– Все хорошо, – ответила она, вдруг почувствовав себя ужасно глупой. – Я только осматривала эти комнаты. Э-э-э… кажется, ни одной из них никто не пользуется.
– Сэр Джордж чаще всего сидит в гостиной, когда погода теплая, – ответил он, указывая на комнату, из которой она только что вышла, – однако столовой никто не пользуется в настоящие дни. Могу я предложить вам выпить что-нибудь, мадам, пока вы ожидаете доктора?
– Пожалуйста, кофе, – ответила она.
Доктор Тэрлоу вышел из библиотеки через несколько минут с мрачным видом.
Мэделин вопросительно посмотрела на него, и сердце ее сжалось от тревожного предчувствия.
– Почему бы вам не присесть? Вы очень бледны, – предложил доктор Тэрлоу. Он сам сел на один из резных стульев рядом с ней и мягко заговорил, хотя морщинки вокруг его усталых глаз делали его взгляд напряженным: – Боюсь, у него удар. Он без сознания, и я воспользовался телефоном в библиотеке, чтобы вызвать "скорую помощь". Чем скорее мы отправим его в больницу, тем лучше, и пока не будут проведены исследования, невозможно сказать, насколько поражен мозг.
Мэделин, собравшись с силами, спросила:
– Он поправится?
Доктор сочувственно улыбнулся ей:
– Слишком рано говорить об этом и к тому же следует помнить, что ему уже за восемьдесят. Но мы сделаем все возможное. Я понимаю, вы только сегодня прибыли сюда, миссис… э-э-э…
– Делани. Да, мой дед просил меня приехать навестить его. Я живу в Нью-Йорке.
Доктор Тэрлоу кивнул:
– Понимаю. К сожалению, я не очень хорошо знаю сэра Джорджа, так как практикую здесь чуть больше года и посещал его всего лишь один раз, когда он заболел ангиной.
Мэделин наблюдала, как деда вынесли на носилках и поместили в карету "скорой помощи". Доктор предложил ей подождать дома, так как в больнице ей все равно нечего было делать.
– Мы свяжемся с вами, – пообещал он.
– Вы думаете, он придет в сознание? – с надеждой спросила она.
– Будем надеяться.
Белая машина "скорой помощи" скрылась из виду, и Мэделин медленно пошла в свою комнату. События нескольких часов, последовавшие после ее прилета из Нью-Йорка, измотали ее эмоционально и физически. Она легла на кровать и выключила свет, однако уснуть было невозможно. В голове ярко вспыхивали картины прошедшего дня, не давая ей покоя. Больше всего она была поражена тем, что пережила в той комнате, внизу. Казалось, она ощутила там какую-то почти физическую угрозу. Но почему? Там было полно фотографий, которые не должны бы вызывать страх. Может быть, это была запоздалая реакция, связанная с шоком от того, что случилось с дедом, и ее сознание сыграло с ней такую шутку? Конечно, как художница, она тоньше, проникновеннее других чувствовала лица людей, особенно их глаза, и, возможно, само количество фотографий ее матери, смотрящей на нее со всех сторон, оказало на нее такое тягостное воздействие.
Мэделин снова зажгла свет, взяла книгу и начала читать, стараясь отвлечься от прежних мыслей и не давать простора воображению.
На следующее утро доктор сам приехал в Милтон-Мэнор, чтобы сообщить печальную новость Мэделин.
– Ваш дед скончался рано утром, – сказал он мягко. – Врачи сделали все, что могли, но у него оказался обширный инсульт.
Мэделин ощутила глубокую скорбь, хотя в глубине души ожидала, что новости будут плохие. Старик был слишком слаб, только глаза блестели лихорадочным огнем. И не потому ли он просил навестить его, что "время уходит"? Он чувствовал, что конец близок, и очень хотел повидать свою внучку.
– Спасибо за помощь, – сказала Мэделин.
– Сожалею, но я больше ничего не мог сделать.
Когда он ушел, Мэделин пошла на кухню, чтобы сообщить слугам о смерти сэра Джорджа. Хантер и весь домашний персонал встретили новость с мрачным видом, а Дженкинс вытирал слезы со своих обветренных щек.
