Анна отшвырнула ручку, скомкала бумагу и, расстроенная, пошла ужинать.
- Анна, - сказала мать, - у твоего отца телефон выключен с самого утра.
Анна набила рот хлебом и ответила, не прекращая жевать:
- Может, потерял?
- Я переживаю…
Паста была уже почти готова, но Артуро не возвращался. "Как странно, - думала Сандра, теребя в руках прихватки, - очень странно".
- Я схожу на минутку к Франческе, - вдруг сказала Анна.
- Но я уже сливаю спагетти!
Анна влетела в комнату, схватила горшок с цветком, бросила взгляд на комок бумаги с ненаписанным письмом и побежала к двери. Хлопнув дверью, она преодолела два лестничных пролета, отделявших ее от лучшей подруги, бывшей лучшей подруги, вечной ее подруги.
Она держала горшок в руках, но не решалась позвонить. А если откроет этот гоблин? Она не могла знать, что в квартире никого нет. Ей даже в голову не могло прийти, что там случилось кое-что необычное.
В конце концов Анна поступила по-идиотски: оставила цветок на коврике, позвонила в дверь и сразу же ушла.
Спагетти лежали в дуршлаге уже двадцать минут и превратились в холодные слипшиеся нити, напоминающие жирные волосы. И все же Сандра не решалась их выбросить.
- Телефон твоего отца молчит…
Уже закончился выпуск новостей, было почти девять. Анна смотрела телевизор и думала о том, как можно было быть такой дурой: не оставить клочок бумаги с надписью "С днем рождения!".
Сандра уже серьезно беспокоилась: после своего возвращения Артуро ни разу не пропустил ужин. Что-то стряслось, она уже ясно это понимала.
В девять Анна допила сок и стала жаловаться, что не наелась. Алессио закончил наконец телефонный треп и явился на кухню.
- Ты говорил с отцом? - спросила Сандра. - Он целый день не отвечает на мои звонки.
- А мне что за дело, - сказал Алессио и вышел, так и не поев.
Дождь лил как из ведра: такая погода всегда не к добру.
Сандра снова и снова набирала номер мужа. Раздавались три коротких гудка, а потом - тишина. Ни звука, молчал даже автоответчик.
- Телефон не просто выключен. Там не говорят, что абонент недоступен. Так бывает, когда в телефоне нет сим-карты!
В девять тридцать Анна выхватила у матери мобильник и сама позвонила отцу. Действительно, автоответчик молчит, три коротких гудка, затем тишина.
Сандра не находила себе места. На всякий случай они приглушили звук в телевизоре. Дождь все так же стучал в окно, поднялся ветер. Сандра потянулась за сигаретами, взяла их и уронила зажигалку.
- Что-то стряслось… Точно, с ним какое-то несчастье.
Анна сохраняла спокойствие. Она не хотела слышать о несчастьях, и так одни проблемы.
- Я позвоню в больницу.
- Не надо! - вскрикнула раздосадованная Анна. - Прекрати, пожалуйста, увидишь, сейчас он появится.
Сандра, белая как мел, не решалась выпустить телефонную трубку из рук.
После десяти в дверь позвонили.
- Наконец-то, - выдохнула Сандра, заулыбавшись. - В который раз ключи забыл!
Анна тоже улыбалась:
- Видишь? Что я говорила? Всегда ты психуешь.
- Артуро, проклятый, до чего же ты меня напугал! - Повеселевшая Сандра побежала к двери.
На пороге стояли трое полицейских, двое мужчин и одна женщина.
- Синьора Соррентино?
С ее губ слетела улыбка. Она стояла оглушенная.
- Ваш муж дома? У нас ордер на обыск.
Женщина протянула ей листок с какими-то каракулями.
- Мам? - позвала ее Анна.
Сандра стояла, не двигаясь и не дыша. Она все еще не понимала, что происходит.
- Синьора, я спросила - дома ли ваш муж?
- Его нет… - наконец пробормотала Сандра хриплым голосом.
Полицейские начали раздражаться:
- У нас нет времени, дайте пройти, будьте любезны.
Все это не укладывалось в голове. Казалось, что это понарошку - просто из обычной жизни она вдруг перенеслась в полицейский сериал. Сандра прислонилась к дверному косяку и издала глухой животный стон. Полицейские бесцеремонно отодвинули ее и вошли в квартиру.
