Читала - мягко сказано. Лера успела вдоль и поперек изучить незамысловатый текст, несколько раз отполировать глазами эту мерзкую инсинуацию - считай, несколько раз успела наступить на одни и те же грабли.
- Читала. - Голос упал до шепота.
- Что думаешь делать, девочка моя?
Пытаясь скрыть отчаяние, Лера отвернулась к окну:
- Не знаю. Уходить из редакции.
- Вот так просто встанешь и уйдешь?
О, как это было бы чудесно - встать, с гор до поднятой головой хлопнуть дверью и с достоинством удалиться. И еще неплохо бы бросить через плечо что-нибудь вроде: "Униженные да возвысятся".
Но во-первых и в-главных: как всегда, когда судьба требовала от Леры решительных действий, она устранялась и впадала в состоянии анабиоза. Во-вторых, если из тираннозавра в результате эволюции получилась курица, то из деградировавшей курицы тираннозавр - никогда. Природу не обманешь.
Найдя сухой островок на носовом платке, Лера высморкалась:
- Легко тебе говорить - встанешь и уйдешь.
- Кстати, не могу понять, - палец с острым коготком постучал по газете, - что это за шифровка? Прямо послание внеземным цивилизациям какое-то. Что он этим хотел сказать?
- Только то, что сказал: курица научилась приспосабливаться и сохранилась как вид, значит, и я приспособлюсь и сохранюсь.
Цепкие пальцы подруги побарабанили по столу.
- Ты смотри-ка, соображает. Не хочешь замириться со своим козлом?
- Галь, я не поняла, ты чей друг? - не выдержала Лера. Нервы были как натянутые струны.
- Ну так разозлись, что ли! Он об тебя всю жизнь ноги вытирает, а ты сопли жуешь. - Взглянув на подругу, Галина подавила вспышку раздражения. - Давай в обед в нашем кафе посидим.
"Нашей" считалась стекляшка наискосок от редакции, по неведомой причине облюбованная творческой интеллигенцией.
- Давай, - с внутренней дрожью согласилась Лера. Галка со своей идеей фикс - четыреста первым способом относительно честного отъема акций - вела свою игру, утомляла не хуже Казимира, отвлекала силы малопонятной интригой.
Посиделка в кафе - всего лишь предлог.
Летучка развеяла последнюю робкую надежду на тихое существование в "Ведомостях".
- Ковалева, - под шумок начал Дворянинович, - учить тебя поздно, и все-таки. Статью, которую ты вчера сдала, я снял с номера. Объясняю, в чем дело. Дело в том, что за пятнадцать лет прописных истин ты так и не усвоила: начало - это крючок. А ты делаешь скучный, беззубый въезд к этой твоей нетленке и хочешь удержать внимание читателя? Я уже не говорю о том, что читатель ждет от тебя профессиональной аналитики, а не эту сырую простыню. Имей в виду, мне выгодней продаться и стать допофисом любой центральной газеты, чем терять читателей из-за таких вот кирпичей. Нам не хотелось бы "Ведомости" превращать в придаток, но, видимо, другого выхода нет, слияние неизбежно, если мы хотим сохранить тиражи, - завершил главный тронную речь.
Во время показательной порки Лера впала в транс, стараясь не вникать в смысл обвинений, и так и не подняла головы, но последняя фраза заставила усмехнуться: "Надо же, Николай Второй. Мегаломаньяк".
Когда это началось? Давно. Нет, не так. Это было всегда. Этот комплекс Наполеона проглядывал в "курице" и в "клуше" и в отношениях с коллегами, которых за глаза Казя с брезгливостью называл "трэш", мусор. Ей ли не знать!
А когда Казимир по ошибке или по чьей-то злой воле стал одним из учредителей объединения "Бланк-информ", он совсем перестал землю под ногами видеть - воспарил.
Кстати, приходящая помощница по дому родом из этого самомнения. Ну, еще из Лериной кулинарной тупости - Казя и на этом делал свой капиталец: талантливые люди во всем талантливы, а бездари и тупицы, чем бы ни занимались, остаются бездарями и тупицами. Посредственностями.
