- Конечно, знаю, - подхватил Рэнди, и Брук не поняла, искренне ли он говорит. - Вы заняты тем, что для вас важнее.
- Да, и поэтому тоже… Ох, слушай, у меня перерыв закончился, я уже опоздала на консультацию.
- Ладно, беги работай, спасибо за звонок и за поздравления.
- Ты что, это тебе спасибо за прекрасную новость! Ты мне поднял настроение на целый день, да что там, на целый месяц! Я так за вас рада! Вечером еще и Мишель поздравлю.
Повесив трубку, Брук помчалась обратно в отделение, на бегу недоверчиво качая головой. Наверное, она выглядела слегка тронутой, но в больнице этим мало кого удивишь. Надо же, Рэнди - будущий отец!
Она хотела тут же позвонить Джулиану, но в последнее время он ходил такой дерганый, да и времени не было. Второй диетолог взяла отпуск, а утро, как нарочно, выдалось напряженное - по необъяснимой причине рожениц поступило почти вдвое больше обычного, и Брук за день не присела. В принципе это было даже хорошо: чем больше двигаешься, тем меньше думаешь об усталости. Она вообще любила авралы, хотя и сетовала на них Джулиану и матери, и была просто влюблена в свою работу: удивительно непохожие пациентки с самыми разными судьбами попадают в больницу по самым разным причинам, но всем нужен специалист, чтобы подобрать подходящую диету.
Кофеин сделал свое дело - последние три консультации она провела с подъемом. Брук едва успела сменить спецодежду на джинсы и свитер, когда одна из ее коллег, Ребекка, заглянув в раздевалку, сказала, что ее вызывают к начальству.
- Сейчас? - расстроен но спросила Брук, переживая, что долгожданный свободный вечер может быть испорчен.
Вторник и четверг были священными днями, когда после больницы ей не приходилось бежать на вторую работу - консультанта-диетолога в Хантли, элитной частной школе для девочек в Верхнем Ист-Сайде. Родители одной из выпускниц, которая умерла в двадцать лет от анорексии, основали фонд для экспериментальной программы, чтобы прямо в стенах учебного заведения двадцать часов в неделю специалист консультировал учащихся по вопросам здорового питания. Брук была уже вторым специалистом, привлеченным к участию в новой программе, и хотя вначале она воспринимала консультации в Хантли только как подработку, постепенно привязалась к девочкам. От их раздражительности, бестактности, одержимости похуданием у Брук порой опускались руки, но она напоминала себе, что юные пациентки попросту беззащитны. Кроме того, работа в Хантли давала ей опыт работы с подростками, которого у нее не было.
По вторникам и четвергам она работала с девяти до шести. Оставшиеся три рабочих дня Брук приходила в Лэнгдон в семь и заканчивала смену в три, а затем двумя электричками и автобусом добиралась на другой конец города в Хантли, где консультировала учениц - а порой и родителей - до девятнадцати ноль-ноль. Как бы рано она ни ложилась и сколько бы кофе ни пила утром, ей постоянно хотелось спать. Работа отнимала все силы, но Брук рассчитывала продержаться еще год: потом она сможет открыть кабинет по подбору правильного питания беременным и кормящим. О собственной практике Брук мечтала с самого окончания колледжа и ради этого усердно трудилась со дня получения диплома.
Ребекка сочувственно кивнула:
- Она просила тебя зайти перед уходом.
Брук, побросав вещи в сумку, устремилась обратно на пятый этаж.
- Маргарет, Ребекка сказала, вы хотели меня видеть, - произнесла она, постучав в открытую дверь кабинета.
- Входи, входи, - сказала начальница, перебирая бумаги на столе. - Я тебя задержала, но ради хороших новостей.
Брук опустилась на стул, молча ожидая продолжения.
- Мы обработали анкеты пациентов, и я рада сообщить, что ты получила высший балл среди диетологов нашего отделения.
- Что? - изумилась Брук, не в силах поверить, что обошла шестерых коллег.
