- Элементарно, Ватсон. Вчера ты ее просто не заметила по причине своего, - Роман задумался, подбирая подходящие слова, - нарушенного душевного равновесия.
Тут он был прав на все сто. Душевное равновесие мое оставляло желать лучшего.
- Ты что же, собираешься разъезжать на этой машине? У нас нет ни документов, ни доверенности, ни...
- Мадам, вы забыли, где я работаю! - выпятил грудь новоявленный Деточкин, - кстати, а откуда у тебя ключи?
- Славка, когда приехал, бросил их на столик, и они свалились в мой сапог. А когда меня арестовывали, я их не отдала - забыла про них совсем, не до того было.
- Вот видишь. Благодаря твоему сумеречному состоянию мы теперь с колесами.
- Ты меня еще психом назови. Вот теперь я еще и угонщица, - сникла я.
- Ничего подобного. Машина в угон не заявлена, значит, можем смело ею пользоваться. Пойми, Жень, в раскрытии преступления что главное? - тоном наставника спросил Алексеев.
- Ум.
- Ум, конечно, играет важную роль, но главное - оперативность. А без машины какая оперативность? Так что дуй за ключами, я тебя здесь подожду. Как бы не угнали, - обеспокоился вдруг Роман и принялся охранять машину, демонстрируя полнейшую неприступность.
Я уныло поплелась обратно. Встретил меня орущий дурным голосом Моська.
- Маленький мой, - подхватила я на руки толстенького котика, - твоя глупая хозяйка совсем про тебя забыла. Хорошо, что вернулась.
Предстояло еще одно дело: придумать сказку для родителей. Ничего более оригинального, чем командировка на Колыму, сочинить не удалось. Быстренько переговорив с отцом, я выбежала из квартиры, прижимая к груди вопящего кота.
Ромка по-прежнему расхаживал вокруг машины с важным видом.
- А кота зачем взяла?
- В нагрузку, - съязвила я, - он же не может остаться в квартире совсем один? Ему будет скучно. Я права, Мосенька?
Мосенька, впервые попавший на улицу, надрывался у меня на руках и испуганно таращил свои зеленые глазищи.
В салоне пахло Славкиным одеколоном. Этот запах снова напомнил мне о трагедии, и я заметно сникла. Роман угадал мое состояние:
- Не грусти, Женька! У нас все получится, вот увидишь!
В ответ я лишь глубоко вздохнула, вновь задумавшись о рискованной авантюре по расследованию преступления.
В фотосалоне царила полная тишина. Мы подошли к прилавку и протянули квитанцию, полученную мною от милой девушки. Приветливо улыбаясь, она скрылась за ширмой, а когда вновь предстала перед нами, улыбки на ее лице уже не было. Ее сменила мертвенная бледность, а страх застыл в глазах. Девушка больше не приглашала меня стать постоянным клиентом, не сулила значительные скидки, и самое интересное, что правый глаз начал у нее так же косить, как и левый.
Глядя в разные углы помещения, хозяйка салона протянула нам пестрый конверт и, не попрощавшись, вновь скрылась за ширмой.
- Чего это с ней? - удивился Ромка.
- А ты бы смог каждый день рассматривать эпизоды из чужой жизни? Причем они, эти эпизоды, бывают разные. Вот и не выдерживает нервная система у работников фотографии, - с моей точки зрения, рассуждения были очень верны. Попробуйте теперь упрекнуть женщин в отсутствии логики! Роман же только ухмыльнулся, но промолчал.
Усевшись в машину, мы принялись рассматривать снимки. Несколько кадров с вечера встречи не представляли ничего интересного, снимки Славкиного семейства заинтересовали только меня. Я принялась с интересом их разглядывать: вот сын Ковалева на качелях в парке, а вот и сам Вячеслав со своей второй половиной. Фотография была сделана, видимо, на каком-то вечере, потому что супруга была в умопомрачительном платье от Юдашкина, а Славка в шикарном смокинге. Они стояли обнявшись и счастливо улыбались. Алексеев нетерпеливо ерзал на сиденье:
- Чего ты копаешься? Давай быстрее!
