- Нет, и не от мистера Дарка. Вчера, когда девушка была в Стенморе, а Дарк, по моим расчетам, в редакции, я взял на себя смелость заглянуть к нему в квартиру. - Он виновато улыбнулся. - У меня немалый опыт. Для моей работы это весьма полезная привычка. Вы, конечно, понимаете, что я прибегнул к этому с чисто познавательной целью и оставил там все, как было.
- Да, да, - нетерпеливо кивнул Фаберже. - Так что же вы нашли в квартире Дарка?
- Камеры, осветительные лампы, словом, всевозможное фотооборудование. А также большой письменный стол с закрытым ящиком. Замок был необычного образца, а у меня не было при себе подходящих ключей или инструментов. Но, в конце концов, я его все-таки открыл.
- Ну и что же?
- В ящике была папка с полным и детальным изложением плана "Красотворец" и, кроме того, еще десятки фотографий и цветных пленок с изображением Лоры Смайт на всех стадиях ее, так сказать, метаморфозы. Я прочитал все, что там было. В целом это представляет собой очень тщательно разработанное и безжалостное разоблачение всего опыта с "Красотворцем". Доктор Рафф предстает в очень неприглядном виде - вряд ли ему это понравится. Да и о вас, мистер Фаберже, там говорится много нелестного, а также и о рекламных агентах. Заметьте, весь отчет довольно объективный и выглядит совершенно обоснованным, хотя он чересчур уж острый. Он может заметно пошатнуть авторитет вашей фирмы и уничтожить "Красотворец" как косметическое средство раньше, чем оно попадет в продажу.
- Очень-похоже на обычные методы "Наблюдателя", - заметила Аманда Белл. - А каким образом Пол Дарк узнал о том, что мисс Смайт и есть та девушка, над которой проводили опыт?
- Ему и не нужно было ничего узнавать, - ответил Уиллерби, заглядывая в свои записи. - Дарк сам поручил Лоре Смайт занять это место, лишь только в "Гардиан" появилось объявление фирмы "Черил". В отчете об этом подробно говорится. Он, можно сказать, делал в точности то же, что и вы: искал обычную девушку, которая могла бы подойти для вашего опыта. Через театральное агентство познакомился с несколькими статистками и остановил свой выбор на мисс Смайт, или, вернее сказать, мисс Стенз. А затем она написала письмо в "Черил", как все другие. По иронии судьбы получилось так, что выбор пал именно на нее, и у "Наблюдателя" оказался агент в вашем стане. Девушка, которую вы наняли, в действительности работала на их журнал, да и сейчас работает.
- Где этот отчет? - сердито спросил Фаберже.
- В ящике письменного стола в квартире Дарка, - спокойно ответил Уиллерби.
Фаберже раздраженно стукнул кулаком по столу.
- Вы должны были уничтожить его, мистер Уиллерби. Или, по крайней мере, забрать и передать мне.
Уиллерби решительно покачал головой.
- Воровство не входит в мои обязанности, мистер Фаберже. Если бы отчет о "Красотворце" исчез из ящика, Пол Дарк немедленно заподозрил бы нас. Вмешалась бы полиция, и вы не избежали бы неприятной шумихи в газетах. Лучше действовать осторожно.
- Согласна с вами, - сказала миссис Белл, пристально разглядывая свои розовые ногти. - Мне кажется, нам необходимо решить, что делать с этим отчетом и самой девушкой.
- Теперь уж ничего не сделаешь, - сердито заявил Фаберже, - мы уже вбухали в это кругленькую сумму, и поэтому не можем позволить себе все бросить и начать сначала, да и если б мы даже так и поступили, это бы все равно ничего не изменило - "Наблюдатель" в этом случае заявил бы, что он заставил нас признать свое поражение, и стал бы препятствовать всем нашим дальнейшим попыткам достичь цели. Мы уже держим эту дамочку на цепи, значит, укоротим цепь, чтобы она и шагу не могла ступить… А потом просто избавимся от нее.
- Избавитесь? - удивленно переспросил Уиллерби.
