Вот и теперь король слушал едва слышимые разговоры драконов и размышлял, о чем они могут говорить сейчас? О чем думать? И Харакорт, огромный, белоснежный и такой спокойный. Не удивительно, что он связан именно с Акрином, эти двое действительно похожи. Но сожалеет ли белый о том, что когда-то они ушли в Сумрак? Или о том, что вернулись теперь? Умеют ли вообще драконы сожалеть?
– Я хочу попросить тебя, – Акелон открыл глаза и посмотрел на Акрина. – Если дело может закончиться – или, скорее, продолжиться, – войной, мы должны подготовиться. Я попрошу Кэртара выяснить, сколько драконов на территории Седьмого дома, чем они заняты, с кем связаны. Он будет рад полетать и пообщаться с ними. Пусть возьмет с собой Лорелею, если нужно. Я сам и дядя Эштар засядем за письма и выясним, что творится в других Домах. Понимают ли они вообще, что происходит. Кроме того, нам понадобится любая помощь.
– Я готов, – пожал плечами Акрин. – Ты знаешь, что моя магия служит тебе. Харакорт тоже на твоей стороне.
– Артея и Деррин отыщут мою сестру, Алессу.
– Алхимика? Ту, что послала в Бездну всю вашу королевскую семейку?
– Да, – сухо ответил Акелон. Его больше волновало не то, что маг сказал, а что он только скажет. – А тебя я хочу попросить наведаться к Мелиссе.
Несколько мгновений лицо мага оставалось непроницаемым. Потом он сказал:
– Нет.
– Акрин, пожалуйста, никого, кроме тебя, она слушать не будет.
– Я и близко не подойду к дому этой ведьмы.
– "Эта ведьма", – вздохнул Акелон, – едва ли не самый сильный маг всех Семи домов. Она никогда никому не служит, но возможно, согласиться быть нашим союзником. Если дело дойдет до войны драконов друг с другом – и с нами, стоит заручиться поддержкой.
– Ты не доверяешь моему магическому искусству?
– Доверяю. Ты знаешь. Но ты не подумал о том, что все ненавидящие людей драконы прежде всего явятся именно сюда? Чтобы рассказать Харакорту и всем, кто подвернется, что они думают об уходе в Сумрак.
Акелон молчал. И по этому молчанию король понял, что попал в точку: значит, уход в Сумрак был для многих из них болезненным. Меньшинство никто не спрашивал, их поставили перед фактом. И теперь они наверняка захотят отомстить. Даже единственный Сертивер уже начал это делать.
– Хорошо, – наконец, сказал Акрин. – Я отправлюсь к Мелиссе немедленно. И сделаю все, что смогу.
– Большего я не прошу.
Деррин уверенно взял след. И шел по нему, ничуть не сомневаюсь, что найдет принцессу достаточно быстро. Однажды он видел в Четвертом доме псовую охоту: небольшие собаки искали след, а взяв, выслеживали зверя и поднимали его, чтобы не успокоиться, пока не вцепятся ему в шею. Наиболее ценились тонконогие миратанарские псы. Они охотились молча и убивали молча, но не успокаивались, пока жертва в предсмертных хрипах не упадет на землю. Ходили слухи, что порой подобных псов натаскивают и на людей, некоторые владыки имеют подобных четвероногих убийц. Никто не знал, правда ли это. Люди обычно осуждали, владыки осуждали громче всех – но каждый мечтал иметь подобного убийцу на своей псарне.
Деррин походил на них. Тонконогий, поджарый, не останавливающийся ни перед чем. Если бы Артея приказала убить, то Деррин убил бы, никакие сомнения его не коснулись. Но раз надо всего лишь выследить и привести – он выследит и приведет. Как верный охотничий пес, миртанарский, которые даже хвостом вилять не умеют, только выполняют свою работу.
Деррин мимолетно удивился, почему королевская сестра покинула родной дом. Считалось, что маги не имеют родовой принадлежности, их очаг – все Семь домов, обязанные оказывать гостеприимство. Бывали даже случаи, когда магов лишали наследства. Но это редкость, тем более, в южных землях, где даже в воздухе, приносимом из южных пустынь, чудится запах волшбы. Да и алхимик – не совсем то же самое, что маг. Алесса Лантигер, как понял Деррин, занимается именно снадобьями и травами.