- Скоро только кошки родятся! В расследовании каждая деталь важна, каждая мелочь! - менторским тоном занудила я.
Следующий кадр заставил нас замереть на месте и помог понять метаморфозу, произошедшую с девушкой из фотосалона: мэр нашего города сидит в ресторане с... мама родная! - с Тимуром Джогоевым! И не просто сидит, а приветливо улыбается и дружески приобнимает его за плечи. Даже моему коту понятно, что эти двое питают друг к другу явно теплые чувства. На другой фотографии Джогоев и глава нашей администрации мирно беседуют возле какого-то обшарпанного здания. Ясно, что взаимопонимание достигнуто.
- Джогоев! Правая рука Радуева! Женька, тебя убьют раньше, чем я предполагал! Это ж надо, а?
Чечены! Мэр! Ромкина речь состояла сплошь из восклицательных знаков. Признаться, мне тоже стало не по себе. Обладать такими снимками, все равно что сидеть на бомбе с зажженным фитилем. Теперь за мою жизнь никто не дал бы и гроша ломаного.
- Ромочка, что же делать? Жить-то как хочется, просто ужас! Не могу я котика сиротой оставить! Давай отдадим это мафии, и пусть они сами разбираются.
- Жень, вот ты себя умной считаешь, а сама дура дурой, прости господи. Подумай, кто тебя в живых оставит? Думаешь, почему Ковалева убрали?
- Может, он предвыборные обещания не выполнил? И потом, у него же эта, как ее, неприкасаемость депутатская!
- Неприкосновенность, тетеря! - вздохнул Ромка. - Но она для кого угодно - только не для киллеров. Славик твой узнал, с кем Никита дружбу водит, вот его и грохнули...
- А меня теперь тоже... - холодея от страха, пролепетала я. Может, отдать им фотографии, а?
- Отдашь ты фотографии или нет, ты покойник. Такие кадры даже во сне смотреть опасно, а тут...
Алексеев покачал головой и так посмотрел на меня, что стало ясно: пора ехать в бюро ритуальных услуг и примерить несколько деревянных ящичков по размеру.
- Ладно, - прервал грустные размышления мой помощник, - пора ехать на новое место жительства. Не дрейфь, подруга, прорвемся!
Машина мягко тронулась с места. Я с унылым видом продолжала рассматривать фотографии.
Вдруг на одной из них, где главный человек в городе пожимает руку Джогоеву, мое внимание привлекла небольшая деталь, которая сначала осталась незамеченной: за столиком напротив, спиной к объективу, сидел мужчина, показавшийся мне смутно знакомым. Где-то совсем недавно я уже видела эту спину, только вот где? Я попыталась рассортировать все спины, промелькнувшие передо мной за последние несколько дней. Но то ли за это время их было очень много, то ли я привыкла запоминать фасад мужчин - результат оказался нулевым. Неожиданно Ромка затормозил. Я слегка тюкнулась лбом о приборную панель и с интересом огляделась.
- Ты посиди здесь, Жень, а я пойду куплю кое-чего.
Я молча кивнула, все еще предаваясь размышлениям о мужских спинах.
"Бесполезное это занятие! - мысленно обругала сама себя. - Не запоминаю я эту часть мужского организма. Вот если бы лицо, тогда равных мне не найти. А так..."
Вернулся Роман. К моему изумлению, в руках он держал букет цветов.
- Подарок, - коротко бросил он, увидев мои округлившиеся глаза.
Я удивилась еще больше, когда разглядела бутылку шампанского, нахально выглядывавшую из внутреннего кармана куртки.
- Можно подумать, ты на свидание к даме собрался, - сказала я.
- Ох и язва ты, Женька! Не могла промолчать, - кажется, Алексеев обиделся.
Мы подъехали к пятиэтажному дому и вылезли из машины.
- Добрый конь, - Ромка с довольной улыбкой зажиточного хозяина погладил автомобиль по капоту, - пошли.
