– Но я не знаю, где буду сам через несколько месяцев. – Ройоль порылся в заднем кармане шортов и извлек оттуда конверт, который передал Сирене. – Здесь адрес моей сестры в Америке, она всегда пересылает почту, адресованную мне. Так что, если захочешь написать или тебе еще что-нибудь потребуется…
К ним приблизился второй пилот.
– Леди Фрейзер-Уэст, прошу вас занять свое место в салоне. Мы готовы к взлету.
– Спасибо, – кивнула Сирена. – Уже иду. – У нее вдруг задергался уголок глаза, и еще она вдруг осознала, что покусывает нижнюю губу – дурная привычка, от которой, она думала, излечилась много лет назад.
Ройоль посмотрел ей прямо в глаза.
– Приятного путешествия, и еще – береги себя. И вспоминай меня иногда.
Он улыбнулся. Эта лучистая улыбка озарила все вокруг. Сирене страшно захотелось прижаться к нему и никуда не улетать. Ей с трудом удалось придать голосу веселые нотки.
– Я буду вспоминать вас, мистер Фергюссон. – И она шаловливо подмигнула ему: – Если будет время.
Он шагнул к ней, широко разведя руки, словно собирался заключить ее в объятия.
– Мне хочется, чтобы ты знала: вчерашний день был лучшим в моей жизни.
Сирена отступила, боясь, что, если он поцелует ее, она может потерять контроль над собой.
– Мне тоже было очень хорошо, – выдавила она, закусив губу, чтобы та не дрожала.
Ройоль хотел сказать что-то еще, но она уже подняла в прощальном жесте руку.
– Не спрашивай меня, почему я так думаю, Ройоль Фергюссон, но мы обязательно еще увидимся. – И Сирена, не оглядываясь, побежала к самолету.
4
Англия, март 1967 года
Леди Сирена Фрейзер-Уэст взглянула на часы в своем новом "рейндж-ровере". Было почти десять вечера. Весь последний час она еле ползла по дороге. Сирена прикинула, что если и дальше будет двигаться с такой скоростью, то попадет в Редби-Холл, поместье Фрейзер-Уэстов, только в полночь. Она пожалела, что не позвонила туда и не предупредила слуг о своем внезапном решении покинуть Лондон и отдохнуть немного на природе. Впрочем, зато сейчас никто не ждет ее и не беспокоится, почему она задерживается. А дело было вот в чем: на шоссе столкнулись микроавтобус и цистерна с нефтью. Последняя перевернулась, и большая часть содержимого разлилась по покрытой льдом дороге. Туман еще больше осложнил ситуацию на дороге, и теперь движение, за исключением полицейских и санитарных машин, практически замерло.
Затем оно все же возобновилось, но автомобили продвигались вперед черепашьим шагом. Когда в тумане обозначился знак поворота, Сирена, следуя за другими машинами, свернула налево и поехала по боковой дороге. Остановившись у обочины, она сверилась с картой и решила, что скорее доберется до места, если поедет к Суиндону, а потом уже выедет на автостраду.
План был хорош, но Сирена ошиблась при повороте у поселка Ленчуик-Кросс, выбрав неверную дорогу, и заблудилась, путаясь в проселках и крошечных деревушках, которые были как две капли воды похожи друг на друга. Темнота усугубляла ситуацию – лишь изредка Сирена видела желтоватый свет, пробивавшийся из полуспущенных штор, который говорил ей, что она не совсем одна в этом мире.
Она немного воспряла духом, когда, въехав в деревушку Леткомб-Бассет, различила тусклый свет за грязными окнами местного бара. Припарковавшись на стоянке, она направилась к дому и с облегчением вздохнула, когда услышала доносившиеся оттуда голоса и смех.
Дверь, однако, оказалась запертой.
Сирена постучала несколько раз, потом, отойдя в сторону, заглянула в мутное окно, откуда на нее таращились три физиономии. Один из мужчин, перегнувшись через стойку, видимо, был хозяином заведения.
– Помогите мне. Я заблудилась, – громко, с подчеркнутой артикуляцией произнесла Сирена.
Никто из мужчин даже не шелохнулся, продолжая пялиться на нее.
