- Ты ничего обо мне не знаешь! - воскликнула Розалин раздраженно, но теперь она хоть смотрела на него.
- А кто знает? Ты кого-нибудь пускаешь в свою жизнь?
- В чем дело, Скотт? Неужели я не вижу, что ты пытаешься вынудить меня остаться здесь. И ты считаешь меня эгоисткой: я не навещала отца, я делала карьеру, вместо того чтобы рожать детей и ублажать мужа.
Скотт глядел на нее, не зная, что и подумать. Розалин была как огонь, как бушующее море, как природная стихия, которую невозможно усмирить.
- Когда ты возвращаешься в Лондон? - резко спросил он.
- Не знаю. Возможно, на следующей неделе. Мне нужно понаблюдать за тремя пациентами… Но не думай, что кольцо вынудит меня вернуться в Лондон раньше, чем найдется достойная замена отцу.
- Рад слышать, - проворчал он.
Напоминание о кольце так разозлило Скотта, что ему захотелось сорвать его с ее пальца и зашвырнуть куда подальше. Бегать и прятаться - вот ее сущность! Розалин занималась этим всю жизнь. Неужели она сама этого не понимает?
- Вот и хорошо. А теперь мне пора идти.
Розалин встала, но он протянул руку и рывком усадил ее. Скотт действовал инстинктивно, желая лишь одного - удержать ее. И еще ему нравилось чувствовать ее запястье своими пальцами.
- Что ты делаешь? - Розалин попыталась освободиться, но тщетно. - Отпусти немедленно! - потребовала она.
- Нет!
- Что?!
- Я сказал "нет". Я не отпущу тебя, потому что мне надо еще кое о чем поговорить с тобой.
Скотт попытался улыбнуться. Никогда прежде ему не доводилось играть в такие игры, где правил не существовало. Ни разу ему не хотелось, чтобы женщина просто поговорила с ним. Неудивительно, что Розалин изумленно уставилась на него.
- В чем дело?
Он почувствовал, как кожа под его пальцами стала слегка влажной.
- В прошлую субботу… - начал Скотт, потому что это было первое, что пришло ему на ум.
- Что - "в прошлую субботу"?
- Я хочу признаться, что затащил вас с Роджером в тот ночной клуб с определенной целью.
- Ты специально это сделал?
- Да. Твой отец позвонил просто, чтобы поболтать, потом упомянул, что на выходные приезжает Роджер. Тогда я предложил показать ему наш чудесный город. Чего ему сидеть в четырех стенах, раз есть возможность весело провести время?..
Тогда это показалось Скотту чертовски умной затеей, и он считал свой поступок во благо. Ведь все познается в сравнении, не так ли? - рассуждал он. Зачем Роджеру вступать в семейную жизнь, не изведав всех прелестей холостяцкой жизни? Во всяком случае, в тот момент ситуация виделась Скотту именно такой. Только позже он понял, что его мотивы были не столь чисты.
Розалин смотрела на него, раскрыв рот от удивления.
- Но ведь, едва познакомившись с Роджером, ты прочел мне целую лекцию о том, что он скучный и не умеет развлекаться. Так почему вдруг решил показать ему ночную жизнь?
Скотту захотелось, чтобы она замолчала. Он вспомнил предание о том, что гонца с плохими вестями раньше казнили. Однако оседлав любимого конька, уже не мог отступить.
- Роджер скучен, потому что даже не представляет, как можно весело проводить время. У него нет просто никакого опыта.
- И тогда ты решил показать ему обратную сторону жизни, так? Широкий благотворительный жест Скотта Барфилда! И с той длинноногой брюнеткой ты тоже договорился?
- Не говори глупостей!
- Знаешь что! - Глаза Розалин сверкали гневом. - Прекрати совать свой нос туда, куда тебя не просят!
- А что, Роджер изменился после той вечеринки? - Вопрос был задан шутливым тоном, но в ответ он увидел в ее глазах беспокойство. - Я прав?
Розалин проигнорировала слова Скотта, но ее щеки покрылись предательским румянцем.