– Я хочу, чтобы вы знали, что, несмотря на смерть деда, о вас позаботятся. Желательно, чтобы вы оставались на своих местах вплоть до дальнейших распоряжений. Я извещу вас о том, что происходит, как только смогу, – сказала Мэделин, чтобы успокоить их. Возможно, сэр Джордж все оставил ей, а может быть, и нет. Как бы там ни было, Мэделин не хотела, чтобы слуги волновались по поводу своей зарплаты.
– Благодарю вас, мадам, – сказал Хантер, выступая в качестве представителя слуг. – Вы очень добры. Вы еще побудете здесь?
– Конечно, пока не закончатся похороны, – ответила Мэделин.
Карл находился в офисе Джейка, когда Мэделин позвонила ему в конце дня.
– Здравствуй, дорогая, – приветствовал ее Карл. – Как дела?
– Дед скончался сегодня рано утром, – услышал он ее голос.
– О Боже! Как неожиданно! Что произошло? – Джейк резко поднял голову от стола:
– Что случилось?
Карл коротко пояснил.
– … все это ужасно, – продолжала Мэделин.
– Она в порядке? – спросил Джейк. – Дай я поговорю с ней. – Он выхватил трубку у Карла. – Мэделин? Что случилось? Как ты?
– Со мной все хорошо, папа. Жаль, что дед умер, так ничего и не сообщив мне. Ты должен рассказать, почему…
– Надеюсь, ты сразу отправишься домой? – прервал ее Джейк.
– Как я могу? – возразила Мэделин. – Скоро состоятся похороны, и, кроме того, надо выяснить кое-что. Дед сказал, что моя мать была вовлечена в какую-то ужасную историю… которая едва не привела к моей смерти. Он начал рассказывать об этом, и как раз в это время…
– Он был очень стар, Мэделин, и воображал всякую ерунду. Вот почему я не хотел, чтобы ты приезжала к нему, – прервал ее Джейк.
– Дед был в своем уме! – запротестовала Мэделин. – Я уверена в этом. Он говорил, что должен рассказать мне кое-что, иначе после его смерти никто не сделает этого. Ты знаешь, что он имел в виду. Он сказал, что тебе давно следовало все сообщить мне. Так расскажи же, ради Бога, я ведь уже не ребенок!
– Мэделин, твой дед тронулся умом после смерти твоей матери.
– Тогда почему ты сказал мне, что я пожалею, когда узнаю от него нечто такое? – вызывающе спросила она.
– По той же самой причине! Я хотел защитить тебя от безумных бредней старика, – парировал Джейк.
– Папа… – Джейк услышал нотки сомнения в ее голосе. – Папа, я обязательно должна узнать все о своей матери. А теперь могу я еще раз поговорить с Карлом?
Джейк с огромным облегчением передал трубку. Со смертью старого Джорджа Даримпла шансы Мэделин узнать о том, что действительно случилось в те далекие времена, стали совсем ничтожными. Правда, в деревне остались люди, помнившие тот случай, но он сомневался, что они заговорят. Все они были так напуганы, что старались не вспоминать о прошлом.
В этот вечер Карл допоздна задержался в своем офисе, потому что у него еще оставалась целая пачка бланков, которые нужно было просмотреть, и, кроме того, ему не хотелось идти в пустую квартиру. Мэделин сказала, что задержится в Англии дольше, чем предполагала, и перспектива оставаться в доме одному почти всю следующую неделю мало привлекала его. Что он делал, когда был холостяком? Он уже забыл. Конечно, были девушки, много девушек, и он ходил в кино, обедал, иногда бывал на вечеринках у друзей, где порой они просиживали в компании всю ночь, болтая и выпивая. Чаще всего потом он оказывался в постели с девицей, которую пригласил.
Вспоминая о прошлом, он обнаружил, что тот беззаботный молодой человек, каким он был когда-то, теперь не имел ничего общего с нынешним респектабельным банкиром, и на какое-то мгновение подумал, как хорошо было бы воскресить прошлое и броситься в погоню за юношескими наслаждениями!
В соседней комнате работала Кимберли, и Карл праздно подумал: что делает по вечерам такая привлекательная девушка? Наверное, ведет активную личную жизнь, решил он. Погрузившись в работу, он забыл о секретарше, пока не услышал, как она вошла в его кабинет.
