Я снова поежилась. Мысль о том, что мое тело начало ко всему этому привыкать, пугала сильнее, чем само наличие этих способностей.
- Ну вот, - сказал Лукас.
На экране возникло изображение человеческого тела.
Нет, не человеческого, поняла я с растущим ужасом. Моего тела.
Человекоподобное в некоторых местах, но с такими органами, которых не было бы ни у одного человека. Слой за слоем под поверхностью располагались компоненты, в которых не было ничего живого; мое уродство предстало передо мной, детальное и неопровержимое.
Если бы я еще хоть на секунду задержала взгляд на экране, боюсь, во мне бы погибла последняя надежда.
Отвернувшись, я вдавила подбородок в плечо и крепко зажмурилась. Может, если сжать веки достаточно сильно, у меня получится навсегда повредить свою оптическую систему и уберечь себя от возможности когда-либо снова так явственно увидеть правду.
- Ты в порядке?
Из-за чувства, фантомного или нет, что мое горло сжимается, мне лишь с трудом удалось выдавить:
- Нет.
Я услышала шелест вздоха, шорох подошв, а затем мое кресло дернулось под звон удара ботинка о металл, сопровождаемый приглушенным ругательством. Каждый звук доносился четко и ясно, хотелось мне того или нет. Спасибо моему улучшенному слуху.
- Извини. Споткнулся о кресло.
В этот раз ответ выдавить не удалось. Только в глазах стало горячо. Влажно. И наконец напряжение спало, и из-под ресниц потекли слезы.
Я уткнулась в локоть, пряча глаза. Может, Лукас мне и сочувствовал, но я знала, как к слезам относился Холланд. Единственной, кому я могла доверять, была мама.
Мама. Которую я больше не увижу, если не покажу класс в этих испытаниях. А все, что мне для этого нужно, - это быть хорошим андроидиком. Сильным. Сосредоточенным.
Неподвластным эмоциям.
- Мила?
Закрывшись рукавом, я насухо вытерла глаза и приказала им открыться. Я не могла себе позволить прятаться от своих страхов, как обычная девушка.
Меньше всего на свете мне хотелось становиться похожей на Номер Три. Но у нее я почерпнула одну мудрую мысль: иногда наши желания не имеют значения. Главным для меня было спасти маму, и ничто не должно было этому помешать.
Даже я сама.
Я подняла подбородок и с вызовом уставилась на экран.
Ничего. Никаких кошмарных картинок, только плоский зеленый экран. Монитор был выключен.
Ошеломленная, я посмотрела на Лукаса, взгляд которого задержался на моих щеках, заставив меня гадать, не остались ли на них следы слез.
- Я его отключил. Всю информацию о поломках я загрузил сюда, - объяснил он, помахав появившимся у него в руке небольшим планшетом.
- Почему?
Он пожал плечами:
- Подумал, что так будет легче, - ответил он, как будто в этом не было ничего особенного.
После всего, что случилось за последние несколько часов, даже это крошечное проявление сочувствия показалось мне колоссальным, и на глаза чуть снова не навернулись слезы.
- Спасибо, - прошептала я.
Его щеки опять залила краска. Он засунул руки в карманы и уставился в точку где-то за моим левым плечом.
- Так что, повреждения сильные?
- Не то чтобы. Поврежден тазобедренный шарнир и проводка в плече. О, я смотрю, у тебя еще до испытания была травма руки?
Я вспомнила падение из пикапа Кейли.
- Ага, мама попыталась ее починить с помощью подручных средств.
- О, не пойми меня неправильно, она вполне прилично справилась. Просто тут у нас оборудование получше. Есть, можно сказать, универсальная ремонтная машина.
Лукас подвел меня к большой прозрачной трубе, которую я заметила, когда вошла в помещение. Он набрал на подключенном к ней компьютере несколько наборов цифр и букв, после чего труба издала долгий шипящий звук и медленно со скрежетом открылась.