Погруженная в себя Лера с опозданием поняла, как ловко Казик пристегнул ее к необходимости слияния с одной из московских газет. Кадровый и финансовый дефицит - чем не мотив?
Неожиданно Лере сделалось жаль мужа: бедный, бедный Казимир. Как ему было неуютно рядом с ней, как хотелось страстей. Забота о нем, страх одиночества и слабость к комфорту - арсенал жены не отличался разнообразием, ну а какою мерою меряете, такою и вам…
Она так и сказала Галине, когда они под ненавязчивую гавайскую гитару с пирожными и кофе уселись за столиком в кафешке.
- Как я могу возмущаться и чего-то требовать от Казимира, если сама во всем виновата - не сумела сделать мужа счастливым.
- Ты думаешь, он за счастьем полез под юбку к практикантке? - Галина пришпилила Леру к стулу своим фирменным взглядом.
- Ну, знаешь, у каждого свое представление о счастье.
- А твое счастье - оно какое?
- Тебя потянуло на психоанализ?
- Нет, меня все больше тянет на акции нашей газетенки. Я настоятельно рекомендую тебе подумать над моим предложением.
- Объясни, что это тебе даст? - быстро спросила Лера.
- Ты, надеюсь, в курсе, что пятьдесят один процент акций у администрации, а сорок девять делим мы - Краша, Дворник, Крутов и я.
- Ну?
- Когда у меня будет больше половины, я смогу бороться за газету.
- Мне никогда в голову не приходило, что ты так ненавидишь Казимира и так предана "Ведомостям".
Галина нехорошо усмехнулась:
- Ты вообще дальше собственного носа ничего не видишь.
Господи, с тоской подумала Лера, чего им всем от нее надо?
- А разве не выгоднее уступить москвичам?
- Не говори о том, чего не знаешь. От коллектива останется меньше половины: местных событий кот наплакал, будем лямзить чужие, а для этого, как ты понимаешь, столько народу не требуется. Должность у меня расстрельная. Как только у меня не будет акций, меня вышвырнут из газеты под зад коленом. Так что мы с тобой в одной лодке. Или в одной упряжке. Тебе как больше нравится?
- Хорошо, а почему бы тебе самой не попробовать договориться с Крутовым и Крашенинниковым?
- Ты у нас гуманистка - тебе и карты в руки.
- И ты оставишь Казимира в покое, если получишь контроль над объединением?
- Ну конечно, девочка моя! Со своими двадцатью пятью процентами он уже ни для кого не будет представлять интереса.
- А если я откажусь? - все-таки спросила Лера.
- Значит, быть войне. Так или иначе, но я выкину Казика под зад коленом, потому что он редактор средней руки, а бизнесмен вообще никакующий и не представляет, что такое газетно-издательский бизнес. И уже развалил газету и держится на плаву за счет типографии. Кстати, на твоем месте девяносто девять женщин из ста порадовались бы такой перспективе - оставить кобеля-мужа с голым задом. Как ты можешь ему все прощать?
Самое время было сказать Бочарниковой, что все дело в ее неспособности долго злиться и вынашивать коварные планы мести. Эта неспособность пугала саму Леру.
- Это же легко доказать, незаконный захват, я имею в виду, - вместо этого сказала она.
- Почему незаконный? Все будет законно. В том-то и прелесть! И сейчас для моего плана самый благоприятный момент: Дворник под новое оборудование взял кредит размером со среднегодовой бюджет Республики Тринидад и Табаго. Печать у меня, подпись на финансовых документах - моя. Я уже для них даже конверты приготовила. Красивые. Получат по почте заказным письмом, поставят свои подписи на уведомлении, и - улыбаемся и машем! - Галка помахала сухой лап кой. - Кстати, эти трое из ларца - Крашенинников, Крутов и Дворник - они меня порешат, если что-то пронюхают, даже не сомневайся.
Что-то мешало Лере отмахнуться от Галкиных фантазий.