- И с большим отрывом. - Маргарет рассеянно выкрутила гигиеническую помаду и повозила по губам, не отрывая взгляда от бумаг. - Девяносто один процент пациентов оценили твои консультации как "превосходные", остальные девять - как "хорошие". Второе место занял врач, получивший отличную оценку всего восьмидесяти двух процентов пациентов.
- Вот это да! - с чувством сказала Брук, понимая, что следует вести себя скромнее, но не в силах сдержать широкую улыбку. - Какая хорошая новость, просто порадовали!
- Наверху тобой очень довольны, и этот результат не останется незамеченным. В интенсивной терапии ты продолжишь работать, но со следующей недели все твои дежурства в отделении психиатрии мы заменим на часы в неонатальном. Ты не против?
- Нет-нет-нет! По мне, так это прекрасно.
- В отделении ты по старшинству третья, но больше ни у кого нет твоего образования и опыта. По-моему, ты справишься.
Брук сияла. Наконец-то начал приносить плоды лишний год в аспирантуре, когда она занималась диетологией детей, подростков и новорожденных, и добровольный двойной срок интернатуры.
- Маргарет, не знаю, как вас благодарить. Это лучшая новость, что я когда-то получала!
Начальница рассмеялась:
- Ладно, всего тебе хорошего. До завтра.
Идя к метро, Брук мысленно воссылала благодарности небу за это повышение, и особенно ее радовало, что больше не придется иметь дела с кошмарными дежурствами в отделении психиатрии.
Толпа вынесла ее из поезда на Таймс-сквер, быстро протолкалась к лестнице и поднялась на Сорок третью улицу, откуда до дома было рукой подать. Не проходило дня, чтобы Брук не скучала по своей старой квартире в Бруклине, - она любила Бруклин-Хайтс и ненавидела Западный Мидтаун, но скрепя сердце признавала: сюда и ей, и Джулиану легче добираться.
Она удивилась, что Уолтер, их трехцветный спаниель с черным пятном вокруг глаза, вроде пиратской нашлепки, не залаял, когда она вставила ключ в замок, и не выбежал ее встречать.
- Уолтер Олтер! Ты где? - Брук почмокала и подождала. В квартире тихо играла музыка.
- Мы в гостиной, - ответил Джулиан. Уолтер неистово заскулил в знак приветствия.
Брук выронила сумку, судорожно сбросила туфли и только тут заметила, что в кухне стало гораздо чище, чем было, когда она уходила.
- Ой, а я и не знала, что ты придешь раньше! - сказала она, садясь к Джулиану на диван. Она потянулась поцеловать мужа, но Уолтер коварно влез между супругами и лизнул ее в губы.
- М-да, спасибо, Уолти. Я тоже рада тебя видеть.
Джулиан выключил звук телевизора и повернулся к жене.
- Я бы тоже с удовольствием вылизал тебе лицо. Мой язык не может сравниться с собачьим, но я хочу попробовать, - улыбнулся он.
Брук не уставала удивляться горячей, щекочущей трепетной волне, неизменно захлестывавшей ее, когда она видела эту улыбку.
- Обещания, обещания… - Она перегнулась через Уолтера и наконец поцеловала Джулиана в губы, на которых еще оставались капли вина. - Утром ты был такой напряженный, я думала, поздно вернешься. Случилось что-нибудь?
Джулиан сходил в кухню и принес второй бокал. Налив вина, он протянул его Брук.
- Все хорошо, просто я вспомнил, что мы уже неделю не виделись вечерами. И пришел пораньше, чтобы это исправить.
- Правда? - обрадовалась Брук. Она думала об этом уже несколько дней, но не жаловалась, поскольку Джулиан как раз переживал важный этап творческого процесса.
Он кивнул:
- Брук, я соскучился…
Она обняла его за шею и снова поцеловала.
- Я тоже. Хорошо, что ты рано пришел. Хочешь, сходим поедим лапши?
Ради экономии они с Джулианом старались ужинать исключительно дома, но быстро пришли к мнению, что посещение дешевого китайского кафе на углу мотовством не считается.
- Может, лучше останемся? Я хотел провести вечер дома. - Он отпил глоток вина.