- Я учила тебя жить! Я говорила тебе о том, какие женщины тебе подходят, - а ты рассматриваешь их только в качестве партнерш в постели! Нет, никто не имеет такого права! Почему тогда ты считаешь меня дурой, которая не знает, что ей нужно?
- Ты отнюдь не дура, и ты прекрасно знаешь, что делаешь, если речь идет о твоей работе. Но во всем остальном - наивное дитя.
Боже, догадывается ли она, как прекрасна в минуты гнева? С этими горящими щеками и сверкающими глазами? Скотту показалось, что он находится где-то в заоблачных высях, где сам воздух другой и окружающие предметы принимают новые очертания.
- О, ведь тебе же все известно! Ты так прекрасно разбираешься в человеческой природе, что не смог сохранить даже свою собственную семью!
Розалин с презрением посмотрела на него. Однако Скотта нисколько не задели ее слова, хотя, если бы это сказал кто-то другой, реакция была бы совсем иной…
- Ты совершенно права. На первый взгляд мы с Ребеккой вполне подходили для совместной счастливой семейной жизни. Оба образованные, оба преуспевающие, любящие свое дело. Но на самом деле мы существовали в параллельных мирах, которые не пересекаются, поэтому наш брак был обречен.
Скотт поглядел на Розалин, подозревая, что той не терпится снова перевести разговор на Роджера. Неизвестно почему, но тема брака захватила его. Сейчас он считал просто необходимым раскрыть ей глаза на то, что их ждет, если они поженятся. Она должна была это понять.
- Ты только посмотри на вас с Роджером, Розалин, - быстро сказал он. - Теоретически вы подходите друг другу, и я не сомневаюсь, что он очень удобный партнер. Но какую цену ты заплатишь за это удобство?
Скотт слегка ослабил хватку, все еще не выпуская запястья Розалин. Ей, возможно, не хочется сидеть тут и слушать его, но не может же она не замечать, насколько он искренен с ней!
- А что плохого в том, чтобы ощущать себя в безопасности? - прошептала она. - Я выросла, не зная своего отца! Независимость и умение полагаться только на себя были мне навязаны. Разве это преступление - стремиться к миру и спокойствию?
Скотту захотелось встряхнуть ее. Вместо этого он глубоко вздохнул и продолжил уже спокойнее:
- Безопасность может обернуться прутьями решетки. Она может загубить естественное стремление к счастью.
- Не желаю этого слушать!
Розалин высвободила руку и закрыла ладонями уши. Но видимо, сочла этот жест детским и почти тотчас же уронила руки.
- Дело в том, что я считаю Роджера вообще не видевшим жизни, - пояснил Скотт. - Вспомни, как он вел себя в ночном клубе. Он словно в первый раз позволил себе отбросить все дела и просто отдохнуть.
- Я не мешаю Роджеру отдыхать. И я не виновата в том, что моя жизнь более связана с работой, чем его. Мы оба врачи, но моя область деятельности требует больше времени.
- А ты, Розалин? Ты видела жизнь? Или же все поставила на то, чтобы стать врачом?
Равносильно тому, чтобы спрашивать у кирпичной стены, подумал Скотт. Ему все уже было ясно. Так почему она не видит очевидного? Она хочет, чтобы ее жизнь не омрачали никакие случайности, но ведь так не бывает!
- Это нечестно! - воскликнула Розалин.
- Ошибаешься, Розалин, и я прошу тебя посмотреть правде в глаза и понять, чего ты ждешь от жизни. Одно дело - принять решение рассудком. Но это решение никогда не будет удачным, если не поддержано сердцем. Ты можешь признать откровенно, что этот брак является хорошей затеей?
Неожиданно для себя Скотт понял, что его слова звучат ханжески. Был ли он когда-либо в своей жизни ханжой? Нет, насколько он себя помнил. Он вообще никогда и ни с кем не говорил на подобные темы. По его убеждению, взрослые люди имеют право ошибаться, а добрые советы редко приносят пользу.
- Мне кажется, что ты была настолько поглощена карьерой, что большая часть жизни прошла мимо тебя.
Скотту самому стало противно от этой доморощенной мудрости и захотелось отвести взгляд.
