Анна начала ныть, что все равно пойдет на праздник, что бы по этому поводу ни думал ее брат.
- Слушай, а по шее не хочешь? - Сандра потеряла терпение и забрала газету обратно.
Не слушая бранные слова дочери, она снова погрузилась в чтение, перелистывая страницы послюнявленным пальцем. Анна смотрела на мать и думала: "Война так война! Они у меня еще посмотрят. Я им всем покажу, на что способна. Из дома сбегу! Такое устрою, чтобы вы ко мне больше не цеплялись! Меня больше не удержишь!"
В злости она побежала к морю. Но не нырнула как обычно, а села на песок, надув губы. Тогда Франческа схватила ее за щиколотку и, смеясь, потащила в воду.
Франческа… Обнимая под водой лучшую подругу, Анна немедленно забыла и о вечернем празднике, и о своей идиотской семейке.
Наплававшись, они снова принялись бегать среди парней, игравших в волейбол. У них с Франческой была целая тактика. Например, они могли прыгнуть на Масси как раз в тот момент, когда ему передавали мяч. Или…
На мгновение Анна остановилась, чтобы отдышаться. Под зонтиком она увидела Донату. Анна с удовольствием отвезла бы ее к воде, но ей не хватало духу. Рядом эта жаба, Лиза, ела мороженое.
Затем она отыскала взглядом мать. Та отложила газету и оживленно беседовала с другими женщинами. Папашу носило невесть где - лучше бы он вообще не возвращался.
Алессио в баре не было, Кристиано вешал лапшу на уши какой-то девице.
На пляже было полно народу. И была Франческа - лучшее, что у нее есть, подруга номер один. Франческа только что прошлась колесом по воде, подняв ворох брызг, и теперь радостно улыбалась Анне.
Да, она ей как сестра. Больше чем сестра…
Если бы Анна подняла голову и вгляделась вдаль, возможно, она бы заметила человека, стоящего на балконе четвертого этажа.
Энрико наводил объектив бинокля на купальник своей дочери и обливался потом. На этот раз он видел достаточно. Он видел, как его дочь сидит на шее парня, грязного ублюдка из дома напротив. Он видел, как этот парень тискает Франческу. Он видел, как они вместе пошли в душ.
Вот именно, в душ… Руки Энрико дрожали, жилы на шее готовы были лопнуть. В тот момент он едва сдержался, чтобы не броситься на пляж. Но через пару минут они вернулись.
Ладно, он подождет. Он дождется, когда дочь вернется домой, и перед десятичасовой сменой объяснит ей по-хорошему, а может, и по-плохому, что она не должна вести себя как шлюха.
На этот раз он объяснит ей все как следует - и ей, и ее подруге-потаскушке, которая сбивает его малышку с пути истинного.
Ты посмотри, как они тискаются. Что же они творят?! Что же они, черт побери, творят?!!
Бинокль выпал из его рук.
Часть вторая
Водоросли
12
В полночь 13 августа 2001 года Алессио забрался на проржавевшую опору старой линии электропередачи, закрепив на поясе веревку для страховки. Он залез туда с ловкостью кота - в робе и привычной кепке "Чикаго Буллс". С такой высоты был виден весь мыс Пьомбино, уходящий в маслянисто-черное море.
Впереди, на третьей по счету опоре, в майке и шортах сидел Кристиано; потрясая арматурными ножницами, он подавал приятелю знак приступать. Кристиано просто обхватил столб ногами - у него не было с собой даже страховочной веревки. Но он ничего не боялся - в груди бешено колотилось сердце и теснились привычные эмоции, как у тринадцатилетнего хулигана.
Ночь была тиха и пустынна. Друзья были уверены, что поживятся без проблем. В венах Алессио бурлила кровь, смешанная с кокаином, - как всегда, когда они с Кристиано проникали в частные владения с дурными намерениями.
