– Вы, главное, верьте, а ходить в храм или нет – это осознанное решение придёт потом, с годами. Душа человека с самого рождения – она Бога знает, потому что даётся ему Богом. Именно в ней хранится искра божественного творения в каждом живущем. Берегите душу. Ну, не стану больше утомлять вас своими нравоучениями – пора мне. – Собеседник с профессорской бородкой, осенив крестным знамением сначала Ольгу, затем Алексея. – Я тут в местном храме служу, если что – заходите.
– Спасибо вам! – произнесла Ольга.
– Выздоравливай, дочка! – Очень внимательно посмотрел на неё священнослужитель. – А в церковь обязательно сходи. Облегчи душу. Не спокойная она у тебя.
Ольга отвела взгляд.
– Спасибо и удачи в ваших делах! – от души поблагодарил Алексей, пожимая Олегу Сергеевичу руку и протягивая стодолларовую купюру.
– Это лишнее! Лучше принесите в храм. – Священник открыто посмотрел ему в глаза и направился к выходу. А смущённый Алексей остался стоять посереди палаты, сминая в кулаке деньги.
– Просите и вам воздастся! – Отец Олег задержался в дверях. – И не забудьте: Любовь не есть Бог! Но Бог есть – Любовь! Живите с Богом в душе и в ладу со своей совестью…
– Я буду рад новому разговору с отцом Олегом! – признался, подсев к Ольге на кровать Алексей. – Такое чувство, будто меня самого омыли чистой водой. Светлее стало…
На третий день лечащий врач Людмила разрешила своей пациентке выйти на улицу.
Вечерело. Воспользовавшись случаем, Алексей предложил немного пройтись по расположенному возле санатория посёлку.
Они вышли из каменного санаторного корпуса ещё засветло, когда низкое, только что просыпавшееся мягким пушистым снегом, декабрьское небо застыло в ожидании приближающихся сумерек. Алексей и Ольга направились к виднеющимся невдалеке пятиэтажным строениям с возвышающимися над их крышами куполов местной церкви.
Миновав санаторную ограду, они неторопливо шагали рядышком по широкой дороге, держась за руки и вдыхая запахи хвойного леса, начинающегося прямо за обочиной.
Вот так мягкой поступью по белому чистому снегу, вместе с ранними серыми сумерками, они неслышно вошли в маленький уютный посёлок. В окнах домов то тут, то там загорались электрические лампочки. Фонари на улице открывали свои неоновые глаза, сея блёклый свет в медленно сгущающуюся темноту. Машины замигали включенными огнями. В этот первый не по-зимнему тёплый вечер люди не спешили в свои квартиры, потому что послезавтра наступало 31 декабря. Заканчивался ещё один прожитый год.
Поглазев на светящиеся праздничными огнями витрины магазинов и кафе, полные посетителей, Алексей и Ольга вышли к большой наряженной ёлке на площади, откуда доносился детский смех. Маленькие детишки под надзором родителей катались с ярко раскрашенных деревянных горок, дети постарше играли в снежки, выстроив снежную крепость.
– Лёша, а ты помнишь своё детство? – спросила Ольга.
– Помню, – он утвердительно кивнул головой. – Мы зимой тоже строили крепости, а потом штурмовали их.
– А я хорошо помню из детства только бабушку. Кажется, что счастье – это моя бабушка. У меня было всё: лучшие игрушки, куклы, книжки, платья. Бабушка очень заботилась обо мне и оберегала. А зимой она катала меня на санках. Помню, однажды я слетела с горки и сильно ударилась. Так ревела! А бабушка жалела меня, прижимала к себе и приговаривала: "У кошки заболи, у собачки заболи, а у Олюшки заживи!". Мне было больно, но так было жалко невиноватых кошку и собачку, что я ревела ещё сильнее… А когда бабушка умерла, я совсем не смогла заплакать.
Алексей обнял Ольгу, не сильно прижал к себе и произнёс:
– У кошки заболи, у Олюшки заживи!
По подрагиванию плеч он вначале подумал, что девушка неслышно смеётся, потом понял, что она тихо плачет.