– Уже уходите? – мягко спросил Карл.
Кимберли держала в руках маленькую тарелочку, которую поднесла ему с застенчивостью ребенка, предлагающего подарок.
– Не хотите ли вы попробовать пирог, который мне преподнесли на мой день рождения? – сказала она. Кусок шоколадного пирога заполнил почти всю тарелочку которую она поставила перед ним на стол. – Девчонки из отдела, где я раньше работала, подарили во время ленча, – добавила она. К ее пальцу прилип крем, и она медленно, как кошка, слизала его.
– Так, значит, сегодня твой день рождения? – Карл почувствовал себя очень неловко. Ему следовало знать об этом и преподнести небольшой, но подходящий подарок и открытку. Джейк всегда дарил своим секретаршам что-нибудь на дни рождения и на Рождество.
Кимберли хихикнула:
– Да, но какая женщина захочет объявлять, что стала на год старше?
Карл смотрел на пирог, размышляя, как бы избежать такого обилия холестерина, не задев ее чувств.
– Идете сегодня в какое-нибудь веселое заведение?
– Нет. Остаюсь дома, – ответила она не задумываясь.
– Семейный вечер? Это прекрасно! – Карл встал, решив, что, если она сейчас уйдет, он бросит пирог в мусорный ящик и она никогда об этом не узнает.
– Я живу одна, – сказала Кимберли просто. – Посмотрю телевизор, а потом пораньше лягу спать.
– В свой день рождения? – Он стоял, удивленно глядя на нее.
– Я собиралась встретиться с друзьями, но один из них заболел, и наш план рухнул. – Кимберли улыбнулась ему без всяких следов сожаления на лице.
Карл почувствовал что-то похожее на чувство вины. Мало того, что он проморгал ее день рождения и лишил ее подарка, но теперь выясняется, что она собирается провести праздничный вечер в полном одиночестве.
– Тогда, может быть, пойдем куда-нибудь выпить? – неожиданно предложил он.
– Нет, не стоит! В самом деле… – запротестовала она, все еще мило улыбаясь ему.
Карлу пришла в голову блестящая идея. Он подошел к встроенному холодильнику в углу офиса, где всегда хранился набор легких и крепких напитков для важных клиентов, и достал бутылку.
– Надеюсь, тебе нравится шампанское? – Неожиданно он обрадовался предлогу выпить и поболтать с кем-нибудь. Так легче провести время и скрасить собственное одиночество. Он налил шампанское в два тюльпанообразных бокала и протянул ей один из них. – Поздравляю, – сказал он, поднимая свой бокал, – и пусть впереди у тебя будет много таких дней!
Возможно, это было только в его воображении, но ему вдруг показалось, что Кимберли вовсе не похожа на скромную молодую секретаршу, а скорее на весьма самоуверенную зрелую женщину. Она опустилась на стул, куда обычно садились клиенты, скрестила длинные ноги, небрежно откинула голову назад и с томным видом посмотрела на него своими серыми глазами.
– Благодарю, – сказала Кимберли. – Очень мило с вашей стороны.
– Это самое малое, что я могу сделать в данный момент, – ответил Карл, неожиданно заметив, что между ее грудей пролегла не просто ложбинка, а глубокая расселина между двух снежных холмов. Он отвел глаза и вернулся за свой стол. – Надеюсь, тебе нравится работать в нашем банке? – сказал он. – Мы хотим, чтобы все наши сотрудники были довольны. – Это все, что он мог придумать для разговора, хотя сам чувствовал, как пошло и банально звучат его слова.
– Конечно, мне нравится моя работа. – Кимберли уверенно кивнула. – Я всегда хотела работать в банке, даже когда была еще маленькой девочкой.
Карл спросил ее о семье и заметил, что она не слишком склонна к этой теме разговора. Беседа становилась все более неловкой, и Карл снова наполнил бокалы. Он и Кимберли не имели ничего общего, кроме работы, так что найти тему для разговора оказалось гораздо труднее, чем он думал. Возможно, с его стороны было ошибкой предлагать ей выпивку после официального окончания рабочего дня. Уже стемнело, и в офисе было как-то необычно спокойно и уютно. В почти затихшем здании оставалась только ночная служба безопасности, патрулирующая коридоры. Внизу, на Уолл-стрит, уже прекратилась вечерняя сутолока и тротуары опустели под бледно-лиловым небом. На мгновение Карлу показалось, что на земле остались в живых только он и Кимберли.
