По поводу своей работы с заключенными он совершенно спокоен - как бы Маренн не отчитывала его, а у него на все действия - санкция рейхсфюрера, тут бессильна не только Маренн, но и сам бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг. А вот что касается его так называемого "лечения" законопослушных граждан рейха и полноценных арийцев, среди которых оказалась бывшая жена бригадефюрера, и надо полагать, не она одна, - тут Бруннер знает, рыльце у него в пушку. Рейхсфюрер никогда не даст ему разрешение на то, чтобы вводить запрещенные препараты Ильзе Шелленберг, да и всем прочим. Он пытается запугать ее, и, скорее всего, нападение альбиноски запланировано им - ведь он оставил сейф открытым, а все лабораторные ключи, как сказал комендант Бер, существуют в одном экземпляре, и хранятся они у самого Бруннера. Он хочет подчинить себе ее волю, используя страх, сделать ее молчаливым союзником. Но она не поддастся на это.
- Немедленно опусти пробирку, - негромким ровным голосом сказала она альбиноске.
Та явно не ожидала такой спокойной реакции с ее стороны. Она ослабила хватку - Маренн сразу стало легче дышать. Рот закрылся - губы соединились в тонкую, едва заметную ниточку. Зато скулы, испещренные мелкими рытвинами, задрожали. Маренн хорошо была известна эта реакция, когда энергия ярости, двигавшая сумасшедшим, начинает угасать, и ее место заполняет страх. Она пыталась напугать ее, но теперь сама не могла совладать со своим страхом. Он был неподконтролен ей, так же, как и ярость. Рука альбиноски, держащая пробирку, задрожала.
- Возьмите у нее пробирку, - твердо приказала Маренн сотруднице лаборатории, которая испуганно прижалась к стене, наблюдая за сценой. - Подойдите и возьмите у нее пробирку. Не бойтесь. Она отдаст. Обязательно отдаст.
Маренн неотрывно смотрела в лицо сумасшедшей. Ни один мускул не дрогнул на ее лице, хотя сердце отчаянно колотилось.
Женщина в защитном костюме бросила взгляд на Бруннера, но, не получив с его стороны ни поощрения, ни запрещения, приблизилась к альбиноске, взялась за пробирку. Удивительно легко крючковатые пальцы сумасшедшей разжались. Женщина взяла пробирку и быстро убрала ее в сейф. Маренн вздохнула с облегчением. Но оказалось - рано. Альбиноска снова сдавила ее одной рукой, в другой же ее руке блеснул нож - она выхватила его из-под просторной накидки, которая закрывала ее одежду.
- Ы-ы-ы-ы-ы… - рычала она, выставив кривые, прогнившие зубы.
Несмотря на сопротивление Маренн, она подтянула ее к себе, еще мгновение - и она перерезала бы ей горло. Понимая, что справиться сама она уже не в силах, Маренн со всей силы ударила ногой стул - он громко ударился о стену. Она хотела подать сигнал Ральфу и офицерам, которые находились с ним в соседней комнате. Но помощь пришла раньше.
- Нет! Нет! - женщина в защитном костюме, захлопнув сейф, бросилась к альбиноске и повисла у нее на руке. Повязка упала с ее лица. Маренн увидела, что вся нижняя часть ее лица изрезана шрамами. Оно было изуродовано, но страха в нем больше не было. Глаза узницы, безмолвной рабыни, блестели слезами. Она смотрела на Маренн с отчаянием, и одновременно - с надеждой…. Все человеческое, что в ней пытались убить унижениями, усыпить лекарствами, все восстало в миг. Она готова была пожертвовать собой, чтобы спасти другого человека, чтобы ему не пришлось узнать всего, что пережила она.
- Нет!
Однако сумасшедшая ассистентка Бруннера явно превосходила силой изможденную опытами узницу. А ее сопротивление только добавляло садистке энергии.
- Оставьте ее! Оставьте! - сдавленным голосом приказала Маренн, чувствуя, как пальцы альбиноски впиваются ей в горло.