– Пойдём в храм, – попросила она…
Глава 15
30 декабря утром Алексей помогал Ольге садиться в белый микроавтобус "Мерседес", заказанный днём ранее через Петра. Машина подошла к главному входу в основное здание санатория.
Внутри она была оборудована кушеткой под перевозку одного человека в состоянии лёжа, пятью креслами и откидывающимся столиком.
Салон, обитый мягким велюром, Алексею понравился. Окна закрывались шторками. Задние и боковые стёкла были затонированы.
– То, что надо! Спасибо тебе, Пётр! – Алексей от чистого сердца благодарил друга. – Поедем, как в царской карете.
– Тут моя жена вам в дорогу собрала, – несколько смущаясь, товарищ протянул пакет с ручками. – Там курочка жареная – ещё тёплая, огурчики солёные и термос с горячим чаем. А от меня бутылочка коньяка в подарок к наступающему празднику. Будете пить, вспомните про Петра.
– Да я тебя никогда не забуду! – Алексей говорил искренне. – Вот только подарков для вас мы не купили…
– Да ты что! – перебил его Пётр. – Вы нам с Людмилой такой подарок сделали!
– Если бы не вы, ещё не известно, как бы всё повернулось, – Алексей пожал крепкую руку друга. – Береги себя.
Проводить Ольгу с Алексеем к автобусу вышла и Людмила.
– Вы помягче там… – строго обратилась она к водителю – седому мужчине лет пятидесяти. Потом подошла к Алексею.
– Готовы?
– Спасибо вам за всё! – выглянула из салона сидящая на крайнем кресле у двери Ольга.
– Ну, если что, адрес и телефон вы знаете… – Людмила говорила сухо, но её повлажневшие глаза излучали столько тепла, что Алексей не удержался, обнял и поцеловал её в щеку.
– Спасибо тебе, Люда! Спасибо за всё!
– Приезжайте. У нас тут тихо, – она чуть подтолкнула его к микроавтобусу. – Вам пора.
– Пока! С Новым годом! – крикнул Алексей, прежде чем захлопнул за собой сдвижную дверь.
Пётр и Людмила долго махали руками вслед.
Мерседес, мягко урча двигателем, тронулся через открытые ворота мимо поднятого шлагбаума, поехал по дороге и вскоре скрылся за поворотом…
В салоне Алексей помог Ольге снять пальто и повесил его на специальные плечики.
– Приляжешь? – показал он глазами на приготовленную постель.
– Можно, я пока посижу с тобой?
– Как хочешь… – передразнил он её манеру отвечать на острые вопросы.
Ольга улыбнулась одними глазами, прижалась к Алексею, и они вместе стали смотреть в окно на проплывающий зимний пейзаж…
– Как ты думаешь, мне можно позвонить сестре? – через некоторое время спросила Ольга.
– Думаю, что можно, – ответил он. – Только для неё мы ещё в Москве. Скажи, что приедем после праздников.
Ольга достала свой сотовый телефон и включила его.
Коротко переговорив, она посмотрела на Алексея.
– Дома всё нормально, – ответила она на его немой вопрос.
– Будем надеяться…
– Расскажи ещё о себе, – попросила Ольга, когда они отъехали от Москвы уже на приличное расстояние. – Я прилягу, а ты говори – мне так удобнее будет слушать.
– С какого места начинать рассказывать? – уточнил Алексей, помогая Ольге устроиться поудобнее и сбивая под её головой подушку.
– Помнишь, ты говорил, что у тебя была бабушка? – подсказала она.
– Была, – чуть с грустью улыбнулся Алексей. – Мамина мама. Папина умерла рано, я её почти не помню. А мамина – меня вынянчила почти до окончания школы. Без шуток. Она очень любила меня.
– А что потом?
– Она умерла, когда я заканчивал девятый класс.
– Сколько ей было?
– Семьдесят пять.
– А ты очень любил её?
