– Ты слушай!.. – Не ослаблял эмоций Пётр. – Буду говорить так, как писался протокол. Короче, летом в том захолустном городе произошла дикая история. В центре событий оказалась юная девушка Полина, которая приехала из области покорять областной центр. Она устроилась продавцом в магазин по продаже спиртного и сигарет, который входит в сеть торговых точек одного из местных бизнесменов. Курировал магазины его сын Владимир. В его обязанности входила работа с персоналом и сбор денег из кассы. Полине платили копейки, но она не роптала на судьбу.
Однажды она отпросилась у Владимира съездить в родное село: надо было помочь матери подготовить поминки бабушки. Когда вернулась в город, другой работодатель предложил ей более выгодные условия в своём магазине. Девушка согласилась и предупредила Владимира, что она меняет место работы. Но тот и не думал отпускать её просто так. Полина мне рассказывала, что от него на её телефон стали поступать SMS-ки с угрозами в адрес её семьи: маленькой дочурки и гражданского мужа.
Чтобы избежать неприятностей, девушка решила перезвонить Владимиру и закончить дело мирным путем. Тот согласился на переговоры и пригласил её к себе домой. Наивная девушка пошла к бывшему работодателю, захватив с собой для храбрости свою подругу.
В квартире у Владимира сидели гости, среди которых оказался сын председателя областной Думы, члена политсовета одной из партий, ну и так далее… Представляешь ситуацию? Этот "сынок" сказал девушкам, что живёт этажом выше, и предложил подняться к нему, где они смогут спокойно переговорить с Владимиром.
Не подозревая подвоха, подруги последовали за новым знакомым в квартиру выше этажом. А там этот козёл-"сынок" повёл себя совсем иначе: Полину он впустил в квартиру, а её подругу вытолкал, сказав, чтобы она убиралась и помалкивала, если жизнь дорога. Затем "сынок" посадил испуганную Полю напротив себя и с садистским удовольствием стал рассказывать ей о том, как он её будет топить в ванной. Для пущей убедительности он добавил, что свою бывшую жену он недавно зарубил топором и закопал под окнами собственной дачи. И Полю тоже, утопив, порубит на кусочки, отвезёт за город, и ему за это ничего не будет, поскольку его папа – большой человек. Запугав свою жертву, "сынок" дал ей поблажку, предложив в течение недели заплатить Владимиру 35 тысяч рублей за моральный вред. Такую сумму девушке, естественно, негде было взять. А другой ответ "сыночку" был и не нужен, поэтому он сразу ей предложил альтернативный вариант расплаты и пояснил, что отработка будет носить сексуальный характер. Когда подошёл Владимир, Поля стала его умолять, чтобы они её отпустили и не трогали. В ответ "сынок" схватил девушку за волосы, дотащил до открытого окна и попытался сбросить её со своего 10 этажа. Полина сопротивлялась изо всех сил до тех пор, пока разбушевавшегося товарища не остановил Владимир. Девушка рыдала, парни разыгрывали злого и доброго дядю: Владимир стал её подпаивать коньяком, а "сынок" сказал, что если она попытается выйти из квартиры, то он осуществит своё намерение и выбросит её из окна. Позже к ним присоединились ещё пара их друзей из квартиры снизу. Они все вместе сидели на кухне и пили пиво. Когда алкоголь ударил в голову, "сынок" завёл девушку в спальню, и, сломив её сопротивление, изнасиловал. Затем его сменил один из друзей, который также с угрозами и побоями овладел Полей. Потом следующий. Удовлетворив свою похоть, друзья ради смеха накачали девушку водкой. Но домой не отпустили. Когда товарищи разошлись, "сынок" закрыл квартиру на ключ, чтобы Полина не смогла ночью уйти, изнасиловал её ещё раз, пристегнул наручниками к кровати и довольный лёг спать. Наутро компания вновь собралась, похмелилась, а потом продолжила куражиться над девушкой. Её заставили раздеться и голой перед ними мыть полы.
Удовлетворившись зрелищем, Владимир отвел её в комнату и снова надругался.