Ромкин дружок жил на пятом этаже, так что мне пришлось немного попыхтеть, взбираясь по лестнице и бережно удерживая на руках жалобно пищащего кота. Наконец, мы остановились перед дверью, обитой ярко-красным дерматином, и нажали на кнопку звонка.
Дверь распахнулась... На пороге стояла девица поразительной наружности: высокая, с густой гривой каштановых волос, красивыми волнами ниспадающих на широкие плечи, пронзительно-зеленые глаза просвечивали меня, словно рентген, алые губы были растянуты в ослепительной улыбке, обнажавшей белые и крепкие, как у негра, зубы. А одежда!!! Боже мой, да о таком даже в самых смелых мечтах не подумаешь! Коротенькие, по самый аппендицит, кожаные шорты цвета корриды обтягивали ее крепенькую... фигурку; под цвет шортиков - кожаная жилеточка, застегнутая до самого подбородка. Единственным, на мой взгляд, недостатком девушки было почти полное отсутствие груди. Впрочем, сама она, по-моему, не особенно комплексовала по этому поводу. Ноги, обтянутые черными колготками, заканчивались десятисантиметровыми каблуками, что делало эту вампиршу еще выше.
- Ромашка приехал, - густым контральто пропела хозяйка, - и подружку привез! А я вас уже заждалась. Проходите, сейчас будем обедать. Ах, простите, я забыла представиться. Розалия.
С этими словами она протянула мне по-мужски широкую ладонь.
- А вы, видимо, Евгения, Ромашкина подружка. Он очень много про вас рассказывал.
Я открыла рот, чтобы сообщить Розалии, что вовсе не являюсь Ромкиной подружкой, но получила ощутимый тычок под лопатку и привела челюсть в начальное положение. Но что творилось с Алексеевым! Он краснел, бледнел, покрывался испариной и зачем-то надувал щеки, словно собирался сделать важное заявление. Тем временем девица заставила нас раздеться в прихожей и выдала тапки. Честно говоря, терпеть не могу домашние тапочки: дома предпочитаю ходить в мягких удобных туфельках. Здесь же пришлось подчиниться правилам хозяйки, и я влезла... в белые тапочки с огромными пушистыми помпонами. Мне не понравилось такое совпадение, однако я смолчала. Мы гуськом прошагали в комнату Розалии, напоминавшую будуар маркизы де Помпадур, обилие зеркал, драпировок и разных мелочей, призванных украшать жизнь женщины, повергало в шок. "Интересно, как Ромкин дружок смотрит на такие интерьерные изыски?" - подумала я.
Розалия царственным жестом указала на низкий диванчик:
- Присаживайтесь, пожалуйста. Я организую обед.
С этими словами она выплыла из комнаты. Признаюсь, меня не покидало ощущение какой-то фальши.
- Ромка, а где твой друг? Он скоро придет? И где это он отхватил эту Дракулу?
Вопросы сыпались из меня, как горох. Роман же молчал, как китайский император, и лишь надувал щеки.
- Ну, чего молчишь, мандарин несчастный?
- Это он, - выдохнул сосед.
- Кто? - опешила я.
- Дружок мой.
- Где, - я обалдело огляделась по сторонам.
- Розалия, - Алексеев проявлял чудеса бестолковости.
- Слушай, сообразительный ты мой, - зашипела я, как кобра, готовая к броску, - объясни по-человечески, кто есть кто. Иначе я за себя не ручаюсь.
- Розалия - мой дружок и есть.
Таких ударов я не испытывала давно! Розалия оказалась банальным трансвеститом. Но это еще полбеды. Алексеев! Вот в чем вопрос! Откуда, спрашивается, у него такой дружок? Чем же Ромка занимается в свободное от службы время? Мой мозговой центр явно не справлялся с непосильной задачей, я почти физически ощущала, как голова начала плавиться. Чтобы процесс этот не зашел слишком далеко, я решила выяснить все у Ромашки, как ласково называла (или называл) его Розалия. Черт! Я от досады сплюнула на ковер. Как привести в соответствие грамматику русского языка и сексменьшинства?