- Отошлем куда-нибудь, где она не сможет нам навредить, и пусть делает карьеру на своей внешности. В конце концов, мы дали ей то, чего не дал "Наблюдатель" - красоту. Она должна понять, где лежит более лакомый кусок.
- Может, мне поговорить с ней? - предложила миссис Белл.
- Нет, - решительно возразил Фаберже. - Если и дойдет до разговора, я это сделаю сам. А тем временем, наверное, лучше вообще ничего не говорить. Они и не подозревают, что мы все знаем, а это дает нам инициативу. Что же касается отчета…
- Нельзя ли уничтожить его таким способом, который ни у кого бы не вызвал подозрения? - спросила миссис Белл, подняв глаза на Уиллерби. - Скажем, пожар в квартире Пола Дарка. Ведь пожар - чистая случайность…
Уиллерби неспокойно завозился на стуле.
- Боюсь, поджоги - не моя специальность.
- Но ведь такие вещи можно устроить иначе. Совсем не обязательно влезать в это самим. Допустим…
- Забудем о поджогах и насилии, - резко оборвал ее Фаберже. - Есть более простые способы улаживать подобные дела. Скажите мне, кто издает "Наблюдатель", не концерн ли "Стайн-Хеннингер"?
- Да, - подтвердила миссис Белл, - и мы размещаем немало рекламы в их изданиях, в том числе и в "Наблюдателе". Можно припугнуть их, что мы все снимем…
- Рекламу не трогайте. Мы не станем прибегать к угрозам. В итоге это ударило бы по нам самим.
- Так что же делать?
- Пока ничего. Дело в том, что Чарльз Хеннингер и я принадлежим к одному клубу - "Деловому клубу" на Пэлл-Мэлл. Может, лучше будет, если я спокойно поговорю с ним за хорошим завтраком. Уверен, Чарльз поймет те проблемы, с которыми нам приходится сталкиваться в промышленности и торговле, так же как я понимаю его трудности в руководстве издательским концерном.
- И вы в самом деле думаете, что вам удастся повлиять на него?
Фаберже возражающе поднял руку.
- Речь идет совсем не о каком-то влиянии. Все мы конкурируем друг с другом в своих отраслях - мы вынуждены это делать, чтобы оставаться сильными и жизнеспособными. Иногда случается, между нами возникают конфликты по тем или иным вопросам. Но руководители всегда могут найти общий язык. Чарльз - глава концерна "Стайн-Хеннингер", и я уверен, что он так же, как и я, захочет избежать пустякового конфликта. Я немедленно позвоню ему и предложу позавтракать со мной в "Деловом клубе". А пока… - Он быстро перевел взгляд с миссис Белл на Уиллерби. - Пока ничего не предпринимайте.
Фаберже взялся за телефонную трубку.
- Благодарю вас, мистер Уиллерби, за вашу бдительность, - прибавил он. - Надеюсь, вы и в дальнейшем будете информировать меня обо всем, что сочтете нужным.
- Разумеется, - откликнулся Уиллерби. Тон Фаберже вдруг стал официальным.
- Желаю вам успехов, - сказал он, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
Уиллерби понял намек и вышел из кабинета, следом за ним ушла и Аманда Белл.
Фаберже дождался ответа дежурной на коммутаторе и распорядился:
- Соедините меня с Чарльзом Хеннингером, главой издательского концерна "Стайн-Хеннингер".
Довольный, он положил трубку и поудобней устроился в кресле, ожидая звонка дежурной телефонистки.
С какой стороны ни погляди, это был великолепный завтрак, и к тому же довольно дорогой: распорядители "Делового клуба" давно уже поняли, что изысканность блюд определяется солидными расходами. Фаберже щедро заказывал коктейли и вина, и за столом все время царила атмосфера благодушия и непринужденности. Дружеский разговор переходил со скачек на политику, с лунных ракет на женщин, и во всех этих вопросах Чарльз Хеннингер проявлял незаурядную осведомленность.
