Каролина по-кошачьи перекатилась на бок, ускользая от него. Он, приняв подобные действия за очередную любовную игру, последовал за ней, но неожиданно был остановлен словами:
– Кстати, ты не забыл, что ровно через месяц истекает срок выполнения Ричардом основного условия "Завещания Стоунбери"?
Сэр Хьюго чертыхнулся и сел на кровати.
– Каролина, я не понимаю, что за сомнительное удовольствие портить мне настроение в самый неподходящий момент? Ты же прекрасно знаешь, какую мучительную боль мне приносит одна мысль о том, что этот молокосос подтвердит свое право на владение всеми богатствами семьи. Самое обидное это то, что я ничем не могу помешать этому.
– Зато я могу.
– Что?! – Мужчина от неожиданности даже подскочил на месте. – Но что ты можешь сделать? – В его голосе проскользнули нотки недоверия.
– Я могу устранить маленькое препятствие, мешающее тебе получить графский титул.
Каролина говорила почти шепотом, но сэр Хьюго чутко внимал каждому ее слову.
План Каролины был прост. Известно, что из всех молодых женщин, носящих имя Стоунбери, она самая подходящая кандидатура на роль жены Ричарда. Поэтому ей не представит особого труда убедить в этом остальных членов семейства, включая самого Ричарда. Тем более что вчера, сопровождая ее в ресторан, он открыто заявил журналистом о скорой помолвке. И в качестве избранницы назвал ее.
О том, что Ричард был изрядно пьян, Каролина предусмотрительно умолчала.
– Но мне-то что с того? – воскликнул Хьюго, заметно раздражаясь.
– А то, что милый Ричард может лишь накануне свадьбы, которую я, естественно, оттяну до последнего срока, узнать, что его избранница уже замужем за другим, с которым тайно обвенчалась. Правда, возникнет небольшой скандал, ну да это мелочи.
Хьюго с благоговейным восхищением взирал на свою собеседницу.
– О, Каролина! Твой план гениален. Но позволь поинтересоваться, кто же тот счастливчик, за которого ты выйдешь замуж?
– Мужчины, как же вы не догадливы! Конечно же это будешь ты, дорогой. Вот мое главное условие.
Она сладко потянулась, испытующе глядя на своего партнера, который минуту-другую обдумывал услышанное.
– Что ж, будем считать, что мы заключили обоюдовыгодную сделку. В конце концов, я тебя научил этому.
Хьюго поднялся с кровати и набросил на плечи халат.
– Венчание в пятницу тебя устроит?
– Разумеется. И еще одно… – Каролина сделала красноречивый жест пальцами. – Мне может понадобиться некоторая сумма. Ну, на платье и все такое. Ты меня понимаешь?
– Иногда мне кажется, слишком хорошо.
Сэр Хьюго с легким вздохом вытащил чековую книжку и, заполнив чек, молча положил его возле женщины, затем вышел из спальни.
Сгорая от нетерпения, Каролина еле дождалась, пока его шаги смолкнут за дверью. Удостоверившись, что никто за ней не наблюдает, она схватила чек и, убедившись, что выписанная сумма оправдала ее ожидания, закружилась по комнате.
Итак, Хьюго попался! Выйдя за него замуж, она выгадает в любом случае. Если трюк с Ричардом удастся, то она станет законной графиней. В противном случае придется удовольствоваться деньгами Хьюго. Он достаточно стар, и, если удача будет на ее стороне, лет через семь она останется молодой вдовой с приличным капиталом.
Дело осталось за малым: убедить Ричарда в том, что его вчерашнее решение насчет помолвки является самым правильным поступком, совершенным им за последнее время. Для этого они должны встретится, и лучше в какой-нибудь неофициальной обстановке, где им никто не помешает. Может, заказать столик у "Фрэнка", там такие уютные кабинеты? Пожалуй, она так и сделает.
Взглянув на часы, Каролина удовлетворенно отметила, что до вечера у нее еще много времени, так что она вполне может воспользоваться услугами своей косметички.
