- Ничего, - широко улыбнулась та. Она уже знала, что займется поиском Гарика. Почему, собственно, им не встретиться, не поговорить о жизни? Карина не могла представить, что у них не найдется общей темы для разговора. Слово за слово, они придут к тому, что нужно ей. Она снова хочет ощутить это чувство полета. Закрыть глаза и оказаться в облаках.
Самое удивительное, что о Славе Карина словно забыла. Это было легко. После занятий она не шла - летела, направляясь не домой, а в игровой салон, где Гарик обычно играл сутки напролет. Но первая попытка окончилась ничем: Манукяна здесь не было. Не было и ни одного более-менее знакомого лица, тех, с кем Манукян ее знакомил. Карина почувствовала на себе недовольные взгляды тех, кто считал ее появление здесь неуместным, и поспешила покинуть заведение.
Настроение упало. Вернувшись домой, она окинула взглядом обстановку и сочла ее убогой, не соответствующей ее тонкому вкусу. Все здесь было создано не для нее. Ей нет здесь места. Карина начала судорожно вышвыривать из шкафа свои вещи. Дорожную сумку собрала за несколько минут. Рыдания, которыми сопровождалось действо, могло тронуть самого равнодушного. Оставив пафосную записку, Карина захлопнула за собой дверь. Она решила ехать к родителям. Объяснит им, что больше не может притворяться. Что ей уже двадцать один год, а она так несчастна… Они поймут и примут ее, а потом она снова будет искать Гарика.
Но от этой идеи Карина отказалась уже на последней станции метро. А случилось то, что напротив нее в вагоне сидел обаятельный молодой человек. Всю дорогу он не сводил с нее глаз, а когда рядом освободилось место, смело подсел и начал непринужденный разговор. Карина кокетничала, судорожно вспоминая, подправила ли она макияж перед выходом.
Этот молодой человек и помог Карине снова ощутить блаженство от близости. Таинство произошло прямо в лифте, в подъезде дома, где жили родители Карины. Впечатление от произошедшего затмило тоску по ласкам Манукяна. Не одного его природа наделила умением приносить удовольствие женщинам. Это все упрощало. Юноша по имени Степан оказался до того хорош, что Карина не хотела расставаться с ним. На "бис" он еще раз быстро и умело доставил ей удовольствие. После того как послышался удивленно-грозный голос диспетчера, парочка решила продолжить движение заблокированного ими же лифта. Прощальному поцелую помешала возня с замком со стороны двери напротив. Они отпрянули друг от друга.
- Позвони мне, - парень быстро назвал номер телефона. - Повторить?
- У меня отличная память, - расплылась в улыбке Карина. Это было правдой. Имена, фамилии, номера телефонов, дни рождения - все это она запоминала легко, играючи. - Пока!
- Всегда к твоим услугам! - Степан быстро спускался по лестнице.
- Я не прощаюсь!
Находясь под впечатлениями поездки в лифте, Карина никак не решалась нажать кнопку звонка. Нужно было придать лицу несчастное выражение, но после такого секса сделать это было нелегко. Наконец Карина собралась и позвонила. На этом приятные события того дня закончились. Родители отказались приютить ее, потому что не видели причины для такого решительного шага, как уход из семьи. Они отругали ее, назвав такое поведение истерикой.
- Да нет семьи, как вы не понимаете? - плакала Карина. - Я не люблю его. Никогда не любила. Я совершила ошибку.
Тогда ей прочитали лекцию о нравственности и безнравственности. Заключительная часть затрагивала тему прощения и чувства вины. Выслушав ее, Карине пришлось ехать обратно. Только у самой двери она вспомнила, что в порыве ярости оставила ключи в прихожей. Ужасно. Ей предстояло объяснение с Тарасовым. Карина подумала, что можно позвонить Степану, но это было бы наглостью. Секс в лифте не дает права требовать от парня такого радушия. Карина замешкалась, но тут дверь распахнулась. На пороге стоял бледный, встревоженный Тарасов. В глазах его застыл страх, что рассердило Карину. Ничего не объясняя, она быстро вошла, закрыла за собой дверь. Бросив сумку на пол, развела руками:
- Я хотела уйти от тебя. Я обязательно сделаю это в другой раз, когда мне будет куда уйти! - с вызовом произнесла она.
