С утра немедленно принялась приводить свой план по расследованию убийства в исполнение. Первым делом позвонила на работу (служу я в редакции местной газеты) и за несколько минут уговорила своего начальника дать мне отпуск за свой счет. Решающим аргументом стало то, что за две недели я должна приготовиться к свадьбе. Шеф удивился, пожелал мне счастья и, вырвав обещание познакомить с мужем, дал согласие. "Придется еще и мужа искать, - с досадой подумала я. - Но это потом. А сейчас надо обрадовать Ромку: с этой минуты он является..." Кем именно является с этой минуты мой сосед, придумать не смогла. В голове крутился лишь образ доктора Ватсона. Но, во-первых, знаменитый доктор старше Ромки и не такой симпатичный, а во-вторых, я тоже мало похожу на Шерлока Холмса.
"Точно. Больше на мисс Марпл", - съехидничал мой вредный собеседник.
Я решила поменьше обращать внимания на всякие глупости и отправилась на кухню сооружать любимое блюдо соседа. Когда омлет с сыром и ветчиной был готов, а рядом дымился ароматный кофе, я позвонила Роману.
- Ну? - не очень любезно отозвался сонный голос на другом конце провода.
- Ро-ма, - на манер попугая из известного мультфильма проворковала я, - зайди ко мне, пожалуйста, - у меня для тебя есть небольшой сюрприз!
- Еще один покойник? - воскликнул несчастный.
- Нет, дорогой, успокойся, - проявила я чудеса выдержки, - всего лишь ма-аленький, но очень вкусный завтрак.
- Скоро буду, - буркнул Ромка.
"Вот с какими грубиянами приходится работать! "Наша служба и опасна и трудна, и на первый взгляд как будто не видна". - Я твердо верила, что песня эта про меня. Упражнения по вокалу прервал звонок в дверь.
- Иду, Ромочка, иду, дорогой! - прокричала я, превращаясь в дипломата. Нечего говорить, задача передо мной стояла нелегкая. Весьма сомнительно, что удастся склонить Ромку к сотрудничеству с первого захода. Придется проявить всю смекалку и применить все обаяние, дарованное мне природой. Озабоченная такими мыслями, широко улыбаясь, я распахнула входную дверь. На пороге стоял незнакомый мужчина, чересчур, по-моему, похожий на орангутанга.
- Вы не Рома, - проблеяла я.
- Точно. Ты сообразительная, - сказал незнакомец и шагнул в квартиру.
- А ордер у вас есть?
- Ты еще и грамотная! Натаскали вчера в ментуре, да? - продолжал наступать гость, вытесняя меня из прихожей в комнату.
- Присядь-ка, - орангутанг легко толкнул меня на диван, - базар есть. Будешь умницей, останешься здоровенькой и красивенькой, а нет...
С этими словами визитер размахнулся и грохнул кулаком по журнальному столику. Жалобно звякнув, стеклянный столик разлетелся вдребезги.
- Ух, ты! - восхищенно округлила я глаза. - А еще раз можете?
- Чего? - обалдел от такой наглости неудачный представитель приматов. Предполагалось, что демонстрация силы произведет на меня неизгладимое впечатление.
- В смысле, грохнуть еще чего-нибудь? Понимаете, у самой рука как-то не поднимается, а ремонт делать давно пора, да и мебель сменить не мешало бы.
"Туговато у дяди с мозгами", - с сожалением подумала я, глядя в лицо мужику.
- Значит, так, - пришел в себя разрушитель, - завтра с утреца, в одиннадцать ноль-ноль, я загляну к тебе на огонек. Негативы, фотографии, фотоаппарат Ковалева передашь лично мне.
- А самим взять слабо? Почему это всю черную работу вы взваливаете на хрупкие женские плечи? Тоже мне, мафия называется, - презрительно поморщилась я.
- Так мы и взяли! - ухмыльнулась мафия. - Только там твоя мордашка оказалась, симпатичная такая... Вот мы и подумали, раз ты у Славки, значит, его пленка - у тебя! Так что, красавица, будет лучше, если все, что я перечислил, окажется у тебя. Ясно?