- Что здесь происходит? - дверь за спиной Маренн распахнулась, она узнала голос Ральфа.
Послышались торопливые шаги, несколько человек вбежали в комнату вслед за адъютантом бригадефюрера.
- Что это значит, Бруннер? - надрывно выкрикнул Бер, в голосе его явно сквозил ужас. - Немедленно остановите се!
- Ы-ы-ы-ы-ы - продолжала рычать альбиноска, крутя нож в руке, другой же продолжала сдавливать Маренн шею.
- Я не могу, - спокойно, даже равнодушно ответил Бруннер. - Я….
- Зато я могу, - не дослушав, Ральф оборвал его и вытащил пистолет.
Раздался выстрел, альбиноска взвыла от боли - пуля угодила ей в плечо. Она выронила нож, отпустила Маренн, сама опустилась на пол и улеглась на бок, обхватив колени руками. Она, то тихонько подвывала, то снова рычала, но уже не яростно, а скорее жалобно, точно животное.
- Уберите отсюда эту тварь! - приказал Фелькерзам коменданту лагеря. - И приставьте к ней часового. Госпожа оберштурмбаннфюрер решит, что с ней делать. С вами все в порядке? - заботливо спросило он Маренн, подойдя к ней.
Она уже поднялась сама, без посторонней помощи и помогла встать женщине - заключенной.
- Да, благодарю, Ральф, слава богу, обошлось. Как вас зовут? - спросила она заключенную.
- Мой номер… - проговорила она тихо, - 32…
- Не нужно, - Маренн ободряюще погладила ее по руке. - Об этом больше не вспоминайте. Вспомните свое имя. Как вас звали?
- Софи, - произнесла женщина дрожащими губами. - София Планк, - по впалой щеке женщины скатилась слеза. - Мой отец Самуил Планк был известным врачом. Мы жили в Кракове. Очень давно. Теперь все они мертвы. И отец, и мать, и старший брат, и пятеро моих сестричек, - она всхлипнула. - Они все стали пеплом, которым удобряют поля. И я тоже стану. Скоро.
- Не станете, - Маренн взяла ее за руку. - Будете жить, за них, за всех. Я не оставлю вас здесь. Немедленно подготовьте все документы, - она повернулась к коменданту, - и выдайте ей одежду. Я забираю ее.
- Но… - Бер явно растерялся.
- Никаких но, - строго оборвала его Маренн. - Вы должны понимать, что нападение на официального уполномоченного рейхсфюрера СС - это не простое недоразумение. Меня только что чуть не убили, пока вы изволили беседовать в соседней комнате. Вы понятия не имеете, что происходит в лагере, под носом, можно сказать. Как вы понимаете, такое происшествие трудно замолчать. Лично вас, - она шагнула к Беру, - ждет Восточный фронт, и многих ваших помощников тоже. Вы прямо отсюда отправитесь в окопы - защищать Европу от большевистских орд. Так что не советую мне перечить. Если выполните мою просьбу, то, возможно, я доложу рейхсфюреру о своей поездке, опустив некоторые неприятные для меня моменты. Если нет - готовьтесь расплатиться кровью за тот бардак, который тут у вас творится.
- Хорошо, хорошо, госпожа оберштурмбаннфюрер, - поспешно ответил Бер, - Я все понял. Исполняйте, - распорядился он, обращаясь к помощнику. - Эта женщина, госпожа …. как? Ах, да, госпожа Планк, едет в Берлин.
- Вот видите, - Маренн взглянула на женщину.
Та была явно растеряна, она не верила в то, что происходит, она уже и не надеялась остаться в живых. А теперь комендант назвал ее госпожа… Маренн заметила, что София даже вздрогнула, услышав это давно уже забытое обращение к себе.