Сирена поежилась, решив, что стоит, пожалуй, забраться обратно в машину и ехать в следующую деревню. Она уже повернулась, чтобы уйти, когда хозяин вышел из-за стойки и направился к двери. Он слегка приоткрыл ее, так что Сирена могла видеть только длинный нос и черный глаз.
– На шоссе произошла катастрофа. Мне нужно попасть в Кэстл-Кумб, – косноязычно объяснила Сирена.
Хозяин раскрыл дверь пошире.
– Отсюда далече будет, мисс, – сказал он, высовывая в щель голову и обегая глазами-бусинками ее фигуру, пока взгляд его не остановился на ее огромном животе, говорящем о последних месяцах беременности.
От этого взгляда Сирене стало неуютно, ее передернуло, и она инстинктивно запахнула пальто.
– Если вы покажете мне правильное направление, то я буду очень…
Голос ее неожиданно оборвался: Сирена вдруг почувствовала, как по ногам ее сочится жидкость – сначала тоненькой струйкой, а через несколько секунд из нее хлынул теплый поток. На каменной ступеньке сразу образовалась лужица.
– О Боже, нет! У меня отошли воды, – простонала она.
Мужчина вылупился на нее, глядя, как она обеими руками сжимает свой огромный живот. У нее начались схватки.
Первая схватка оказалась много болезненнее, чем она ожидала. Привалившись к стене, Сирена тяжело дышала, держась рукой за ледяной камень, пока боль не отпустила ее.
– Помогите мне. У меня начались роды. Где тут ближайшая больница?
Ее отчаянная мольба наконец-то заставила хозяина бара действовать.
– Входите, мисс.
Он посторонился, и Сирена осторожно протиснулась в помещение. В сизом дыму она разглядела лица двух мужчин. Один из них, как потом оказалось, Том Бейли, мгновенно оказался рядом.
– Садитесь сюда, мисс. – Бейли был крупный мужчина, он бережно поддерживал ее, когда она опускалась на ближайший стул. От него пахло табаком и навозом – не очень-то приятный аромат.
– Том, скажите ей, чтобы выпила. Это поможет. – И хозяин налил в стакан основательную порцию бренди.
Сирена с благодарностью проглотила спиртное, но тут же из нее снова полило, и живот прорезала болью новая схватка – на этот раз еще болезненней предыдущей. Сирена так сильно впилась в руку Тома Бейли, что он поморщился.
Краска медленно сошла с ее лица, оно стало землистого цвета, однако Том Бейли по-прежнему думал, что более красивой женщины он не видел ни здесь, ни в окрестностях.
– Все будет хорошо. Я отвезу вас к миссис Нейл, она позаботится о вас.
– Кто она такая? – заволновалась Сирена. – Не хочу я ни к какой миссис Нейл. Мне нужно в больницу. Разве непонятно?
Услышав в собственном голосе истерические нотки, Сирена приказала себе успокоиться – иначе добра не жди.
– Роды наступили на четыре недели раньше срока. Мне нужна квалифицированная медицинская помощь.
– Ближайшая больница за двадцать пять миль отсюда. В таком тумане до нее не добраться.
Хозяин говорил очень уверенно, остальные мужчины согласно кивали. Кивали они и дальше – когда он продолжил свою речь.
– На прошлой неделе жена старины Рэдли разродилась прямо по дороге в больницу. На обочине. Чуть не потеряла малыша. Думаю, Том прав. – Хозяин указал на великана. – Лучше всего отвезти вас к миссис Нейл. Она лучшая акушерка графства и сумеет вам помочь. Женщины прямо молятся на нее. Им не нужны никакие больницы – только бы попасть к миссис Нейл.
Будь у Сирены силы, она бы разрыдалась. Но оставшуюся энергию нужно было беречь для схваток, очередная из которых уже начиналась. Сирена с ужасом осознала, что схватки повторяются регулярно, с интервалом в несколько минут.
– Хорошо, везите меня к миссис Нейл. Все лучше, чем рожать на обочине.
– Вот и молодец, – сказал великан Том, подхватывая на руки ее обессилевшее тело и вынося из бара.
– Сейчас позвоню миссис Нейл – предупрежу, что вы едете, – крикнул вслед хозяин.