- Иными словами, ты считаешь меня скучной, - услышал он словно издалека голос Розалин. - Ты полагаешь, что я - "синий чулок", который не знает ничего, кроме своей работы. Почему бы тебе прямо так и не сказать? Зачем ходить вокруг да около?
О чем она говорит? Слова не достигали его ушей. Скотт следил за движением губ Розалин, пытаясь по ним уловить смысл сказанного.
- У тебя красивые губы, - пробормотал он.
- Что? - удивленно посмотрела на него Розалин.
- Твои губы. Они очень чувственные. - Скотт протянул руку и, волнуясь словно подросток, привлек ее к себе.
В глазах Розалин мелькнула паника, и она попыталась освободиться. Но было и что-то другое, что отразилось в ее взгляде. Розалин прошептала "нет", но зеленые глаза горели желанием. Страх, вот в чем было дело. Она страшилась своих чувств!
- Не надо ничего бояться.
Его голос прозвучал сдавленно, и ответа не последовало, потому что в этот момент их губы встретились. Скотт опасался, что она отпрянет. Но этого не произошло, и он ощутил прилив возбуждения, которого никогда не испытывал раньше.
Розалин закрыла глаза и упала на подушки. Скотт покрыл ее шею легкими, нежными поцелуями, чувствуя, как учащается ее дыхание.
- Не надо, - простонала она. - Ты сам не знаешь, что делаешь. Мы оба не знаем, что делаем.
- Я знаю.
Его голос звучал тихо и прерывисто. Впервые в жизни Скотт не владел собой. Эмоции взяли над ним верх. Такого еще не бывало никогда.
Он провел языком по ее уху, и Розалин застонала от наслаждения.
- Пожалуйста, Скотт… мы не должны…
Скотт снова услышал страх в ее голосе. Но сейчас желание пересиливало его. Оно рвалось у него изнутри, и он поцеловал Розалин сильнее, чтобы не дать опомниться.
- Хочешь, чтобы я остановился? Ну-ка, скажи это…
Он провел рукой по бедру Розалин, чувствуя дрожь ее тела.
- Нет, - прошептала она. - Я хочу тебя.
7
Вот она и всплыла, постыдная правда, которую Розалин тщетно скрывала от себя. Неожиданное открытие заставило ее почувствовать себя обнаженной, беззащитной. Разве не этого она всегда боялась? Что мужчина, нависший сейчас над ней, заставит изменить все устоявшиеся представления о жизни?
Розалин посмотрела на Скотта и отвела взгляд. Внутри нее словно разом вспорхнула тысяча колибри, трепеща крохотными крылышками.
- Я выключу свет, - хрипло сказал Скотт, но она быстро встала.
- Не надо. Я выключу сама.
Ей не терпелось погрузиться в темноту, чтобы скрыть свой страх перед тем, что должно было случиться. Она была сама не своя, но не могла бороться с неизбежным.
Скотт не заставит ее силой переспать с ним, Розалин это знала. Но бегство не спасет ее, потому что она будет все равно испытывать это бесстыдное желание и рано или поздно снова окажется в сходном положении. Скотт был прав, когда говорил, что она провела всю жизнь, прячась от самой себя.
Розалин села на кровать рядом с ним, предвкушая наслаждение и испуганная собственным безрассудством.
- Ты не передумала? - тихо спросил Скотт.
- Это… это нехорошо… Я помолвлена…
Помолвка когда-то казалась ей правильным поступком. Но сейчас Розалин видела, что это была всего лишь судорожная попытка сохранить свой привычный мирок. Она попыталась думать о Роджере, но даже не смогла представить его лица. Мужчина, находящийся рядом с ней, полностью завладел всеми ее помыслами.
- Ты совершила ошибку, почему бы не признать это? Ты не можешь цепляться за Роджера в надежде, что он удовлетворит все твои эмоциональные потребности.
- Тебя это не касается!
- Разве?
- Это сумасшествие, - прошептала Розалин.
- Почему? Почему это сумасшествие? Потому что прежде такого с тобой не случалось?