До вечера вся тёплая компания продолжала гулянку. Бедная девушка позже на следствии дала показания, что её поили и насиловали весь день, поили и насиловали…
Ближе к ночи Владимир притащил Полину в свою квартиру, разделся на диване и заставил секс-рабыню ублажать его извращенно. Так прошла ещё одна ночь.
Наутро Владимиру позвонила продавщица из его магазина и сказала, что муж Поли пошёл в милицию писать заявление. А её подруга, та, которая была выгнана из "крутого" дома, отважилась и сообщила ему адрес Владимира. Но Владимир не смутился и ответил, что он ничего не боится, а Полин муж даже себе не представляет, с кем он связался.
А Полине было плохо: её рвало, разрывалась от боли голова. Владимир дал ей какую-то таблетку, приказал выпить, а затем раздеться и лечь на диван. Видимо это был наркотик, потому что всё поплыло перед глазами, она уже не могла себя контролировать, лишь лежала и плакала. А Владимир взял видеокамеру, заставил плачущую девушку позировать и снимал это порно-зрелище. Потом он дал ей телефон и велел позвонить матери и сказать, что у неё всё в порядке, что она в гостях у подруги. А в это время "сынок" с верхнего этажа наливал холодную воду в ванную. Им не нужен был живой свидетель, а тем более, потерпевшая изнасилованная девушка.
Полин муж написал-таки заявление в милиции. Но дежурный передал его начальнику районного отдела, который не стал предпринимать каких-либо действий.
В тот день была моя смена в ОМОНе. Случайно я встретился во дворе нашего Управления с плачущим молодым мужчиной. Стал расспрашивать его – что и как? Подошёл к дежурному. Тот мне ответил, что не приказано принимать каких-либо мер. Я не стал дожидаться приказов. Ещё до обеда в квартиру сына предпринимателя вошёл дежурный наряд ОМОНа и освободил перепуганную наложницу из плена. И, знаешь, вовремя. Эти два подонка, перед тем, как утопить девушку, решили ещё разочек с ней развлечься. Мы как раз застали их за этим занятием. В результате обыска квартиры мои парни изъяли у сверхактивных начинающих эротоманов огромное количество порно, в том числе домашнего производства с участием Полины.
Позже адвокаты подонков отвергнут все обвинения, объясняя "невинные" шалости "деточек" тем, что девушка всё делала добровольно, и сама не хотела возвращаться домой. Они дали Полине под расписку 100 тысяч рублей в счёт погашения морального ущерба, после чего она написала заявление, что ни к кому претензий не имеет. Потом с дочерью уехала из города.
– Ясно, – кивнул головой Алексей. – Девушке недвусмысленно дали понять, либо она берёт деньги и исчезает из города, либо её ожидают большие проблемы. Приём отработанный. Маленький человек из маленького села, девушка вполне предсказуемо выбрала первый вариант, и для сыновей "больших родителей" эта история закончилась без каких-либо неприятных последствий. И теперь подобные им "сыночки" знают наверняка, что любые запредельные развлечения и даже преступления им сойдут с рук благодаря влиятельным папам.
– Именно так, Лёха. Обидно! – Пётр перешёл на повышенные тона. – Мы тогда спасли девушку, а меня через неделю за превышение полномочий, как паршивого кота, выкинули из милиции. Сволочи!..
– Тише-тише, не кричи так, – попытался остудить пыл разгорячённого товарища Алексей. – На нас уже обращают внимание.
– И пусть смотрят! – не желал понижать голос тот. – Пусть знают, что этот новый класс, руководящий сегодня страной, купил себе индульгенцию на вседозволенность!..
– Петя, мы ещё не пили! – чётко и раздельно произнёс Алексей, сильно сжав лежащую на столе руку товарища. Тот поморщился от боли и замолчал.
За их столик принесли заказ.
– Это хорошо, что ты – не мент, – тихо произнёс Алексей, подождав, пока Пётр немного успокоится, потирая сдавленную кисть.
– Чем хорошо? Ментов недолюбливаешь? – хмуро посмотрел на него Пётр. – Ну и хватка у тебя! Руки не чувствую.