Том осторожно опустил Сирену на место пассажира в ее собственную машину, взял у нее ключи от зажигания, а затем стал манипулировать с сиденьем водителя, стараясь пристроить поудобнее свои длинные ноги.
– Это недалеко, – успокоил ее великан, заводя машину. – Около полумили. Продержитесь?
– У меня нет выбора, – пробормотала Сирена, радуясь, что "рейндж-ровер" мягко трогается с места.
Однако дорога к дому миссис Нейл оказалась неровным, опасным проселком, и Тому пришлось неожиданно резко свернуть в сторону, чтобы не угодить в рытвину. Несколько секунд их здорово трясло на ухабах, ветви платана хлестали по ветровому стеклу, заслоняя дорогу.
– Простите, – извинился Том с сильным глостерширским акцентом.
Сирена промолчала, хотя подумала про себя, что рытвину перенести было бы легче. Она держалась за живот и скрипела зубами – частично из-за боли, но больше от ярости. Во всем виноват Николас. Уехал по делам за границу! Сирена умоляла его не покидать ее, но муж настоял на своем, уверяя, что вернется через один-два дня. Небольшое утешение приносила мысль о том, каким виноватым будет он себя чувствовать, какие угрызения совести испытает.
Наконец Том затормозил и выключил мотор.
– Приехали, – объявил он, выпрыгивая из машины и подбегая с живостью шестнадцатилетнего мальчишки к той стороне автомобиля, где сидела Сирена.
Он помог ей выбраться наружу, чуть ли не вынеся на руках, а потом открыл калитку Сэддлерс-Коттедж.
– Обопритесь на меня, – предложил Том, и они медленно поплелись к парадной двери. Гравий хрустел под их ногами.
– Миссис Нейл! – завопил Том что есть мочи и забарабанил в дверь. – Миссис Нейл!
Ответа не было. В тишине слышалось только затрудненное дыхание Сирены.
Том повторил свои усилия.
– Миссис Нейл, вы дома?
Залаяла соседская собака, потом вдруг перестала. Немного спустя из-за двери раздался сонный голос.
– Кто там?
– Это Том Бейли, миссис Нейл.
– Что тебе нужно в этот час? – раздраженно проговорила миссис Нейл. – Уже пробило двенадцать.
– Вам разве Джек не звонил?
– Никто мне не звонил, – отрезала акушерка, потом неохотно прибавила: – Может, и звонил, но у меня телефон барахлит. Я-то могу пользоваться телефоном, но ко мне звонки не всегда проходят. Все жду монтера, но…
Том перебил ее.
– Со мной женщина, миссис Нейл, у нее схватки. Вот-вот начнутся роды.
После этих слов дверь распахнулась, и перед ними возникла сама хозяйка в ночной рубашке.
– Вот эта дама, – Том взглядом указал на Сирену, – заявилась к нам в бар, чтобы спросить дорогу, потому что заблудилась. – Он широко раскрыл глаза. – У нее начались схватки прямо там, в этом чертовом баре.
На лице Тома заиграла глупая ухмылка, и Сирена подумала, что у него, скорее всего, не все дома. "Да, повезло мне, – мысленно произнесла она, – придется рожать в присутствии старухи-акушерки и сельского простака". Знакомая боль вновь пронзила ее тело. Задыхаясь, она ухватила Тома за руку, на его черной кожаной куртке болезненная белизна ее пальцев особенно бросалась в глаза. Схватка достигла своей высшей точки, на лбу Сирены выступили крошечные капельки пота. С трудом держась на ногах, она заговорила со страхом в голосе:
– Кажется, вам придется поторопиться, схватки стали очень частыми.
Моментально преобразившись, миссис Нейл принялась действовать.
– А ну-ка, Том Бейли, не стой как истукан, а лучше помоги женщине войти в дом. На улице холодно, – приказала она.
Том кивнул и увлек Сирену в дом.
– Отведи ее в дальнюю спальню. Ты ведь знаешь, где она находится?
– Хорошо. – Том снова расплылся в улыбке, и теперь уже Сирене стало абсолютно ясно, что он не вполне нормален.