– Очень. Считай, что меня вырастила и воспитала одна бабушка – мои родителя всегда работали. Нет, конечно, родители любили и любят меня. Я – единственный в семье ребёнок. Но они всю жизнь так были заняты своей карьерой, что я не чувствовал их… любви, что ли?.. – понимаешь, никогда не ощущал так близко, как мою дорогую бабулю. Наверное, поэтому, когда на втором курсе института появилась возможность пойти служить в армию, я наперекор решению родителей поступил по-своему. Моё будущее было предопределено всей жизнью моих родителей с детства. Всё-таки единственная их надежда – успешный сын! Мог жениться на однокласснице – дочери банкира. Не захотел – нравилась другая. После смерти бабушки я вообще всё делал по-своему, наперекор родителям, вопреки их установившимся понятиям о жизни.
– А если бы твоя бабушка ещё была жива, ты бы пошёл в армию?
– Трудно сказать, – пожал плечами Алексей. – Настало такое время, когда захотелось стать самостоятельным, увидеть мир, сделать что-то неординарное, своё, совершить что-нибудь вопреки написанному родителями сценарию моей судьбы.
– И как, посмотрел мир? – Он видел, что Ольга, лёжа на подушке, глядит на него своими широко раскрытыми серыми глазами, внимательно вслушивается в его голос и с голосом вбирает в себя его самого, пьёт, словно живую воду.
– Посмотрел, – немного взволнованно произнёс он. – Хватило с лихвой…
– Лёша, ты разложи кресло и подреми немного – дорога длинная, – через минуту повисшего вдруг молчания, предложила она.
– А ты?
– И я полежу с закрытыми глазами.
– Хорошо. Оля, я тут рядом на кресле.
– Я чувствую. Дай руку…
Поздно вечером, когда город уже готовился ко сну, микроавтобус подошёл к подъезду многоэтажного кирпичного здания в самом центре.
Алексей помог Ольге спуститься на асфальт, вытащил из салона дорожную сумку и пакет с продуктами. Потом он поблагодарил водителя и отдал ему приготовленные деньги.
Белый "Мерседес" скрылся за углом здания, а Алексей, проводив его глазами, поднялся по невысоким ступенькам впереди Ольги к металлической двери подъезда.
Он уже набрал код, когда услышал за спиной:
– Лёша, так нельзя!
– Ты опять?! – Он развернулся всем корпусом. – Мы же с тобой договорились! Оля, сколько можно повторять одно и то же?
– Ну, как я твоим родителям в таком виде покажусь?
– А никак. Они уже спят. Мы тихо пройдём в мою комнату. А утром расскажем им легенду, как ты попала в автомобильную аварию.
– Это не правда. Я так не могу. Поехали лучше к тебе.
– Оля, за тобой ещё уход нужен. А потом у "этих столичных братков" может оказаться мой адрес. Ты же сама всё понимаешь. Тебе пока ни к сестре, ни к матери нельзя. Надо осмотреться. А дом моих родителей под круглосуточной охраной. Так что – пошли! – Набрав код, он открыл металлическую дверь, пропуская вперёд Ольгу. – Помнишь, ты обещала меня слушаться? Давай, заходи!
Ольга, безысходно вздохнув, шагнула в освещённый подъезд.
Поздоровавшись на первом этаже с охранником, сидящим за прозрачным окошечком пластиковой будки, они поднялись на нужный этаж на лифте.
Перед большой, отделанной под дерево металлической дверью Алексей поставил дорожную сумку на чистую, вымытую до белизны плитку бетонного пола и стал искать ключи. Ольга стояла рядом, рассматривая двери квартир, выходящие на лестничную площадку.
– Похоже, бедные тут не живут, – сделала она вывод.
– Не живут. – Алексей вставил найденный ключ в замок и повернул его. То же самое он проделал и со вторым ключом.
Тихо отворив тяжёлую дверь, он прошёл первым и включил в коридоре свет.
Ольга вошла следом. Он закрыл дверь на все замки. Потом помог девушке снять пальто, разделся сам и, разместив оба пальто на вешалке в прихожей, опустился перед гостьей на колени.
– Устала? – участливо поинтересовался он, снимая с её ног полусапожки.
– Нет, – замотала она головой.
– Тапочки наденешь? – Алексей снизу вверх глядел на девушку.
– А ты? – шёпотом спросила она.
– Тут полы тёплые. Я обычно хожу без тапок.
– Я тоже, – ответила Ольга.
Уже в коридоре она удивилась тому пространству и высоте потолков, что редко встречаются в современных квартирах.