Хеннингер был маленьким энергичным человечком, в возрасте около шестидесяти, холеным и безукоризненно одетым, с округлым лицом, словно перерезанным тонкими губами. Более тридцати лет назад он поступил на службу в небольшую издательскую фирму, владельцем которой был Роджер Стайн и, начав свой путь в качестве курьера, вскоре выбился в клерки, затем в секретари и, пройдя еще ряд ступенек, наконец, вошел в совет директоров и стал компаньоном Стайна. После смерти Стайна, во время войны, Хеннингер стал, по существу, полновластным владельцем издательской империи "Стайн-Хеннингер", но он больше разбирался в бухгалтерии, нежели в журналистике. Его знакомство с полиграфией ограничивалось отпечатанными на машинке листами финансовых отчетов, а успех того или иного журнала определялся лишь тиражом и прибылью от рекламы. Он почти не знал в лицо никого из работников редакций, предоставив право оценивать их способности ответственным редакторам. Его ближайшим советником был главный бухгалтер концерна.
В конце завтрака, после того, как оба приятеля уделили несколько минут небрежному разговору о гольфе, Фаберже сказал:
- Кстати, Чарльз, мне бы хотелось посоветоваться с вами по одному пустяковому делу. Это касается новой продукции нашей фирмы, которую мы скоро собираемся пустить в продажу.
Хеннингер принял заинтересованный вид.
- Буду весьма рад, Эмиль, если сумею вам чем-то помочь.
- Так вот, - начал Фаберже, подав знак официанту принести сигары, - вы разбираетесь в экономике и хорошо знаете, как тяжело внедрить новый товар на перенасыщенный рынок. Но на этот раз мы рассчитываем одержать безоговорочную победу. Речь идет о косметическом креме под названием "Красотворец".
- Красивое название, - одобрительно заметил Хеннингер. - Очень красивое, Позволю себе заметить.
- Ясное дело, этому предшествует широкая рекламная кампания в прессе и на телевидении, одна из самых громких за последние годы: Большинство ваших журналов помещают большие рекламные объявления о "Красотворце", в частности, "Наблюдатель", принимая во внимание его большую популярность среди некоторых избранных, весьма интересующих нас слоев читателей.
Хеннингер не скрывал удовлетворения, искорки которого на мгновение отразились в его глазах.
- Нам посчастливилось придумать блестящий рекламный трюк, настоящий крючок для покупателей. Мы берем обычную непривлекательную девушку, проводим курс лечения, применяя одну из активных составных частей "Красотворца", и - хотите верьте, хотите нет - она в течение нескольких недель превращается в сказочную красавицу.
- Фотографический трюк, усмехнулся Хеннингер. Официант принес сигары. Оба собеседника сорвали ярлычки и одновременно закурили.
- Представьте себе, это совсем не фототрюк, - объяснил Фаберже. - Мы на самом деле превращаем девушку в красавицу, то есть изменяем ее внешность, и это чистая правда.
- Вы действительно уже это сделали, Эмиль, или только задумали?
- Мы сделали это, Чарльз. Опыт завершен. Все зафиксировано на пленке и готово для телевидения и прессы.
- Ну что же, весьма любопытно. И теперь, конечно, вы хотите заинтересовать этим прессу, в придачу к рекламным объявлениям.
- Нет, - твердо возразил Фаберже. - Меньше всего нам нужны какие-либо комментарии прессы. Мы считаем, что лучше сосредоточить всю магию этого… этого чуда в своей рекламе. Одно только останется нашей тайной: каким образом достигнуто это удивительное перевоплощение. Но оно совершенно реально. - Он понизил голос почти до шепота. - Вам я, разумеется, могу сказать, Чарльз. Весь секрет в новом препарате под названием стимулин, который применяется в комплексе с другими составными веществами. Вот что превратило серенькую, непривлекательную девушку в ослепительную красавицу. В каждом тюбике "Красотворца" будет содержаться определенный процент стимулина.
- Чудеса, да и только, - заметил Хеннингер. - Но если вам не нужны редакционные комментарии, чем я могу вам помочь?
Фаберже ткнул пальцем в скатерть.
- В том-то и дело, Чарльз. Один из сотрудников вашего "Наблюдателя" потихоньку разведал об этом деле и раскрыл секрет нашего опыта. К тому же он раскопал кое-какие сомнительные подробности, касающиеся прошлого нескольких первостепенных его участников. Знаете, как оно бывает: почти у каждого из нас за душой есть давние грешки.