Оторопевшая Анна смотрела, как полицейские раскладывают на столе в кухне свои причиндалы: ручные фонарики, кисточки для снятия отпечатков и что-то еще. Пистолеты, хотя и спрятанные в кобуре, произвели на нее особенно сильное впечатление.
- Синьорина, - сказал ей молодой полицейский, - мы постараемся управиться быстро. Вы - дочь?
Анна кивнула.
Полицейский постарше сухо добавил:
- Мы обязаны произвести обыск. Где комната ваших родителей?
Анна расслышала тихий плач матери.
- Там, - ответила она и проводила полицейских в комнату. В принципе, на восьмидесяти квадратных метрах заблудиться было никак нельзя.
Как будто кто-то умер… Ну да, когда кто-то умер, важно отвлечься от всего и делать то, что должно. То же самое нужно делать, когда тебе говорят, что в твоем доме обыск. Это значит, твой отец натворил дел. Нужно объяснить полицейским, где спальня, где ванная… Механически отвечать на вопросы, даже не стараясь в них вникать. Но на самом деле это сложно - переварить фразу "Мы должны обыскать ваш дом".
Мать оставалась в коридоре. Она прекратила плакать и теперь разговаривала сама с собой. Полицейский на кухне вытряхнул содержимое буфета и теперь рылся в пакетах с хлопьями.
- Сейф или что-нибудь подобное есть?
- Нет, - ответила Анна.
- Ваш отец сегодня не возвращался, точно?
- Не возвращался.
Полицейский нахмурился:
- Вы видели когда-нибудь у него оружие?
Анна отрицательно покачала головой.
- В какое время он обычно выходит из дому?
- Где-то в девять.
- Всегда ли возвращается ночевать?
Анна не могла знать, что полицейские следили за Артуро уже несколько месяцев. Она не могла и представить, что эти люди знали о нем в десять, в сто раз больше, чем она сама. Она старалась искренне и правдиво отвечать на вопросы. Ей казалось, что ее отец и тот, другой, про которого спрашивают полицейские, - два разных человека.
- Да, всегда, - ответила она.
- Он когда-нибудь пропадал надолго, ну, на неделю, на месяц?
Анна смешалась. Полицейские тем временем продолжали разорять ее дом. Если отец и тот, другой, - это все-таки один и тот же человек, видимо, надо защищать его.
- Никогда он не пропадал, - сказала она через некоторое время.
- А вы не замечали за отцом чего-нибудь необычного? Странных звонков? Странных поступков?
Допрос продолжился в спальне. Полицейский, копавшийся в матрасе, дружески улыбнулся, как будто они с Анной были заодно.
- Нет, - сухо сказала Анна.
Женщина бормотала что-то себе под нос, и Анна смогла разобрать фразу: "Да уж, с таким-то папашей…" Но она не была уверена, что услышала правильно.
Анна смотрела, как в воздух взмывают материны трусы, носки отца, и все эти выставленные напоказ интимные детали приводили ее ужас.
- Нет тут ничего, - заявила женщина и закрыла дверцы платяного шкафа.
- Проверь, может, там двойное дно?
- Давайте-ка в ванную пройдем.
Анна вспомнила, что забыла использованную прокладку на стиральной машине, и побежала вперед проверять. Там не было никакой прокладки, только раковина немного измазана зубной пастой. Анна вдруг испытала внезапный приступ стыда. Полицейский тем временем опорожнял аптечку.
Сандра теперь сыпала проклятиями. Она видела, как все переворачивают в спальне. Полицейские вытащили ящики из комода, разбросали всю одежду. Один из них взобрался на стремянку и изучал верхнюю крышку платяного шкафа.
- Мой муж здесь ни при чем! - закричала она, твердо решив стоять на своем.
- Синьора, - обратилась к ней женщина, - мне жаль, но это наша работа.
- Он ничего не сделал!!! - продолжала орать Сандра.
- Конечно, - засмеялся полицейский со стремянки, - но нам птичка насвистела, что ваш муж перевозит краденые картины и сбывает фальшивые деньги.
- Это неправда! - запротестовала Сандра со всей мощью, на какую была способна.
- Вы точно ничего не знаете о делишках вашего мужа? Вы в этом уверены? - Кажется, ее держат за дуру. - Соррентино - наш старый знакомый, мы много знаем о его подвигах… Вы случайно не в курсе, когда он собирается вернуться?