– Пройдёт, – бросил Алексей, приступая к еде. – А ментов действительно не люблю. Знаешь, я недавно видел по телевизору передачу, в которой показали, как столичные милиционеры задержали в метро Героя России – офицера запаса, подполковника, командовавшего во вторую чеченскую батальоном на одном из труднейших горных участков. Зря Героев не дают вообще, а там – тем более. Поверь, я тоже это знаю.
– Это ты про того подполковника, что зашёл пьяным в метро? – оживился Петр. – Знаю я эту историю.
– То, что человек вошёл в метро немного под хмельком – одно дело. Но я лично знаком со многими бойцами по чеченской. Они видели то, что большинству из гражданских даже не снилось! И, поверь, они заслужили право быть не во всем похожими на других! Возмущает другое, то, как в отделении милиционеры обошлись с боевым офицером, с Героем! Они его унижали, оскорбляли: раздели, посадили в клетку типа "волчарника", обзывали, просовывали сквозь решётку швабры и дубинки, тыкали ими в человека и снимали всё это на мобильный телефон. Это они так обращались с Героем России! Как ты думаешь, кого они унижали: Героя или Россию?
– Видел я эту передачу, – вздохнул Пётр. – Лично бы каждому морду начистил!
– И у меня появилось такое желание. Таким, как эти, другого названия не нахожу – козлы! Им ничего не стоит, не встать при звуках Гимна нашей Родины, вытереть ноги о Российский флаг, обматерить старушку, избить, оскорбить Героя. И такие вот, с позволения сказать, "люди", осуществляют защиту общества! От кого? Я раньше как-то пытался оправдать милиционеров, мол, грязная работа, не совсем умное и порядочное руководство, мало платят… А теперь знаю, что в милицию, в основном, идут люди определённого склада, они знают, зачем туда идут, и сколько им не плати – они не изменятся! Это у вас называется – Система!
– Почему "у нас"? – скривился Петр. – У всех у нас такая Система. Начальство потом, после передачи, разбиралось с этим случаем.
– Разбиралось, говоришь? Ещё бы! Над боевым офицером измывались не начальники, а самая настоящая сволочь, из которой впоследствии могут вырасти большие начальники! И вырастут. Разобрались они? И его же – пострадавшего обвинили в своих собственных низменных грехах! Разбирались!
– Не горячись, Лёха. Может, журналисты чего приврали? Ведь офицер этот всё-таки был пьяный.
– А что, Петя, сами милиционеры водку не пьют?
– Пьют, не меньше простых работяг. А, может, даже и больше. Работа грязная. Стресс снимать нужно.
– Именно, что грязная. Теперь, когда я вижу милицейскую форму, меня, прошу извинить за откровенность, охватывает чувство брезгливости.
– Понимаю тебя, Лёха. У нас бывали задания, на которые приходилось выходить в полной форме милиционера. Такие дни мне тоже не особо нравились. Замараны милицейские погоны. Всем организмом это чувствуешь.
– Вот вспомни, Петя, раньше при виде звезды Героя любой человек в погонах – рядовой, генерал – по Уставу был обязан первым приветствовать Героя отданием чести! А теперь что?.. Государство и общество словно живут через дорогу.
– Согласен с тобой, Лёха! Но того бардака, что творился в Ельцинские времена, уже нет! Хотя проблем ещё много! Говорят – общество больно. Не спорю – на голову! И стоит только вылечить голову, выздоровеет и общество!
– До царя как до Бога!.. Да и Систему сразу не перестроить. Что я хочу сказать, Пётр: сможем мы – или такие, как мы с тобой – запретить всяким там представителям власти протягивать руки к нашим Героям?
– Законы надо издать!
– Законов и так много. Если бы те же менты их выполняли! А сможем мы сами, если всё-таки какая-нибудь мразь протянет руки к звезде Героя, обидит женщину или ребёнка, ударить по этим грязным рукам так, чтобы впредь не повадно было?