- Ладно, но тогда предлагаю сделку…
- Что? Опять?!
- Я соглашусь на кухонную каторгу и приготовлю тебе вкусный и питательный ужин, если ты полчаса помассируешь мне ножки и спинку.
- Какая кухонная каторга, ты за две минуты куриную поджарку делаешь! Так нечестно!
Брук пожала плачами:
- Как хочешь. Тогда ищи в кладовке хлопья, только, кажется, молоко у нас кончилось. Ничего, сделаешь себе попкорн.
Джулиан повернулся к Уолтеру:
- Видишь, как тебе повезло, другелло? Тебя-то бесплатно кормят!
- Цена только что выросла - теперь это будет тридцать минут.
- Так ведь и было тридцать минут! - возмутился Джулиан.
- Это всего. А теперь полчаса ножки и еще полчаса - спинку.
Джулиан притворился, что обдумывает предложение.
- Сорок пять минут, и я…
- Попытки торговаться только увеличат цену.
Он выставил вперед ладони:
- Тогда сделки не будет.
- Ах так? Значит, сегодня ты на самообеспечении, - ухмыльнулась Брук. Джулиан участвовал в уборке, оплачивал счета и выгуливал пса, но на кухне он был бесполезен и знал это.
- А я уже все сделал. Ужин готов.
- Что?!
- То самое. - Где-то в кухне запищал таймер. - Все уже подогрелось, пока мы разговаривали. Садитесь, мэм, - галантно предложил он с фальшивым британским акцентом.
- Уже сижу, - сказала Брук, откинувшись на спинку дивана и пристроив ноги на кофейный столик.
- Понятно! - весело бросил Джулиан из крохотной кухоньки. - Вижу, ты уже в столовой.
- Тебе помочь?
Джулиан вернулся, держа широкую кастрюлю двумя руками в стеганых перчатках.
- Жареная паста для моей любимой…
Он готов был поставить кастрюлю прямо на деревянный пол, но Брук с воплем вскочила и кинулась за подставкой для горячего. Джулиан помешивал ложкой дымящуюся пасту.
- Сейчас ты признаешься в старой интрижке и попросишь прощения? - недоверчиво предположила Брук.
Джулиан засмеялся:
- Что за вопросы?! Ешь!
Она присела и положила себе салата. Джулиан щедро накладывал на тарелку гофрированные макароны.
- Слушай, потрясающе! Где ты этому научился и почему не готовишь каждый вечер? - восхитилась Брук.
Он поднял на нее глаза с робкой улыбкой.
- Ну может, я купил готовую пасту и просто разогрел в духовке. Но куплена и разогрета она с любовью!
Брук подняла бокал и подождала, пока Джулиан со звоном чокнется с ней.
- Великолепно, - искренне сказала она. - Просто объеденье.
За ужином Брук рассказала о Рэнди с Мишель и обрадовалась, отметив счастливое выражение лица Джулиана, который даже предложил в случае чего ездить в Пенсильванию нянчить маленького племянника или племянницу. Джулиан, в свою очередь, посвятил Брук в планы "Сони", добавив, что альбом близок к завершению, и рассказал о новом менеджере, которого взял по рекомендации своего агента.
- Лучший из лучших. У него репутация довольно агрессивного человека, но, по-моему, хороший менеджер таким и должен быть.
- А каким он показался тебе на собеседовании?
Джулиан подумал, прежде чем ответить:
- Это даже не было собеседование - он сразу предложил готовый план. Сказал, что сейчас наступает решающий момент, пора начинать "дирижировать процессом".
- Интересно было бы познакомиться, - сказала Брук.
- Есть в нем этакая голливудская вкрадчивость - знаешь, когда чувствуется, что человек что-то делаете прицелом на собственную выгоду, но мне импонирует его абсолютная уверенность. - Привстав, Джулиан поровну разлил остаток вина из бутылки. - Как в больнице, опять сумасшедший день?
- Ой, знаешь, у меня высший балл после анкетирования пациентов в отделении, и мне дадут еще несколько дежурств в педиатрии. - Брук с видом триумфатора сделала большой глоток - хорошая новость стоила утреннего похмелья.