И тогда я увидела, что акриловое стекло внутри частей трубы образует выемки по форме двух половин человеческого тела. И в закрытом состоянии они точно повторят размеры моего.
- Встань внутрь, пожалуйста.
Я заглянула в большую выемку под меня с немалым трепетом. Все мое естество сопротивлялось идее оказаться в такой тщательно сконструированной нише. Но Лукас сказал, что эта машина сможет меня починить, а мне предстояло пройти еще два испытания - вероятность успеха повысится, если мое тело будет в безупречном состоянии.
Не обращая внимания на колотящееся сердце, я вошла внутрь и развернулась лицом к Лукасу, поставив ноги на две черные отметки в полу. Идеальное соответствие. Как только мои ступни оказались на нужных местах, в ушах засвистел высасываемый вверх воздух. Меня прижало к стенке с такой силой, что я вскрикнула. А потом стеклянные створки сомкнулись на мне, как половинки сэндвича. Они сжимались, пока не заключили мое тело в идеальный футляр. Казалось, что кто-то натянул на меня новый слой кожи.
Слишком точное соответствие. Это устройство было создано специально для меня, поняла я. Для всех Мил.
Я замерла, в ушах громко застучала кровь.
Не паниковать. Не паниковать, не паниковать. Подумай о чем-нибудь другом.
Пластик был пронизан тонкими серебристыми нитями. Может, для прочности? Чтобы сделать его противоударным? Я смогу выбраться, только если Лукас выпустит меня.
Лукас нажал на какую-то кнопку, потом щелкнул переключателем на панели рядом с трубой, и я сразу почувствовала, что камера нагревается. Но внутри меня будто поползли ледяные змеи. Сквозь прозрачное стекло я посмотрела Лукасу в глаза и сосредоточилась на зеленых и голубых пятнышках, чтобы спастись от собственных мыслей, спастись от ощущения, что меня проглатывают заживо.
- Не пройдет и двух минут, как ты выйдешь оттуда.
Я с трудом сглотнула. Не разумно, но для меня "две минуты" прозвучали как "вечность".
- Сейчас снаружи опустится перегородка, в нее встроен лазер. Просто стой спокойно, и все будет хорошо. Я с тобой.
Без проблем. Я все равно вряд ли смогла бы пошевелиться, когда все мое тело сковал страх.
Пять голубых крапинок в правом глазу, три в левом, сосчитала я словно в бреду. А потом сверху, на границе периферийного зрения, появилось красное свечение.
- Закрой глаза, если так будет проще.
Я хотела послушаться, больше всего на свете, чтобы не видеть, что эта штука будет делать. Но не могла. Это означало бы поддаться той же слабости, которую я проявила перед экраном, а мне необходимо было оставаться сильной. Кроме того, опущенные веки не спасли бы меня ни от четырех слов, загоревшихся красным, ни от моего бесстрастного внутреннего голоса.
Лазерный ремонт: Процесс запущен.
Так что я стояла и смотрела на Лукаса, видя, как серебристая перегородка сначала закрыла его непослушные волосы, потом лоб и наконец глаза, и мой взгляд вперился в полупрозрачную стенку, охваченную слабым сиянием.
Потом раздался щелчок, который, видимо, означал, что перегородка дошла до пола. Красное свечение над головой усилилось.
- Выпустите меня, - попросила я, умоляюще глядя на Лукаса.
Он покачал головой.
- Все будет хорошо. Это не займет много времени.
И тут сетка вокруг моего плеча ожила. Вспыхнули миллионы фотоэлементов. Внезапно я почувствовала в области сустава прилив тепла, равномерную вибрацию. Как в тот раз, когда мама чинила мне руку, только гораздо, гораздо сильнее.
Плечевое соединение: Отремонтировано.
В этот момент я не смогла бы пошевелиться, даже если бы появилась такая возможность. Потому что эти слова произнес не мой спокойный электронный голос. Голос был чужой, незнакомый.
Но что они тогда делали у меня в голове?
