- Слушай Beatles, - произносит хозяин, - тогда ты найдешь свою ампулу.
"Не найду!"- печально думает Банан.
Автобус останавливается. Последняя остановка перед Бодрумом.
Максим открывает глаза и выбирается из кресла.
Светает. Почти все пассажиры спят.
Английская дама с бриллиантами в ушах даже похрапывает, а вот турецкие продвинутые молодые люди выходят вместе с ним из автобуса.
Холодно, рубашка не согревает - сильный ветер дует со стороны гор.
Банан идет в туалет - он платный.
Ноги затекли и побаливают.
Небо светлеет, но еще заметны точки звезд.
И полная луна, огромная, красная, зловещая, как вчерашняя депрессия.
Или еще сегодняшняя?
Если он выбрался из комнаты, то она должна пройти. Если он все еще там, то депрессия просто спит, но тогда с минуты на минуту проснется.
И зашипит голосом Марго.
Банан оглядывается по сторонам: турецкие молодые люди курят у передней двери автобуса, шофер пьет чай, стюард бегом возвращается со стороны туалета.
"Вчера был странный день, - думает Банан, - хотя стейк на самом деле был очень вкусным!"
Когда он уже расплатился и выходил из ресторана, то хозяин сказал ему вдогонку:
- Take care!
- Береги себя!
Хотя это может значить - берегись!
Так береги себя или берегись?
Шофер позвал всех обратно в автобус, Банан плюхнулся на свое место.
Английская дама напротив все так же похрапывала.
Он устроился поудобнее и попытался уснуть, но сна больше не было.
Автобус катил под гору, слава богу, ни Марго, ни Ирины, ни Веры, ни Жанны.
Сон, чуть было не перешедший в кошмар, хотя вчера он ничего не пил.
Внезапно появилось солнце и осветило скуластые, невнятного цвета горы.
Чем оно становилось ярче, тем горы все больше обретали конкретный цвет: они были коричневатыми, с редкими клочками зелени.
Автобус резко тормознул, а потом покатил вниз.
И Банан увидел море.
Оно было справа, выплыло из-за головы спящей англичанки.
Дорога подошла совсем близко к обрыву. Кроме сероватой, будто окутанной легким туманом воды, за окном ничего не было.
Но туман начал рассеиваться, и море постепенно стало окрашиваться голубовато-жемчужным цветом, то самое Эгейское море, на котором он уже побывал в этом году.
Только в другой жизни.
Банан это отчетливо понимал.
Депрессия то ли еще не смогла проснуться, то ли решила не просыпаться вовсе.
Дорога пошла под резким углом вниз, лучи восходящего солнца проникали сквозь толщу воды, и хорошо стали видны освещенные ими рыбные садки - один, второй, третий, четкие темные квадраты, расположенные на желтоватом призрачном дне.
А потом Банан увидел невысокие белые дома.
Автобус, сбросив скорость, начал петлять по улочкам, то опять вверх, то вниз, пока не вырулил, наконец, к автовокзалу, и не остановился рядом с такими же экспрессами, пустыми и одинокими в этот ранний час.
- Бодрум! - сказал в микрофон водитель.
Потом подумал и зачем-то добавил:
- Галикарнас!
Галикарнас
Кролик ел вареную кукурузу, смешной карликовый кролик с длинными темными ушками.
Сам он был белым, вот только поверх шкурки будто специально нарисовали аккуратные темные пятна.
Банан шел по бодрумской набережной. Его бодрило, его галикарнасило, пьяно покачивало, пусть и был он абсолютно трезв, - просто в воздухе кто-то распылил веселящий газ.
Впервые Максим ощутил это с самого утра, еще на bus station, когда выпал вслед за англичанкой из автобуса, и ему вдруг ударило в голову: появилась необыкновенная легкость, произошел небывалый выброс адреналина, пришло предчувствие чего-то, что Должно произойти с ним в ближайшие дни в месте, от самого названия которого веяло бодростью.
Город Бодрум.
Хотя водитель был прав, кому Бодрум, а кому Галикарнас, по крайней мере, когда Александр Македонский, он же Великий, ровнял это место с землей то делал он это не в Бодруме.
И точно так же не в Бодруме правила некогда Артемизия I, при наследнике которой, тиране Лигдаммде, местный уроженец по имени Геродот, тот самый, которого впоследствии назвали "отцом истории", был вынужден бежать из своего родного Галикарнаса, даже не подозревая, что столетия спустя овдовевший царь Мавсол, супруг почившей Артемизии II, велит построить здесь одно из семи чудес света, по именованное его современниками "мавзолеем", раз валины которого будут видны даже после того, как Александр прикажет в 333 году до нашей эры сровнять этот город с землей.