Насчет Казимира Лера не сомневалась - этот трус будет тявкать из подворотни, но до суда дело постарается не доводить. Крашенинников… Дразнить profondo на Галкином месте она бы не стала. Не далее как прошлым летом об Александре Борисовиче по городу циркулировали скандальные слухи, связанные с гибелью его партнера - директора цементного завода, который при невыясненных обстоятельствах утонул на рыбалке.
- Подруга, Крутов тебе нравится, да? - Галка просто читала мысли.
При одном только упоминании имени Крутова с Лерой происходило что-то необъяснимое. Сердце начинало сбоить, срывалось с места и укатывалось в пятки, а думать о депутате в контексте с акциями Лера вообще не могла.
- Что за бред? Как может нравиться этот портрет в интерьере, этот…
- Ой-ой-ой, а что это мы так разволновались?
- Галка! - вспыхнула Лера. - Тебе больше не о чем поговорить? У твоего Крутова даже имя какое-то кошачье.
- Ни фига подобного. Василий - царское имя. Васька, конечно, не аскет, но и не ловелас, и не Казанова. Мой тебе совет - займись им. Нет женщины, которая тебе не позавидует.
- Галя, - запротестовала Лера, - прекрати!
- Кстати, - Галина бросила на Леру самый кроткий взгляд, на какой была способна, - а ты знаешь, что мы с Василием одноклассники?
- Вы? - Лера заерзала. - Первый раз слышу.
- Да! Васька у нас в районе был первым парнем на деревне, у него девок было как грязи.
Сопротивляться было невозможно.
- А он?
- А он оказался полным придурком - женился на первом курсе на деревенской дурочке по залету. На первую летнюю практику поехал - и попался. У дурочки оказался сильно развит хватательный рефлекс.
- И дети у него есть? - с замиранием сердца тихо спросила Лера.
- Нет. Вот тут Крутову повезло. Оказалось, что у дурочки врожденный порок, ей вра чи запретили рожать. Она не хотела делать аборт, строила из себя героиню, но Крутов ее упросил не рисковать. Так что лови момент, рохля!
- Фу, Галя, как ты можешь? - вяло возмутилась цинизмом подруги Лера. - Есть же какие-то пределы беспринципности.
- Забыла сказать, - ухмыльнулась Галка, - они не живут вместе уже много лет. Уж не знаю почему. То ли ради карьеры, то ли ради самой дурочки, только Крутов не развелся, купил ей отдельное жилье, навещает. Короче, Склифосовский. Ты сделаешь это?
- Чего ради? - испугалась Лера.
- На твой вкус: ради моей головы, ради денег или ради Казимира - выбирай.
Лера прислушалась: ненавязчивую гавайскую гитару успела сменить Сезария Эвора. "Besame Mucho". Все-таки этот шлягер сороковых в исполнении Фрэнка Синатры звучит гораздо интереснее. Нет этого трагизма. Синатра поет с заломленной шляпой - так и надо прощаться с любовью.
- Я подумаю.
- До пятницы. - Галка поднялась. - А то этот деятель, чего доброго, и впрямь обскачет меня и продаст наш таблоид москвичам, и плакали наши денежки.
В этот момент в сумке у Леры запел телефон.
Ковалева отыскала трубку, имевшую обыкновение проваливаться на самое дно.
- Слушаю, - настороженно произнесла она - номер был неизвестным.
- Валерия Константиновна? - Девичий голос показался смутно знакомым.
- Да.
- Вас беспокоит референт депутата Василия Крутова, - мягко и с достоинством проговорил акуленыш. - Василь Василич просит вас разделить с ним ужин.
- Зачем? - переполошилась Лера.
- Василь Василич считает, что так удобнее продолжить обсуждение темы статьи. Вас устроит завтра в восемь вечера в ресторане "Барбара"? - взяла быка за рога девица.
Притихшая Лера кивнула трубке:
- Устроит.
- Машина будет ждать вас у подъезда в девятнадцать сорок пять. Спасибо. До свидания.
- До свидания. - Лера кивнула и в полной растерянности еще несколько секунд держала трубку возле уха.
- Что? - трагическим шепотом спросила Галка.