- Ты не можешь так поступить со мной, - прошептал он. Слава растирал шею, грудь. Ему было трудно дышать. На Тарасова было страшно смотреть: губы его тряслись, глаза повлажнели. Бледность сменилась алыми пятнами, разлившимися по щекам. Как будто своими словами Карина отхлестала его.
- Весна, Славик, гормоны берут свое! - усмехнулась Карина и, невероятно довольная тем, как складывается ситуация, зашагала в комнату.
- Гормоны?..
Она не поняла, что случилось, потому что в следующее мгновение оказалась на полу. Вещи ее трещали под натиском сильных пальцев Тарасова. Карина в первые мгновения даже не сопротивлялась. Почувствовав резкую боль, она испытала удовлетворение. Ей было приятно и больно одновременно. Тарасов пытался своеобразно постоять за свое поруганное мужское самолюбие. Отомстить за него ценой ее унижения. Она не стала сопротивляться и после того, как муж снова и снова брал ее.
Она уже ничего не чувствовала, даже глаза не закрывала, чтобы все это время видеть выражение его лица. Видеть, как отражается на нем пик наслаждения. Ведь он получал от происходящего наслаждение. Иначе откуда такая сила, такая потенция? За три года она не помнила ни разу, чтобы они занимались любовью более двух раз за ночь, а тут такой шквал! Боль, неприязнь отступили, и в какой-то момент Карина снова почувствовала вибрации, отдаленно напоминающие удовольствие. Она тут же пристыдила себя: разве может уважающая себя женщина наслаждаться в такой ситуации? Сегодня у нее урожайный денек. Она совокуплялась с двумя мужчинами с промежутком в полтора часа. Это поднимало Карину в собственных глазах. Будет что вспомнить.
- Что это было? - вяло спросила она, когда Тарасов, едва дыша, повалился на пол.
- Гормоны, - тяжело ответил он.
- Давно бы так, - заметила Карина вставая. Она подняла разбросанные вещи. Некоторые были безнадежно испорчены. Оставалось их выбросить. - Только одна просьба: в следующий раз будь поаккуратнее с моей одеждой.
Она направилась в ванную, призывно покачивая бедрами. Карина знала, что Слава наблюдает за ней. Закрывшись, она включила воду, сделала напор посильнее. Ее охватил приступ безудержного смеха, остановить который она не могла. Как не могла остановить обезумевшего Славу несколько минут назад. Он как будто передал ей часть своего безумия.
Смех прекратился так же неожиданно, как и начался. Полная тишина заставила Славу насторожиться. Карине давно пора выйти из ванной и дать ему возможность привести себя в порядок. Но из ванной не доносилось ни звука. Тарасов насторожился и вдруг принялся барабанить в дверь. Карина не собиралась открывать, пусть взломает. А она тем временем сделает воду погорячее.
Холодное острое лезвие прошло по венам, отозвавшись резкой болью. Словно ожог. В воде ей стало удивительно спокойно. Как хорошо. Даже громкий стук в дверь ее не раздражает. Если муж войдет, то сможет спасти ее, а ей не нужно, чтобы ее спасали. Человеку, которому некуда бежать от своих проблем, одна дорога. Карина закрыла глаза. Приятное головокружение уносило ее далеко отсюда. Но Слава взломал дверь. Первое, что ему бросилось в глаза, - следы крови на полу, кроваво-красная вода, в которой лежала улыбающаяся Карина. Она недовольно посмотрела на него и отвернулась.