– Давай выпьем еще, – сказал Карл, наполняя бокалы и нарушая паузу, возникшую между ними. Обычно он не пил много, но сегодня ему захотелось напиться. Прежде всего Мэделин не было дома, и у него не было никаких обязательств на этот вечер. Он был свободен, и вино необычайно поднимало настроение. Он решил открыть вторую бутылку.
– Ваша жена в Европе, не так ли? – спросила Кимберли, подвинувшись на стуле так, что ее узкая юбка поднялась еще выше, почти открывая бедра.
Карл посмотрел на ее ноги и, к своему удивлению, почувствовал возбуждение.
– Да, и я узнал сегодня, что она собирается пробыть там по меньшей мере еще неделю, – сказал он, тщетно пытаясь изобразить сожаление. Его голос звучал как бы со стороны.
– Значит, вы пока свободны, – заметила Кимберли, глядя на него с обезоруживающей откровенностью. – Что вы аь бираетесь делать в ее отсутствие?
Карл мгновенно понял, что она имела в виду, и внезапно смутился, отведя в сторону глаза.
– Не знаю. – Он неловко засмеялся и сделал еще глоток вина. Прошло достаточно много времени с того момента, как девушка сделала ему явное предложение, и, наполовину польщенный, наполовину потрясенный, Карл встал и подошел к окну. Он никогда не позволял себе заниматься в банке подобными вещами, к тому же у него была Мэделин. Он всегда был верен ей, и они были вполне довольны своей сексуальной жизнью.
Карл почувствовал прикосновение руки к своей спине и, резко повернувшись, увидел Кимберли у своего плеча.
– Кому от этого будет вред? Кто узнает? – прошептала она, и он почувствовал запах ее волос, хмельной и возбуждающий, когда она придвинулась к нему еще ближе.
– Нет, Кимберли, – услышал он свой голос, но другой голос, внутренний, вкрадчиво прошептал: "Кто узнает? Кому от этого будет вред?"
Шампанское подействовало, и он почувствовал, что сейчас может все – нарушить любые правила и не быть пойманным, позволить себе дерзкие вольности и избежать последствий. Он может делать все, что ему нравится, и не должен отчитываться.
– Нет, Кимберли… – прошептал он почти умоляюще.
Она прижималась к нему теснее и нежнее, как кошка. "Зачем противиться? – спросил он сам себя. – Какого черта я говорю нет? Это мой мозг говорит нет, а тело говорит да… Я не могу больше сопротивляться тебе, Кимберли. Да, я хочу тебя… Да, мне нужен кто-то на этот вечер".
Карл отыскал ее губы и почувствовал, что они мягче, чем он ожидал. Она податливо поцеловала его в ответ, почти как доверчивый ребенок, а он нежно обнял ее и прижал к себе. Закрыв глаза и прижимаясь губами к ее губам, Карл подумал, что с этой девушкой не будет проблем и ей можно доверять.
Кимберли выскользнула из его объятий и, не отрывая глаз от его лица, начала медленно раздеваться. Карл быстро выглянул в коридор, чтобы убедиться, что никого нет поблизости, и запер дверь своего офиса, а также ту, что вела в офис Кимберли. Когда он вернулся, Кимберли уже была в туалетной комнате.
– Присоединяйся ко мне! – позвала она, и он услышал, как девушка включила душ. Скинув одежду, Карл в диком возбуждении вошел в маленькую ванную, где было полутемно. Кимберли стояла под струйками теплой воды, ее рыжие волосы намокли и были распущены, облепив белые плечи. Она энергично намыливала свои ладони, пока не образовалась обильная пена. Протянув руку к Карлу, она привлекла его к себе под душ, размазывая скользкую пену по груди и бедрам, в то время как он стоял очарованный и загипнотизированный ее магическими движениями. Вокруг них поднимался мягкий пар в неясном тусклом свете. В этот момент Карл чувствовал необычайное возбуждение и предвкушал неизведанное блаженство.