Сандра в полном недоумении хлопала глазами.
- Вы поставили наш телефон на прослушку? - зачем-то спросила она.
Один из полицейских заулыбался, как бы говоря: "Конечно, что за идиотский вопрос?"
Потом он вслух добавил:
- Если ваш муж все-таки появится… Передайте ему, чтобы он зашел в участок… потому как для него все же лучше прийти по собственной воле.
- Вы знаете его знакомых? - вмешался второй полицейский. - Возможно, это они его впутали в свои махинации. Что вы можете сказать по этому поводу?
Сандра молчала, застыв в углу. Нет, это не кошмарный сон… Ее муж в бегах, а полицейские переворачивают ее дом…
- Нет тут ни хрена, черт побери! - вскричал один из них, самый молодой. - Вот же хитрый сукин сын!
Сандра думала о картинах и фальшивых купюрах. Все складывалось. Так вот откуда появились бриллиант и новый "гольф".
- Подонок, - еле слышно прошипела она. Ей сейчас хотелось одного - что-нибудь разбить.
Полицейские ушли ни с чем уже за полночь. Закрыв дверь, Сандра ринулась проверять водяные знаки стотысячных купюр в своем бумажнике. Купюры, к счастью, казались настоящими. Затем она прошла на кухню, где ее дочь стояла истуканом.
Несколько минут прошли в тишине. Анна хотела открыть рот, но мать остановила ее:
- Ничего не говори сейчас, пожалуйста. Иди спать, завтра тебе в школу.
Анна не тронулась с места, и Сандра в бешенстве стукнула кулаком по столу:
- Я сказала тебе - иди спать! Дуй отсюда, не видишь, мне нужно здесь прибраться!
Анна смотрела на мать, и в ее глазах читалось: "Ты ненормальная, вы все - ненормальные!" Затем она подумала: "Но я-то в чем виновата?" - и разрыдалась.
- Его арестуют? - выдавила она между всхлипами.
Сандра пришла в себя и обняла дочь.
- Нет, его не арестуют, не переживай… - пообещала она, чтобы успокоить дочь. Но мысли о фальшивых деньгах, о бриллианте, наверняка купленном на них, о ворованных картинах, о том, что ей перевернули весь дом, заставили ее глаза налиться кровью.
- Кусок дерьма! Ублюдок! Хватит, иди спать! - рявкнула Сандра и огляделась. Посуда и продукты в беспорядке валялись на полу. - Посадят его! Должны посадить! Если они не посадят, я сама засажу. Пусть только вернется, пусть вернется!!!
Она так громко кричала, что ее слышали соседи и вверху и внизу. Завтра все разговоры в доме будут только об этом.
Анна со слезами на глазах следила за матерью, которая, сыпля ругательствами, схватила тряпку, бросила ее, затем взяла швабру и тоже отшвырнула.
Сандра не могла решить, за что ей взяться в первую очередь. Держа в руке чистящий аэрозоль, она зачем-то принялась распылять его повсюду: на столешницы, внутри шкафов, на открытые полки. В этот момент Анна решила пойти поспать. Нетронутые спагетти так и остались в дуршлаге. Что только скажет Алессио, когда заявится утром? Да ничего не скажет - просто все снова перевернет вверх дном.
В это самое время Артуро остановился у придорожного кафе. Здесь он должен был встретиться со своим адвокатом из Вьяреджо.
Артуро вышел из машины и осмотрелся. На адвоката Сандрини он возлагал большие надежды. Тот, конечно, все уладит, ведь деньжищи ему заплачены - о-го-го.
Ожидание нервировало его все больше.
Он вошел в кафешку и заказал кофе с самбукой. Дальнобойщики в углу уминали огромные бутерброды с отбивной. Кроме них там была еще тощая девица в мини-юбке, несомненно проститутка.
Наконец он разглядел телефон-автомат.
Пока ему везет: лихо он ускользнул от полиции. Главное, чтобы Паскуале молчал, тогда все сложится.
У Артуро был дружок за границей, дела крутил… Пару месячишек посидеть у него - и можно возвращаться домой, и не с одним, а с двумя бриллиантами для Сандры.
Артуро подошел к телефону, поднял трубку и набрал домашний номер. Но после первого же гудка бросил ее на рычаг - в кафе входил адвокат.