Осознав, в чем дело, я поперхнулась. Машина. Она каким-то образом транслировала эти слова в мой мозг.
Меня электрическим током прошил ужас, подталкивая к маниакальному, бездумному поведению.
- Выпустите меня! - заорала я. - Пожалуйста!
Лазер продолжал невозмутимо делать свое дело - теперь красное сияние и пульсирующее тепло опустились ниже по руке.
Рука: Отремонтирована.
- Нет, - прошептала я, больше не пытаясь кричать. Я не знала, слышал ли меня Лукас, но было ясно, что выпускать меня он не собирался. Между тем, я не могла пошевелиться, не могла думать, не могла дышать. Я хотела сжаться в комок, но стенки были неподатливыми, как будто меня похоронили с расставленными ногами и руками. Гробница, вот на что это было похоже. Как будто меня замуровали в гробнице, и я никогда, никогда из нее не выберусь.
Когда красное сияние опустилось до бедра, вибрация устройства закралась мне под кожу, в уши, проникая все глубже и глубже, пока я не начала дрожать вся целиком, не зная, виноват ли в этом страх, или машина, или и то, и другое.
"Бедренное соединение: отремонтировано", - объявил ровный холодный голос. Ощущение было таким неприятным, таким назойливым, словно мне в голову впихивали чужое сознание.
Снаружи послышался слегка дрожащий голос Лукаса.
- Уже почти всё.
Когда свечение наконец погасло, перегородка поднялась, а шипение известило о том, что стеклянные половинки начали раздвигаться, я даже не была уверена, что удержусь на ногах. Как только щель немного расширилась, я протиснулась наружу, рухнув на колени, и сложилась пополам, едва не касаясь лбом пола. От облегчения хотелось рассмеяться, но из горла вырвался только жалкий сдавленный всхлип.
Похоже, этот звук сорвал где-то внутри меня лавину, потому что сразу после этого я начала дрожать.
Несколько секунд спустя на мое плечо осторожно легла рука. Вскинув голову, я увидела, что надо мной склонился Лукас, еще более взъерошенный, несомненно, из-за своей привычки запускать пальцы в волосы, когда он нервничал. Парень стоял, стиснув челюсти, а его рука замерла над моим плечом, после чего еще раз невесомо опустилась на него.
- Ты в порядке?
Поднимайся, Мила. Встань и сделай вид, что все отлично. Лукас, может, и кажется хорошим, но он верен Холланду.
Холланд. Одного этого имени оказалось достаточно, чтобы подстегнуть меня к действию.
Я встала.
- Я в порядке. Я просто притворялась - хотела пошутить.
Он навис надо мной, его лицо по-прежнему было пепельно-серым, а между бровями лежала глубокая складка.
- Ясно, - протянул Лукас. - То есть, ты так вела себя не из-за того, что поняла, для чего еще используется эта установка?
- Что вы имеете в виду?
- Кроме ремонта, мы подключаем сюда андроидов, чтобы изменять их программы. Или ликвидировать их.
Ликвидировать.
Комната поплыла перед глазами, и на миг мне показалось, что я вот-вот упаду в обморок, хотя на ногах я стояла твердо. Губы задрожали, и я крепко сжала их.
Возьми себя в руки, Мила.
И у меня получилось. Но в голову впервые закралась ужасная мысль: возможно, быть андроидом, который не чувствует все, как настоящий человек, было бы лучше.
- Нет, я об этом не подумала, но какая разница. - Я пожала плечами, словно этот факт не представлял большой важности, но обмануть Лукаса было не так просто. Он смерил меня взглядом с головы до пят, как будто выискивая признаки лжи.
Наконец, к моему величайшему облегчению, он кивнул.
- Хорошо. - Он засунул руки в карманы. - Хочешь сделать перерыв?
Перерыв? Звучало очень заманчиво. Но чем скорее я закончу с этими испытаниями, тем раньше у меня появится шанс увидеть маму. Если я пройду их.
- Нет.