– Впечатляет! – качнула головой Ольга.
– Ванная и туалет прямо. Прошу за мной по коридору направо. – Алексей, словно заправский гид, двинулся первым. Ольга, в своих джинсах и его спортивной куртке, послушно засеменила следом.
Отворив ближайшую дверь, Алексей щёлкнул выключателем. Не очень большая, немного узкая, уютно обставленная комната с розовыми обоями блестела чистотой. Ольга вошла и обвела её глазами: письменный стол с компьютером у окна, несколько полок с книгами, шкаф для одежды, боксёрская груша в углу у кровати и полутороспальная деревянная кровать. Ничего лишнего.
– А почему розовая?.. – Ольга вопросительно посмотрела на Алексея.
– Я тут бываю редко, – как бы извиняясь, пояснил тот. – Это моя мама делает ремонты и чистоту поддерживает. Её любимый цвет. Ты проходи, садись.
– Значит, здесь ты вырос? – Ольга увидела на стене детские фотографии Алексея и подошла к ним. – Я посмотрю?
– Будь как дома, а я сейчас ужин приготовлю! – Алексей вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь.
В холодильнике на кухне он нашёл магазинные пельмени и поставил на плиту кастрюлю с водой. Затем наполнил водой прямо из-под крана электрочайник и включил его. Достал из деревянной хлебницы сохранивший мягкость батон и отрезал от него пару ровных кусочков. Поставив на стол две кружки, сливочное масло в фарфоровой маслёнке под цвет и такую же сахарницу, пошёл звать Ольгу.
Они сидели на освещённой кухне за закрытыми дверями и уплетали оказавшиеся очень вкусными пельмени с соусом. Говорить старались негромко.
– И кто твои родители? – спросила Ольга, разделавшись с пельменями и приступая к чаю.
– Мама – заместитель управляющего банком. А папа работает в областной администрации по финансовой части, – ответил, жуя, Алексей.
– А кто в семье главный?
– Такой вопрос у нас никогда не возникал, – пожал плечами Алексей. – Но если судить по заработкам, то главной окажется мама. Она всегда больше папы зарабатывала. Хотя в семье всегда всё решалось сообща.
– А твоя мама – волевая женщина?
– Ну, в некотором роде.
– А папа?
– К чему эти вопросы? – Алексей тоже приступил к чаю.
– Хочу определить, в кого ты?
– А разница большая: папа или мама?
– Существует разница. А они тебя любят одинаково?
– Завтра познакомишься, сама определишь.
– Боюсь я. – Ольга поставила кружку на стол и упёрлась взглядом в Алексея.
– Кого? – Он тоже отставил свою кружку.
– Твоих родителей.
– Глупая. Они у меня хорошие.
– Это для тебя. А я тут неизвестно откуда взялась, с побитым лицом, да ещё в твоей одежде… Кошмар!
– Ничего особенного. Между прочим, я сюда ещё никогда ни одну девушку не приводил.
– Значит, я первая удостоилась такой чести?
– Значит, первая. И к чему тут твоя ирония?
– Ну, спасибо! – Ольга чувствовала, что заводится напрасно, но ничего не могла с собой поделать. – И где я буду спать?
– В моей комнате.
– Одна?
– Со мной.
– Этого ещё не хватало!
– Что тебя смущает? Мы же любим друг друга.
– А как я утром буду твоим родителям в глаза смотреть? Нет…
– Оля, нам не по семнадцать лет. Они всё правильно поймут.
– Они, может, и поймут. Да ты не понимаешь – не могу я так! Отвези меня к сестре.
– Опять?
– Отвези. Или сама уеду. – Ольга попыталась подняться из-за стола, но Алексей поймал её за руку.
– Ну, во-первых, сегодня ты будешь ночевать здесь! – Он не просил – приказывал.
– А что во-вторых? – Она повысила голос.
– Во-вторых, – он тоже заговорил громче, – пока ты не встала на ноги, за тебя отвечаю я. Придётся слушаться!
– Да иди ты со своими распоряжениями!..