- Потому что…
Розалин прикрыла глаза, пытаясь взять себя в руки. Почему это было сумасшествием, она не могла объяснить, просто знала, что это так.
Скотт притянул ее к себе.
- Раздень меня, - прошептал он ей на ухо. Голос его звучал тихо, но властно. Или же это ее руки подчинялись собственным внутренним командам?
Розалин, дрожа и смущаясь, сняла со Скотта майку и трусы. Ей стало жарко, когда ее пальцы случайно коснулись напряженной мужской плоти.
- Розалин, - пробормотал он, - я хочу, чтобы ты видела, что делаешь.
Она послушно опустила взгляд и была потрясена тем, что предстало ее взору. Ночник был выключен, но серебристого света луны оказалось вполне достаточно, чтобы разглядеть совершенное тело Скотта - стройное, мускулистое. Казалось, Розалин впервые видела обнаженного мужчину.
Словно во сне она начала снимать джемпер, но он остановил ее.
- Не спеши. Я хочу, чтобы этот миг длился вечно.
Розалин замерла в нерешительности, не зная, как ей быть. Она не привыкла превращать обычный акт раздевания в своего рода спектакль. Вся ее жизнь словно пронеслась перед мысленным взором. Но тут он хрипло проговорил:
- Мы с тобой двое сумасшедших в этом сумасшедшем мире. Так давай же наслаждаться друг другом!
Розалин медленно встала и сняла джемпер, затем юбку, движениями словно лаская себя. Она не стыдилась своего тела, зная, что несмотря на возраст, выглядит совсем неплохо. Но Скотт не подросток, впервые видящий обнаженную женщину, и среди его подруг, надо полагать, были ослепительные красавицы. Она бросила на него робкий взгляд из-под ресниц, в поисках признаков недовольства на лице. Но Скотт улыбался, разглядывая ее, и Розалин ощутила небывалый прилив сил. Странно, но ей казалось, что все это происходит не с ней.
Когда Скотт увидел ее обнаженные груди, он застонал от желания.
- Я уже не юная девочка, - прошептала она, скользнув к нему в постель.
- Ты - лучшее, что я когда-либо видел, - ответил Скотт, обнимая ее. Он поцеловал ее возле уха, потом скользнул губами по шее. - Я хочу тебя так, как никогда не хотел ни одну женщину.
Взгляд Скотта гипнотизировал ее, тело все сильнее реагировало на прикосновения его рук. А когда пальцы Скотта нежно касались самых сокровенных мест, судорожно переводила дыхание.
Розалин прижалась к нему, трепеща и изнемогая от желания. Он склонил голову над ее грудью, лаская языком соски, потом припал к ним губами - сначала к одному, потом к другому.
Занималась ли она когда-нибудь любовью по-настоящему? - подумал Скотт. Похоже, что нет. Во всяком случае, не так.
Тело Розалин словно жило собственной жизнью. Когда он отпустил ее соски, чтобы продолжить путь вниз, Розалин продолжала ласкать их сама, поглаживая пальцами. Она больше не была доктором Розалин Паркер. Она стала диким, необузданным созданием и не узнала бы саму себя, если бы увидела со стороны.
Когда Скотт наконец вошел в нее, она изнывала от нетерпения и страсти, и их ритмичные движения сразу совпали…
Много позже, когда до Розалин дошел смысл случившегося, она повернулась к Скотту и прошептала:
- А что будет дальше? Я имею в виду…
Ею снова овладело смятение, снова грыз червячок сомнений, не позволяющий взять себя в руки.
Скотт погладил ее по щеке.
- Полагаю, что тебе нужно разорвать помолвку с Роджером. Разве не так? - И замер, ожидая ответа.
- Да, я так думаю.
- Только думаешь? - хрипло рассмеялся он.
- Я чувствую себя такой виноватой… - пробормотала Розалин, пряча лицо на его груди. - Я просто-напросто забыла о последствиях. Это на меня не похоже. Я всегда нахожу в себе силы остановиться…
- Всегда?
- Таков уж мой характер.