- Тогда, наверно, я сейчас провожу тебя до…
Его прервал механический голос, запрашивавший код. Мы оба повернулись к двери, и после серии сигналов она наконец открылась, представив нашему взору рослого мужчину.
Холланд.
- Ну что, она готова? - Его голос разнесся по комнате, до неприличия громкий. Даже Лукас еле заметно поморщился.
- Да, сэр, мы только что закончили.
- Как раз вовремя. Давай я отведу нашу беглянку на следующее испытание, а ты пока сходи в мой офис за файлами, которые нам понадобятся.
Было бы у меня право голоса, я бы отказалась и потребовала, чтобы меня отвел Лукас. Но, вне всяких сомнений, Холланд был кукловодом, и, пока мама оставалась у него в руках, я готова была плясать всякий раз, когда он будет дергать за веревочки. По крайней мере, такой простой приказ я выполню.
Я замешкалась всего на секунду, но даже это, похоже, вызвало у него раздражение. Он коротко мотнул головой в сторону коридора.
- Тебя моя южная вежливость сбила с толку? Это была не просьба, - протянул Холланд по-прежнему дружелюбно, но чуть сощурившиеся глаза выдавали его недовольство.
Пока я, повинуясь приказу Холланда, шла к двери, в голове вертелась только одна мысль: Держу пари, что во втором испытании песенкой я не отделаюсь.
Глава двадцать седьмая
Когда мы вышли в коридор, Холланд заложил руки за спину, как будто его ждала ленивая прогулка. От резкого запаха спирта у меня гудела голова, но отойти подальше я не посмела. Любое проявление страха с моей стороны доставило бы этому человеку слишком много удовольствия.
Шаг, другой. Я ждала, пока он заговорит. Я знала, что Холланд наверняка захотел остаться со мной наедине не без причины, и он не обманул моих ожиданий.
- Видишь ли, я понимаю, что Николь, скорее всего, расписала меня как эдакое чудовище, и хотел бы разъяснить это недоразумение.
От удивления у меня приоткрылся рот, и я искоса взглянула на Холланда. Уголки его губ были слегка опущены.
Серьезно? Если это и был его великий замысел - убедить меня, что его все неправильно поняли, - то он напрасно тратил время.
Да и какая ему вообще разница, что я о нем думаю?
Его низкий, рокочущий смех эхом отразился от стен и зазвучал отовсюду, как будто в коридор вышли несколько Холландов.
Я подавила дрожь, вызванную этой ужасающей картиной, и ждала, что он скажет дальше.
- О, я знаю, ты считаешь, что я все вру, но, видит бог, это не так. У меня, между прочим, дома жена и два чудесных ребенка. Девочки, как ты.
Я попыталась представить Холланда с дочерью, нет, с двумя - как он качает их на коленях, играет с ними в прятки. Протирает их дезинфицирующим раствором каждые десять минут.
Не сдержавшись, я тихо фыркнула, и Холланд ни с того ни с сего скинул маску любезности и набросился на меня.
Его большие руки рванулись вперед и схватили меня за плечо, разворачивая лицом к нему. Мое сердце загрохотало в груди, но разум неожиданно прояснился.
Обнаружена человеческая угроза.
Действовать на поражение?
Больше всего на свете мне хотелось ответить "да". Но он спрятал маму где-то в этом комплексе, и, если я хотела ее вернуть, нужно было играть в эти глупые игры.
Так что, несмотря на нестерпимое желание схватить Холланда за плечи, стиснуть изо всех сил и посмотреть, как ему это понравится, я заставила свое тело обмякнуть. Ответить на его презрительную усмешку ничего не выражающим взглядом.
Его хватка стала крепче.
- Думаешь, когда Николь организовала твой побег, она действовала исключительно тебе во благо? - Он насмешливо фыркнул, и его слова заронили в мою душу толику сомнения. - Уж поверь мне - я бы, по крайней мере, не стал рисковать, давая шанс ребятам из "Вита Обскура" до тебя добраться.