Но когда он отыскал ее дом, то понял.
Скромная избушка под огромными деревьями Ночного леса, что простирался дальше. Темно-синяя кора давала странный сумрачный свет, в котором дом выглядел зловеще. Но только не для Деррина. Он видел множество вещей пострашнее.
В пределах видимости окрест не было ни единого дома, хотя в близлежащих деревнях все знали о "ведьме Ночного леса". Хотя один только мельник сумел указать точное направление. Он ухмыльнулся и доверительно зашептал Деррину:
– Никакая она не ведьма. Живет в уединении, готовит какие-то снадобья. Прошлой весной вот так кости болели… а она помазала какой-то вонючкой – и прошло!
Стоя перед домом "ведьмы", Деррин мог понять, почему она выбрала уединение. Вряд ли кто в замке позволил ей оставаться одной столько, сколько она пожелает. Да и кто знает, как относился предыдущий король к занятиям дочери.
Мужчина сбросил капюшон: он не хотел прятать лицо, не хотел появляться, как вор. В конце концов, его можно было считать королевским посланником. Деррин невольно скривил губы в усмешке: вот бы от души посмеялись братья, он – "королевский посланник"!
Подойдя к двери, Деррин постучал, прислушиваясь к тишине. И косясь на кошку, вышедшую из-за угла и усевшуюся рядом.
В доме царила тишина, только пели птицы Ночного леса. И когда Деррин уже занес было руку, чтобы постучать снова, в глубине дома послышалась возня, едва доступная даже его чуткому уху.
Наконец, дверь распахнулась, и на пороге возникла невысокая молодая женщина. Взгляд ее огромных карих глаз без интереса пробежал по Деррину. Она не торопилась спрашивать, но и не спешила впускать. За несколько минут мужчина успел оценить ее аккуратное, но простое, без изысков, платье, густые темные волосы, которые спускались до талии, только на голове собранные в аккуратный маленький пучок, далекий от моды Кертинара.
– Добрый день, миледи, – Деррин отвесил поклон. – Меня послал ваш брат. Его Величество.
На лице девушки не отразилось ни следа удивления. Она отошла, пропуская Деррина внутрь, и он решил, уж не лишена ли она речи.
Внутри пахло травами и сочными ароматами, собранными в глиняные горшочки. Они были повсюду, перемежаясь пучками трав и настойками в мутных банках с деревянными пробками. Алесса указала на стул и, не спрашивая, начала разливать чай.
– Значит, мой брат хочет, чтобы я вернулась, – наконец, подала голос она.
– Да.
Либо она уже знает о Вэлрисе, либо Акелон сам посвятит ее во все детали. Деррин разглядывал бусинки драгоценных камней, что сверкали в пучке девушки. Похоже, не так уж она отказалась от всех королевских благ. Пододвинув Деррину чашку, Алесса уселась за дубовый стол напротив. Тут же ей на колени вскочила кошка.
От чая пахло травами, и Деррин, когда-то давно изучавший некоторые из них, не смог понять, что именно намешано. Он подождал, пока Алесса сама задумчиво отхлебнула, и только после этого попробовал сам. Цветы и фрукты.
– Я догадывалась, что братья захотят видеть меня при дворе, – длинные пальцы Алесса поглаживали мурчавшую кошку. – А ты, значит, приведешь меня в Кертинар. Силой, если я не захочу идти сама.
Она не спрашивала. И в упор смотрела на Деррина, как будто не позволила бы ему солгать.
– Силой, – кивнул Деррин. – Но я надеюсь, до этого не дойдет.
Она опустила глаза на его руки, крепко сжимавшие миниатюрную чашку.
– У тебя руки убийцы. Но ты ищейка не моего брата. Ни одного из них. У тебя иная госпожа.
– Моя госпожа служит сейчас твоему брату. Значит, ему служу и я.