Но она уже сама не знала, какой у нее характер. С той минуты, как встретила Скотта Барфилда, она вела себя непредсказуемо. Она, взрослая женщина, оказалась полностью во власти постороннего человека! Возможно, сказала себе Розалин, причиной этому стала непривычность ситуации. Она не помнила, чтобы отец ее чем-нибудь болел, никогда отношения с ним не выходили за строго обозначенные рамки. Все заранее было известно. Поэтому случившееся было исключением из правила. Эта мысль на мгновение принесла облегчение, дав возможность почувствовать себя менее уязвимой.
- Характеры меняются, - сказал Скотт.
- Правда?
Розалин чувствовала себя как-то странно: смертельно усталой и одновременно готовой преодолеть любые препятствия.
- Правда. - Скотт погладил ее по бедру. - Неожиданности случаются сплошь и рядом. Жизнь полна непредвиденного. Не думаю, что ты когда-нибудь ожидала, что твоя жизнь может сойти с раз и навсегда проложенной колеи…
- Ты считаешь меня совсем уж скучной личностью?
- Но ты ведь не будешь отрицать, что в твоей жизни не было места случаю?
Розалин задумалась. Нет, конечно, любой день не походил на предыдущий. Каждый больной требовал индивидуального подхода, но это касалось работы. А все остальное - обеды с Роджером, встречи с несколькими друзьями - было прилажено одно к другому, ничего неожиданного, что могло бы изменить ход ее жизни.
Но сейчас, кажется, положение изменилось, и Розалин чувствовала, что земля уходит у нее из-под ног.
- Меня все устраивало, - пробормотала она.
- Роджер вообще такой парень, что может устраивать, - ответил Скотт, прекратив ласки. - Это верно.
Чего, подумала Розалин, никак не скажешь о тебе. Но Скотт был прав в одном: она не имела права заниматься любовью с другим мужчиной, будучи помолвлена с Роджером.
- Я не хочу больше говорить об этом, - сказала она, нервно проводя рукой по волосам, и Скотт крепко ухватил ее за запястье.
- Потому что я задаю тебе вопросы, на которые ты не можешь ответить?
- Да ты отстанешь или нет? - рассмеялась она, но в этом смехе чувствовалась неуверенность.
"Да, - хотела Розалин сказать, - у меня нет ответов. Но я не могу прекратить это безумие".
Скотт ослабил захват, наклонился к ее шее и нежно поцеловал, снова заставив Розалин затрепетать. Желание вновь пробудилось. А когда он провел рукой по ее груди, Розалин застонала, закрыв глаза. Это стало освобождением от ненужных мыслей. Она подумала, что должна позвонить отцу, сказать, где находится, не уточняя при этом, что здесь происходит на самом деле, но благое намерение тут же было забыто.
Только несколько часов спустя, уже стоя одетой в холле, Розалин смогла наконец снова задать вопрос, который мучил ее с той минуты, как она очнулась в объятиях Скотта. - Что же дальше?
Скотт не был похож на человека, который любит, когда его загоняют в угол. Она много раз слышала от него, что после неудачной женитьбы он и слышать не желает о браке. Да и сама она не чувствовала себя сейчас готовой ни к какой долгой связи. Обручение с Роджером, Розалин теперь поняла это, было ошибкой, реакцией на стечение обстоятельств, желанием спрятаться от неизвестности.
- Ты скажешь Роджеру, что помолвка разорвана?
- Кажется, мы закрыли эту тему.
- Кто знает? - Скотт засунул руки в карманы наспех надетых брюк. - Как насчет того, чтобы встречаться здесь, пока ты не уехала?
Розалин ожидала подобного предложения, но тем не менее все равно почувствовала разочарование.
- Я не хочу связывать себя никакими обязательствами. Не хочу повторять тех же ошибок, что и с Роджером.
- Каких ошибок?
- Поддерживать связь, у которой нет будущего.
Скотт должен был понять, что она не относится к его типу женщин. Простая логика подсказывала, что это будет захватывающий, но быстротечный роман, удовлетворяющий его любопытство.
- Иными словами, никаких обязательств?
- Иными словами - да, - кивнула Розалин, потупившись.
- А что ты делаешь завтра вечером? - Скотт снова был самим собой.
- Я ничего не планировала.