Они находились на огороженной колючей проволокой территории предприятия "Дальмине-Тенарис", посреди поля, поросшего тростником, напротив оазиса, принадлежащего Всемирному фонду защиты дикой природы. Рядом высились башни энергетического колосса "Энель". Луна подсвечивала испарения из болотистых низин, и это было красиво. Чуть поодаль росли чахлые кустарники, низенькие каменные дубы и ежевика. Потом было море, и больше ничего.
Вокруг шмыгала пара лисиц и летали тучи комаров. Парни неспешно делали свое дело. Фонариков у них не было - хватало серебристого лунного света, к тому же им не хотелось привлекать внимание охранников "Дальмине".
Домна была видна и отсюда. Огоньки ее невозмутимо мерцали над мысом, соревнуясь с маяком. Время от времени внизу, будто во сне, проплывали расцвеченные гирляндами круизные лайнеры.
Неподалеку на пляже сидели стайки подростков вокруг костров. Близился Феррагосто, почти никто не работал, и многие предпочитали выползти на Королевский пляж с пивом и травкой. Была там и тусовка с окраин - молодежь улицы Сталинграда. В отсутствие Алессио и Кристиано девушки скучали - им и в голову не могло прийти, что ребята вообще-то здесь, рядом.
Алессио смотал первую катушку медной проволоки и показал ОК на пальцах. Все шло как по маслу.
В ответ Кристиано изобразил, что скачет верхом на столбе, как на дикой лошади. Выглядело это похабно. "Вот придурок!" - подумал Алессио и неодобрительно покачал головой.
Несколько дней назад в заводской столовке кто-то проговорился, что в парке "Дальмине" полно меди. Парень не знал, что его слушают те, кто уже давно испытывает к меди повышенный интерес. "Там старую линию электропередач еще не до конца демонтировали", - сказал малохольный, и друзья немедленно уловили идею. Более того, они не стали откладывать ее реализацию.
В тот же вечер на машине с погашенными фарами они подъехали к заводу по производству стальных труб по грунтовой дороге, проложенной по полю для дрессировки охотничьих собак. Потом выбрали место, где тростник пониже и болото помельче, продрались сквозь колючую проволоку и наконец попали на территорию. Продажа меди считалась прибыльным делом, ради этого стоило и рискнуть.
Время от времени они посматривали по сторонам, чтобы убедиться, не засек ли их кто. Но вокруг было тихо и пустынно.
Примерно через час Кристиано заметил какое-то движение среди кустов и замер. Кто-то направлялся прямо к ним. Застыл и Алессио.
Через заросли тростника медленно ехала машина со включенными ближними фарами. "Полиция!" - мелькнуло в головах обоих парней. Вслушиваясь в шорох шин, они затаили дыхание.
Двигатель вскоре заглох, но из автомобиля никто не вышел. Друзья не знали, как поступить. Спуститься и дать деру?
Прошли еще минуты две, и фары погасли. Машина начала раскачиваться - тихо-тихо, взад-вперед, как кресло-качалка.
Алессио не сдержал улыбки, а Кристиано сделал характерный жест. Придурки! Кругом сплошные пляжи, что, другого места не нашли?
Тем лучше - это точно не полицейские, и вызывать полицию парочка из машины уж точно не станет. У них дела поважнее, надо так понимать…
Автомобиль неспешно качался, и парни снова принялись срезать провода. Не сказать, что это было легко. Оба обливались потом. Майки липли к телу; от моря поднималась влага, проникала в рот и в нос, затрудняя дыхание.
Внизу, на автостраде, машины с черепашьей скоростью двигались в порт. С такой высоты Кристиано видел лишь бесконечную вереницу желтых фар. Отпускники надеялись попасть на Эльбу первым утренним паромом. Кристиано ни капельки не завидовал этим городским выскочкам, которые будут отмечать Феррагосто в шикарном отеле или на пляже с белоснежным песком. Люди обеспеченные жили в другом мире, другой жизнью, и эта жизнь была скучна. Здесь же полно адреналина: совсем рядом кто-то занимается любовью, с минуты на минуту могут подскочить охранники, роятся комары, и, главное, перед ними целая прорва меди - куча денег, что ни говори.