Вошел Розалия, толкая впереди себя сервировочный столик на колесиках. Я покраснела, словно узнала некую постыдную тайну хозяина или хозяйки.
- Я вижу, Ромочка посвятил тебя в мою маленькую тайну. Не смущайся. С Романом нас связывают чисто дружеские отношения, хотя, признаюсь, мне хотелось бы большего. Увы! Этот мир так жесток, дорогая. Безответные чувства не редкость в наше безумное время.
Розалия заметно взгрустнул, нежно поглядывая на Ромку.
- А в миру... В смысле, в жизни... ну... - я не находила нужных слов.
- Я поняла. Непосвященные зовут меня Игорь. Игорь Иванов. Если тебе удобнее звать меня так, воля твоя. Роман рассказал мне кое-что о твоей проблеме. Влипла ты серьезно. Я знаю нравы нашей милиции не понаслышке. Собственно, Ромочка и познакомил меня с ними...
Алексеев беспокойно заерзал на диванчике, а я бросила злорадный взгляд в его сторону.
- Разреши мне взглянуть на фотографии, - попросил Игорь.
Выпустив наконец из рук подозрительно притихшего кота, я поднялась и протопала в прихожую за сумочкой. Вернувшись, застала душераздирающую картинку: Монморанси уютно устроился на столике и с аппетитом поедал сырокопченую колбасу. Никто его не прогонял, наоборот, приятели с умилением наблюдали за котом.
- Милый котик, - улыбнулся Иванов.
Милый котик благодарно мяукнул и перебрался на колени к Розалии, довольно урча.
"Чудные дела твои, господи", - подумала я и протянула конверт с фотографиями.
Несколько минут, показавшихся мне бесконечно длинными, Игорь рассматривал снимки.
- Думаю, я смогу кое-чем вам помочь.
Мы с Ромкой вопросительно уставились на Игоря.
- Есть у меня некоторые... м-м... знакомства в нашей администрации. Попытаюсь их использовать.
Вот это да! Оказывается, наши градоначальники любят не только с девочками в баньке париться. Впрочем, пристрастия власть имущих сейчас как нельзя кстати.
- Что ж, - подвел итог Игорь, - сегодня вечером и начнем, а сейчас, дорогая, я покажу тебе твои апартаменты.
Столь пышно Розалия-Игорь назвал небольшую комнатку, весьма простенько обставленную, - в ней была лишь кровать, правда, столь грандиозная, что приходилось только удивляться, как ее туда втиснули. Комната заметно отличалась от предыдущей и походила скорее на келью монаха-одиночки. По правде сказать, мне было абсолютно все равно, куда поместить для отдыха мое бренное тело и гудящую от впечатлений дня голову. Предложи Розалия-Игорь коврик у порога, я с радостью умостилась бы и там. Другое терзало: мы ни на шаг не продвинулись в раскрытии тайны смерти моего одноклассника. Конечно, я дико устала и с невыразимым удовольствием вытянулась на кроватке, но...
- Тебе, наверное, хочется отдохнуть. Не стесняйся, поспи, - догадался Розалия.
Я отрицательно покачала головой. Странно, в присутствии этого... леди на меня нападал страшный молчун, что совершенно не характерно для моего темперамента. При иных обстоятельствах слова вылетают из меня со скоростью ленты пулемета системы "Максим", а здесь словно язык деревенел. Удручающее, однако, впечатление производят на меня сексуальные меньшинства. Еще кое-что заставляло насторожиться. Голос. Мой верный спутник и бесстрастный судия молчал уже довольно давно, что для него несвойственно. Может, его тоже... ну, того, убили? С этим следовало разобраться как можно скорее.
В келью протиснулась голова соседа, следом за ней появилось и все остальное. Присутствие такой махины сделало еще меньше эту жалкую копию каморки Герасима.