– Правильные слова говоришь, Лёха! Поотбивать их к чёртовой матери! А некоторым не мешало бы просто укоротить руки! Я и к представителям СМИ обратился бы: не позорьте честь страны! Без вас хватает, кому позорить! Пусть отвечают продажные журналюги за то, что делают! – в сердцах воскликнул Пётр. Видно, тема для него была больной. – Давай выпьем?
– Ты за рулём, – остудил его пыл Алексей. – При случае обязательно выпьем. Нам надо ехать – Ольга там одна.
Пётр подвёз Алексея к самым воротам санатория и уехал по своим делам.
Алексей поднялся в палату к Ольге. Девушка уже успела пообедать и смотрела телевизор.
– Привет! – улыбнулся ей с порога Алексей. – Ты как?
– Уже лучше, – ответила улыбкой Ольга. – Отогнал машину?
– Да. Всё нормально. – Алексей, скинув пальто, расположился на своей кровати. Ольга, не отрывая глаз, смотрела на него.
– Ты проверял, "хвоста" не было?
– По дороге ничего не заметил. По твоему совету мы с Петром остановились перекусить в кафе. Я смотрел, вроде везде чисто. Знаешь, Пётр мне тут про себя рассказал…
Алексей поведал, услышанную от бывшего омоновца историю.
– Это мой мир, Лёша, – в ответ на его слова грустно произнесла Ольга. – Он такой.
– Будем менять его вместе! – с энтузиазмом воскликнул Алексей.
– Хорошо, – не стала спорить она. – А что ты намерен делать сегодня?
– Займусь чем-нибудь. В библиотеку схожу. А ты?
– Хочу поспать. Телевизор мне не мешает, можешь не выключать.
– Доктор прописала тебе покой. – Алексей поднялся с кровати. – Так что телевизор я выключу, а сам пойду, пройдусь по санаторию. Нужно осмотреться. Почитаю в библиотеке. А ты поспи.
Перед уходом он поцеловал Ольгу в щеку.
– Только ты долго не задерживайся, – попросила она.
– Я быстро.
Решив тратить время с пользой, Алексей прошёл несколько процедур, что значились в длинном перечне платных услуг, предоставляемых санаторием. Он уже посетил массажный кабинет, душ Шарко и местный бар. Болезненно-жёсткий массаж и грубые руки массажистки ему не понравились, и Алексей после одного сеанса вычеркнул эту процедуру из своего списка. Сейчас он решил зайти в санаторную библиотеку.
Ольга быстро шла на поправку. Через день она уже ходила по палате. Головная боль утихла, рёбра, стянутые тугой повязкой, почти не беспокоили, опухоль на лице спала, оставив на память о себе желтеющий синяк во всю скулу. Лишь ссадины на ещё припухших губах мешали ей улыбаться, и Алексей старался меньше смешить Ольгу.
На второй день сестра сменила повязку на груди, и Ольга перед этим смогла принять душ.
Ванная комната вместе с туалетом располагалась прямо в палате. Алексей заглянул туда, когда Ольга мылась.
– Лёша, выйди! – потребовала девушка. Она стеснялась своего покрытого синяками тела.
– Не кокетничай, – не стал церемониться он. – Тебе сейчас нянька необходима как никогда. Давай, хоть спину потру.
Он осторожно, словно малого ребёнка, помыл Ольгу. Потом помог ей надеть больничный халат и уложил в постель.
– Я пойду поговорю с Людмилой. А ты поспи. – Он поцеловал Ольгу в щеку.
– Не оставляй меня на долго, – попросила она.
Выйдя из палаты, Алексей лицом к лицу столкнулся с самым настоящим священником в чёрной рясе и с золочёным крестом. Тот шёл по коридору. Возникшее неожиданно желание заговорить заставило Алексея задержаться у двери.
– Добрый день, святой отец! – Алексей обратился так, потому что не представлял, как ещё можно обращаться к служителю церкви.
– День добрый! – Батюшка остановился, поняв по глазам желание человека. Под чёрными усами и аккуратно подстриженной бородой открывалось лицо тридцатилетнего мужчины, но по взгляду Алексей сказал бы, что перед ним умудрённый жизнью старец.