Одевшись, молодая женщина взяла с туалетного столика ключи от своей машины, впрочем также купленной на деньги Хьюго, и бросила последний взгляд на спальню. Обстановка немного старомодна. Но ничего, когда она станет здесь хозяйкой, то сможет внести изменения по своему вкусу, просто не надо торопиться.
Каролина нервно посмотрела на элегантные золотые часики, тонким браслетом охватывающие кисть. Ричард опаздывал уже на десять минут. Чтобы сократить ожидание, она посмотрела в зеркальную стену кабинета.
Кажется, она предусмотрела все; распустила волосы, накрасилась и оделась неброско, но со вкусом. Все, как любит Ричард. Уж за все те годы, что они знакомы, она изучила его привычки. Еще бы, ведь когда-то она всерьез собиралась за него замуж.
Повзрослев, ей пришлось признать, что мужчина такого типа, как ее кузен, хорош как любовник, но не более. Им нельзя управлять, а при ее властолюбии это стало бы серьезной помехой…
Появление Ричарда прервало ход ее размышлений. Он, как всегда безупречно одетый, склонившись, поцеловал ее в щеку.
– Извини, что опоздал, на дорогах ужасные пробки.
– Пустяки. Я сама только приехала, – солгала женщина. – Отлично выглядишь. Впрочем, ты и вчера замечательно смотрелся.
– Кстати, по поводу вчерашнего. Видела заголовки в утренних газетах? Дело в том, что я абсолютно не помню, что было, поэтому, надеюсь, ты просветишь меня.
– Я так и думала. – Каролина закурила тонкую сигарету, выпустила струйку дыма и продолжила: – Надо сказать, вчера ты поставил меня в несколько неловкое положение, когда начал выкрикивать журналистам о нашей скорой свадьбе. Естественно, мне пришлось это подтвердить. Не могла же я им рассказать, что мой родственник делает предложения руки и сердца всегда, когда напьется, а наутро не помнит об этом.
– Боже! Каролина, прости меня. – Ричард схватился за голову. – Сам не знаю, почему это происходит.
– Ладно, обо мне можешь не беспокоиться. За те годы, что мы знакомы, я уже привыкла к твоим штучкам. Лучше объясни, что мы будем делать теперь, когда о нашей помолвке уже объявлено. Именно поэтому я и хотела тебя увидеть. Весь день мне звонят подруги и родня, чтобы поинтересоваться, правду ли написали газеты. Я не знаю, что им отвечать.
– Каролина… – Ричард замолчал, словно обдумывая что-то. – Ты знаешь, что я обязан жениться по истечении тридцати пяти лет, чтобы сохранить за собой графский титул. Не буду скрывать, что не испытываю интереса к семейной жизни, но долг обязывает. Из всех возможных кандидатур на роль жены ты единственная, мысль о ком не навевает на меня смертельную скуку.
– Неужели ты делаешь мне предложение?! – Каролина, откинувшись на спинку кресла, залилась смехом. – Прости, но это просто невероятно! Я всегда восхищалась твоей прямолинейностью…
– Означает ли это "да"? – перебил ее Ричард и, вопросительно глядя, подался вперед.
– Тебе известно, что меня считают в семье чуточку сумасбродной. Может, поэтому я отвечу на твой вопрос утвердительно. Единственным моим условием будет то, что свадьба должна быть назначена на конец месяца. Мне необходимо время, чтобы должным образом подготовиться к семейной жизни.
– Значит, договорились. Сегодня я сообщу о нашем решении леди Виктории. Думаю, она устроит по такому случаю прием. Пока же предлагаю отметить это событие шампанским.
Расставшись с Ричардом, Каролина отправилась к Хьюго. Устроившись на заднем сиденье лимузина, она, еще раз прокрутив в уме прошедшую встречу, поздравила себя с победой. Пока все шло согласно ее плану и серьезных препятствий в достижении желаемой цели не предвиделось.