– Миссис Нейл в прошлом году принимала здесь роды у моей жены. Мальчонка чуть не помер, – прибавил он.
– Благодарю, Том, – саркастически отозвалась Сирена. – Это очень вдохновляет.
Том склонил голову на одно плечо, как бы внутренне собираясь перед тем, как помочь ей подняться по лестнице. Наверху он ввел ее в скудно меблированную комнату, где остро пахло лавандой и сыростью. Там стояла ванна, высокая кровать для рожениц и обшарпанный передвижной столик с медицинскими инструментами.
При виде этого допотопного хозяйства Сирене чуть не стало дурно. Том усадил ее на единственный стул, продолжая крепко держать за руку и явно не желая уходить.
– Вы так дрожите, – сказал он. – Может, принести попить чего-нибудь горячего?
Сирена отрицательно покачала головой:
– Мне страшно. Я не хочу здесь рожать.
Катриона Нейл как раз в это время входила в комнату. Услышав последние слова, она обратилась к роженице по-деловому:
– Первые роды, как я понимаю. Боюсь, у вас нет выбора, милочка. Как часто у вас сейчас схватки?
– Каждые несколько минут.
– Скажите мне, когда начнется следующая, – попросила миссис Нейл, отходя к умывальнику в углу, где принялась тщательно мыть руки.
Она уже сменила ночную рубашку и халат на более подходящую одежду: строгую блузку, твидовую юбку и спортивные туфли – все совершенно одинакового коричневого цвета.
– Том, раз ты еще здесь, помоги. Пойди и вскипяти воду, а еще принеси чистое белье из шкафа под лестницей.
Том выглядел смущенным.
– Мне надо идти, миссис Нейл, моя женушка будет волноваться. Уже поздно, а идти мне далеко.
– Сегодня пятница, Том. Люси уже спит мертвым сном, зная, что ты непременно засидишься в баре. Так что иди и делай, что тебе говорят. – И миссис Нейл подтолкнула его к двери.
Сирена следила словно зачарованная, как миссис Нейл берет со столика скальпель и кладет в металлический таз. Заерзав на стуле, она вдруг резко вскрикнула.
– Ну вот, снова начинается.
Полноватая акушерка, выглядевшая на первый взгляд неуклюже, оказалась весьма подвижной особой: она в ту же секунду уже была рядом с Сиреной и держала руки на животе, пока схватка не кончилась. Тогда миссис Нейл выпрямилась с понимающим видом.
– Первые роды? – Сирена кивнула, не в силах произнести ни слова, а миссис Нейл продолжала: – Думаю, родятся близнецы. – После небольшой паузы акушерка добавила: – Не волнуйся, касатка, ты в надежных руках. Ты еще пешком под стол ходила, а я уже занималась своим делом.
Миссис Нейл обладала способностью вселять надежду в своих пациенток. Впервые с начала схваток Сирена почувствовала, что страх понемногу убывает. На ее губах заиграла слабая улыбка.
– Я просто немного разволновалась.
– Понимаю. Ты ведь не собиралась рожать детишек у нас в глухомани, на руках у незнакомых людей. Но ты молодая и здоровая. Я не предвижу никаких осложнений. А теперь скидывай одежду и марш в постель.
Видя, что Сирена не двигается, акушерка прищелкнула языком, торопя ее.
– А где можно раздеться? – Сирена растерянно оглядела комнату.
– Бог ты мой! Ты что, еще стесняться вздумала? Пойми, ты рожаешь! – порывшись в комоде слева от себя, миссис Нейл вытащила оттуда длинную полотняную ночную сорочку. – Вот, надевай и полезай в постель. Нам с тобой придется хорошенько поработать. – Она захихикала и пошла вниз погонять Тома.
Сирена поклялась бы, что акушерка наслаждается ситуацией. "Ну, что ж, – подумала она, – пусть хоть одной из нас хорошо".
Она стянула с себя просторное платье будущей матери. Оно упало на пол, а сама Сирена, оставшись в лифчике и трусах, стояла, дрожа от холода, пока не вошла миссис Нейл.
– Еще не в постели? Кстати, скажите мне ваше имя.
Сирене не хотелось, чтобы акушерка знала ее настоящее имя, и поэтому она назвала первое, какое пришло в голову – имя ее лондонской экономки.