- Нет! Я не позволю, - Бруннер решительно выступил вперед. - Эта женщина еврейка, она должна находиться в лагере. Она не может жить в среде полноценных арийцев. Я провел эксперименты, они показывают, что евреи вообще не имеют никакого отношения к людям. Они принадлежат к третьей человеческой расе, в которой они отделились от арийцев и развиваются автономно. Вот уже несколько миллионов лет. Евреи являются низшей расой, это животные, между ними и арийцами есть множество физиологических отличий. Все это не просто записано, но и имеет конкретные научные доказательства. Духовные же отличия арийца от еврея просто огромны. Еврей - это антипод арийца, антипод человека…
- Хватит! - резко оборвала его Маренн. - Довольно с меня всей этой болтовни. Рассказывайте это там, где вы получаете финансирование для своих экспериментов, может быть, им и интересны все эти сказки. Что касается меня, то я пока что вижу у этой женщины-еврейки только одно отличие от стандартной женщины-арийки - это ужасные шрамы на лице, которые вы ей нанесли. Эта женщина поедет со мной. Выполняйте, комендант, что я приказала, - она строго взглянула на Бера. - Пусть эту женщину оденут в приличную одежду и отведут в мою машину. Документы отдадите мне. Ясно?
- Так точно, - комендант щелкнул каблуками и кивнул помощнику.
Тот подошел к Софи.
- Прошу за мной, госпожа.
Та испуганно вздрогнула, все еще не в силах осознать неожиданной перемены в судьбе, потом двинулась за эсэсовцем, бросив на Маренн взгляд, как ей показалось - прощальный. Все-таки она не верила, что ее освободят. Она думала, что ее ведут на казнь. Маренн покачала головой.
- Но, госпожа оберштурмбаннфюрер, я возражаю… - снова услышала она рядом с собой возмущенный голос Бруннера.
- Я вас понимаю, - она резко повернулась к нему. - Понимаю, чего вы боитесь. Опасаетесь, что, обследовав эту женщину, я узнаю гораздо больше о вашей деятельности, чем вам хотелось бы. Так и сделаю, можете не сомневаться. Вы сами предоставили мне эту возможность, подготовив нападение вашей ассистентки. Свидетели у меня есть, это штурмбаннфюрер фон Фелькерзам, и штурмбаннфюрер Дилль, представитель гауляйтора.
- Я обязательно доложу обо всем, как только вернусь, - подтвердил адъютант Франка. - Это возмутительно, гауптштурмфюрер, - добавил он, обращаясь к Бруннеру, - покушение на жизнь уполномоченного рейхсфюрера СС на территории генерал-губернаторства. И ладно бы партизаны - можно сказать чуть не собственными руками…
- Я буду признательна вам, штурмбаннфюрер, если вы поступите таким образом, - кивнула Маренн.
- А что прикажете делать с ассистенткой? - спросил комендант Бер. - В газовую камеру?
Маренн поморщилась.
- Нет. Это не по моей части. Подержите ее пока под арестом, в отдельном помещении под строгой охраной. Я доложу профессору де Кринису, и он, возможно, заберет ее в специальную клинику. Этот случай требует изучения.
- Слушаюсь, госпожа оберштурмбаннфюрер, - вытянулся комендант.
- И помните, под вашу ответственность, Бер, мало ли что, - Маренн бросила взгляд на Бруннера.
Тот молчал, лицо его оставалось мрачным. Он осознавал, что проиграл.
- Под вашу ответственность, - повторила она коменданту.
- Госпожа оберштурмбаннфюрер, документы фрау Планк готовы. Вот, - помощник Бера вошел в комнату и протянул Маренн бумаги. - Сама фрау в вашей машине.
- Очень хорошо, - Маренн кивнула. - Я думаю, мы можем ехать, - она взглянула на Ральфа. - Насмотрелись мы сегодня достаточно.
- Да, вы совершенно правы, госпожа оберштурмбаннфюрер, - согласился тот.
- Тогда идемте. Всего хорошего, гауптштурмфюрер, - она повернулась к Бруннеру. - Счастливо оставаться.
Тот не ответил, только щелкнул каблуками, вытянув руку в нацистском приветствии. Маренн подняла руку в ответ и вышла из лаборатории.
- Еще раз напоминаю, Бер, - сказала она, садясь в машину. - За альбиноску вы отвечаете головой. Думаю, что уже завтра, в крайнем случае послезавтра за ней пришлют самолет.