– А не могли бы вы зайти к нам в палату? Ненадолго. Пожалуйста.
– Скажи мне имя своё, – попросил батюшка.
– Алексей.
– А кто там, Алексей?
– Девушка моя. Пострадала она сильно.
– Нужно помолиться?
– Нет… – Алексей потупил взор. – Она не верит… Просто поговорить. Если можно… – Он с надеждой посмотрел на священника.
– Что ж, давай посмотрим. – Священнослужитель сделал шаг по направлению к двери.
– Ну, здравствуйте, молодые люди! – Увидев на лице Ольги удивление, прямо с порога начал разговор посетитель в рясе с профессорской внешностью. – Давайте знакомиться: меня зовут Олегом Сергеевичем. Можно просто – отец Олег.
– Оля, – представилась Ольга, приподнимаясь с подушек.
– Лежите-лежите… – запротестовал батюшка, присаживаясь на стул и очень внимательно глядя девушке в глаза. – И так, значит, Оля… Давайте поговорим, Ольга. Вы не против?
– Давайте…
Она, отвечая на вопросы батюшки, рассказала о своей семье, о планах на жизнь. Алексей, слушая, сделал для себя неожиданное открытие, что Ольга мечтает иметь двоих детей – мальчика и девочку.
– А теперь вы расскажите о себе. – Батюшка посмотрел на Алексея.
Тот выдержал прямой взгляд из-под густых бровей.
– Да у меня мало чего интересного… – Его душа не готова была к исповеди.
– Ну что ж… Тогда скажите: вы счастливы? – Отец Олег не отпускал взглядом глаза Алексея.
С губ Алексея чуть не сорвалось "Да!", но через секунду он уже не был уверен в таком ответе.
– Знаете, – произнёс он, – я мог бы назвать себя счастливым человеком. И не сильно покривил бы душой, потому что достиг почти всех целей, которые перед собой поставил на несколько лет вперёд, и добился определённого профессионального успеха. Но скоро мне исполнится уже тридцать три, а у меня нет семьи, нет детей. Вот я и спрашиваю себя – для чего всё это? Стоила ли игра в карьеру таких усилий и времени, потраченных на неё? Так ли уж важно, в конечном счёте, всё то, чем я занимался до последнего времени? По-честному, мне бы хотелось думать, что существование моё не бессмысленно, что и я внёс какую-то позитивную лепту в эту жизнь… Хотя многие завидуют, называют счастливчиком.
– Не надо так грустно, Алексей, – улыбнулся батюшка. – Всё, о чём вы говорите – замечательно. У вас интересная работа, возле вас замечательная девушка, которую, вижу, вы любите. От рождения каждый человек наделён чудесной силой – невидимой, неслышимой и неосознаваемой – влиять на других людей самой своей жизнью. Человек постоянно излучает свою сущность – то, каков он есть, а не то, каким хочет казаться. В конечном итоге то, что мы собой представляем, оказывается куда более красноречивым, чем то, что мы говорим, хотим делать или как выглядим. Раз вас считают счастливым, значит, вы таковой и есть.
– Счастливый? – Алексей взглянул на Ольгу. – Да, счастливый…
– Пусть пройдёт время, уважаемый Алёша. Есть такой принцип: большое видится на расстоянии. – Батюшка многозначительно посмотрел на Ольгу. Та улыбнулась, уловив вложенный в слова смысл.
– И ещё, молодые люди, поймите одну истину, любить – значит что-то делать: жертвовать чем-то, отдавать всего себя. Если вы хотите увидеть, что такое настоящая любовь, посмотрите на отношения родителя к своему ребёнку, ради которого он приносит себя в жертву. Любовь – это не только страсть, это более… это ценность, которая проявляется через действие того, кто любит. Любовь к человеку, любовь к Богу… А вы в Бога верите?
– Простите, батюшка, но я в церковь не хожу, – тихо произнесла Ольга.
– Я ношу крестик, – поспешно вставил Алексей.
Отец Олег посмотрел на обоих, скрывая под усами добрую улыбку: