- Все норм, Элис. Слушай, я тут задаюсь вопросом, могла бы ты одолжить мне немного твоих репортерских навыков.
- Что? Где ты?
- В моем родном городе, Раздор-Сити. У меня есть маленькое исследование, с которым мне нужна помощь.
- Раздор-Сити, - повторила она медленно. Мэддокс мог практически слышать движение шестеренок под ее блестящими светлыми волосами. - Да, я знаю. Участок старой Шахты Скорпиона. Несколько лет назад я путешествовала на джипе по области. Там множество историй, большинство из которых кровавые.
Мэддокс откашлялся. – Обычные истории.
- Так в чем же дело с этим исследованием? Ты собираешься на поиски клада?
- Что-то вроде этого.
Вкратце он изложил то, что нашел сегодня утром. Пещера, золото, сейф, наполовину вспомненную старую историю о потерянном кладе. Он слышал, как Элис делала заметки на другом конце.
- Это все?- наконец произнесла она голосом сомневающегося репортера, когда он закончил говорить.
- Нет, - сказал он медленно. – Кое-что еще. Что-то, что никак не связано с тайной номер один. Около трех лет назад здесь была перестрелка. Человек по имени Чез Коллетти был убит местным полицейским. Я пытался погуглить, чтобы получить дополнительную информацию, но ничего нет, кроме упоминания в местной газете, – замолчал он. - Полицейский, который участвовал в перестрелке мой брат.
- Ясно, - сказала Элис. - Этот Чез? Он был твоим другом?
- Не совсем. Я не видел его несколько лет и, по правде говоря, он был как затычка каждой бочке. Мне просто любопытно, что произошло.
- Ладно, Мэд. Дай мне час, и посмотрим, что смогу накопать.
Мэддокс фыркнул. – Это не значит, что ты должна решить все это прямо сейчас, Элис.
- Что я могу сказать? – выпалила она. – Я же "здесь-и-сейчас" девушка.
- Я знаю, - ответил Мэд. – Знаешь, ты права.
- Я всегда права. Но мне все равно нравится слышать подтверждение этого. Так дай его мне, Мэддокс.
Мэддокс закрыл глаза. – Ты слышишь меня чертовски ясно там, в Финиксе. Я однажды влюбился, - он слышал, как открылась задняя дверь, и наблюдал, как Габи шла через двор. - Это никогда не покинет меня.
Он мог услышать улыбку в ее голосе. - Ой, Мэд. Ты нашел свою черничку.
- Нашел. А ты?
- Думаю, что тоже нашла.
В тот момент, когда Элис повесила трубку, до него дошла Габриэла. Она обняла его за плечи и прижалась лицом в изгиб его шеи.
- Мигель смотрит телевизор, - сказала она. Габриэла глубоко вздохнула: - Боже, это отстой.
- Так Дженсен появился здесь из ниоткуда и начал реветь, как сукин сын?
Она кивнула. - Довольно сильно. Мэддокс, я даже не думаю, что он действительно верил в то, о чем говорил. - она замолчала. - Между вами двумя всегда было что-то подобное, так? Клубок любви и ненависти.
- Думаю, больше ненависти, чем любви.
- Ты не ненавидишь его.
- Нет. Но долгое время думал, что ненавижу.
Она переместила подбородок, положив его на плечо. Ее дыхание на его шее было таким горячим, что это завело его. - Я так рада, что у меня нет братьев и сестер, - сказала она.
Он обнял ее. - Спасибо, Габс.
Она немного оттолкнула и с любопытством посмотрела на него. - За что?
Мэддокс поцеловал ее в лоб и запустил руки в ее шелковистые волосы. – Что не поверила в это.
Она улыбнулась и запустила руку под рубашку и уже от этого, что он был готов. Габи почувствовала это и улыбнулась.
- Не в свете дня, - поддразнила она.
- Кто сказал тебе, что трахаться нужно только ночью?
Она приподняла бровь. - Не обязательно ночью, только тогда, когда возможные наблюдатели спят, - она коснулась его губами, и отблеск беспокойства пронесся по её лицу. - Нам надо поговорить кое о чем, Мэд.
- Знаю, что надо, детка, - он рассеянно погладил её по рукам.
- Позже?
- Позже, - согласился он. - Клянусь.
Элис отвечала за свои слова. Если она сказала, что объявится в течение часа, она именно это и имела в виду. Она была в своей стихии, пустилась в подробности еще до того, как Мэддоксу удалось произнести: "Привет".
- Раздор-Сити был основан, чтобы служить потребностям чрезвычайно процветающей Шахты Скорпиона. Дело на шахте было организовано Scorpion Mining Company в конце 1870-х годов. Это было гнилое добывающее предприятие. Деньги в то время был просто превыше каких-либо обязательств, вот что притягивало, но те, кто шел в недра, как правило, платили более высокую цену. Слепота, испорченные легкие, потерянные конечности, потерянные жизни. Это была жестокая работа под руководством мужчин, которые были преступно жадными и потеряли какую-либо человечность. Раз за разом шахтеры гробили себя под землей, где не сигналили об опасности в местном городке, высасывающем все их зарплаты. Бедные сукины дети. Вряд ли их можно винить за пьянство и пользование проституток, которые были…
- Господи, Элис, - прервал Мэддокс, раздраженный ее длинной речью. - Избавь меня от гребанных подробностей, а?
- Ага, сейчас, капризный подонок, - раздраженно сказала она. – Свирепствовали кражи золота, и, если это обнаруживали, то жестоко наказывали. Вор, который мог быть, а мог и не быть козлом отпущения, часто быстро нес наказание посредством так называемого самосуда, который финансировался наблюдателями за добычей полезных ископаемых. Тем не менее, это происходило регулярно. Теперь, насколько я могу сказать, та старая история, которая передавалась из поколения в поколение, имеет некоторые основания. Было несколько реально недобросовестных типов, работающих в то время в городе, к тому же имеющие отношение к старому Западу. Доказательства указывают на то, что они были в сговоре, чтобы украсть золото, вербуя рабочих пчелок спускаться в недра и сотрудничать с ними в нечестных намерениях. Главный старшина, хитрый ублюдок по имени Свиллинг, якобы держал тайник в своем кабинете, запертый в сейфе. Довольно неразумно, учитывая тот факт, что кто-то мог найти проклятую вещь и скрыться с ней. Во всяком случае, он исчез примерно в то же время, как он был застрелен в своем салуне бандой головорезов. Были слухи, что он был похоронен где-то в Горах Скорпиона или его смыло водами реки Хассаямпа, но так как никто с уверенностью и не узнал, в первую очередь все эти истории были только слухами. Более чем вероятно, что та самая кучка преступников унесла его. Интересно, что рассказы передавались из поколения в поколение, пока все что хоть мельком напоминающее правду было безнадежно похоронено. Знаешь, моя диссертация в АСУ была по аналогичной теме, эффект устной традиции на факти…
- Элис, - проворчал снова Мэддокс, усаживаясь в старое кресло из красного дерева, и покачал головой.
- Да, - сказала она. - Прости. Знаешь, я переживаю, Мэд. Во всяком случае, по той другой причине? Смерти Чеза Коллетти? Я позвонила приятелю и смогла выудить виртуальную копию полицейского отчета. Выглядит так, будто в типичном мужском деле что-то пошло не так.
- Повтори еще раз? - попросил Мэддокс.
- Покер. По крайней мере, официальная версия. Сидела эдакая шайка чуваков со своими пивными животами, выкидывала карты, пока ваш старый приятель Чез не начал горячиться, думая, что его обманули. Он размахивал пистолетом и выстрелил, и в конечном итоге подстрелил Дженсена Маклеода…
- В колено, - закончил Мэддокс, уже зная эту часть.
- Верно. Так что твой брат сделал меткий выстрел, зафигачив Чезу прямо в сердце, и все. Двое других мужчин, присутствующих при этом, подтвердили, что они испугались за свою жизнь, что их убьют.
- Двое других мужчин? Одного из них звали Брайс Сандерс?
- Ага. Погуглила его. Вижу теперь он мэр. Другой свидетель, Алан Таунсенд, его двоюродный брат, вроде?
- Да, - отозвался Мэддокс, припомнив, что так и есть. - Довольно много крови здесь в Раздоре намешано. Я помню Алана. Он был примерно таким же, как и Чез.
- Чертов Мэддокс, есть кто-нибудь, кто тебе нравиться?
- Ты мне нравишься, - сказал он, улыбаясь. - Спасибо, Элис.
- Ты не говорил мне ее имя, - потребовала Элис. – Знаешь, я должна выбить дерьмо из нее, как только мы встретимся здесь.
- Габриэла де Кампо, - тихо сказал он, про себя улыбаясь. Так долго просто намек на это имя вызывал спазмы в животе. Но теперь он чувствовал только пьянящее тепло страсти, смешанной с чем-то более глубоким.
Когда он, наконец, закончил разговор, то обнаружил, что племянник в трех футах стоит и смотрит на него. Он, недоумевая, посмотрел на Мигеля.
- Ты что кот или что-то вроде?
Мигель поднял брови. - Что?
- Я ни хрена не слышал, и вот ты стоишь здесь, как будто только что упал с неба. Это может быть удобно.
Мигель обрадовался. - Да, я тренируюсь. Мама ненавидит это, ругает меня за то, что "подкрадываюсь, как животное". Думаю, что когда-нибудь я захочу быть Морским котиком, как Священник.
- И подкрадываться к окружающим это обязательная часть тренировки?
- Не повредит, - ребенок пожал плечами. – С кем ты разговаривал?
- С подругой.
- Девушкой?
- Нет
- Моя мама твоя девушка? - Мэддокс не пропустил надежду в голосе Мигеля, хотя он пинал песок и старался, чтобы его тон был обычным. Мэд попытался тщательно выбирать слова.
- Думаю, что ты должен спросить об этом свою маму.
- Я так сделал. Она накричала на меня.
- Ну, вот тебе и первая подсказка, Шерлок. Иногда люди не хотят открывать свои сердца десятилетиями.
- У меня нет лишних десяти лет. Я развит не по годам.
Мэддокс рассмеялся. - Кто тебе это сказал?
- Мои учителя, мой отец.
- Ну что ж, я думаю, что это оправдано.
- Эй, Мэд, у тебя есть Grinning Gulls на телефоне?
- У кого нет? Гребанное приложение.
- У меня нет, - многозначительно сказал Мигель, - потому что у меня нет телефона.
Мэддокс усмехнулся и отдал Мигелю телефон, который схватил его с нетерпением.
- В следующий раз просто прямо попроси меня.
Габриэла сидела на полу в гостиной складывая кучу чистого белья. Она всегда была трудолюбивой, всегда переходила от одной работы по хозяйству к другой, как будто понятие свободного времени было анафемой. Он вспомнил, что она была такой и в школе, всегда уткнувшись в книгу или чертя домашнее задание. С тех самых пор.
- Мы должны сделать барбекю сегодня вечером, - сказал он вдруг.
Габи странно посмотрела на него, складывая напополам выцветшее бирюзовое полотенце, которое, как знал Мэддокс, видело по крайней мере трех президентов. - Я думаю гриль все еще снаружи. С углями.
- Да, я знаю. Я видел немного старого угля в гараже. Полью его жидкостью для поджига, и все будет классно.
- Что случилось, Мэддокс?
- Что ты имеешь в виду? Я только планирую ужин.
- Тебя это все тревожит. Что да как?
Он вздохнул. - Я не знаю. Может быть, вся эта фигня с Дженсеном. Я собираюсь прокатиться в город. Тебе что-нибудь нужно?
- Можешь взять немного мяса. Если ты действительно хочешь приготовить гриль сегодня вечером, – на лице была тревога. Она складывала полотенце трижды, и он это заметил. - Мэддокс, ты скоро вернешься, да?
- Конечно, я скоро вернусь. - он наклонился, чтобы поцеловать ее. Он имел в виду, что поспешит, но она крепко ухватилась за рубашку и притянула его на себя. Мгновенно проникнув языком в его рот, заставляя гулко стучать его сердце. Мэддокс привалился на неё своими бедрами, чтобы она почувствовала, что делала с ним каждый раз. Каждый чертов раз.
Объятия долго не продлились. Габи оттолкнула его и снова начала складывать постиранное.
- Сложно ездить с огромной эрекцией, - сказал он ей сухо, намекая, что она должна что-то сделать, прежде чем дать ему уйти.
- Это даст то, к чему вернемся попозже, - улыбнулась она, аккуратно скрестив ноги под собой.
Мигель сидел на корточках на крыльце, с лицом в паре дюймов от электронной игрушки. Он поднял голову, когда услышал рев ожившего двигателя мотоцикла, и Мэддокс махнул рукой. Когда мальчик улыбнулся, Мэда осенила внезапная вспышка дежа вю; на долю секунды ему показалось, что смотрит на двадцать лет назад. И там сидит его брат.
Глава 20.
Раздор-сити, Территория, штат Аризона
1890
Прошло две недели, и не было никаких признаков Джеймса. Честно говоря, теперь она пыталась держаться подальше от города, где была хорошо известна, как совершившая прелюбодеяние. Последний раз миссис Свиллинг поймала ее за пределами Торгового центра, женщина-губошлепка прожигала её уничтожающим взглядом. Анника пыталась убедить себя, что это не имеет значения, но всякий раз, когда она представляла ужас Мари Ларсон, которая обнаружила бы нечестивость дочери, она не могла просто отбросить чувство стыда. Она только написала сестре, Бритте, частичную правду, намеренно не допуская ни единого упоминания о Мерсере. Бритта все равно сама бы не заметила. Ее письма часто говорили о наступающем западе; она недавно вышла замуж за приносящего проблемы шотландца и ее письма были полны прижизненных подвигов Кассиуса Маклеода.
Лодыжка Анники медленно заживала, и она стала все более неугомонной на ранчо Лиззи Пост. Мерсер каждый день уходил с утра и до темноты. Каждый раз, когда она слышала, что он возвращается, она выдыхала со слабой долей облегчения, что он прожил еще один день и не был пойман или задушен, или его не разорвало в клочья, как иногда бывало с шахтерами.
Он никогда не разделял её опасений и всегда отвечал на её вопросы циничной усмешкой.
- Скоро, - говорил он, когда она спрашивала его, сколько еще времени, чтобы разобраться с этим и уехать.
Это был идеальный осенний день, и Анника решила прокатиться в Раздор на Мисти. Она не собиралась останавливаться на Торговом, независимо от того, кто бы на неё ни посмотрел. Возможно, было письмо от Бритты. Пока лошадь шла красочным утром, мысли Анники ушли куда-то далеко. Туда, куда и всегда, к Мерсеру.
Чем больше она была с ним, тем больше он открывался. Мерсер Долан был не простой преступник. Анника и так уже это знала. Он был сложным и страстным человеком. Это тронуло ее сердце, когда он лежал у неё на груди и рассказывал о любопытных перемещениях, когда рос без воспоминаний о своих родителях. Конечно, он любил Лизи Пост, как обычную мать. И, он напрягался, при упоминании о Джеймсе. Последнее живое упоминание, что его фамилия Долан.
Мерсер никогда не чувствовал себя в Раздор-Сити как дома. Он нашел свое место с группой жестоких мужчин, которые были выброшены на периферию общества. Он рассказал ей немного о них. Братья Таннеры были выжиты насилием эпохи войны на границе Канзас-Миссури. Комо Медичи, имя, которое Анника раньше не слышала, был итальянским иммигрантом, который бежал от каких-то таинственных юридических трудностей в городе Нью-Йорке. Были и другие, люди, которые попадали и уходили из банды дэйнсов. Было одно имя, которое он старался не упоминать. Он знал, как это раздражало ее. Тем не менее, он рассказал ей о Каттере Дэйне, когда она спросила. Лидер банды преступников был только мальчиком, когда увидел, как его мать была расстреляна парой дезертиров янки, пока армии Союза прожигали свой путь через Джорджию. Дядя Каттера Дэйна, по иронии судьбы бывший солдат Союза, взял осиротевшего западного мальчик.
- Неужели он действительно убивал людей? - спросила Анника Мерсера и почувствовала, как он напрягся.
- Только тогда, когда должен был, - отрезал Мерсер, и она знала, что он имел ввиду Каттера.
- А ты? - прошептала она.
Мерсер отвернулся и отказался отвечать.
Когда Анника доехала до Раздора, она с оттенком грусти вглядывалась в лоскутный город. Она полюбила его за два года, которые провела здесь. Она думала, что однажды она и Мерсер отправятся в неизвестные места, и скорее всего уже не увидит его снова. Дэйнсы распадутся. И это к лучшему, сказал ей Мерсер. Каттер Дэйн вырос с ценником за голову и стремился начать по-новому с неизвестным именем.
- И куда мы уедем? – спросила она Мерсера.
- Куда хочешь, Анни, любовь моя, - ответил он, сжимая ее в крепких объятиях.
Анника услышала далекий свисток из шахты и вздрогнула. Она надеялась, что там, где она и Мерсер поселятся, не будет шахт. Описывая ему открытый простор, что она всегда желала, он задумчиво кивнул. Это огорчало ее, что они будут покидать Раздор с похищенным золотом, но кому оно понадобилось? Свиллингам? Таунсенду? Вороватому Доктору Клетусу, который приехал в город в прошлом году и брал взятки?
Анника раздраженно вздохнула. Она уже переступила через свои моральные устои, чтобы быть с человеком, которого любила. Он поменял ее оценки добра и зла, правильного и неправильного. Или, может быть, это было новое осмысление. Правда в том, что жизнь не совершенна. Были, как правило, мотивы у тех, кто утверждал, что так оно и есть.
Раздор-вэй была довольно тихой. Новое здание почты было построено рядом с Торговым. Анника надеялась на письма, чтобы отвлечься от тревоги.
Она не направлялась в сторону Комнаты Розы, но знакомый кашель заставил ее свернуть в этом направлении. Джеймс вывалился из задымленных глубин, прижимая платок к лицу. Анника остановила лошадь и посмотрел на человека, который юридически был еще ее мужем. Он выглядел хуже чем просто плохо. Он выглядел ужасно. Анника почувствовала ужасную печаль, когда смотрела на Джеймса Долана пытающегося отдышаться недалеко от Раздор-вэй. И тут же появилась одна из куколок и повела его обратно в помещение. Анника была рада, что он не заметил её. Она не знала, что ему сказать.
Она знала, что однажды Мерсер ходил к брату, после наводнения. Он не рассказывал ей, о чем они говорили, а печально уставился на ночное небо и сказал, как ему тяжело на душе.
Писем не было, и Анника огорчилась, что поехала в город. Пока она медленно вела лошадь обратно на ранчо, она грустно смотрела вниз, на низину, когда пересекала Скорпион-роуд. Трудно было поверить в трагедию, которая произошла всего лишь несколько недель назад.
Когда Анника услышали приближение всадника, она направила Мисти в сторону от дороги, чтобы дать дорогу. Когда всадник резко остановил лошадь рядом с ней, она удивленно подняла голову.
- Анника, - сказал Карлос де Кампо, спешная интонация в его голосе, а также несвойственный оклик по имени, спровоцировал в душе страх.
- Что? Что случилось?
Мужчина задержал дыхание и дико осмотрелся. - Я только что вернулся от Скорпиона. Мерсера поймали. Они говорят, что он украл золото. Свиллинг хвастает, что его вздернут на рассвете. Говорит, что это будет предупреждением для других потенциальных воров.
- Свиллинг, - Анника прошипела это имя, – проклятый мошенник.
Карлос с симпатией кивнул. - Я знаю. Поверьте, есть много людей, которые знают, что это за человек. Но это не имеет значения, потому с ним закон. Мерсер никогда не предстанет перед судьей. Свиллинг послал за городским маршалом, чтобы арестовать его, но его ждет тот же конец, что и Эмилио - в руках толпы сегодня вечером.
- Джеймс по-прежнему городской маршал, - Анника покачала головой. - Нет, Джеймс не будет спокойно смотреть, как вешают его брата.
Карлос замолчал. - Анника? Вы в этом уверены? - спросил он, и она поняла, что совсем не уверена.