- Grazie, - чисто механически поблагодарила она. В ее чувствах царила путаница, в которой ей не хотелось разбираться сейчас, под наблюдательными глазами Серафины.
- Синьорине принести прохладительный напиток? Минеральной воды или, может быть, немного охлажденного вина? А потом неплохо было бы отдохнуть - я прослежу за тем, чтобы вам никто не помешал, и сама принесу обед наверх. Что вы пожелаете?..
Чистое упрямство и необходимость как-то усмирить странно перепутанные чувства заставили Сару сказать почти раздраженно:
- А что, если все, что я хочу, это свобода? Хотя бы видимость ее - например, прогулка верхом, поскольку еще светло. Или ради разнообразия - обед в столовой, да где угодно, только не в этих комнатах, ставших моей тюрьмой. Как насчет этого? Какие приказы он отдал перед тем, как отбыть на своем вертолете, который может доставить его, куда ему заблагорассудится в то время, как меня… меня оставили жить здесь, а ему-то что?
Она словно специально разжигала свой праведный гнев, чтобы сохранить невосприимчивость к словам Серафины и позволить себе считать объективной лишь свою точку зрения. Мужчина, о котором они говорили, был совершенно беспринципным тираном, независимо от того, было его детство несчастным или нет. Ничто не могло служить извинением за то, как он обращался с ней, независимо от того, кем, по его мнению, она была. Ей следует изо всех сил цепляться за эту мысль.
- Я налью вам стакан вина, синьорина. Отдохните немного, Солнце еще высоко. Герцог скоро вернется, я уверена в этом, и тогда… тогда, может быть, все будет по-другому!
Непокорно хмурясь, Сара посмотрела в спину торопливо удалявшейся Серафине. Хитрая старуха! Она сделала свое дело, посеяла семена сомнения, и теперь ясно замолкнет и будет избегать дальнейших вопросов. Ну, мы еще посмотрим. Одалиска, сераль… да кем он себя представляет… султаном? Жестокое, испорченное, высокомерное чудовище! Он не способен ни на одно из чувств, которые в своей слепой преданности ему приписывала Серафина. Он хочет, чтобы все было покорно его воле, и послушных женщин, которые бы бросались к его ногам, умоляя о каких-либо крохах, которые он соизволит кинуть им вместе с не слишком дорогими подарками в виде цепочки-пояса и браслетов на щиколотки! Да еще насильно наденет свои дары - как было, по крайней мере, в ее случае. Черт его побери! Первое, что она сделает, когда снова окажется на свободе, так это снимет их, даже распилит, если это будет необходимо, и вернет ему с короткой и язвительной запиской.
Подбирая в уме слова, подходящие для такой записки, Сара позволила себе принять стакан игристого вина, уже налитого Серафиной. Зачем отвергать хорошее вино? "Пульинье-Монтрашер" было ее любимым сортом и вдобавок прекрасной выдержки. Серафина подала крекер и сыр, неодобрительно бормоча, что синьорина не завтракала и слишком похудела. Пожалуйста, ешьте - и тут же появился еще один стакан холодного вина, - vino хорошо для фигуры и здоровья, без всякого вреда можно выпить еще.
Потом Сара так и не смогла вспомнить, как она заснула, прямо в халате, хотя собиралась переодеться и велела Серафине приготовить джинсы и блузку. Так или иначе, но она заснула и видела тревожные сны, которые не хотела бы снова вызвать в памяти.
Марко?.. Был ли он частью ее снов, или она действительно произнесла вслух его имя, просыпаясь?
- Нет, нет. Это только Анджело - и, пожалуйста, не кричите, я думаю, старуха оставила за дверью одну из этих глупых хихикающих служанок, чтобы сторожить вас - если вы лунатик, или же, как я догадываюсь, по какой-то другой причине… Эй, вы проснулись? Извиняюсь, что заскочил к вам без официального приглашения, но, как я уверен, вы уже догадались, что я не соблюдаю этикета! Вы проснулись?