- Конечно, ясно. Если мне доходчиво объяснить, я завсегда пойму, не извольте беспокоиться. Только где я все это возьму, не подскажете?
- Ты Ваньку-то не валяй. Найдешь, раз уж такая понятливая. Все, детка, покеда.
- До свидания, папочка, - я сделала небольшой реверанс.
- Ну-ну, веселись, - с этими словами незваный гость покинул квартиру, а я осталась стоять посреди комнаты с открытым ртом.
- Жень, а чего у тебя дверь нараспашку? - спросил Ромка, входя в комнату и распространяя запах "Фаренгейта". - Где мой омлет? Что это?
Ромкины глаза заметно округлились:
- Вот это вот и есть твой сюрприз? Ма-аленький такой сюрпризик, - сосед указал на разбитый стол.
- Ромка, ты должен мне помочь, - вышла я из оцепенения, - у меня только что была мафия.
- Что, вся? Это она тебе стол расколошматила?
- Она, родимая. Вернее, не самый лучший ее представитель. Нечто среднее между орангутангом и человеком.
- Дела-а, - протянул мой помощник, - добрались уже. А чего хотят-то?
- Ромка, слушай меня внимательно и вникай. Ковалева убили у меня. Хочешь или нет, но я завязана в этом деле по самую макушку, да и ты тоже. Теперь наша задача - узнать, кто убил Славку, и, главное, за что. Вчера менты таскали по всем инстанциям, сегодня пожаловал славный представитель мафии. Просят снимки, негативы и фотоаппарат. Нам надо что-то делать, ты же не бросишь меня в трудную минуту?
Я била наверняка: зная Ромкино трепетное отношение ко мне, даже нельзя предположить, что в помощи мне будет отказано. Впрочем, сосед мог и поломаться немного ради подъема авторитета. К чести Романа, следует сказать: он сразу же согласился, не раздумывая. Ничего не утаивая, я все рассказала своему отважному другу. Он, как настоящий мужчина, несколько минут молчал, видимо, искал решение.
- Ты должна отдать все, что у тебя просил орангутанг, - выдал решение наш мозговой центр, - иначе я не ручаюсь за твою дальнейшую судьбу. Большие ребята не будут брать с тебя подписку о невыезде. Лезвием по горлу - и в колодец.
- Врешь, - усомнилась я.
- Поверь моему милицейскому опыту, - побожился Ромка.
- Иди лопай свой омлет, а меня оставь одну - мне нужно подумать.
- Думай, думай, Спиноза, - вновь огорошил меня эрудицией сосед и важно прошествовал мимо меня на кухню.
Поводов для размышлений было хоть отбавляй.
Зачем, как справедливо хотел узнать следователь, Славке нужен был именно его фотоаппарат? У нас они совершенно одинаковые. Значит, на пленке у Ковалева уже было что-то отснято. Что именно, я узнаю уже сегодня вечером. Но... Завтра утром ко мне придет орангутанг, и мне придется отдать ему все-все-все. И я опять останусь у разбитого корыта. Так не пойдет. Как я буду проводить расследование, не имея на руках ничего: никаких улик, доказательств и всего прочего, что необходимо в таких случаях? Еще немного поразмышляв, я вошла к Ромке на кухню.
- Рома, я ничего отдавать не буду.
- Ты о чем? - шамкая набитым ртом, поинтересовался он.
- Я о пленке и фотографиях, - терпеливо пояснила я бестолковому соседу. Удивительное дело, когда Роман предавался процессу поглощения еды, он забывал все на свете. Никакие чрезвычайные ситуации не могли испортить человеку аппетит. Уверена, что и сон у него был ровный и глубокий, что бы ни случилось.
После моих слов у Ромки омлет застрял на полпути к желудку: он вытаращил глаза и, кажется, перестал дышать. Признаюсь, я ожидала примерно такой реакции, поэтому молча наблюдала, как помощничек справляется с критической ситуацией. Терпению моему не было предела. Через несколько минут, утерев проступившие во время шока слезы, Роман вопросительно уставился на меня, взглядом умоляя, чтобы ему прояснили ситуацию.