А еще века спустя осевшие здесь рыцари-иоанниты выстроят на развалинах мавзолея крепость и нарекут ее именем Святого Петра. Темно-серая, угрюмо возвышающаяся над жемчужно-зеленой бодрумской бухтой и делящая ее пополам.
С невысоких холмов сбегают вниз белые невысокие дома, как слева, так и справа от крепости покачиваются яхты и яхточки, да еще бесшабашно пахнет морем. А ближе к линии горизонта хорошо различимы в дымке тумана сероватые глыбы островов, один из которых называется Кос. Территориально он принадлежит другой стране: греческий остров Кос, где тоже есть крепость иоаннитов, но кроме нее еще и Асклепион, древнее святилище, посвященное уроженцу острова, знаменитому врачу Гиппократу, заодно - наверное, экономии ради, - богу Аполлону судя по всему, некогда и распылившему над всеми окрестными островами и прибрежной частью материка веселящий газ.
Банан ничего не ведал об Аполлоне, Геродоте и Гиппократе. Прямо со станции он позвонил по выданному Жанной номеру, выслушал бойкие указания о том, как лучше добраться до яхты, где со своим гражданским мужем-турком в летний сезон обитала подруга его случайной испанской знакомой, заплатил за разговор и пошел вниз от bus station, чувствуя, как с каждой минутой нарастает лихорадящая волна веселья, сумасшедшая энергия пропитывает тело и от депрессии не остается и следа, пусть даже видимых причин для этого нет.
И невидимых - тоже.
Нет никаких причин для веселья, разве что узкие улочки и узкие проемы окон, ажурные арки, за которыми проглядывает уже не серовато-жемчужное, а голубое, как в детских снах, море, и идут мимо веселые люди с улыбающимися глазами. Никто из них не носит респираторов и противогазов, никто не боится веселящего газа - Банан еще раз делает полный вдох легкими. Он забыл, куда идти, но тут все просто - главное, найти набережную, а там крепость Святого Петра, яхты слева, яхты справа, ему надо в левую часть, особые приметы: коричневая корма, на которой должно быть написано "Paradise".
Суденышко под названием "Рай".
Он спускается к набережной, еще нет девяти, но солнце уже отчаянно пригревает, днем, наверное станет совсем жарко.
Отчетливо видна крепость, скорее серовато-белая, чем темно-серая. А может, это на каменных стенах так причудливо играют солнечные блики? Банан сворачивает влево, огибает часть стены и выходит к морю. Яхт на самом деле множество, и большая часть - с коричневой кормой, да почти у всех и корпус коричневый, только вот мачты более светлого дерева, или же так окрашены - под цвет свежеструганной сосны.
"Mirabella", "Metem", "Murad" (целый ряд на букву "m"), затем сразу начинается "а" - "Afrodita", "Ambrosia", "Ambassador", Банан ищет обещанный "Рай", но никак не может найти. Одни яхточки отходят от берега и направляются к островам, другие просто фланируют параллельно набережной. Солнце становится заметно выше, вода вспыхивает серебром, и очередная доза адреналина оказывается в крови у Банана. Он снова вдыхает воздух распахнувшимися легкими, голова опять идет кругом, еще немного - и он свалится здесь же, на набережной, упадет рядом с божественной эгейской волной, вот тогда мозг и начнет засыпать под ее тихий шелест, не выдержав этого безумного напора энергии, готовой вначале поглотить его, а уже потом - раздавить…
Корма "Рая" возникает внезапно.
Банан видит толстушку, снимающую белье с веревки.
- Эй! - кричит Максим, - это вы - Лариса?
Толстушка смотрит на Банана и машет ему рукой.
Он осторожно ступает на узенький трап и вот уже спрыгивает на корму.
У Ларисы, как и положено толстушке, смешливые глаза.
- Мне Жанна звонила, - говорит, протягивая ему руку, - ничего, перекантуетесь у нас сколько надо!
Банан пожимает руку и только кивает.
Он ничего не знает: ни сколько ему надо, ни что он здесь будет делать.
Но на всякий случай говорит:
- Три дня!
А потом добавляет: - Может, четыре!
- Да хоть неделю! - говорит толстушка, а потом объясняет, что на самом деле жить на яхте не очень удобно, спать ему придется на маленьком диванчике, хотя он может это делать и на палубе, но ночи уже холодные, а в пользовании туалетом здесь есть своя специфика, сейчас она покажет…
Она показывает, Банан кивает головой: все понял. Это помпа, типа насоса, ее качаешь, вода поступает куда надо. И все смывает. А не качаешь - не смывает.
Толстушке пора на работу, возить туристов.
Муж приедет вечером, тогда и познакомятся.
Город маленький, он тут быстро все найдет.
Днем жарко, но уже не так, как летом.
Вода еще теплая, но в Средиземном море теплее.
Если он захочет есть, то на берегу прорва ресторанчиков.