Внезапно она проснулась окончательно и села, моргая в темноте, чтобы привыкнуть к мраку, и лишь легкая ноющая головная боль напомнила ей о том количестве вина, которое она проглотила.
- Анджело! Что?..
- Да, на этот раз вы правы! Анджело, а не Марко. Эй, вы же не настолько глупы, чтобы влюбиться в него, не так ли? Единственная причина, по которой я нахожусь здесь, это то, что я понял ваше последнее сообщение, несмотря на присутствие рядом с вами моего нахмуренного брата; думаю, что я мог бы вас сейчас выслушать. Особенно после того, как я оставил для вас журналы. Вы их получили?
Она сидела в постели и с запозданием сообразила натянуть на едва прикрытые плечи покрывало, услышав тихий смех Анджело из темноты.
- Все такая же робкая, ха? Но уже и не такая монашка, как я понимаю. Не волнуйтесь, что я сижу на вашей постели, а то скажу, которая вы из сестер на самом деле, потому что я парень, который держит свое слово, понятно? Я храню даже самые крошечные заметки о Моне - и всех ее малышках, включая фотографии… Но вы можете доверять мне, я держу рот на замке и в других обстоятельствах тоже, если вы меня понимаете. Я никогда не ввязывался в романы с проститутками, извините за выражение, оно вылетело у меня нечаянно, если они не были сами с охотой согласны, а вдобавок вы - малышка Моны Чарлз, даже если вы уже и не такая маленькая. Итак, если быть покороче, перед тем как я позволю вам снова заснуть… в чем дело? Вы все еще хотите уехать или нет? Потому что если хотите, то сейчас самое время, и я - единственный, кто может вам помочь. А если вы не…
- Конечно, я хочу… сбежать, - смущенно прошептала Сара, желая, чтобы ее сны не напоминали явь так живо и не заставляли бы произносить вслух проклятое имя. Ее ошибка объяснялась тем, что она выпила слишком много вина, а Серафина наговорила много такого, что лучше было бы оставить невысказанным.
- Да?
Она почувствовала необъяснимую досаду от лаконичного вопроса Анджело.
- Ну, конечно! Полагаю, что причина того, что я медлила в том, что его здесь нет, и солнце внезапно сделало все похожим на каникулы, понимаете?
Он не казался убежденным, и теперь, когда ее глаза привыкли к темноте, Сара смогла различить, как он пожал плечами.
- Ну вот что я вам скажу! Я хорошо разбираюсь в характерах и несколько опережаю события потому, что я понял: вы - чувствительный и независимый тип, понимаете, что я имею в виду? И любящая мачеха моего братца Марко решила преподнести ему сюрприз в виде своего визита и выяснить, почему до него в последнее время невозможно добраться, к тому же она везет с собой очень богатую юную леди, предположительно, его будущую невесту, если они уже обо всем не договорились между собой… Поправьте меня, если я не прав, малышка, но я подумал, что, вероятно, мне как раз пора появиться и предложить свои услуги добровольно, и если можно добавить - снова. Теперь слово за вами, конечно.
- Его!..
Предательская томность, оставшаяся от сна, исчезла в одно мгновение, теперь Сара была охвачена холодной яростью, как на себя за свою слабость, так и на него. Марко обожал и уважал свою мачеху, и у него была невеста, несмотря на его так называемое недоверие ко всем женщинам. Будь он проклят!
- Ну, ну - пожалуйста, тише. Они приедут только завтра. И это дает нам время для наших планов. Не надо беспокоиться, хотя меня радует, что вы спортсменка. Вам придется только следовать за мной по пятам и делать то, что я скажу, и все будет как надо. Мы выберемся отсюда, и мой брат герцог ни черта не будет знать об этом, пока вы не окажетесь в полной безопасности. Да, кстати, не люблю лезть в чужие дела, но я - любопытный парень, что же все-таки случилось с Дилайт? Я помню, что читал что-то…
Охваченная бешенством, но не забывая говорить тихо, чтобы ненароком не выдать Анджело, Сара заставила себя дать похвально краткий отчет о том, что послужило причиной совершенной ею глупости, умолчав о многом, хотя у нее было чувство, что Анджело удается читать между строк.