Ольга замолчала, не закончив фразы – открылась дверь. Привлечённая шумом, на кухню вошла мать Алексея – красивая статная женщина. На ней был надет разноцветный длинный халат из японского шёлка. Пышные пепельные волосы, свободно спадающие на плечи, скрывали под краской седину и возраст своей хозяйки. Её лицо выглядело усталым и заспанным.
– Здравствуй, сынок! – произнесла она мягким поставленным голосом. – Почему не предупредил? Мы бы тебя ждали. – Женщина внимательно посмотрела на притихшую гостью, сидящую за столом в спортивной куртке Алексея. – Может, ты нас познакомишь?
– Здравствуй, мама! – опешивший в первую секунду от неожиданности, Алексей поднялся навстречу и поцеловал мать в щеку. – Извини, что разбудили. Присаживайся с нами.
Мать Алексея скромно опустилась на стул, явно не претендуя на роль хозяйки. Алексей тоже сел.
– Познакомься, мама, это Оля, – представил он свою девушку. И тут же обратился к Ольге: – А это моя мама – Екатерина Викторовна.
Заметив, как мать смотрит на гостью, Алексей, волнуясь, пояснил:
– Мы работаем вместе. Были в командировке в Москве. Оля попала в серьёзную дорожную аварию и попросила меня забрать её из больницы. Нам удалось почти сбежать оттуда. Но Ольге ещё нужен уход и домашняя обстановка. А Оля живёт одна. И она ещё не совсем здорова. Я с большими усилиями уговорил её придти к нам. Мама, я люблю её! – Понимая, что из-за волнения тараторит, как пулемёт, последнюю фразу Алексей почти выкрикнул.
– А вы, девушка, – тихо, но твёрдо спросила Екатерина Викторовна, в упор глядя на Ольгу, – вы любите моего сына?
– Вы простите меня за внешний вид… – Под взглядом матери Алексея Ольга сделалась меньше и зачем-то начала оправдываться.
– Я спросила вас, любите ли вы моего сына? – медленно повторила Екатерина Викторовна.
Ольга закрыла глаза, затем подняла голову и смело встретила взгляд сидящей напротив женщины:
– Можно я не буду отвечать на этот вопрос?
– Почему? – совсем не удивилась Екатерина Викторовна.
– Пока это касается только его и меня. – Ольга выдержала прямой взгляд матери Алексея.
Алексей молчал, опустив глаза и глядя в пол.
– Всё, что касается моего сына, девушка, касается и меня, – попыталась улыбнуться Екатерина Викторовна. – Когда у вас появятся свои дети, вы поймёте.
Женщина в японском халате тяжело поднялась из-за стола и хотела повернуться, чтобы уйти.
– У меня нет человека дороже Алексея, – очень чётко произнесла Ольга.
– Ну, вот, – тепло улыбнулась Екатерина Викторовна, – а извиняться за свой вид не нужно – красоту не скроешь.
Затем, спрятав улыбку, Екатерина Викторовна мягко потрепала Алексея по волосам:
– Живите у нас столько, сколько нужно. Ты можешь отдать Оле свою комнату. Ей необходим покой. А сам пока расположись в кабинете. И вы тут не засиживайтесь. Оле нужно спать. Если какая помощь потребуется или врач, дети, вы рассчитывайте на нас с отцом. – Она посмотрела на Ольгу: – А вы, Оля, чувствуйте себя свободно и ни о чём не беспокойтесь. Вы принесли в наш дом радость. Спокойной ночи! – Екатерина Викторовна шагнула к двери.
– Спокойной ночи! Спокойной ночи, мама! – донеслись ей вслед два голоса.
– Какая у тебя замечательная мама! – растерянно воскликнула Ольга, глядя на Алексея расширенными от безнадёжности глазами. – А я ей не понравилась.
– Почему ты так решила? – мягко улыбнулся Алексей. – Ведь ты её совсем не знаешь.
– Да я так с ней не вежливо разговаривала! И ещё с тобой ругалась, когда она вошла. Никогда себе не прощу!
– Не расстраивайся понапрасну, – снова улыбнулся Алексей. – Ты ей понравилась. Можешь мне поверить. А ты ей правду сказала?
– О чём?
– Ну, про отношение ко мне? – Теперь Алексей не скрывал лукавой улыбки.