- Конечно, конечно, - кивнул Хеннингер, как будто вспомнив свое прошлое.
- Мы, понятно, ничего не имеем против истины, если она уместна. Но если такой задиристый журналист решит написать статью… тут уж держи ухо востро!.. Вы знаете… - Он наклонился к Хеннингеру и шепотом произнес: - Этот господин зашел так далеко, что намекает, будто мы действовали неэтично.
Хеннингер нахмурился, затем отхлебнул немного кофе.
- Кто этот журналист? - спросил он.
- Ваш редактор отдела репортажей, Пол Дарк.
- Дарк… - пробормотал Хеннингер. - Пол Дарк… Ага, знаю. Ловкий парень. Может; немного излишне предприимчивый и настырный, но это неплохо, совсем неплохо, уверяю вас.
- Конечно, - согласился Фаберже. - Я сам всегда первый восхищался боевитостью "Наблюдателя". Однако в данном случае мистер Дарк портит нам всю обедню. При других обстоятельствах для нас не имело бы никакого значения, если бы какой-нибудь дотошный журналист вытащил на свет Божий какую-то закулисную историю - пусть… чем больше шума, тем лучше. Но с "Красотворцем" мы все-таки надеялись сохранить тайну, поскольку она основа всей рекламной кампании. Опубликовать такую историю - почти то же самое, что раскрыть секрет очень остроумного фокуса.
- Значит, это все же фокус? - серьезно спросил Хеннингер.
- Ни в коей мере, - поспешно ответил Фаберже. - Но что-то вроде того, вы понимаете? Насколько мне известно, мистер Дарк собирается напечатать точно такую же, как и в наших изданиях, серию фотографий, иллюстрирующих постепенное превращение невзрачной девушки в красавицу, и подробно объяснить, как все происходило. Честно говоря, мы предпочли бы рассказать всю историю сами так, как считаем нужным. В конце концов, Чарльз, у нас есть свой отдел рекламы и наше дело - продавать "Красотворец", а не распространяться о том, как он влияет на организм. Так или иначе, но я не думаю, чтобы ваших читателей особенно заинтересовал редакционный отчет, который будет точным повторением рекламных объявлений.
- Конечно, вы правы, - задумчиво произнес Хеннингер. - Но вы же знаете, мои редакторы все время охотятся за необычными, сенсационными историями. Такова уж политика "Наблюдателя". Я думаю, Дарк просто не понял сути дела, к тому же он журналист и, очевидно, очень мало знает о ваших рекламных планах.
- Так же подумал и я, - ответил Фаберже, снисходительно улыбаясь. - Разумеется, мы приветствуем всяческую поддержку со стороны прессы, особенно если речь идет о новой продукции. Должен признаться, я чувствую себя немного виноватым, что вообще завел разговор об этом. Меньше всего мне хотелось бы, чтобы вы подумали, будто я пытаюсь повлиять на редакционную политику одного из ваших журналов…
- Что вы, что вы! - прервал его Хеннингер, великодушно махнув рукой. - Я очень рад, что вы об этом сказали. Подобные недоразумения время от времени случаются, и куда лучше уладить их, пока не причинен вред. Я позабочусь о том, чтобы секрет "Красотворца" был сохранен - по крайней мере, на редакционных полосах "Наблюдателя", если не на его рекламных страницах.
- Вы очень любезны, Чарльз. Фаберже подозвал официанта.
Мне кажется, - весело сказал он, - такой приятный завтрак нужно достойно завершить… Эй, подайте нам "Арманьяк"!
- "Арманьяк"! - эхом отозвался Хеннингер. - Великолепно!
Глава семнадцатая
Принеся папку с материалами о "Черил" в редакцию, Пол Дарк ежедневно посвящал ей час или немного больше: просматривал черновики, редактировал и переписывал отдельные места рукописи - одним словом, тщательно шлифовал, подготавливая к последующей публикации. Окончательный вид репортаж должен был принять в руках Колби и Майерса, в комнате литературных редакторов, однако думать о сдаче рукописи было, пожалуй, еще рановато; в первую очередь, не хватало кое-каких дополнительных сведений. Примерно за неделю до публикации, думал Дарк, он передаст рукопись и фотографии Диксону, секретарю редакции, и тот через технический отдел свяжет его с печатниками и гравировальщиками. Но этот день был еще далеко - где-то через месяц или даже больше.