Кристиано с хитрой улыбкой глянул вниз на своего друга детства, который, спрыгнув со столба, сматывал толстенный провод.
Все правильно: когда им было по двенадцать, они пробирались на стройплощадку вдоль главной автострады и ждали, пока отойдет намеченная жертва. "Иди отлей, придурок!" - мысленно подгоняли они работягу, и когда тот действительно отходил, начинали считать: "Раз, два, три!" На счет "три" они залезали в кабину экскаватора или погрузчика - тех гигантских штуковин, которыми им предстояло управлять через какие-то пять-шесть лет. Но тогда даже посидеть в кабине было в кайф.
Алессио поднял голову и, взглянув на машину, с усмешкой сказал:
- Что, до сих пор? Вот молодцы!..
Стерев пот со лба, он полной грудью вдохнул ночной воздух. Его так и подмывало расхохотаться во весь голос.
Воровать медь в ночи - будет о чем рассказать девчонкам! Он прекрасно знал, что в определенный момент на их глупеньких личиках появится особая улыбка. Губы еще поджаты, но на самом деле готовы к поцелую. На что ему эти девчонки? Алессио нравились девушки, которые, может, и влюбляются в проходимцев, но потом выходят замуж за банковских служащих.
Интересно, банковские служащие имеют возможность повеселиться за своей конторкой? Если когда-нибудь - и этот день обязательно наступит! - он встретит Элену на улице, он скажет ей: "Так и надо, молодец! Выходи за этого занудного упыря из "Юникредит-банка"! А я горжусь тем, кто я есть. Потому что я не протираю задницу, а живу по-настоящему".
Водитель автомобиля наконец завел двигатель, и через минуту машина скрылась за поворотом, скрипя гравием.
- Приятно было познакомиться! - рассмеялся Кристиано.
Алессио сделал вид, что аплодирует.
Взглянув на часы, друзья поняли, что на шутки времени не остается. Они снова принялись резать, превозмогая боль в руках. Успокаивало осознание того, что меди они успели набрать в промышленных масштабах.
Так, с резаками в руках, они просидели на столбах почти пять часов. На заре им хотелось проораться, чтобы прочистить легкие. Не так-то легко обмениваться фразами вполголоса, а то и просто молчать из страха потревожить охрану, из опасения, что кто-то из водителей грузовиков на парковке при входе проснется и начнет сигналить. А ну их ко всем чертям!
Когда все было кончено, они окончательно взопрели и не чувствовали ни рук, ни ног. Вокруг никого не было, даже машин на шоссе не наблюдалось. Вскоре, однако, закончится смена, и рабочие начнут разъезжаться по домам, на автобусах и автомобилях приедут их сменщики.
Чавкая по илу резиновыми сапогами, парни отнесли к машине Алессио последние мотки проволоки. Часть добычи засунули в багажник, остальное, что не влезло, положили на заднее сиденье. Под весом меди кузов заметно просел.
Алессио вел машину аккуратно, стараясь объезжать рытвины. В салоне было слышно, как квакают лягушки, а чертовы комары доставали и здесь. Кристиано сидел и почесывался.
Выехав с территории "Дальмине", Алессио прибавил скорость. Кристиано с торжествующим видом треснул кулаком по лобовому стеклу и врубил магнитолу на полную мощность.
I'm blue, da ba dee da ba die… I'mblue, ifIwasgreenIwould-die… - орало радио, и парни издали победный клич, не в силах больше сдерживать эмоции.
- Три тысячи лир за кило помножить на…
- На… Сколько у нас там? - спросил Алессио, бросив взгляд в зеркальце заднего вида.
- Полтонны, не меньше! - восторженно выдохнул Кристиано.
- Нормалёк…
За одну ночь они срубили бабла на месячную зарплату в "Луккини".
- Вот и я говорю - нормалёк. Повезло нам - сигнализация не сработала.
- Ну да, а охрана дрыхла или порнушку гоняла…
- Алессио, послушай-ка… - Кристиано уставился на друга красными от усталости глазами. - Завтра вечером едем в "Джильду" - и никаких "нет", понял?