- Что ты наделала?! - Тарасов попытался вытащить ее из воды. Обмякшее тело стало неожиданно тяжелым. Быстро выдернув пробку, Слава подхватил Карину, положил на пол. Несколько пощечин привели ее в чувство, а потом она закрыла глаза. Он просил ее посмотреть на него, а сам тем временем туго обвязывал полотенцем кровоточащие запястья.
- Оставь меня… - Карине было трудно говорить. Дело не в большой потере крови, а в том, что от одного ее вида ей стало дурно. Ей не было страшно и хотелось последний миг прожить красиво. Тарасов все испортил. Она пыталась сосредоточиться, сказать запоминающуюся фразу. Ту, которая будет преследовать мужа всю жизнь. В голову ничего не приходило. Наблюдая из-под полуопущенных век за суетившимся Тарасовым, Карина спокойно и радостно прощалась с этим миром, в котором все делала не так. В другой жизни она поступит лучше, умнее, а потому обязательно получит свою порцию счастья.
Тарасов вел себя крайне собранно. Он оказал ей первую помощь и вызвал "скорую". Бригада приехала довольно быстро. Мужчину и женщину в белых халатах Карина видела уже сквозь пелену, а потом отключилась. Когда Карина пришла в себя, она лежала в палате с очень молоденькой девушкой. У той было ужасающе белое лицо, словно маска. Позднее Карина узнала, что ее соседке девятнадцать и что у нее уже третья суицидальная попытка. Глядя на красивый профиль девушки, Карина силилась понять, что могло заставить ее играть со смертью? Собственный поступок уже выглядел нелепостью. Карина смотрела на свои забинтованные запястья и с ужасом ждала появления в палате Славы. Ей казалось, она не сможет смотреть ему в глаза. Но он пришел и вел себя так, что ей не было стыдно. Он все время пытался накормить ее апельсинами, но есть не хотелось. Карина отворачивалась, а Слава мял ее ладонь и твердил, что все будет хорошо. В это она как раз верила меньше всего. То, что произошло, не могло не повлиять на их отношения.
Сразу после выписки Тарасов был к ней излишне внимательным, предупредительным, ограждал от работы. Со временем ему наскучило играть роль няньки, и Слава стал пропадать на работе с утра до ночи. Карина возвращалась с занятий, в одиночестве ужинала, в одиночестве смотрела телевизор, слушала музыку. Она могла бы найти себе работу по дому, но после больницы на нее напала еще большая, чем раньше, лень, апатия. Беспорядок раздражал Тарасова. Он то мягко, то в ультимативной форме требовал выполнения супружеских обязанностей. Уборка была, по его мнению, сугубо женским делом.
- Пауки с их паутиной скоро будут падать нам на голову! - размахивал руками Слава. - Ты когда-нибудь уберешься в доме?!
- Обязательно, когда-нибудь обязательно, дорогой.
Их семейная жизнь свелась к постоянным ссорам. К тому же Карина бросила учебу в институте. Она просто поставила всех перед фактом. Несмотря на уговоры родителей, Славы, Карина категорически отказалась сдавать очередную сессию. На вопрос, что она собирается еще предпринять, у нее был готов ответ: - Я иду на курсы парикмахерского искусства, - чем сразила наповал мать, отца и заставила Славу более внимательно отнестись к словам врачей о нестабильности психики его жены.
- Какого искусства? - выдавил отец, но Карина пропустила иронию мимо ушей. Ее никто не понимает. Она к этому почти привыкла.
- Чего еще от тебя ждать? - На самом деле Тарасову не был нужен ответ.
- А от тебя? - Карина тоже не знала, что у него на уме. С некоторых пор она перестала понимать Славу. Не могла, как раньше, манипулировать им. Он выработал защиту от всех ее приемов. Как будто все, что волновало его раньше, теперь было ему безразлично.
- Ненавижу эту жизнь, - прошептала она однажды.