- Ну, че, Жень? Нормально устроилась? - наконец-то я услышала Ромкин голос. Кажется, на него тоже напал молчун. Моя голова непроизвольно кивнула. Если так и дальше пойдет - совсем говорить разучусь. Вот мужу-то счастье привалит: умная, красивая да еще и немая.
- Что ж, голуби, вы тут поворкуйте, а я пойду почищу перышки и отправлюсь на светский раут - пора и делом заняться, - подвела итог Розалия-Игорь и исчезла за дверью.
Вот новости! Где, спрашивается, ворковать? В этой камере смертников, что ли? И, главное, с кем? Уж не с Ромашкой ли случаем?! Сначала нужно выяснить его принадлежность к сильной половине человечества, узнать подробности отношений с хозяйкой... Я непроизвольно прошлась оценивающим взглядом по Ромкиной фигуре. Да-а, тот еще экземплярчик! За широкими плечами данной мужской особи запросто можно уместить мавзолей Мао Цзэдуна, рост легко скроет Эйфелеву башню, а ноги больше походят на опоры моста. Остальные части тела, как я успела заметить, приковывают внимание многих женщин. Фигура - что надо, а вот красавцем его назвать сложно: во-первых, Ромка блондин, а я их терпеть не могу со времени недолгого супружества, во-вторых, не мешало бы взять и отсечь ему чуть-чуть челюсть - она широковата, с моей точки зрения, в-третьих, улыбка у Алексеева чересчур располагающая. Если на улице к вам подойдет такой тип и пару-тройку раз улыбнется, вы отдадите ему всю свою наличность, да еще будете умолять подождать, пока вы сбегаете за заначкой, мирно лежащей в старом чулке в чемодане под бабушкиной кроватью. Даже странно, как можно регулировать поток транспорта на улицах нашего славного города с такой улыбкой. Ромашкина фигура может вызвать кратковременную потерю сознания, легкое онемение и тяжелое отупение всего организма, причем, как выяснилось, не только у женщин, а улыбка должна создавать пробки и аварийные ситуации на дорогах. Хотя, кто знает, может, он на посту хмурится, как белый медведь в жару. Установив при беглом осмотре принадлежность моего славного помощника к классу мужчин, отряду физически развитых, ничего не оставалось, как оценить его интеллект. Смутно припомнив цитаты и умные слова, которые довелось услышать из уст этого индивидуума, я поняла, что и здесь Ромкины показатели если и не на уровне олимпийских рекордов, то, во всяком случае, выше, чем у некоторых моих знакомых представителей того же класса. А уж храбрости и отваги Алексееву не занимать. Для примера: все тараканы, которых мне удалось поймать с риском для жизни, были им полностью уничтожены, причем совершенно безвозмездно. А как смело и почти добровольно он бросился мне на помощь в трудную минуту! Ко всему прочему, Ромка умеет готовить омлет и чистить картошку. А это дорогого стоит!
После таких рассуждений стала ясна причина трепетного отношения Игоря-Розалии к моему дорогому другу.
"Батюшки мои! - мысленно всплеснула я руками. - Я тут рассматриваю Ромку со всех возможных сторон, а преступление уже обрастает паутиной. Если так пойдет и дальше, мне его не раскрыть до пенсии!!! Надо что-то срочно делать".
Я закружилась по комнатушке, словно раненый лебедь.
- Чего ты перед глазами мельтешишь? - не оценил моей хореографии исследуемый.
- Ромка, Ромочка, меня же надо спасать, - напомнил умирающий лебедь в моем лице со стоном.
- А я что делаю, по-твоему? - изумленно вскинул брови Роман.
- А ты бессовестно флиртуешь с этим... кикиморой... этой... кикимором, ну, все равно, как это там называется, вместо того, чтобы охранять доверенное тебе лицо! Ты, между прочим, не просто так... Ты, между прочим, облечен... И, кстати, наделен... - от волнения за сохранность собственной персоны, а также от возмущения бездействием моего соратника, я растеряла все слова, которые придумала для этого бездельника.