Джулиан расплылся в улыбке:
- Отличная новость! Неудивительно, нездорово! Я тобой горжусь. - Он перегнулся через столик и поцеловал жену.
Вымыв посуду, Брук улеглась в ванну, а Джулиан занялся сайтом, который сам для себя делал. Позже они снова уселись на диван, облачившись во фланелевые пижамы. Джулиан накрыл себе и Брук ноги пледом и взялся за пульт.
- Кино? - спросил он.
Брук посмотрела на электронные часы: десять пятнадцать.
- Нет, уже поздно. Может, "Грейс"?
- Ты серьезно? - ужаснулся Джулиан. - У тебя хватит совести заставить меня смотреть это после того, как я приготовил ужин?
Брук с улыбкой покачала головой:
- Прямо уж - "приготовил"… Ну ладно, выбирай сам.
Джулиан выбрал новую серию "Места преступления".
- А пока будем смотреть, я тебе ножки помассирую.
Брук тут же положила ноги на колени Джулиана, готовая блаженно замурлыкать. На экране детективы осматривали изуродованное тело предполагаемой проститутки, найденное на городской свалке в Вегасе. Джулиан следил за сюжетом с жадным вниманием. Брук не очень любила детективные сериалы, где головоломные убийства раскрывают с помощью чудес техники, а ее муж, напротив, до утра мог смотреть, как полиция находит убийц с помощью лазерного сканирования и микроследов. Но сегодня она не возражала. Брук была счастлива сидеть рядом с Джулианом и наслаждаться массажем.
- Я тебя люблю, - сказала она, положив голову на подлокотник и закрыв глаза.
- Я тебя тоже люблю, Брук, не мешай смотреть.
Но она уже заснула.
Брук едва успела одеться, когда в спальню вошел Джулиан, заметно нервничая.
- Пора выходить, а то опоздаем, - сказал он, хватая кроссовки из их общего шкафа. - Ты в курсе, как мама любит опоздания?
- В курсе. Я почти готова, - поспешно сказала Брук, не успевшая принять душ после трехмильной утренней пробежки. Вслед за мужем она вышла из спальни, приняла из его рук шерстяное пальто и покорно проследовала на улицу.
- Я так и не понял, почему твой папа с Синтией сегодня в городе, - сказал Джулиан, когда они почти бежали к метро на Таймс-сквер. Тут подошел поезд.
- У них годовщина, - пожала плечами Брук. Мартовское воскресное утро выдалось по-зимнему холодным, и она страстно мечтала о чашке горячего чаю в магазинчике на углу, но у них не было буквально ни секунды.
- И они решились приехать в такую холодину?
Брук вздохнула.
- Видимо, здесь все-таки интереснее, чем в Филли. Синтия не смотрела "Короля льва", а папа рад лишний раз увидеться с нами. Я, кстати, тоже рада, что ты лично сообщишь им новость…
Украдкой взглянув на мужа, она увидела, что тот улыбается. Пускай погордится, заслужил, решила Брук, - накануне Джулиан получил чуть не самое лучшее известие за несколько лет, что делал карьеру.
- Да уж… Готов поспорить, мои будут сидеть с кислыми минами. Может, хоть твои поймут, - сказал он.
- Папа уже рассказывает всем знакомым, что у тебя талант не меньше, чем у Боба Дилана, и голос, сокрушающий сердца, - рассмеялась Брук. - Гарантирую, он будет в восторге.
От волнения Джулиан сильно стиснул ей руку.
Когда они входили в вагон поезда шестого маршрута, губы Брук тронула улыбка.
- Что случилось? - спросил Джулиан.
- Ничего плохого. Я так рада, что ты им все расскажешь, но меня пугает перспектива свести вместе твоих и моих родителей.
- Думаешь, ерунда получится? Но ведь они уже встречались!