Город еще спал, кроме "пежо" Алессио, не было ни одной машины.
Парни въехали на улицу Сталинграда и, поглядывая на окна, переложили медь в гараж. Затем пересекли двор, и каждый скрылся в своем подъезде.
Кристиано прислушался. На втором этаже за дверью плакал ребенок. Это был его ребенок, но он не спешил в этом признаваться. И тем более не собирался жениться на матери новорожденного. Погуляли, и хватит. В конце концов, она сама виновата…
Младенец не умолкал.
Кристиано постоял под дверью. Возьмет она его наконец на руки?! Хотелось позвонить, но не хватало духу.
Парень повернулся и в два счета преодолел оставшиеся ступеньки до третьего этажа.
Алессио изо всех сил старался не шуметь. Он догадался снять ботинки и не стал включать свет. Однако просочиться в комнату не удалось - как назло, в потемках он налетел на табурет. Грохот был оглушительным. Немедленно послышался щелчок выключателя, и в коридор вышла заспанная Сандра.
В грязной робе Алессио чувствовал себя вьетконговцем из фильма "Апокалипсис сегодня".
- Ну-ка объясни мне… - укоризненно проговорила Сандра. Зевок помешал ей закончить фразу. На лбу под прозрачной кожей дрогнула жилка.
Алессио взглянул на мать - сутулая женщина в халате, измотанная, бледная, сильно постаревшая в последнее время. Жалко ее… Тянет семью из последних сил, а на папашу никакой надежды. Был бы он хорошим сыном, сделал бы ее счастливой…
- Мама, - сказал он с неожиданной нежностью в голосе, - возвращайся в кровать и, пожалуйста, ни о чем не спрашивай. Клянусь, ничего такого не произошло.
Сандра продолжала молча стоять.
- Мама, прости, я весь грязный…
С этими словами Алессио обнял мать, чего не делал уже тысячу лет.
- Я и так ни о чем не спрашиваю, - пробормотала Сандра, качая головой, - но обещай мне…
- Шшш… тихо, - Алессио поднес палец к губам, - не надо, мама.
- Обещай мне, - продолжила Сандра и, не выдержав, улыбнулась. - Обещай, что сегодня ты в последний раз бродил ночью по неизвестно каким делам.
Алессио рассмеялся и кивнул.
Так они и стояли, обнявшись, когда из комнаты вышла Анна. Этакий ангелочек босиком и в летней пижамке. Во все глаза она смотрела на самых дорогих для нее людей. Лицо матери, прижатое к плечу брата, было счастливым.
13
В воде плавали водомерки и еще какие-то насекомые. Теплый, густой бульон просто кишел живностью.
Анна и Франческа, в закатанных до колен спортивных штанах, с кедами в руках, брели сквозь заросли камыша. Ногам было щекотно, но девочкам это нравилось.
Франческа повернула к подруге хорошенькое личико:
- Анна, ты точно меня не разлюбишь на следующий год?
- Вот зануда!..
При каждом порыве ветра над болотцем поднимался снегопад из пыльцы. Солнце застряло на полпути к земле, раздулось, раскалилось и не желало заходить.
Зачем только они принимали душ, ведь все равно испачкались!
Пахнущие шампунем волосы мало-помалу вбирали в себя другой запах - тяжелых, душных испарений. Пыльца заставляла кожу зудеть, казалось, будто они сквозь мотки шерсти пробираются.
Девочки приходили сюда каждый вечер после ужина уже много лет подряд. К десяти их уже ждали домой.
Сначала они перелезали через забор, затем, заткнув нос, преодолевали канализационный сток, потом вот это болотце и наконец попадали на пустынный пляж между двумя огромными валунами. На пляже они начинали носиться туда-сюда. Вокруг не было ни души, и можно было раздеться догола или вопить всякие непристойности.
Вокруг было полно разбитых лодок - рыбаки свозили их сюда, чтобы не платить налог на утилизацию.
Прибрежная полоса казалась черной от водорослей - разложившиеся до состояния кашицы, они пахли мочой, хлебом и йодом.