– Миссис Бойд. Джун Бойд.
Встретившись глазами с миссис Нейл, Сирена увидела в них все тот же понимающий взгляд и поняла: акушерка знает, что она лжет.
– Поторопитесь, Джун. Давайте я помогу вам снять белье и надеть ночную сорочку.
Услышав шаги Тома за дверью, Сирена смущенно улыбнулась, словно школьница.
– Не входи к нам пока, Том, – крикнула миссис Нейл. – Погоди минутку.
Подняв рубашку над головой Сирены, она резким движением натянула ее на голое тело и повела женщину к постели.
– А теперь, юная леди, вам придется потрудиться, так что соберитесь с силами. Мы с вами приведем в этот мир новых людей.
Спокойствие миссис Нейл вселило в Сирену уверенность. Когда она лежала с закрытыми глазами на жесткой кровати, ей казалось, что она слышит голос своей первой учительницы, обожаемой миссис Маккензи, которая частенько поругивала своих учеников, но никогда не обижала. Почему-то ей казалось, что Катриона Нейл – женщина такого типа (хотя время показало, что она очень ошибалась на ее счет).
Распростертая на кровати Сирена уставилась в потолок, в то время как миссис Нейл осматривала ее. Абажур из ткани в цветочек, обшитый бахромой, заслонял висевшую прямо над ней лампочку. Стараясь отвлечься, Сирена заставляла себя считать выцветшие цветочки, а акушерка, запустив руку в ее лоно, давила на матку. Сирена успела насчитать четырнадцать розочек – только тогда агрессивные пальцы перестали ее мучить.
Миссис Нейл стянула прозрачные перчатки и объявила:
– Все идет нормально и скоро закончится.
При этих словах Сирена облегченно вздохнула и пробормотала:
– Слава Богу!
Тут раздался нетерпеливый стук и голос Тома:
– Можно войти?
Даже Сирена слабо улыбнулась, когда миссис Нейл, открыв дверь, расхохоталась при виде растерянного мужчины.
– Прости, Том, из-за всех волнений мы совсем забыли о тебе.
Крепко зажмурившись, Сирена молилась о своих еще нерожденных детях и о себе – именно в такой последовательности. Где-то она читала, что боль переносится легче, если сосредоточиться на чем-то постороннем, и стала думать о новых занавесках, что повесила в будущей детской. Потом представила, что плавает в теплых водах Карибского моря, вызвала в памяти тот день в Порт-Антонио, когда Николас перевернул взятый напрокат катамаран и она потеряла в воде лифчик от бикини. Но ничего не помогало. Последующие пять часов мучительная боль убивала все остальные мысли, и в конце концов Сирена сдалась и уступила ей. Дикие, бессвязные звуки доносились до нее – собственные стоны; ей хотелось только одного – умереть.
– Тужься, Джун, тужься!
Сирена хотела было завопить, что она и так тужится как может, но у нее не было сил. И еще ей хотелось крикнуть, чтоб эта несносная женщина наконец отвязалась от нее, но выговорились единственные правильные слова.
– Помогите мне, пожалуйста.
– Действуй в том же духе, детка. Головка уже показалась, ты у цели. Потужься еще разок.
Великан Том держал Сирену за руку, шепча слова сочувствия. Но его чужой голос, незнакомый акцент только мешали. Сирене хотелось, чтобы он заткнулся. Боль поглотила ее всю, она чувствовала только мучительное страдание. Наконец, глубоко вздохнув, она собралась с духом и что есть мочи потужилась. И потом – из последних сил – еще раз.
Через минуту родился ее первый ребенок.
И еще через десять минут – второй.
– Девочки-близнецы, – торжественно объявила миссис Нейл.
Сирена, задыхающаяся, взмокшая, напряглась и исторгла из себя послед.
– Слава Богу, – прошептала она.
Ощущая только блаженное чувство облегчения, она не сдерживала слезы, текущие по ее щекам к пересохшим губам.
Радостно возбужденная миссис Нейл улыбалась Тому, тот тоже не скрывал восторга – лицо его светилось такой гордостью, что его можно было принять за счастливого отца.