- Крутов хочет, чтобы я с ним поужинала. - Лера почему-то никак не могла поверить в реальность звонка.
Бочарникова как раз удивленной не выглядела.
- Очень своевременно, прямо очень. Счастье само плывет в руки, - гипнотизируя Леру горящими глазами, вещала подруга. - Не будь дурой, у него двадцать пять процентов акций "Ведомостей". Ну?
- Ладно, - процедила Лера, - я попробую. Но ничего не обещаю, - торопливо добавила она.
Синдром эмоционального выгорания - кажется, так называют усталость от профессии.
Крутов наблюдал у себя нечто похожее. Неприятно сознавать, что ты уже не так интересен электорату, как твой соперник. Остается утешать себя тем, что и тебе электорат уже не так интересен, как сопернику. Внутренняя энергия иссякает - ничто не вечно.
- Василь Василич, - брови у Леночки хмурились, - по результатам праймериза вас обходит соперник с птички.
Еще один аргумент в пользу синдрома, подумал Крутов и тем не менее оскорбился:
- Кто, Шмаков Степка? Он же ни петь, ни рисовать не может даже в трезвом состоянии.
- Зато он с народом, а вы оторвались, Василь Василич. Особенно в последнее время.
Необходимость срываться с места и нестись на очередную встречу с избирателями - этого Крутов уже объелся. Хотелось чего-то новенького. Вот только чего?
- Ты хочешь сказать, что депутат Крутов - битая карта? - будничным тоном спросил у Леночки шеф. Внутренне он был готов к такому исходу, что само по себе уже проигрыш.
- Не исключено, что через шесть месяцев вы пополните ряды безработных.
Лицо у Василия прояснилось, как небо после дождя, затем подернулось мечтой. Странное дело - он испытал облегчение. А ведь на самом деле, хватит горбатиться в окружении пыльных фикусов и портьер, обвел взглядом кабинет Крутов. И заседать среди пыльных коллег - молодые дышат в затылок.
Без работы он не останется, хотя, пока он изображал законодательную активность, лучшие годы утекли сквозь пальцы - это факт.
Спортивный комплекс - его детище, его гордость и смысл последних лет - нуждался в ежедневной заботе и уходе. И всем этим предстояло заниматься не Васе Пупкину из Задрыщенска, а ему, Василию Крутову, иначе не было смысла вкладывать деньги в спорт.
- Василь Василич, - позвала Леночка, - к вам корреспондент "Губернских ведомостей".
Слова помощницы произвели неожиданный эффект: сердце Крутова сладко сжалось. Вот о чем тоскует его душа - о любви.
Застегнув верхнюю пуговицу на пиджаке, Василий, совсем как в ранней молодости, сорвался с места, поправил галстук, пригладил шевелюру и поинтересовался:
- Как я выгляжу?
- Как Джейсон Стэтхем. - Леночка окинула шефа хозяйским взглядом, заметила непонимание в глазах и пояснила: - Фильм "Перевозчик", я надеюсь, вы смотрели?
- Тогда приглашай. - "Перевозчика" Крутов не смотрел, но сравнение ему польстило. - И приготовь нам кофе.
- Есть приготовить кофе. - В плутоватых глазах помощницы мелькнуло едва уловимое мстительное выражение, но Крутову было не до психоанализа.
Собкор "Ведомостей" Валерия Ковалева - милая и женственная, со скрытым темпераментом, к тому же интересный собеседник - завладела помыслами Василия.
"Немного для приличия поработаем, и повезу ее… Куда бы ее повезти?" Додумать эту ценную мысль Крутов не успел.
В кабинет вплыла членистоногая девица, следом за которой шлейфом тянулось облако феромонов и дофаминов. Бедра девицы были обтянуты в юбку, которая при желании могла сойти за широкий ремень.
Василий в недоумении наблюдал, как девица перемещалась в пространстве - виляя несуществующим задом.
- Добрый день!
- Добрый, - кивнул Крутов, продолжая наблюдать за объектом.
- Мария Чижевская, корреспондент "Губернских ведомостей", - хищно улыбнулась девица. - Мне Казимир Людвигович дал задание встретиться с вами и написать статью о том, о чем вы скажете.