27
Поступившего в больницу срочно отвезли в операционную. Сломаны ребра и позвоночник. Раздроблена рука. Плюс ко всему - ушиб мозга.
Мужчина слишком долго пролежал на асфальте, истекая кровью.
"Скорая помощь" приехала не сразу - со "скорыми" в Пьомбино всегда так.
Третья операционная, четвертый этаж.
- Любимый мой, - причитала женщина в коридоре.
Южная итальянка, она была одета во все черное: простая юбка ниже колена, пропотевшие мокасины на опухших ногах.
- Любимый…
Пока оперировали ее мужа, Роза старела на глазах. Она была противна собственной дочери, высокой стройной блондинке, тихо сидевшей в отдалении.
- Доктор, спасите его, спасите, - бормотала Роза. Она принесла с собой четки и перебирала их, читая молитвы.
Врачи сказал, что пока ничего не ясно, операция продолжалась.
В коридоре с белыми квадратиками кафеля пахло антисептиками и хлоркой. Франческе нравился запах хлорки, она сама не знала почему.
Франческа не издавала ни звука. Ей хотелось вырвать четки из рук матери и по бусинке запихнуть их ей прямо в глотку - четки, валиум, прозак. "Жирная корова, - думала она, - жирная, отвратительная корова!"
Глаза Франчески горели мрачным огнем. Она тоже молилась, но молитва ее была другой. "Умри, умри, умри…" - пульсировало в мозгу.
Франческа прошла в туалет и прислонилась к холодной стене. Сегодня ее день рождения, о котором никто не вспомнил.
Сделай мне такой подарок, сделай: умри!
Когда Франческа вернулась, Роза по-прежнему перебирала четки. Ее мать выросла в Калабрии, и этим все сказано, подумала Франческа. Она вспомнила бабушку, мать Розы, которая не знала итальянского и отвешивала своей дочери оплеухи даже после того, как та вышла замуж.
Франческа прислушалась. Роза что-то пела себе под нос. "Аве Мария"? Как странно. Что вообще значит это аве? Какое-то бессмысленное обрядовое слово…
Роза вышла замуж только потому, что забеременела от этого борова. Родила в девятнадцать лет… и угробила собственную жизнь. И во что превратилась - смотреть страшно.
Франческа принесла матери стаканчик кофе из автомата.
Роза все повторяла:
- Если бы я тоже работала, мы бы починили машину, и ему бы не пришлось ехать на мотороллере. Если бы я тоже работала. Я ему говорила, когда он выходил, - не надо на мотороллере под дождем. Если бы я тоже работала, у нас бы были деньги. Чертовы деньги… Чертовы…
На Франческе была короткая юбка. Проходившие мимо врачи пялились на ее ноги.
На днях отец заявил ей: "Ты не пойдешь больше в школу, будешь помогать матери по дому". Он думал, что обязательного среднего образования не существует. Плевать он хотел на законы - и сам их устанавливал. Сказал - и она перестала ходить в школу.
Если он сдохнет… Если он сдохнет, мир распахнется, как веер, раскроет все свои неисчерпаемые возможности.
Его тело там, за стеной, кромсают скальпелем и ножницами. Ему вентилируют легкие, впрыскивают препараты…
Франческа представляла отца, как это показывают в сериалах на первом канале. Он распростерт на столе, яркий свет льется со всех сторон. Но в сериалах спасают, а ее отец должен умереть.
Она с надеждой думала о том, что сможет позволить себе, если умрет ее отец: конкурсы, Рим, киностудии, Пятый канал…
Да, Пятый канал… Анна увидит ее по телевизору и поймет, что они не могут жить друг без друга. Поймет и бросит своего парня. "Только я и ты", - скажет она Франческе.
Бум - и все… и нет его, отца. Ты просыпаешься на рассвете и знаешь, что его больше нет. НЕТ!
Не в силах усидеть на месте, Франческа принялась расхаживать по коридору.
Умри, умри, умри…
Ее ожидания не оправдались. Операция закончилась более-менее благополучно, Энрико перевели в палату.
Роза с Франческой остались ночевать в больнице. Цветок все это время простоял на коврике. Его стебель, и так потрепанный ветром, высох, прекрасный вогнутый бутон опал до самого пола, пестик почернел.
Через три дня уборщица сунула его в черный пакет и выбросила с остальным мусором. Квартира все эти дни была пустой.