- Вы уверены, что не хотите уехать прямо сейчас? - спросил он задумчиво после того, как она закончила. - В конце концов, чего смущаться? Вероятно, будет большой скандал, если они обнаружат вас здесь, а герцогиня, несмотря на то что кажется милой, может быть настоящей чертовкой, как я слышал. Даже эта старая ведьма Серафина не смогла бы утаить ваше присутствие, если бы герцогиня… Не будет ли лучше, если…
- О нет! - Сара почти прошипела эти слова, вцепившись пальцами в простыню и страстно желая иметь под рукой что-нибудь такое, что можно было бы швырнуть. Вендетта. Теперь-то она начала понимать точное значение этого слова!
- Нет? Но безусловно…
Она глубоко вдохнула прохладный ночной воздух, прежде чем смогла овладеть собой и спокойно сказать:
- Мы убежим не сегодня, а завтра ночью, если вы еще готовы рискнуть. Завтра днем они будут здесь, я намереваюсь открыть чистые и боготворящие глаза мачехи герцога и его невесты на его истинную сущность. Он… он слишком отвратителен и мерзок, и я думаю, что обязана отомстить… И не только за себя, но и за Дилайт. О, маме Моне бы это понравилось. Она бы гордилась мной и вами за то, что спасли меня!
- Вы действительно так думаете? И тогда наконец мне удастся встретиться с вашей прелестной мамой лично?! Ну, говорят, что месть сладка, а несколько часов роли не играют.
Сара понимала, что бессовестно манипулирует бедным Анджело, но его голос был таким довольным, и он почти до хвастливости был уверен в самом себе.
- Ни о чем не беспокойся, детка! Только жди меня - и избавься от присутствия посторонних. И можешь держать пари, что я буду здесь приблизительно в это же время. Единственное, о чем я жалею, так это о том, что не увижу их лиц, когда ты выложишь им все начистоту.
Ну, Анджело сможет ею гордиться, поклялась себе Сара после того, как он вышел от нее так же тихо, как пришел. Она смаковала каждую крошечную деталь своей мести, которая отчасти была и его местью. Отомстить - и посмеяться последней!
Она металась на своей широкой постели, чувствуя, что кожа у нее обгорела, и сон бежал от нее, так как она слишком долго спала на солнце. Горячее первобытное солнце в еще более первобытной стране заставило ее на время почувствовать себя отрезанной от цивилизации и реальности и стать пленницей смуглого опасного мавританского корсара, для которого женщины были просто забавой. Слава Богу, Анджело открыл ей глаза! И как она могла не презирать себя за то, что почти… почти позволила себе влюбиться в него, несмотря на холодную жестокость, с которой он ее использовал.
Сара резко вскочила с постели и сердито шагнула к холодильнику. Что за мысль пришла ей в голову? Какая глупая нелепая мысль! Так уж и влюблена… да еще в него? Она чувствовала по отношению к нему ненависть, неприязнь, отвращение, но не любовь! Как она могла перепутать такие чувства.
Все еще злясь на себя и желая изменить направление своих мыслей, Сара включила свет и с вызовом выпила побольше вина. Она заметила свое взъерошенное изображение в одном из зеркал, мимо которого она не могла не пройти, - спутавшиеся волосы падали на плечи и почти закрывали грудь.
Прекрати! - предостерегла она себя. Хватит этого!
Вероятно, ей следовало уехать с Анджело сегодня ночью, вместо того чтобы подвергаться риску на следующий день. Завтра все покажет.
36
Завтра, которого она то боялась, то ожидала с нетерпением, началось для Сары поздно, потому что сон долго бежал от нее, и она смогла заснуть почти на рассвете. Она встала поздно еще и потому, что Серафина с хитростью, которую Сара в ней даже не подозревала, не открыла тяжелые деревянные ставни, чтобы не позволить солнечному свету разбудить ее. Но на этот раз, по крайней мере, не было дурных снов.