Она так и говорит: "прорва".
А деньги менять лучше в банке, там курс выше.
Лучше все равно расплачиваться лирами.
Но она может поменять и сама.
Банан меняет еще пятьдесят долларов, после дороги у него почти ничего не осталось.
- Купаться можешь прямо с яхты, - говорит Лариса, - только смотри, чтобы никто не придавил!
Банан кивает.
На самом деле ему очень хочется в воду: надо причаститься, вновь ощутить себя живым.
Когда ты в море, то ты - живой.
В Испании он так и не зашел в море, наверное, поэтому и получил по шее.
А еще укол в руку.
И остался без ампулы.
Сволочь Вилли!
Где тут его искать?
Солнце все выше, вода искрится сильнее.
Банан садится на палубу и чувствует, как ему хорошо.
Ему давно уже не было так хорошо, наверное, с тех пор, как он в последний раз был дома.
Но больше у него его нет.
Теперь он бездомен, даже паспорт ненастоящий.
Банан достает паспорт и смотрит на фотографию.
"Синьор Рикардо Фуэнтес".
Wanted!
Разыскивается некто синьор Рикардо Фуэнтес, известный также под кличками "Максим" и "Банан", особо опасный преступник, похитивший стратегически важный объект, ампулу под индексом ZZX 222 со спермой некоего Палтуса, представляющую судя по всему, особый интерес.
Вот только для кого?
Банан встает с палубы и спускается внутрь яхты.
Ему хочется кофе. Лариса сказала - захочешь кофе или чая, посмотри внизу.
На яхте должен быть камбуз, но это - на настоящей.
А "Рай" - прогулочная лодка с мачтой и мотором.
Есть ли здесь камбуз - неизвестно.
Хотя кофе есть, как есть и газовая плитка. Работающая от баллона.
Банан варит кофе и опять поднимается на палубу.
Удивительно, но совсем не хочется есть, разве что припрет потом, когда он выпьет кофе и поплавает.
Он уже раздет - сделал это сразу, как ушла Лариса.
Варил кофе в одних плавках и сейчас пьет кофе в одних плавках.
На самом деле wanted не он.
Некто Вилли, он же МС Адамастор.
Еще более опасный преступник, паспорт выдан на имя коста-риканского гражданина Исидро Тамайо.
Похитил ампулу с маркировкой ZZX 222 у уже известного Банана.
Что-то говорил при этом о глазе бога.
Глаз бога, зачем он ему?
Банан ставит чашку на палубу, подходит к бортику и смотрит в воду.
Она прозрачна, видно, как глубоко.
На дне заметны темные камешки, между которыми быстрыми тенями мелькают редкие серебристые рыбки.
Банан делает вдох, затем выдох, потом опять вдох, вновь следует выдох.
И прыгает в воду.
Ныряет до дна, переворачивается, резко отталкивается ногами и всплывает.
Отфыркивается и плывет.
Прочь от яхты, в сторону открытого моря, по направлению к острову Кос.
Вначале вода кажется холодной, но с каждым гребком становится все теплее.
И опять этот веселящий газ.
Жаль, что далеко не уплывешь - лодки, катера, яхты, действительно, может прижать.
Максим разворачивается и плывет обратно.
Белые дома сбегают к воде, белые дома плывут навстречу.
Вон там, слева, клуб "Галикарнас".
Вилли может быть там со своими дурацкими телегами.
А может и в любом другом клубе, здесь их множество.
Или в местечке рядом, Гюмбете, там еще больше.
Надо пойти в город, поесть и посмотреть афиши.
И взять какую-нибудь местную газету, здесь ведь должны быть газеты…
Банан подплывает к борту, хватается за леер и поднимается на палубу.
Обсыхает и чувствует, что хочет спать.
Море убаюкало, успокоило, выгнало адреналин.
Ложится под тент и мгновенно засыпает.
Даже не проваливается в сон - просто закрывает глаза и отрубается.
А когда снова открывает их, то уже смеркается.
Ларисы все еще нет, как нет и ее турка.
Самое время пойти и поесть.
Максим одевается, закрывает каюту, прячет ключ в указанном месте и сходит на берег.
Корма "Рая" теряется в сумерках, на набережной загораются фонари.
Банан ныряет в какую-то арку и вновь выходит на набережную. Непрерывная вереница ресторанчиков и кафе, хорошо, что цены выставлены прямо на улице.
Выбирает, где подешевле, за столиком сидит один, возле соседнего официант веселит посетителей - мужчину средних лет с дочерью и пару, он тоже средних лет, она - помладше, официант показывает им забавный трюк с рюмкой.
На столике перед ними - газета.
У Банана дрожат руки: газета ему необходима, но как бы ее взять?
Официант шкурой чувствует, что один из клиентов нервничает.