- Завтра, когда приедет... м-м... товарищ из мафии, я отдам ему все, что он просил: и негативы, и позитивы, и фотоаппарат. Только копии снимков я оставлю у себя, - я была на удивление немногословна. Скорее всего, серьезность положения мобилизовала все внутренние силы моего хрупкого организма.
- И что уважаемый Пинкертон собирается с ними делать? - ехидно поинтересовался сосед.
Моя железная воля помогла мне молча вынести и это оскорбление.
- Употребить для раскрытия преступления. Я вас выведу на чистую воду! - непроизвольно мой кулак взметнулся в воздух и погрозил неизвестно кому.
Любитель омлета глубоко вздохнул:
- Господи, и этот человек собрался расследовать серьезнейшее преступление. У тебя нет ни опыта, ни связей, ничего у тебя нет, кроме благородного порыва и оскорбленного самолюбия.
- Зато у меня есть ты, - нагло подлизалась я. - А у тебя есть и опыт, и связи, и все другое.
Я прекрасно понимала, что крепость готова сдаться, осталось преодолеть последние редуты, и победа будет за мной. Пора приступать к решительному штурму.
- Вот что я скажу тебе, Алексеев. С тобой или без тебя - я буду заниматься этим делом. Убили моего друга, и произошло убийство в моей квартире. Хотя менты и отпустили меня под подписку о невыезде, но окончательно подозрения не сняли, товарищ Владимир Ильич ясно дал это понять. Это раз. Теперь два, гораздо хуже, чем подозрения следователя, - плохие ребята. Знаю я что-нибудь или нет - их мало волнует. Ковалев умер у меня, можно сказать, на руках, и доказать полную непричастность ко всем его махинациям, или как там это называется, я не смогу по той простой причине, что они не захотят меня слушать. Способы и средства работы этих господ тебе известны не хуже моего, и существует большая вероятность, что уже завтра после одиннадцати ноль-ноль ты обнаружишь здесь мой остывающий труп.
Я столь ясно представила себе такую картинку, что волосы зашевелились у меня на голове.
Роман помолчал немного, наверное, он тоже воочию представил себе, как обнаруживает мое холодное прекрасное тело.
- Да, Женька, - со вздохом протянул Ромка, - влипла ты здорово. Надо вытаскивать тебя из этого дерь... из этой ситуации. Для начала заберем снимки и посмотрим, из-за чего, собственно, весь сыр-бор. А потом... Думаю, придется тебе съехать на время с квартиры. Подыщем тебе временное жилье. Есть у меня один дружок...
Алексеев хитро прищурился, как-то по-девчоночьи хихикнул и отправился звонить своему таинственному дружку. Я принялась за уборку территории кухни. Не глядя, сунула пустую тарелку в мусорное ведро, а кофеварку со сковородкой - в холодильник. Мысли мои были слишком далеко от прозы жизни, и такие досадные промахи можно простить человеку, рискующему завтра пополнить коллекцию патологоанатомов. На кухне нарисовался довольный Ромка. По всему видно, что переговоры с таинственным незнакомцем, вызывающим такую странную реакцию у моего боевого товарища, прошли успешно.
- Ну все, я договорился с дружком. Сегодня же ты переезжаешь к нему. За фотографиями пойдем ближе к вечеру. Жень, у тебя есть что-нибудь перекусить, а то я голодный почему-то...
- Ага, - кивнула я, - Галина Бланка буль-буль. Будешь?
- Ты еще свеженького кипяточку предложи. Мне бы посущественнее, силы-то понадобятся. Ты поколдуй тут на кухне, а я пойду подумаю, - с этими словами Ромка неторопливо прошагал в комнату.
Полюбуйтесь на этого нахала! Стоило определить его в добровольные помощники, как он меня моментально приговорил к исправительно-трудовым работам на камбузе! Тоже мне, Чапай! Думать он, видите ли, будет. Я с надеждой заглянула в холодильник. Яйца, сыр и ветчину еще недавно с аппетитом доел сам мыслитель-полководец. Кроме пустой сковородки и кофеварки, там сиротливо доживал свой век кусок докторской колбасы, кажется, еще со времен Куликовской битвы. Кот презрительно отвернулся от предложенной закуски, всем своим видом давая понять, что переработанными отходами пищевой промышленности не питается. Нужно было отправляться в магазин. "Пусть Ромка идет, - разозлилась я, - думать можно и в супермаркете". Я влетела в комнату с намерением послать соседа за провиантом и замерла на пороге с отвисшей челюстью:
Алексеев расположился в кресле, которое недавно занимал Ковалев, и не шевелился.