– Ты никому не служишь. Но твоя верность принадлежит ей. Почему?
Девушка нахмурилась, как будто наткнулась на загадку, ответа к которой не знала. И если до этого все шло гладко, то теперь она споткнулась и не могла понять. Деррин почувствовал себя неуютно, хотя и знал, что рассказанное Алессой лежит на поверхности, витает в воздухе и вполне доступно любому, кто умеет ощущать. Все, что глубже, скрыто от глаз посторонних. И нужно быть поистине великим магом, чтобы разгадать. Да и ему пришлось бы попотеть.
Похоже, Алесса тоже это поняла. Она тряхнула головой и несколько раз моргнула. Ее вторая рука скользнула с чашки к кошке, почесывая у нее под мордочкой.
– Я поеду с тобой, – сказала Алесса. – Не придется применять силу. Если мой брат и мой король приказывает, я приду к нему.
В отличие от Деррина, поездка Акрина только начиналась. Он как раз стоял рядом с Хракортом и в последний раз проверял, взял ли все необходимое.
– К вечеру будем там, – маг, наконец, завязал небольшой мешочек с вещами.
Дракон вытянул морду, смотря куда-то в небо.
Раньше. Если я правильно понял описанное тобой место. Для моих крыльев это совсем не далеко.
– Отлично. Чем быстрее прибудем туда, тем быстрее вернемся.
Тебя так пугает эта женщина?
Акрин не успел ответить. Он одновременно с Харакортом заметил спешащую к ним Лорелею: девушка подобрала юбки, а косы ее, наверняка уложенные в замысловатую прическу, разметались и били по плечам. Леди Бейрак не обращала внимания.
– Что-то случилось? – нахмурился Акрин, когда она подбежала.
Запыхавшаяся Лорелея только покачала головой.
– Я просто хотела успеть попрощаться.
Она порывисто обняла Акрина и, не прибавив ничего больше, унеслась обратно в замок. Некоторое время маг смотрел ей вслед, а потом взобрался на дракона. Время не ждет, ему еще предстоит встреча с женщиной, которую он не хотел бы никогда больше видеть.
7
Стоя на широком королевском балконе, который поддерживали каменные звери устрашающего вида, Шайонара смотрела на черные стены города. Обхватив себя руками, она позволила ветру ласкать ее кожу, трепать длинные волосы и полупрозрачные ткани. Бубенчики, вплетенные в локоны, тихонько звенели, вторя ветру.
– Не холодно?
Она услышала, как сзади подошел Акелон, но не повернулась. Только покачала головой:
– Ветер напоминает мне о доме.
– Скучаешь?
– Конечно. Разве ты не скучал по всему этому, когда приблизился к Пустынным землям, и глаза тебе начал застилать песок?
– Да.
Он обхватил ее сзади, прижимая к себе, и зарылся лицом в густые волосы, треплемые ветром. Как и когда-то давно, от него пахло иными землями, чужими традициями, хотя южный ветер стирал границы, стирал различия.
– Я знаю, что для тебя значило оставить дом и последовать за мной, – сказал Акелон. – Я всегда ценю это. И хочу, чтобы тебе было хорошо.
– Иногда я скучаю по дому, иначе и быть не может. Но мне хорошо, мой король.
Шайонара повернулась, чтобы посмотреть в лицо Акелону и прикоснулась губами к его губам. Длинные ленты ее воздушного одеяния тут же взметнулись на ветру, опутали их обоих, приникли к лицу Акелона, заставив его рассмеяться.
Но вскоре он посерьезнел и внимательно посмотрел на девушку:
– Ты не жалеешь? Что уехала. Среди этери ты бы занимала важное место, а здесь стала всего лишь любовницей короля.
Шайонара улыбнулась:
– Мое племя уважало меня как Деву ночного светила, но с чего ты решил, что это именно то, чего я хотела?
– Но ты утратила свою силу…
– Мой король, я захотела уехать с тобой. Мой народ верит, что после этого ночное светило перестает откликаться на зов. Но с чего ты решил, что сила исчезла? Как говорит твой народ, магия течет по венам этери вместо крови. Мы не можем ее лишиться.