Когда Сара проснулась и открыла глаза, она встретилась взглядом с другой парой глаз, глядящих на нее, и юная девушка, сидевшая рядом с ее постелью, вскочила и кинулась к двери.
- Buon giorno, signorina! Я сию же секунду позову Серафину…
Между еле внятным бормотанием Катерины и настойчивыми советами Серафины о том, что синьорине, безусловно, надо подольше поспать, потому что у нее под глазами круги, Саре удалось заказать завтрак, который она не смогла съесть. В то же время она притворилась, что соглашается с Серафиной, и прошептала, что полежит сегодня как можно дольше на террасе и позагорает.
- Хорошая мысль, синьорина. Я буду некоторое время занята, но Катерина подежурит за дверью на случай, если синьорине что-нибудь понадобится. Я приду снова…
- Спасибо, Серафина. Я чувствую себя сегодня ужасно ленивой. Но вы должны меня разбудить в то же время, что и вчера. Я скорее всего засну.
Приятные слова. Беспечно произнесенные слова. Слова, предназначенные для того, чтобы убаюкать их сомнения, сбить их с толку. Обмануть - как была обманута она сама! Бедная маленькая Катерина, святая невинность, одурачить ее было проще простого.
Сара заставила себя полежать на солнце, как она обычно делала каждый день, пока старалась вычислить, который сейчас час. Три - может быть, четыре? Интересно, они уже приехали? О, должно быть, да, она могла ощутить по суете и суматохе, царящей за ее дверью, и по голосам слуг, зазвучавших сначала громко, а затем быстро затихших.
Прошел час - неужели ей и в самом деле удалось сдерживаться так долго? Она прождала достаточно долго и теперь необходимо было действовать, пока смелость не покинула ее. Шлепая ногами, Сара подошла к закрытой двери.
- Катерина? Вы еще там?
Девушка почти ворвалась в комнату.
- Si, синьорина. Я здесь на столько, на сколько буду вам нужна. Если что-нибудь…
- Да, пожалуйста. Мою ванну… и немного вина. Спросите у Серафины, где оно, если вы не знаете.
В конце концов, избавиться от прислуги не составило труда. Серафины нигде не было видно, а Катерина была слишком хорошо вымуштрована, несмотря на возраст, чтобы спорить с приказом. Ведь было непохоже, что синьорина собиралась куда-то пойти, да и откуда служанка могла знать о ее планах? Девушка включила воду в ванне и сбежала вниз по ступенькам, чтобы принести тот сорт вина, за которым ее послали. Изо всех сил стараясь угодить, Катерина совсем забыла запереть дверь, которую ей поручили охранять. Кто бы мог знать, что хорошенькой синьорине с солнечными лучами в волосах и в самом деле придет в голову спуститься вниз. И что на ней ничего не будет надето, кроме полотенца, небрежно перекинутого через плечо.
Это было предопределение свыше, подумала Сара позже. Как бы она ни гадала, она не смогла бы выбрать более удачное время, даже если бы знала заранее, что герцогиня будет обедать рядом с бассейном.
Вероятно, в ней было больше от ее матери и Дилайт, чем она ранее подозревала, а может быть, лишь холодное чувство ярости удержало ее от позорного бегства до того, как она с наглой беспечностью спустилась по последним из этих бесконечных мраморных ступеней. Потом она могла припомнить лишь изумленное выражение двух лиц, повернутых к ней и наблюдавших за тем, как она весело сбегает вниз. Все, что она делала, свершалось как будто помимо ее воли, казалось, она играет какую-то роль.
Затем произошло такое, что даже слуги, превратившиеся внезапно в подобие статуй, не смогли легко забыть. Серафина и Катерина, разыскивавшие в этот момент особый сорт вина, который им заказали, пропустили самое великое и самое успешное представление в короткой карьере Сары.
Даже то, как она с изумлением заколебалась, глядя широко раскрытыми глазами на двух женщин, было разыграно превосходно. Почти с раздражением она заметила, что одна из них была совсем молодой и довольно хорошенькой - безжизненной красотой блондинки, конечно!