Низкий лоб, выдающийся вперед ротовой аппарат. "Самка богомола", - определился Крутов. И такая же прямолинейная.
Феромоны самки богомола не привлекали Крутова. С некоторых пор Василий стал разборчив, как избалованный кот, хозяйский любимец.
- Прямо-таки о чем скажу. - Взгляд Василия затуманился и скользнул вдоль мосластой фигурки. Сплошные прямые линии, никаких изгибов и округлостей. "Бедненькая", - посочувствовал Крутов.
- Казимир Людвигович сказал… - дернулся объект изучения.
- Я понял, понял, - самым беспардонным образом перебил самку богомола Крутов. - Вы передайте привет Казимиру Людвиговичу и мою настоятельную просьбу не менять коней на переправе.
- Коней? - Трогательная складочка между бровями выдала работу мысли.
- Вы просто передайте, он поймет.
- Может, все-таки…
- Нет-нет, я занят. Извините.
- Но ваша помощница…
- Уже уволена.
Не в характере Крутова было обижать женщин - сказалось разочарование от подмены. С появлением в его кабинете самонадеянной девицы всплыла горькая правда: он хотел Валерию Ковалеву.
- Елена! - рявкнул Крутов, определив по стуку двери в приемной, что самка богомола отправилась в среду обитания.
- Ave, Caesar. - Леночка нарисовалась так неожиданно быстро, что не оставалось сомнений - стояла под дверью.
- Твои фокусы?
Ответ не требовался - он читался на лице помощницы, но Крутов все доводил до логического конца.
- Повторяю вопрос: твои фокусы?
- Если вы имеете в виду собкора Ковалеву, то нет, я не звонила и не требовала замену. Инициатива исходила от этой Чижевской.
Она сама напросилась на интервью. Я посмотрела в расписание и назначила время. А что случилось, дядя Вася? - перепрыгнула с официального на домашний тон Леночка. Этим нехитрым приемом помощница Крутова пользовалась, когда пахло жареным.
- Ты доиграешься, - предостерегающе начал Крутов. - Ты знаешь, что инициатива наказуема?
- Слышала что-то подобное. И что, не врут люди?
- Не уходи от темы. По какому праву ты принимаешь решения за меня?
- Я стараюсь, стараюсь, - завела шарманку Леночка, - а вы все опять не так поняли.
- Отвечай на вопрос. - В голосе Крутова проскользнула усталость.
- Я не принимаю решений, Василь Василич, я только предлагаю вам выбрать из нескольких вариантов один.
Глаза у помощницы покраснели, и Крутов пошел на попятную:
- Несколько вариантов? Это, по-твоему, вариант? Мне сколько лет, по-твоему?
- Сорок шесть.
- Сорок два!
- Почти как папе, - снова напомнила о своей неприкосновенности Леночка.
- Ты бы хотела получить такую мачеху, как эта? - пошел на хитрость Крутов.
- Вас никто не заставляет жениться, дядя Вася, и вообще, считайте, что я проверяла вашу стойкость.
- Проверила?
- Теперь я вижу - вы заслуживаете лучшего, чем эта Чижевская.
Крутов с любопытством воззрился на Леночку:
- И кого, по-твоему, я заслуживаю?
- Ковалеву. К вашему сведению, недавно Валерия Ковалева съехала к маме от мужа, который изменил ей с этой самой Чижевской. - Леночка заглянула в блокнот. - Мама, Нора Максимовна, с ранней весны до глубокой осени обретается на даче, так что, дядя Вася, нечего отсиживаться в стороне, когда в стране демографический кризис.
- И откуда ты только все знаешь? - Способность помощницы добывать сведения лежала в сфере деятельности ее отца, друга Крутова, но неизменно поражала Василия.
- Ответ неверный.
- Назначай встречу.
- Уже назначила. Завтра. Ресторан "Барбара", двадцать ноль-ноль, кабинет на двоих. Кречет будет ждать Ковалеву без пятнадцати восемь у подъезда. Вам я вызову такси.