- Так ведь только при большом скоплении народа - на нашей свадьбе, на праздниках, а с глазу на глаз - никогда. Папа способен обсуждать исключительно следующий сезон "Иглз", а Синтия будет ахать по поводу "Короля льва" и уверять, что Нью-Йорк для нее не Нью-Йорк без посещения "Русской чайной". А твои предки, неистовые, устрашающие, коренные ньюйоркцы, которые считают Эн-эф-эл французской благотворительной организацией, с шестидесятых годов не смотрят мюзиклов и в рот не возьмут ни крошки, если готовил не знаменитый шеф-повар. И вот скажи мне, пожалуйста, о чем им говорить друг с другом?
Джулиан легонько стиснул ее шею сзади.
- Это же просто бранч, малышка. Чашка кофе с бубликом, и отстрелялись; Вот увидишь, все пройдет нормально.
- Ну конечно: папаша с Синтией затеют трескотню в своей маниакально-счастливой манере, а твои родители будут сидеть в безмолвном непреклонном осуждении. Прелестное воскресное утро!
- Пусть Синтия общается с моими стариками на профессиональные темы, - кротко предложил Джулиан, причем по выражению лица было видно, что он и сам не верит в успех. Брук захохотала.
- Скажи, что ты этого не говорил, - повторяла она, вытирая выступившие слезы.
Дойдя до пересечения Семьдесят седьмой и Лексингтон-авеню, они направились к Парк-авеню.
- Ну а что? Они же все врачи!
- Ты такой милый, ты в курсе? - спросила Брук, привстав на носочки и целуя мужа в щеку. -
Синтия - школьная медсестра. Она умеет распознать ангину и дать лекарство, если болит живот, но решительно не в курсе, рекомендован ли ботокс с рестилайном тому, кто слишком широко улыбается. Ну, не пересекаются у них профессиональные интересы!
Джулиан разыграл возмущение.
- По-моему, ты забываешь, что моя мамочка названа одним из лучших в стране специалистов по удалению варикозных вен! - сдерживая улыбку, говорил он. - Ты представь, какая честь!
- Представила. Большая.
- Ладно, я понял. Слушай, но мой отец может разговаривать с кем угодно, с ним очень легко общаться. Они с Синтией поладят.
- Да, он настоящий балагур. - Когда впереди показался дом Олтеров, Брук взяла мужа за руку. - А еще он всемирно известный специалист по увеличению груди. Синтия решит, что он видит в ней перспективную клиентку.
- Брук, это глупость. По-твоему, все зубные врачи на корпоративах или вечеринках смотрят тебе в рот?
- Да.
- А психолог начинает тебя анализировать?
- Непреложная истина, не вызывающая сомнений.
- Ну, это уже смешно.
- Твой папаша по восемь часов в день обследует, щупает и оценивает си… груди. Я не говорю, что он извращенец, но у него явная профессиональная деформация - критически смотреть на женскую грудь. Женщины это чувствуют, вот и все, что я пытаюсь сказать.
- Напрашивается очевидный вопрос.
- Какой? - Увидев нужный подъезд, Брук взглянула на часы.
- Твою грудь он тоже рассматривает? - Джулиан теперь выглядел подавленно, и Брук захотелось обнять беднягу.
- Нет, милый, конечно, нет, - прошептала она, подавшись поближе и стиснув его плечо. - По крайней мере не после стольких лет нашей совместной жизни. Он уже понял, что никогда не прикоснется к моей груди, и, по-моему, отбросил переживания и успокоился.
- Брук, у тебя идеальная грудь, - автоматически сказал Джулиан.
- Ага, и поэтому после нашего обручения твой папаша предложил увеличить ее за минимальную сумму.
- Он предложил своего партнера, врача, который с ним работает, и не потому, что ему казалось, будто тебе это нужно…
- А потому, что ты решил - мне это не помешает? - Они говорили об этом миллион раз, и Брук прекрасно знала, что доктор Олтер предложил свои услуги, как портной предлагает всем знакомым сшить костюм со скидкой, но в ней до сих пор вскипало раздражение при воспоминании об этом.
- Брук…
- Извини. Просто я голодная и злая.
- Все будет вовсе не так плохо, как ты опасаешься.