– Тебе нравится? – прошептала Кимберли так тихо, что он едва услышал ее.
– Кимберли… – Он зарылся лицом в ее рыжие волосы, целуя белую кожу шеи и гладя ладонями ее ягодицы, где плоть была особенно уступчивой и гладкой. Ее руки скользнули вниз к его паху, нежные, мягкие и неторопливые.
– Я хочу тебя. О Боже, ужасно хочу тебя! – стонал он. – Когда ты пустишь его в себя?
– Скоро, – пообещала она, затем выскользнула из его объятий и повернулась к нему спиной, прижавшись всем телом как можно плотнее и поглаживая его мыльными руками сзади и спереди.
Карл подставил лицо под струю теплой воды и почувствовал себя так, будто несется через бурлящие пороги, наполовину погружаясь в воду, теряя чувство времени, и все тело его дрожало от острого наслаждения, какого он никогда не испытывал. Он отдался бурному течению, которое бросало его в водовороты и било о берега. Огромные волны неудержимо несли его вперед, поднимая вверх и опуская вниз, доводя до экстаза. Он чуть приподнял Кимберли и вошел в нее. Пронзенная его плотью, она прильнула к Карлу, откинув голову. Ее рыжие волосы, намокнув в воде, казались кровавым потоком. Из горла вырвался крик наслаждения. Они обладали друг другом в клубах пара, подобно диким доисторическим существам под струями воды, которые, низвергаясь с неба, хлещут по их обнаженным телам.
Похороны сэра Джорджа состоялись в соседней деревушке в церкви Святого Олафа. Мэделин в сопровождении Маркса из компании адвокатов "Спиндл, Коуттс и Маркс", обслуживавшей деда, медленно ехала по узким, извилистым улочкам Шеркомба и прибыла как раз в тот момент, когда гроб подняли на катафалк. У входа в церковь собрались местные жители и крестьяне, в основном женщины с корзинками для покупок и с детьми на руках. Они стояли в почтительном молчании, когда на крышку дубового гроба возложили букет белых цветов от Мэделин и на колокольне раздался траурный звон.
Как только Дженкинс въехал в ворота и Мэделин вышла из автомобиля, она заметила, что многие сразу переключили свое внимание от гроба на нее. Десятки людей внимательно разглядывали ее с бесстрастными лицами, но в глазах их светился тайный интерес. Возможно, это только показалось ей, но толпа сгрудилась плотнее, когда она приблизилась. Мэделин испытывала неприятное чувство от всеобщего любопытства. Когда она прямо смотрела кому-то в лицо, на нем появлялся некоторый намек улыбки, затем человек тотчас отводил глаза, переминаясь с ноги на ногу. Первые ряды заметно отступили назад, как животные, испытывающие страх. Мэделин повернулась к Марксу, но он, казалось, ничего не замечал и ответил ей дружеской улыбкой.
Приходский священник приветствовал ее на крыльце, пожал руку и проводил по боковому проходу к скамье в первом ряду, где мистер Маркс присоединился к ней. Слуги из Милтон-Мэнора сидели позади – Хантер, прямой и чопорный, а Дженкинс необычайно опрятный в своем потертом черном костюме. Громко заиграл орган, сотрясая стены церкви, построенной в двенадцатом веке, и Мэделин узнала мелодию Баха. В церкви было душно, темно и сыровато. Единственный свет пробивался сквозь узкие средневековые окна, да на алтаре шипели две свечи, теряя воск.
Мэделин взяла молитвенник и еще раз почувствовала, что ее внимательно рассматривают. Слегка повернувшись, чтобы взглянуть, кто из деревенских жителей пришел в церковь, она заметила пожилую женщину, хорошо одетую и с приятным лицом, которая смотрела прямо на нее. Рядом сидел темноволосый мужчина лет тридцати и тоже не сводил с нее глаз.
Женщина приятно улыбнулась, и морщинки на ее лице стали глубже, разбежавшись по щекам. Улыбка молодого человека была более застенчивой, и он склонил голову в дружеском приветствии, как будто знал Мэделин.