Интересно, как воспримет известие о свадьбе старуха графиня? Зная, что в упрямстве она не уступает внуку, Каролина могла предположить, что того ожидает серьезный разговор. Все же она была уверена, что Ричард сможет настоять на своем. А это значит, что ей представится возможность обменять хорошую новость на солидный чек, который ей наверняка выпишет сэр Хьюго.
Сказать, что графиня была зла, мало. Она неистовствовала, заставляя слуг передвигаться по особняку почти бесшумно. Генри Хоссельмеер, уютно устроившись в глубоком кресле, вот уже два часа наблюдал, как она нервно расхаживает по кабинету.
– Генри, я просто не знаю, что случилось с моим внуком! Мне стольких усилий стоило разыскать и привезти сюда эту милую девочку, Гленду… – Тут Генри постарался спрятать улыбку, для чего вытащил из кармана носовой платок. – Но эта новость в газетах меня просто убила. Уверена, что шумиха – дело рук Каролины. Если она считает, что может крутить Ричардом, – это ее право, но делать из меня дуру я ей не позволю. Слышите, Генри. Не по-зво-лю!
– Графиня, прошу вас, не изводите себя попусту. Сегодня, когда приедет Ричард, мы сможем узнать подлинное положение дел. Вполне возможно, что шум, поднятый газетами, всего лишь очередная утка. Лучше скажите, как вам показалась Гленда?
– О, Генри! Девочка удивительно прелестна! – На лице графини вспыхнула нежная улыбка. – Кроме того, насколько я смогла заметить, у нее есть ум и характер. Она так напоминает мне Энтони!
– Что ж, дело за малым. Необходимо, чтобы и Ричард заметил ее очарование.
– Ричард потеряет голову, когда познакомится с ней, – или я совсем не знаю своего внука.
– Хотелось бы верить в то, что вы не ошибаетесь.
– Генри, после стольких лет, что мы знакомы, вы все еще допускаете, что я могу ошибаться?
Открыв глаза, Гленда долго соображала, где она находится. Солнечные зайчики, врываясь в окно, весело бегали по комнате, перескакивая со стен на лепной потолок, с потолка на широкую старинную кровать, в которой лежала девушка.
Значит, это не сон, подумала Гленда, и, сладко потянувшись, спустила ноги на толстый персидский ковер, покрывающий почти весь пол.
Вчера, уставшая от долгой дороги, после приветствия графини девушка еле нашла в себе силы добрести до кровати, не говоря о том, чтобы осмотреть особняк и его окрестности. Именно этим, если ей будет позволено, она и собиралась заняться сейчас. Но сначала необходимо было привести себя в порядок. Поискав глазами багаж и не найдя его, Гленда подошла к огромному платяному шкафу мореного дуба, стоящему в углу комнаты. Ее догадка оказалась верна: все вещи благодаря чьей-то заботливой руке были распакованы и аккуратно развешаны.
Немного подумав, Гленда остановила свой выбор на брючном костюме из джерси изумрудного цвета, который так шел к ее глазам. Волосы она заплела во французскую косу, решив, что так будет практичнее и удобнее. Слегка коснулась тушью и без того длинных густых ресниц, после чего отправилась осматривать особняк.
Гринбуш-холл, возведенный в пятнадцатом веке по приказу Сесила Стоунбери, отнюдь не случайно именовался дворцом. Построенный из красного кирпича, с островерхими крышами и множеством каминных труб, он поражал причудливостью своего архитектурного облика, в котором позднеготическая строительная традиция органично соединилась с декоративными принципами Ренессанса.
В дальнейшем потомки властного графа придерживались стиля, выбранного предком, позволяя себе вносить в обустройство дворца лишь некоторые усовершенствования: провели отопление и канализацию, установили телефон и телевизионную антенну, пристроили зимний сад и оранжерею. На верхнем этаже по прихоти одного из владельцев была даже устроена обсерватория.