Быстро заканчивает трюк, облитая водой девочка-подросток радостно смеется, ей вторят остальные.
Официант раскланивается и исчезает, а появляется уже с подносом, на котором заказанная Бананом еда.
- So funny! - говорит Банан.
- Очень смешно! - соглашается официант и ставит перед ним тарелку с барабулькой, которую местные называют странным именем "барбунька".
И бутылку белого вина.
- Newspaper! - говорит Банан, глазами показывая на все еще смеющуюся компанию.
- Just a moment! - предлагает подождать ему официант и опять растворяется в совсем уже черной бодрумской ночи, а когда появляется, то в руках у него обещанная газета.
Называется "Aegean sea" - "Эгейское море".
Банан ест жирную барбуньку и запивает легким вином.
С моря дует ветер, полная луна выползла на самую середину неба.
Нужное объявление на седьмой странице, предпоследней, в самом низу.
"Nightmare party! МС Adamastor and his terrible rap! The special guest of Bodrum rap-festival. The Halikarnas club. Only one night!"
"Вечеринка кошмаров! МС Адамастор и его устрашающий рэп! Специальный гость Бодрумского рэп-фестиваля. Клуб Таликарнас". Только одна ночь!"
И дата.
Завтрашнее число.
Банан склабится.
В кровь опять поступает адреналин.
Веселящаяся компания расплатилась и ушла.
Он тоже расплачивается, и с тоской думает, как мало лир и долларов у него осталось.
Хорошо бы найти Вилли здесь.
Найти и отобрать ампулу.
Об остальном можно будет думать потом, решать проблемы надо по мере их поступления - так однажды сказал ему грузный.
Но если что-то случится и встречи не произойдет…
Или Вилли окажется хитрее…
То, что он сильнее, Банан уже знает. Здоровенный черный чувак. Громила.
Банан опять выходит на набережную и идет по направлению к "Раю".
Смешной карликовый кролик с длинными темными ушками ест вареную кукурузу, которую продает такой же веселый, как и недавний официант, очередной местный турок в белой рубашке и черных брюках.
Кролик ест кукурузу аккуратно, держа початок передними лапками.
Ветер с моря усиливается, луна занимает уже половину неба.
Возле продавца кукурузы кучкуется народ. Курящий сигару толстяк в шортах. Его спутница в длинной белой юбке. Мамаша с двумя детьми.
Тут же и папаша, с незажженной сигаретой в руке. И тощая девица с плоской грудью и короткими черными волосами, явно крашенными.
Большим пухлым ртом и злыми холодными глазами.
Она наклоняется поближе к кролику. Банан смотрит на плотно обтянутые джинсами ягодицы. Не выдерживает и легонько гладит рукой, И тут в него будто ударяет молния - женщина оборачивается, в глазах ненависть.
- Excuse me! - говорит Банан и добавляет: - But you so beauty!
- He понимаю! - отвечает та по-русски.
Банан облегченно вздыхает и по-русски повторяет только что сказанную фразу:
- Извините! - говорит он - Но вы такая красавица!
Ненависть исчезла, зато появилась растерянность.
Кролик перестал есть кукурузу и начал умывать мордочку, как кошка.
- Смешной! - говорит Банан.
- Вы здесь давно?
- С сегодняшнего утра! - нейтральным голосом отвечает Банан, чувствуя, как запах желания, исходящий от худой особы, становится нестерпимым.
- Марина! - говорит та и кокетливо протягивает руку.
Он называет свое имя.
- Вы в каком отеле остановились? - спрашивает она.
- Я не в отеле, - говорит Банан, - я у знакомых. На яхте…
- И я не в отеле, - говорит Марина, - в апартаментах, так дешевле…
- Хочешь где-нибудь посидеть? - спрашивает Банан, машинально проверяя, в кармане ли оставшиеся деньги.
Та кивает головой.
Они оставляют в покое принявшегося за следующий початок кролика и идут к ближайшему бару.
"Если я не найду завтра Вилли, - думает Банан, - то мне кранты…"
Бар называется "Moonlight driver", стойка прямо под навесом на улице. Банан помог Марине взобраться на табурет и почувствовал, что его ладони стали потными.
- Что будешь пить? - спросил он.
- Немного виски! - расслабленно ответила она и достала из сумочки сигарету.
Где-то в небе, совсем рядом с улыбающимся шаром полной луны, открылись дополнительные отверстия, и очередная порция веселящего газа хлынула на город Бодрум, некогда Галикарнас.
Перед ними поставили два стакана с виски. Банан рассчитался и подумал, что ничего не бывает просто так, видимо, это тоже входит в неведомые планы того, кто все затеял.
За стойкой на стене висела афиша, напоминающая о nightmare party МС Адамастора.
По крайней мере, ему будет с кем туда пойти!