– Мне все равно, – тряхнув головой, Акелон провел рукой по щеке Шайонары. – Главное, чтобы ты сама не жалела.
– Я не жалею. Никогда не жалела.
В тот день, когда до племени добрались чужестранцы, тоже дул южный ветер. Но там, где живут этери, он действительно приносит песок и жар. Сощурившись на ярком солнце, племя вольного народа смотрело на приближающихся всадников. Их приземистые выносливые лошадки явно были утомлены долгим переходом, да и сами всадники выглядели не лучше. Уставшие, голодные, с иссякающими запасами воды. Они представились как путешествующие наследники земель, что граничат со степями на севере. Но вождя не интересовало, кто они.
Чужестранцев приняли, их лошадей вычистили и отправили пастись вместе со стадами этери. Братья и их люди искупались в озере, на берегу которого расположилось племя, переоделись в чистую одежду, и только после этого разделили трапезу с вождем и мужчинами его семьи.
– Я хотел поблагодарить вас… – начал старший брат, но вождь остановил его жестом. Нечего разговаривать о делах прежде обычных церемоний гостеприимства.
Они расположились на мужской половине просторного шатра, где царили прохлада и сумрак. Вождь собственноручно приготовил напиток из горьких зерен, и только после трех чашек настало время бесед.
Этери никогда не интересовались жизнью Семи земель. Те не трогали их, а вольные народы не касались жизни чужеземцев. Для них титулы не значили ничего, а деньги были бессмысленны. Единственное, что имело значение для этери – многочисленный скот, перегоняемый по степным просторам. Редко кто заходил южнее, в Пустынные земли, полные песка и демонов.
– То есть вас не интересует сотрудничество, – хмурился тот, кто представился главным, будущим королем земель, что лежат севернее.
Вождь улыбался, но качал головой:
– У вас нет ничего, что могло бы нас заинтересовать.
– А если бы нашлось?
Вперед подался странный человек без глаза. От него несло магией и силой, к тому же, он был старше братьев, и несмотря на странные обычаи чужеземцев, именно его Вождь продолжал считать главным.
– Тогда был бы совсем иной разговор, – ответил этери. – Но мы не зависим от вас, и у вас нет ничего, что нужно вольному народу. Но вы можете оставаться нашими гостями столько, сколько захотите.
И они оставались, быстро переняв привычки вольного народа. Старший брат пытался купить еще несколько тарнаров – выносливых южных лошадок, но вождь только улыбнулся. Золото чужестранцев было без надобности вольному народу. Он просто подарил десяток лошадей из огромного стада. И устроил праздник в честь гостей.
Праздник, на котором танцевала Шайонара, Дева ночного светила.
– От Кэртара нет вестей?
Акелон понятия не имел, зачем Эштар решил поинтересоваться. Из вежливости, не иначе. Потому что он лучше кого бы то ни было знал, что Кэртар, Лорелея и их драконы только утром отправились по землям Седьмого дома, чтобы узнать обо всех присутствующих тут драконах. Какие от них могут быть новости. Акрин улетел вчера, и король рассчитывал, что уже сегодня он вернется вместе с чародейкой Мелиссой. Эштар об этом знал, но он всегда недолюбливал магов вообще и Акрина в частности, поэтому не удивительно, что не поинтересовался.
– Нет, дядя. Кэртар только отправился.
Акелон никогда не любил разговоров с Эштаром. Как-то так выходило, что несмотря на дельные советы, после подобных бесед королю неизменно хотелось что-нибудь разбить, причем на мелкие кусочки.
Они устроили встречу в библиотеке. Множество книг, собираемые предыдущими поколениями Лантигеров, всегда успокаивали Акелона. Хотя неизбежная книжная пыль немного раздражала, особых неудобств все-таки не было. Усевшись у резного дубового столика, король листал книгу с подробным описанием собственного рода, красочные таблицы всех Лантигеров. Не очень интересно, но хоть как-то позволяет отвлечься от разодетого и вышагивающего от шкафа к шкафу Эштара.