- Я тоже, - мгновенно отреагировал он.
Три года из своей жизни он может вычеркнуть. Как и все последующие, которые проведет с Кариной. Они никогда не будут счастливы. Он ошибся, он наказан. Даже самая сильная любовь может разбиться о безответственную жестокость. После попытки Карины покончить с собой Слава не мог избавиться от чувства вины. Поэтому он не предпринимал ничего такого, что могло бы круто изменить его жизнь. Он пытался примириться с обстоятельствами, периодически оправдывая Карину, себя. Но любое, самое ангельское терпение имеет предел. Слава держался из последних сил. Вместо нормальной семейной жизни с обычными хлопотами Тарасов получил вечно недовольную, всегда готовую к ссоре и безумным поступкам неврастеничку. Славе больно было признать, что та девушка, которую он боготворил, существовала только в его воображении. Он принял за невинное дитя опытную женщину. Три года искренне пытался примириться с обстоятельствами. Ничего не получилось.
Развод представлялся ему единственным способом начать нормальную жизнь. Для Карины это, кстати, тоже выход. Вспоминая неудавшуюся попытку ее ухода, он не понимал, почему она не повторит ее теперь, когда все висит на волоске? Каждый день приносит очередную порцию негатива. Собрала бы вещи и отправилась к родителям.
Однако как только он заявил об этом Карине, разразился очередной скандал. Она обвинила Тарасова в том, что их жизнь не удалась. В истериках Карине не было равных. Елена Деревская стала свидетельницей именно этой громкой разборки. Немудрено, что Тарасов был на взводе и вел себя несдержанно.
Деревская никогда не видела его таким. Слава не причислял себя к тем, кто теряет голову от гнева. Жизнь с Кариной изменила его. В институте, а позднее на работе его уважали за сдержанность, рассудительность, спокойствие, собранность. Теперь он все чаще срывался. Коллеги, друзья деликатно намекали, что ему нужно отдохнуть. Какое там! Стоило Славе только представить, что утром ему не нужно идти на работу, как он впадал в панику. Находиться рядом с Кариной более двадцати минут становилось невыносимым.
Тогда Слава решил на недельку уехать из города. Лучший друг обещал составить ему компанию, но Карина и на этот раз набросилась на него с обвинениями:
- Ты бросаешь меня, когда мне так трудно!
- Тебе всегда будет трудно, - вяло отмахивался Тарасов.
- Да, всегда, если рядом ты! - Лицо Карины исказила злоба.
- А ты попробуй еще раз собрать сумку… - не выдержал Слава. Истерики Карины действовали ему на нервы, не вызывая прежней жалости. - Только постарайся не вернуться, хорошо?
Тарасов решил после отдыха переехать к родителям. Но отец сказал, что мама плохо себя чувствует, и Слава как примерный сын отложил свой приезд. Время шло. Слава прекрасно понимал, что ни месяц, ни полгода ничего не изменят. Ему нужно разъехаться с этой неврастеничкой, помешанной на сексе и собственной исключительности. Что решит неделя отдыха? Станет только хуже, когда подойдет время возвращаться в этот дурдом.
- Слав, ты любовницу заведи, что ли, - и это советовал ему лучший друг, Толька Пархоменко, которому Тарасов решил все рассказать.
Поделился, однако легче не стало. К тому же ему самому это уже не раз приходило в голову. Но Слава чувствовал себя опустошенным. Он не готов к новым отношениям. Семейная жизнь измотала и вымучила его, лишив желаний.
- Мне бы просто одному побыть, - отрицательно качая головой, ответил Слава.
- Зачем одному-то? Ты умный, видный мужчина. Тебе всего двадцать пять.
- Всего или уже? - задумчиво переспросил Тарасов.
- Слушай, не смеши. Разве это возраст? Мы молоды, все впереди! - Толя пытался расшевелить друга. - Я не узнаю тебя.
- Это все еще я…
- Славка, не хандри. Все проходит.