- Ох! Извините… я не знала, что здесь есть кто-то еще! Вы друзья Марко? Как приятно ради разнообразия оказаться в компании! И какая удачная идея пообедать здесь вместо моей комнаты или этой большой душной столовой - такой скучной, не правда ли?
Она улыбнулась им обеим по очереди, заметив с мстительным удовлетворением, что ни одна из них: ни старая, ни молодая, казалось, не в состоянии были говорить.
- Вы не возражаете, если я пройду вперед и поплаваю, как и собиралась? Я не была в бассейне с тех пор, как уехал Марко, только мокла в старой ванне, которая мне ужасно надоела.
Еще одна сияющая улыбка, и Сара сбросила полотенце и нырнула в воду. Чтобы ослабить внутреннее напряжение, ей пришлось проплыть бассейн два раза в длину прежде, чем она оперлась локтями о край и убрала с шеи мокрые волосы.
- Привет! - Первое, что она заметила, были безобразные красные пятна, покрывшие бледное лицо блондинки, которой она адресовала свою сладчайшую улыбку. Сара заговорила своим самым доверительным тоном. - Я догадываюсь, мне следовало представиться вам первой, да? Я - Дилайт, любимая девушка Марко - очередная, вот так. А вы кто?
О, это было уже слишком; и папа, и Нэнни Стегс, которые старались воспитать ее должным образом, пришли бы в ужас, если бы могли видеть и слышать ее. Она казалась себе настоящей сукой, если позаимствовать одно из любимых ласкательных словечек Марко, но ей было наплевать на это. Даже малейший укол совести не изменил ее бесхитростного взгляда, когда молодая женщина вскочила на ноги, неуклюже опрокинув стул. У нее визгливый голос рыбной торговки, критически решила Сара.
- О… о-о! Madonna mia, даже ради титула я не смирюсь с таким унижением! У меня достаточно своих денег и мужчин, которые слишком уважают меня, чтобы… не поместить под одной крышей с дешевой маленькой шлюхой!
Палец с красным ногтем нелепым мелодраматическим жестом указал на Сару, которая изо всех сил пыталась разыграть смущение.
- Посмотрите! Посмотрите на нее, бесстыдную американскую девку, которая хвастается тем, кем она является для вашего сына, и плавает перед всеми обнаженной!.. Какой опасности я избежала! Я… я…
Быстро и бессвязно вырывавшиеся слова стали совсем невнятными от гнева; герцогиня пыталась как-то успокоить и смягчить ее.
Сарины слова, произнесенные намеренно четко, казалось, прорвались сквозь сумятицу, снова обратив на нее всеобщее внимание.
- Ии-сус! Что с ней? Какая муха ее укусила? Я имею в виду, что я такого сделала, из-за чего она так бранится? Я здесь не по своей воле… мы были обручены с Карло, а его старший брат притащил меня сюда, умыкнув со съемок фильма с Гароном Хантом - ни больше ни меньше! Послушайте, я не собственница и не ревнива! Я знаю, что Марко ради разнообразия каким только извращениям не предается с другими девицами, но я никогда не возражала!
Блондинка пронзительно завизжала на несколько октав выше, забыв, что она леди.
- Сука! Puttana! Sciamanonna! Я надеюсь, что ты утонешь.
Герцогиня, казавшаяся настоящей леди, бросила на Сару повелительный взгляд, напомнивший ей директрису чрезвычайно недоступной частной школы, которую она вынуждена была посещать, - женщину, приводящую ее просто в ужас и трепет.
- Этого более чем достаточно, синьорина! Возвращайтесь наверх сию же минуту и, пожалуйста, не забудьте свое полотенце! Я поговорю с вами позже. А сейчас, Лусия, тебе не следует впадать в такой гнев; твой цвет лица сильно меняется в худшую сторону, моя дорогая! Пойдем, почему бы нам не поговорить не на глазах у слуг?