Но Гринбуш-холл был знаменит не только тем, что являлся признанным архитектурным шедевром и памятником старины. Известность ему составили библиотека, которая благодаря стараниям владельцев на протяжении нескольких столетий исправно пополнялась редчайшими изданиями, привозимыми со всего света, и могла в некотором смысле составить конкуренцию даже знаменитой Бодлианской библиотеке, и галерея фамильных портретов, насчитывающая более сотни полотен.
По заведенному обычаю каждый член семьи, достигший совершеннолетия, удостаивался чести быть изображенным на холсте, дабы таким образом присоединиться к сонму своих предков. Не стоит говорить, что среди художников, приглашаемых для подобной цели, нередко встречались те, чьи имена вошли в историю мирового искусства. Так Гленда с удивлением обнаружила, что портрет дамы в красном бархате, значащийся как "Леди Анабелл Стоунбери", принадлежит кисти великого Томаса Гейнсборо.
Девушка с благоговейным любопытством проходила мимо многочисленных родственников, взиравших на нее с полотен, среди которых было и несколько современных. К ним относился портрет вдовствующей графини Виктории, на котором она была изображена на пике своей красоты. Впрочем, если судить по вчерашней встрече, взгляд пожилой женщины по-прежнему светится той же неуемной энергией, что и на портрете.
Гленда обратила внимание, что два полотна висят несколько особняком, словно нынешняя владелица дворца отправила их в изгнание. На одном был изображен седовласый мужчина с тонкими, по-змеиному изогнутыми губами и острыми глазками, пронзающими, казалось, насквозь. Невольно поежившись под его взглядом, девушка, наклонившись к раме, прочла: "Сэр Хьюго Фокскрофт". С другого надменно взирала невероятно красивая молодая женщина с густой гривой иссиня-черных волос. Завороженная демонической внешностью незнакомки Гленда с удивлением обнаружила, что табличка с ее именем отсутствует. Очевидно, портрет был написан недавно, поэтому его оформление еще не закончилось.
– Это Каролина. Право, дитя мое, она вовсе не заслуживает твоего внимания.
Голос старой графини раздался так неожиданно, что Гленда, испуганно ойкнув, обернулась.
– Простите, я не знала, что вы здесь… – извиняющимся тоном начала она, но леди Виктория успокаивающе коснулась ее руки.
– Все в порядке, дорогая. Я искала тебя, и то, что обнаружила именно здесь, лишний раз подтверждает, что ты – истинная Стоунбери. Я сама часто захожу сюда, поболтать с предками. Порой это помогает привести мысли в порядок, так как ты ощущаешь то вековое величие, что стоит за твоей спиной.
Графиня замолчала, словно и впрямь услышала голоса из прошлого.
– Впрочем, я искала тебя вовсе не затем, чтобы утомлять старческими бреднями. Мне хочется показать тебе еще кое-что.
Она взяла девушку за руку и, проведя через ряд галерей, толкнула дубовую дверь, которая с легким скрипом отворилась, пропуская женщин в небольшую комнату. Тяжелые бархатные портьеры на окнах были плотно задернуты. В камине весело потрескивал огонь, освещая помещение ровно настолько, чтобы чувствовать себя уютно. Перед камином стоял кофейный столик, накрытый на две персоны, и два чиппендейловских кресла. Но графиня прошла дальше, к стене.
Последовав за ней, Гленда обнаружила еще четыре полотна, наподобие тех, которые видела в портретной галерее. Судя по надписи, на первом был изображен ее дед, лорд Энтони. Когда же она перевела взгляд на следующие два, к ее горлу подкатил ком, а глаза предательски защипало.
– Да, деточка, ты не ошиблась. Это твои родители: Гарольд и Глория. В этой комнате я храню портреты самых дорогих мне людей.
В эту минуту леди Виктория перестала быть величественной графиней, а превратилась в добрую старушку родственницу, и Гленда, так истосковавшаяся по материнской ласке, припав к ее груди, дала волю слезам. Когда же, испытав заметное облегчение, девушка успокоилась, то ее взгляд обратился к последнему портрету.