- Ага. - Тарасов кивнул, благодарно похлопав друга по плечу. Он не стал снова говорить о том, что жизнь проходит до обидного пусто и серо. Разве об этом он мечтал? Наверное, когда он родился, боги забыли пожелать ему счастья.
В отличие от мужа Карину не мучили глобальные вопросы. Она окончила курсы парикмахеров, устроилась на работу в один из филиалов косметического салона "Харизма". Ею были довольны, а она своей работой - на все сто. Теперь Карина имела возможность общаться с мужчинами всю смену, ведь она стала мужским мастером, попала в свою стихию. Романчики, которые случались с мадам Тарасовой, следовали один за другим. Карина словно взбесилась, назначая по два-три свидания на вечер. Приезжала к одному кавалеру, проводила время с ним, придумав несуществующую причину, мчалась к другому. Прыгала из постели в постель, доказывая себе, что не разучилась получать удовольствие от секса, не потеряла желание этим заниматься. Это Тарасов виноват в том, что она столько времени не получала удовольствия от их бездарной возни в постели. Никчемный мужик. Только на один раз его и хватило, чуть до дурки не довел, правда. Возвращаясь домой, она изводила его замечаниями, едкими комментариями.
Повезло же старшей сестре! Живет припеваючи. Муж на руках носит, и она дорожит им. Родила ему второго сына, счастливы - только не хрюкают! А у нее не складывается. Мысли о детях приводили Карину в бешенство. Улыбаясь и сюсюкая с племянниками, она с ужасом представляла, что рано или поздно предстоит рожать. Мало того, что испортится ее чудесная фигура, собьется ее привычный жизненный ритм. Носить под сердцем ребенка от такого тюфяка, как Тарасов, - абсурд. Ситуация усложнялась тем, что за последние месяцы у Карины было столько контактов с мужчинами, что она могла запросто забеременеть и не от Тарасова, изредка вспоминающего о своих супружеских обязанностях. Правда, потом им бывало противно смотреть друг на друга, но очередное разочарование оставалось уже позади.
Карина упорно считала виновником всех своих бед и несчастий Славу. Ей больше не приходило в голову собрать вещи и уйти. Только на сей раз уйти по-настоящему, как в песне: "Уходя, уходи…" Карину передернуло. Она вспомнила раскрасневшееся лицо Славы, то, как он грубо взял ее тогда. Прошел почти год после того случая, жизнь Карины кардинально изменилась. Теперь она замужем словно понарошку. Муж, семья, обязанности, удовольствия виртуальные. Настоящие она получала на стороне, окунаясь в засасывающий водоворот любовных связей.
Гонка за оргазмами окончилась традиционно. Чувствуя неладное, Карина обратилась к врачу. Выбрала больницу подальше от места жительства. Диагноз, поставленный после сдачи анализов, поставил жирный восклицательный знак на ее неразборчивости. Нужно лечиться обоим - Карине и ее мужу. Как сказать об этом Славе, она не представляла. Их отношения и без того нельзя назвать теплыми. Что-то между равнодушием и ненавистью. Его любовь давно прошла, а ее - так и не разгорелась.
Холодная осень не добавила настроения, скорее настроила на слезливость, соответствующую окружающей сырости. Карина брела домой, едва переставляя ноги. В ее сумочке лежал полный набор лекарств для курса лечения. Сейчас придется разговаривать с мужем. У нее нет слов, чтобы объяснить происшедшее. Карина предчувствовала очередной скандал и была огорчена этим больше, нежели неприятным диагнозом. Она не задумывалась над тем, кто мог наделить ее болячкой. Ее любовные приключения, принявшие масштабы опытной проститутки, не позволяли выделить носителя болезни. Да ей, в сущности, все равно. Она никого не обвиняла. Теперь задача поскорее выздороветь и снова продолжать жить. Жить… Как? Пусть время все расставит по своим местам.