- Все будет исполнено, можете не сомневаться, - отрапортовал тот и, отдав честь, захлопнул дверцу.
Ральф и Дилль сели на заднее сидение, рядом с Софи, которая вжалась в угол, все еще дрожа от страха.
Мягко шурша шинами, машина выехала с территории лагеря, мотоциклисты сопровождения ехали сзади.
- Не бойтесь, - Маренн повернулась к притихшей женщине. - Для вас все самое страшное позади. Я помещу вас в клинику, мы посмотрим, что можно сделать. Вполне возможно, не все еще потеряно, возможно, вы еще будете счастливы, и у вас будут дети.
- О, боже, боже, - Софи заплакала, прижавшись лбом к спинке переднего кресла. - Я не могу поверить. Если бы моя мама дожила…
- Ну, ладно, ладно, - Маренн ласково погладила ее по волосам. - Будете помогать мне в клинике, а там посмотрим. Надеюсь, вы понимаете, штурмбаннфюрер, - обратилась она к Диллю, - что после всего, что произошло, ни о каком банкете не может быть и речи. Мне надо срочно лететь в Берлин. Прошу вас, извинитесь за меня перед гауляйтором.
- Без всякого сомнения, госпожа оберштурмбаннфюрер, - ответил тот, - просто омерзительный инцидент, какая наглость! - возмущался он. - Устроить провокацию против уполномоченного рейхсфюрера. Я подробно расскажу гауляйтеру об этом происшествии и буду лично следить, чтобы эту ужасную женщину, которая напала на вас, как можно скорее отправили в специальное заведение. И без фокусов. А этот Бруннер, я так понимаю, на фокусы-то мастер. Господин гауйлятер, признаться, был весьма высокого мнения о его способностях. Теперь он будет разочарован.
- Передайте господину гауляйтеру, мне очень жаль, что все так получилось.
- Ты полагаешь, Бруннер все это намеренно подстроил, - спросил Ральф в самолете, когда они остались одни. - Для чего?
- Нет, ни в коем случае.
Маренн откинулась на спинку кресла, теперь она наконец могла позволить себе расслабиться.
- Ни в коем случае, - повторила она, глядя в иллюминатор на розовеющие облака. - Для него самого все это стало неожиданностью. Можно сказать, он сам подложил себе свинью, и вполне ясно понимает, что этот инцидент может повлиять на его карьеру. С ним сыграла злую шутку его самоуверенность. Он полагал, что полностью контролирует ассистентку, но он все-таки не психиатр, и не совсем ясно пред-ставляет себе, насколько скрытны и изменчивы могут быть люди с неполноценной психикой. У них развиваются совсем другие механизмы, которые дремлют у нормальных людей. Вот она и преподнесла ему сюрприз, ничуть не меньший, чем мне, хотя он не подал вида. Она обожает своего хозяина и чрезвычайно ревнива. Когда она увидела, как я ухожу с предметом ее обожания в лабораторию, а она не может последовать за нами, ее обуяла ярость. Опасаясь, что я могу отнять кумира, она пробралась следом и напала на меня, чтобы уничтожить.
- Но Бруннер ведь и пальцем не пошевелил, чтобы тебя защитить.
- Это верно. Но не потому, что был доволен тем, что на меня напали. Он просто сам испугался и не знал, что делать. Он явно не храбрец, кроме того, чрезвычайный чистюля. Наверняка липший раз брезгует прикоснуться к ассистентке, не протерев ее предварительно спиртом. Но в данном случае он просто растерялся, хотя скрыл это. Ведь если бы она разбила пробирку, ему самому бы тоже от этого не поздоровилось. Ведь он был не в защитном костюме, а так же, как и я, в обычном обмундировании.
- Но кто-то же оставил сейф открытым? - вспомнил Фелькерзам. - Кто кроме него? Ведь ключи есть только у него.
- Да, это так, - согласилась Маренн. - И мы можем спросить у свидетеля, зачем Бруннер это сделал? Софи, - обратилась она к бывшей заключенной, дремавшей в кресле напротив, - вы знаете, для чего доктор Бруннер держал открытым сейф и кто знал об этом?