Сжимая в руках бумажный пакет с остатками ужина, Анна проворно шагала вдоль берега. Она с радостью думала о Феррагосто, о завтрашнем дне и, прищурившись, смотрела на красный солнечный диск. Ей казалось, что все в ее власти.
Франческа топала сзади. За ужином она дала себе слово, и его, пожалуй, стоило сдержать. Правда, ее одолевали некоторые сомнения. "В самый подходящий момент мне, конечно, не хватит духу", - думала она.
Анна остановилась, засунула два пальца в рот и громко свистнула.
- А вдруг кого-нибудь из них не будет? - сказала она, и девочки замерли в ожидании.
Они давно уже договорились никому не рассказывать о пляже. В третьем классе Франческа предложила: "Пусть это будет только наше место". И Анна сразу же согласилась: "Давай! Только ты и я…"
Через пару минут к ним стали сбегаться коты, жившие под лодками.
- Раз, два, три, четыре… - считала Франческа. - Ура, все пришли!
Девочки кормили кошек, почесывали их, не опасаясь подцепить блох. Какие блохи, если рядом море!
Больше века назад здесь был порт. Ну, не порт, а причал, от которого удобно было подниматься к рыбному рынку. А потом про него все забыли.
Здесь, на побережье, можно было найти кучу интересных вещей. В "археологических раскопках", как они это называли, особенно преуспевала Франческа. Ей нравилось отыскивать следы других людей. Обнаружив в песке керамический черепок, она была уверена, что это осколок сосуда древних римлян. Нахальная надпись "Made in China" ее не смущала.
Но сегодня Франческа была рассеянна. Она села на кучу камней, поросших плющом, и задумалась.
Место самое подходящее. Может, завтра? Нет, завтра будет слишком поздно.
Девочка подняла голову и пристально посмотрела на Анну, свою лучшую подругу. Анна стояла в окружении куцых хвостов.
Нужно сказать ей сейчас, решиться… и сделать это.
Анны наклонилась и почесала за ушком серую кошку. Кошка легла на спину и подставила брюшко. Анна засмеялась.
Под кожей Франчески пульсировала горячая кровь. Анна гладила кошку, и Франческа вдруг подумала, что ее подруга здорово изменилась. Она стала женственной, и это волновало Франческу. Когда она смотрела на Анну, в ее собственном немного угловатом теле будто цветок распускался. Нино в ней таких чувств не пробуждал.
Нужно набраться храбрости и сказать ей… Скрывать больше нельзя…
В детстве они были одним целым, но теперь все больше отдалялись друг от друга. Анна строила наполеоновские планы: "Я стану судьей, адвокатом, сенатором", - а Франческа ни о чем таком даже не мечтала. Хотя вроде и дурой не была…
Наигравшись с кошками, Анна села на проржавевший остов лодки и стала смотреть на море. В закатных лучах море казалось огненно-бурым. Франческа уселась рядом и обхватила руками свои коленки.
- Франческа, - сказала Анна, не глядя на подругу, - моя мать полностью разочаровалась в жизни. Она думает, я ничего не замечаю, а я все вижу! Может, я покажусь тебе последней сволочью, но… я хочу уехать отсюда. Я хочу славы!
Франческа сглотнула и проговорила:
- Мне нужно кое-что тебе сказать.
Но Анна ее не слушала. Она всматривалась в зубчатые очертания Эльбы, и по ее глазам читалось, что она далеко отсюда.
- Я не хочу стать неудачницей… Соня, Джессика, да хотя бы мой брат - всю неделю работают, а потом отрываются в выходные. Перспектив никаких. Женятся, нарожают детей и в конце концов помрут. И что? Кто-нибудь их заметит? Да никто!
- Значит, нужно на телевидение устроиться…
- Да нет же! Все эти шоу-гёрлс - кто они? Какой-нибудь Фабрицио Фрицци с первого канала - разве он войдет в историю? - Анна яростно махнула рукой. - Ну да, телеведущий… Но разве он серьезный человек?.. Ты что-то хотела мне сказать? - вдруг спохватилась она.