– Думаю, мне стоит сразу перейти к делу?
– Да, – ответил Акелон, не поднимая глаз от книги. – Лучше так.
– Тебе необходимо жениться.
Мысленно Акелон вздохнул. Он, безусловно, знал, что рано или поздно этот разговор состоится, но предпочел бы все-таки поздно.
– Я так понимаю, мой дорогой дядя, ты уже подобрал невесту.
– Я так понимаю, мой дорогой племянник, – в тон ему ответил Эштар, – ты давно не интересовался делами своего королевства.
Он интересовался. Более чем. Именно поэтому Акелон догадывался, что Эштар поведет речь именно о женитьбе и именно сейчас. Конечно же, королю пришлось бы озаботиться королевой и наследниками, но это вполне можно оттянуть. Если бы не одно "но".
– Казна практически пуста, – Эштар говорил жестко, без привычки смягчать факты. – Твой отец и Вэлрис, увы, не были хорошими владыками. Золота вполне достаточно, чтобы поддерживать земли Седьмого дома и не ударить в грязь лицом. Но если что случится, у нас нет ничего.
– Уже случилось, ты же знаешь. Драконы.
Эштар кивнул:
– Я рад, что ты понимаешь. Мы не знаем, к чему могут привести драконы и их выяснения отношений друг с другом. Очень бы не хотелось оказаться нищим Домом в этот момент. Ты уже разослал письма?
– Конечно. Всем главам остальных шести Домов. Скоро мы узнаем, как обстоят дела с драконами у них.
– Отлично.
Акелон наконец-то отложил книгу на столик. Пялиться в генеалогию расхотелось совершенно. Думать о происходящем, впрочем, тоже. Трудности Акелона вовсе не пугали, и он верил, что драконы – это благо. Вот только понимал, что дядя прав.
– Леди Рекан говорила со мной на днях, – Эштар наконец-то опустился в массивное кресло. – У нее две прелестных незамужних дочери и столько золота, что хватит на несколько Домов.
– Леди Рекан – змеюка и интриганка.
– Да, – Эштар не стал отрицать очевидного. – Но она спит и видит своих внуков владыками Седьмого дома.
– Вот как появятся наследники, так и подсыпет мне яда, чтобы остаться с дочерью при несовершеннолетнем наследнике.
– Очень может быть. Но у тебя есть время повлиять на ее дочь. Кроме того, даже после твоей смерти при ребенке регентом остался бы твой брат.
С кислым видом Акелон посмотрел на дядю. Тот легко и просто рассуждал о политике и чужих смертях.
– Я не хочу жениться, – сказал Акелон.
– У тебя может быть столько любовниц, сколько пожелаешь.
– Дослушай меня, пожалуйста. Я не хочу жениться, но понимаю, что это неизбежно. Давай дождемся вестей от других Домов, прежде чем принимать решение. А пока устрой встречу с леди Рекан и ее дочерьми. Все, как полагается.
Эштар кивнул. Насколько Акелон не любил официальные приемы и церемонии, настолько же Эштар получал от них удовольствие.
– Это все?
– Нет, – живо откликнулся дядя. Он, похоже, начал уже предвкушать прием с леди Рекан. – Я хотел поговорить об этери.
Сначала Акелон решил, Эштар имеет ввиду Шайонару. И только через пару мгновений сообразил, что речь идет обо всем вольном народе.
– Я же говорил тебе о результатах поездки, – нахмурился Акелон.
Его отец, Седрик Лантигер, в свое время спокойно отнесся к желанию обоих сыновей отправиться путешествовать на юг. А вот Эштар заявил, что нечего ездить просто так, можно совместить приятное с полезным и договориться о сотрудничестве. Акелон не возражал против дипломатической миссии вместе с путешествием.
– Да, – согласился Эштар. – Ты говорил, что этери не интересует сотрудничество. Но торговля с ними могла бы многое нам дать. Вспомни хотя бы их горькие зерна. Нигде больше они не растут. Да мешок только их одних будет стоить мешок золота в любом из Домов.
– Этери не интересует наше золото.
– Предложи то, что может заинтересовать.