- Сейф? - женщина встрепенулась. - Он мне сказал, что к нему должен приехать кто-то, какой-то доктор из Берлина, а он будет в это время занят с делегацией, я должна была дать этому доктору лекарство.
- Значит, Бруннер ждал не только нас, - Маренн наклонилась вперед. - И даже не столько нас.
- Да, этот доктор приезжает к нему раз в месяц и берет какие-то коробки с ампулами и таблетками. Я не знаю, что это за лекарство, но оно никогда не применялось в лагере. Это лекарство для доктора из Берлина.
- А как фамилия этого доктора?
- Я не знаю, - Софи пожала плечами. - Мне он никогда не представлялся.
- Но если бы вы увидели его, то узнали бы?
- Да, конечно, - женщина кивнула. - У него запоминающаяся внешность.
- Военный?
- Нет, носит не форму, а самый обычный костюм.
- Очень любопытно, - Маренн повернулась к Фелькерзаму. - Значит, наша поездка не бесплодна. Ну, кроме того, что мы познакомились с альбиноской и пережили несколько волнительных моментов. Видимо, это и есть то лекарство, которым Бруннер, так сказать, лечит пациентов от нервного расстройства, доводя их до сумасшествия. И у него есть сообщник, какой-то доктор из Берлина. И мы со временем можем даже узнать, кто он таков. Жаль, что инцидент с альбиноской помешал нам довести дело до конца и заполучить это лекарство.
- У меня есть две таблетки, - тихо сказала Софи. - Я их украла, уже давно. Однажды ассистентка доктора уронила лоток, на котором они лежали. Это лекарство доктор делал сам, ему никто не помогал, он же потом тщательно рассчитывал дозы и раскладывал для упаковки. Я не знала, отчего оно, но думала, что если принять большую дозу, то можно отравиться. Больше не хотела жить, но Бруннер внимательно следил за мной. Он ни в коем случае не допустил бы, чтобы я умерла. Однажды случай представился. Ассистентка поскользнулась и задела лоток. Таблетки рассыпались, мы начали их собирать. Доктор страшно ругался. Мне удалось украсть две таблетки. Их недосчитались, но меня никто не заподозрил. Я спрятала их под швом костюма, они ведь маленькие, я всегда сама чистила его, к тому же его запрещалось выносить за пределы лаборатории, да я и сама никогда из нее не выходила. Двух таблеток мне казалось мало, я ждала случая, чтобы заполучить еще. А сегодня, когда меня повели переодеваться, то оставили одну, и я смогла распороть шов и достать таблетки. Вот они, - она протянула руку, разжала пальцы.
На ладони Маренн увидела две желтоватых таблетки величиной с горошину.
- Хорошо, что вы их не приняли, судя по всему это лекарство весьма опасно, - сказала она женщине. - Оно бы не убило вас, но сделало бы безвольной рабой Бруннера. И вы уже никогда не смогли бы от него освободиться.
Она взяла таблетки с руки Софи. Расстегнув свой медицинский саквояж, достала небольшой стеклянный контейнер, положила в него таблетки и плотно закрыла.
- Что ж, теперь уж совершенно точно мы съездили не зря. Во всяком случае, незаконной деятельности Бруннера по лечению душевных недугов, вполне вероятно, будет положен конец. Я исследую эти таблетки в лаборатории. Вы даже не понимаете, дорогая, какую услугу вы оказали многим людям, которые еще не попали в лапы этого чудовища, - она наклонилась к Софи и провела рукой по ее щеке. - Сами того не подозревая. Да и тем, кто уже впал в зависимость от него. Теперь мы будем знать, как бороться с этим. Не беспокойтесь, вы с ним больше никогда не встретитесь. Это я вам обещаю.
За окном снова шумел дождь. Желтый лист прилип к стеклу, его края едва заметно шевелились от ветра. Она наклонилась над столом, тонкий профиль отразился на стене, обрисованный тенью на фоне желтого круга от света настольной лампы.