Сомнений быть не могло: на нее смотрел мужчина, с фотографией которого она не расставалась с того самого дня, как обнаружила ее в своей комнате. Правда, здесь он был облачен в черную фрачную пару и у его ног лежал огромный дог. Графиня, проследив за взглядом Гленды, с гордостью сообщила:
– Это мой внук Ричард. Не правда ли он красив?
Девушка сдержалась, чтобы не сказать новообретенной родственнице, что на фотографии он выглядит куда сексуальнее. Еще не хватало прослыть легкомысленной особой!
За то время, что она провела с графиней за кофейным столиком, Гленда узнала много интересного. Особенно ее привлекало все, что было связано с молодым графом. Она пыталась сопоставить реального человека с тем образом, который создала в своем воображении.
Надо сказать, разочарование не постигло ее. И прекрасный родственник все больше занимал мысли девушки. Поэтому она даже обрадовалась, когда старая графиня простилась с ней, сославшись на усталость, и удалилась в свои покои, предоставив гостью самой себе.
Оставшись одна, Гленда спустилась по старинной винтовой лестнице на первый этаж и, пройдя через полутемный холл, вышла в парк. Полуденное солнце ласково согревало зеленую листву деревьев, сплетая из их теней причудливые узоры на дорожках аллей.
По замыслу владельцев весь парк делился на две части. Первая, примыкающая непосредственно к дворцовым стенам, являла собой безукоризненный образчик садоводческого искусства. Ухоженные клумбы пестрели искусно подобранными цветами, всем деревьям были преданы формы строгих геометрических фигур.
Гленда, предпочитающая природу в ее естественном виде, для прогулки избрала более удаленную часть парка, представляющую собой не менее изысканный пример ландшафтного искусства – столь любимый англичанами пейзажный парк. Именно там, под сенью вековых дубов и лиственниц, в тени буйно разросшихся кустов и вьющихся среди травы тропинок, девушка ощутила, как в ее сердце зарождается любовь к Гринбуш-холлу.
Связь с прошлым ощущалась настолько остро, что Гленде казалось, что вот-вот мелькнет за деревьями грациозный силуэт в кринолине и послышится нежный шепот слов любви из уст галантного кавалера.
Целиком поглощенная созерцанием окружающей ее волшебной сказки, она все больше углублялась в заросли, пока перед ней не возникла залитая до нереальности ослепительным солнечным светом поляна. Зрелище было настолько фантастическое, что Гленда зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, то поняла причину этого. Посреди поляны возвышался стеклянный павильон. Подойдя ближе, девушка обнаружила, что, хотя его конструкция несколько обветшала, в целом строение прекрасно сохранилось.
Движимая любопытством, Гленда попробовала открыть резную дверь. И когда ей это удалось, вошла внутрь. В центре выложенного белым мрамором помещения стоял рояль. А в углу составленные в ряд и закрытые от пыли холщовыми чехлами находились венские стулья.
Поддавшись внезапному порыву, девушка вытащила один из них и, сев за рояль, осторожно коснулась клавиш рукой. В детстве, живя в родительском доме, она часто музицировала. Ей нравилось уноситься мыслями вслед за мелодией в удивительные миры, порожденные фантазией композитора. Именно через музыку она познавала окружающую ее действительность.
Позже, скитаясь по квартирам, Гленда часто жалела, что не имеет возможности заниматься любимым делом. Теперь же ее руки, подобно истосковавшемуся путнику, наконец вернувшемуся домой, запорхали по клавишам, наполняя сердце радостью от новой встречи со своем прошлым. Она играла самозабвенно, вкладывая в каждую ноту всю свою душу, и ветер, подхватывая мелодию, разносил ее далеко вокруг…
Перед тем как встретиться с бабушкой, Ричард решил немного прогуляться по парку. Оставив машину возле домика привратника, он свернул на одну из боковых аллей. Было удивительно приятно услышать щебет лесных пичуг после городского шума.
Неожиданно до его слуха донеслись иные звуки, в которых одновременно слышались и радость от долгожданной встречи, и боль тяжелой утраты. Это было так близко к тому, что он постоянно носил в своем сердце и не знал, как выразить!