Услышав незнакомое название, я не удержалась и переспросила:
- "Вита Обскура"?
Его серые глаза заблестели.
- Вот-вот, слушай внимательно. Думаешь, мы хотели тебе плохого? Мы, по крайней мере, заботимся о национальной безопасности. А "Вита Обскура"? Да это просто кучка воров, жадных до денег - они воруют технологии и продают их тому, кто больше всех заплатит. И если бы они добрались до тебя… - Он тихо присвистнул, обдав меня запахом мяты. - Скажем так: наш комплекс показался бы тебе раем. Но не волнуйся, скоро ты узнаешь и подробности.
Вдруг он отпустил меня и снова зашагал вперед, пришлось поспешить следом. Голова у меня шла кругом.
"Вита Обскура". Теперь я знала, кто были те мужчины, которые приходили за нами в мотель. Но времени на долгие размышления у меня не было, потому что мы снова оказались перед дверью в зал для испытаний. Холланд начал было вводить код, но остановился.
- Открыть тебе один маленький секрет?
Нотки веселья, снова зазвучавшие в его голосе, подсказали мне ответ. Нет, спасибо, не надо. Но, естественно, выбора у меня на самом деле не было.
Несмотря на то, что в коридоре, кроме нас, не было ни души, Холланд понизил голос до шепота:
- Я ужасно не люблю проигрывать, и просто терпеть не могу оказываться неправым. Но, думаю, сейчас нам можно этого не опасаться. Нет-с, нисколько.
И он набрал оставшиеся цифры. Пока дверь отъезжала в сторону, я задумалась - почему мама меня не предупредила? Холланд был не просто опасен, его странные перепады настроения приводили к гораздо более тревожному выводу: этот человек явно был сумасшедшим.
Только мы зашли в зал для испытаний, как дверь за нами снова открылась, и появился Лукас.
В правой руке он держал маленькую черную коробку.
- Не очень-то похоже на файлы.
Лукас вяло улыбнулся, его взгляд заметался между нами двумя. Он посмотрел на Холланда, потом на меня. Опять на Холланда, опять на меня. Наконец Холланд махнул рукой:
- Вперед, приступай.
Но от одного его присутствия в воздухе неуклонно росло напряжение, и я знала, что Лукас тоже это чувствует. Я вытерла ладони о штаны. Спокойно. Не смотри на него.
Лукас отошел от меня, естественность, с которой он вел себя в мастерской, сменилась скованностью, и он резко вытянулся в струнку.
- У тебя ровно десять минут на то, чтобы проанализировать содержимое этих файлов.
Он открыл защелку, поднял крышку и опустил коробку, показывая ее мне. Изнутри она была золотая, а в углублении лежала красная карта памяти. На вид в ней не было ничего опасного. Вот только мой последний опыт общения с такой, в номере мотеля, прошел не слишком блистательно.
Лукас достал карту и сжал ее в кулаке.
- В этих файлах содержится информация о группировке, представляющей интерес для вооруженных сил США - "Вита Обскура". При изучении документов от тебя требуется не просто запомнить и сохранить факты. Сосредоточься на закономерностях, предполагаемых замыслах и мотивах этой группировки. А также на той информации, которая может отсутствовать.
В последнем предложении совсем не было логики.
- Как я могу сосредоточиться на информации, которой нет? - удивилась я, остро ощущая на себе взгляд Холланда.
Холланд откашлялся, отчего Лукас поморщился.
- Я не имею права отвечать на вопросы. Как только ты вставишь карту в слот, начнется отсчет.
Я ждала подробностей. Должны были быть еще подробности.
- И что потом? - наконец спросила я. В моем голосе назрело отчаяние, а рука сама потянулась к рукаву Лукаса. Я поймала себя на этом за секунду до контакта, и, заставив себя опустить руку, закрыла глаза и сделала короткий вдох. Спокойствие, нужно сохранять спокойствие.
- Потом… ты начнешь анализ.