"Господи, еще один! - мелькнула мысль. - Трупы размножаются, как тараканы! А этого-то за что?"
"Он слишком много знал", - торжественно провозгласил мой голос.
К покойникам в моем любимом кресле я начала постепенно привыкать, поэтому почти спокойно приблизилась к телу и легонько ткнула его кулаком в живот.
Тело с громким воплем подскочило и обрушило на мою бедную голову набор слов, в котором самыми понятными были предлоги.
- Ромка, - обрадовалась я, - ты живой!
- Конечно, живой! А ты живого человека тыкаешь куда ни попадя.
- Я же не знала, что ты не труп. Мне показалось, что ты мертвый, а с мертвяками у меня разговор короткий.
- Знаю, - буркнул Алексеев, - ты их расчленяешь и спускаешь в унитаз. Подумать не даст.
От такой наглости я онемела. Правда, длилось это недолго. Набрав в грудь побольше воздуха, я уже хотела разразиться гневной тирадой о недобросовестных работниках, которые спят в тот момент, когда подзащитной угрожает серьезная опасность. Ромка, увидев, как расширились у меня глаза и расправились плечи, спросил:
- Чего ты хотела, Жень?
- Топай в магазин, мыслитель, если хочешь поесть по-человечески. Список продуктов и деньги на столике в прихожей.
Я осталась одна. Стало страшно.
"Славка, милый, ты прости меня, ладно? Честное слово, я найду того, кто тебя убил. Не сложилось у нас, что ж поделаешь... Ты дорог мне как друг, товарищ, одноклассник. Не смог бы ты быть со мной, честное слово, - такой доверчивый, мягкий. Видишь, Славик, жизнь как распорядилась - убили тебя... Как ни крути, а моя вина в этом тоже есть. Может, не выпей ты стакан водки, все было бы иначе. А помнишь..."
Мне исполнялось восемь лет. Мама устроила детский праздник, а я, пользуясь случаем, пригласила всех своих одноклассников. Славик Ковалев понравился мне еще первого сентября. Огромный портфель почти совсем скрывал его прекрасные глаза и тогда еще небольшой рост. Я безумно приревновала будущего одноклассника к девице, сопровождавшей мальчика в школу. Может, поэтому и плюнула в его тетрадь именно в светлый праздник первого звонка. Третьего сентября был мой день рождения. В принципе, я хотела пригласить только Славика: кроме него, никто не был мне нужен. Однако это могло показаться слишком вызывающе, и я созвала весь класс. Ковалев, как истинный джентльмен, пришел самым последним, когда я уже отчаялась его увидеть... С тех пор мы были неразлучны вплоть до окончания школы. В середине восьмого класса я неожиданно поняла - Славка меня любит, а я его к тому времени уже разлюбила. Он добросовестно получал двойки по всем предметам, невероятно мучаясь неразделенным чувством, носил мой портфель (я даже несколько раз подкладывала туда кирпич с целью проверки выносливости кавалера), угрюмой тенью сопровождал меня до дома, мешая при этом ухажерам из старших классов, удостоенным моего внимания. Всем стало ясно, что Ковалев - герой не моего романа. Как может быть интересен человек, у которого ты списываешь алгебру, химию и физику и которому пишешь сочинения и проверяешь диктанты? На выпускном вечере Славка признался мне в любви и предложил выйти за него замуж. Слегка захмелевшая от выпитого шампанского, я лишь засмеялась. Славик резко повернулся и ушел с праздника...
Прошло несколько лет. До меня доходили слухи об успехах одноклассника. По правде сказать, меня это мало волновало - школа осталась далеко позади. Институт, новые увлечения, безумные романы, недолгое замужество - все способствовало изгнанию из памяти любившего меня человека. Родители только вздыхали, правда, весьма громко, по поводу несостоявшейся любви и неродившихся внуков. Мое легкомыслие повергало их в состояние глубокого уныния.