Бренда Мэйсон была в восхищении.
- В наши дни редко кому посчастливится напасть на такой яркий случай кричащего надувательства публики, - говорила она. - Этот репортаж ощутимо подорвет репутацию фирмы "Черил" и скорее всего уничтожит "Красотворец" в зародыше. Единственно, кого мне искренне жаль, это Мэри Стенз. Боюсь, ее буквально распнут.
- Вряд ли, - возразил Дарк. - Скорее наоборот - весь этот шум только пойдет ей на пользу. Что ни говори, ее красота подлинная, и этого у нее никто не отнимет. Она хочет стать актрисой, и теперь имеет все возможности осуществить свою мечту.
- Одна только красота еще не делает женщину актрисой, - не сдавалась мисс Мэйсон.
- Однако способствует этому. Впрочем, я считаю, что и таланта ей не занимать. В определенном смысле этот удар по "Красотворцу" может открыть перед ней широкие перспективы. Тысячи людей захотят собственными глазами увидеть девушку, которую сделал красавицей эскулап, отсидевший в тюрьме за подпольный аборт. Такая реклама в наше время стоит многого. Завтра Мэри Стенз может стать знаменитостью.
- Будем надеяться, выйдет по-твоему, - пробормотала мисс Мэйсон. - Что касается меня, я думаю, ее ждут тяжелые испытания.
- Меня это не касается, - решительно заявил Дарк. - Единственное, что имеет для меня значение - репортаж.
На следующий день перед самым обеденным перерывом его вызвали в кабинет ответственного редактора. Безил Бомон сидел за столом, рисуя что-то на листке бумаги. Он указал Дарку на кресло.
- Послушайте, Пол, - немного смущенно начал Бомон. - Вы помните, несколько дней назад мы беседовали с вами о репортаже, посвященном новому косметическому средству. "Красотворец", если не ошибаюсь?
- Совершенно верно, - ответил Дарк. - Работа продвигается успешно.
Бомон помолчал, потом глубоко вздохнул.
- Боюсь, вам придется отказаться от него. Этот материал не для нас.
Дарк пристально посмотрел на собеседника, не совсем понимая его.
- Это распоряжение совета директоров, - пояснил Бомон. - Точнее говоря, самого Чарльза Хеннингера. Репортаж запрещено печатать.
- Погодите, Безил, - сердито произнес Дарк. - Ведь это же не какой-то проходной репортаж, а важное разоблачение. Мы должны напечатать его. Вы сами говорили…
Бомон пожал плечами.
- Я понимаю, Пол, но я же не глава концерна "Стайн-Хеннингер". Я зарабатываю себе на жизнь так же, как и вы. Шеф велел, чтобы до его дальнейших распоряжений на страницах журнала и словом не упоминали о какой-либо продукции фирмы "Черил", в том числе и о "Красотворце".
- А знает ли Хеннингер, о чем идет речь в этом репортаже?
- Не мое дело учинять допрос главе концерна, - раздраженно ответил Бомон. - Если он запрещает печатать какой-то материал, то для меня это означает, что материал не выйдет в свет. - Он ткнул пальцем в Дарка. - И для вас тоже.
- Но почему? Почему?
- Не знаю. Какие-то тайные пружины. Кто знает, может, он один из самых больших акционеров фирмы "Черил".
- Нужно, чтобы кто-нибудь объяснил ему положение, не унимался Дарк. - Я потратил на этот репортаж столько времени и знаю наверняка: это именно то, что нужно "Наблюдателю". Скажу больше: напечатать его - наш гражданский долг. Хеннингер не имеет права запрещать такой важный материал.
- Он глава концерна и ответственный директор, - спокойно ответил Бомон. - Он платит нам деньги и имеет право на все.
- Но репортаж уже почти готов, это подробное освещение злободневного общественного вопроса.
Бомон терпеливо вздохнул.