"И в кого ты такая?" - вопрошал меня папашка, воздевая руки к небу. Мама лишь скорбно молчала. На долгих десять лет я благополучно забыла о школе, об одноклассниках, о Славке. Теперь судьба заставляет меня расплачиваться за ошибки молодости.
Тихо грустя, я достала визитку, полученную мною накануне гибели школьного товарища. Служебные телефоны мало меня интересовали. Гораздо больший интерес вызвали номера, записанные Славкой на оборотной стороне карточки.
"Надо позвонить, выразить соболезнование и заодно узнать, когда похороны", - решила я. Прислушавшись к себе и не обнаружив присутствия внутреннего голоса, я дрожащей рукой набрала номер.
- Алле, - прокричал в трубку звонкий детский голос.
И вот тут силы покинули меня, я бросила трубку и разрыдалась. Слезы текли рекой по щекам, глухие всхлипы вырывались из груди, а в мозгу жарким пламенем горела мысль:
"Прости, маленький!"
Хлопнула входная дверь - это вернулся главный снабженец. Я быстренько вытерла слезы, не могла же я предстать перед подчиненным слабой женщиной, глубоко вздохнула и пошла разбирать сумки с провизией.
- Ты чего накупил, нечистая сила, а? Где картошка, масло, хлеб? Кто будет есть твои рыбные палочки, дурья башка? А котлеты из бумаги? Даже мой котик, умница, не ест это вторсырье, - ознакомившись с содержимым пакета, я пришла в состояние дикой ярости. - Ты даже сигарет не купил. Как выходить за тебя замуж, скажи, пожалуйста?
Ромка опешил:
- Женька, ты собралась за меня замуж?
Я опомнилась.
- Не бери в голову. Это я не подумавши ляпнула.
- Нет, подожди, тут надо разобраться.
- Нечего разбираться, надо твоей утробе ненасытной обед готовить. Сейчас пожарю тебе эти вот палочки, и кушайте на здоровье, господин хороший.
Роман вышел и через минуту вернулся, неся в руках еще один пакет, в котором лежали продукты точно по моему списку. Я устыдилась и потупила глазки.
- Ромочка, тебе картошку пожарить или сварить? Как ты любишь?
- Лучше бы ты замуж за меня вышла, - пробормотал обиженный сосед.
- Я обещаю подумать над этим сразу после окончания расследования, - сказала я, - Ром, а как ты думаешь, может, не надо ничего отдавать орангутангу? Меня же все равно не будет дома.
- А кто сказал, что нужно что-то отдавать?
- Ты же и сказал, - напомнила я.
- Так это когда было! Сейчас у нас планы переменились. Вот пообедаем и пойдем потихоньку в фотосалон, а оттуда - к моему дружку прямым ходом. Ты, Жень, много-то не разговаривай, а готовь чего-нибудь, - распорядился Ромка.
- Ты, конечно, думать пойдешь.
- Нет, я уже подумал, спасибо. Лучше я картошку почищу, - вздохнул он и принялся за дело.
Обед прошел в полном молчании. Я знала, что мой визави прием пищи считал делом почти священным, требующим полнейшей сосредоточенности и глубокого погружения, поэтому в процессе еды он не забивал голову мыслями. Когда тарелки были опустошены, глаза Романа постепенно стали приобретать осмысленное выражение, а на лице появилась довольная улыбка:
- Ну, пора в дорогу собираться.
- Хоть бы спасибо сказал, Гаргантюа, - обиделась я.
- Спасибо, конечно, только я тоже не на диване валялся.
Справедливость была восстановлена, когда Ромка почти добровольно остался на кухне мыть посуду, а я отправилась собирать вещи. Вскоре мы выходили из подъезда. К моему великому изумлению, первое, что я увидела, была машина Ковалева.
- Ромка, смотри, машина.
- А я думал, паровоз, - рассмеялся сосед.
- Это Славкина машина.
- Здорово! Еще бы ключи - и цены бы ей не было.
- Ключи у меня дома, на столике в прихожей. Только почему я вчера ее не видела? - удивилась я.