Пич уже много лет здесь не была. Когда Дрейк заболел, бразды правления этой собственностью он передал своему сыну, и Стив с удовольствием взялся за управление заводом, разом утратив интерес к учебе. Имея собственные виноградники и винзавод, вряд ли покажется очень важным изучение письма в древнегреческом стиле.
Пич смотрела на бегущего к ней Стива. Сын махал ей своей старой ковбойской шляпой. Эти шляпы были его слабостью с трехлетнего возраста.
Вертолет приземлился, и Пич выпрыгнула из кабины прямо в объятия Стива. После поцелуев она немного отстранила его от себя и с удивлением и радостью отметила, как с возрастом он становился все больше похож на отца.
- Мама, ты великолепно выглядишь! - воскликнул он.
- Стив, как трудно поверить, что ты уже взрослый мужчина… Но ты действительно вырос. Я ожидала встретить подростка с облупившимся носом и нестрижеными волосами.
- Кое-что не меняется, мама.
- Вижу. Ты такой же нестриженый.
И они рассмеялись. Взявшись за руки, мать и сын пошли к живописному белому фермерскому домику.
- Ты уже въехал? - спросила Пич сына.
- Нет, я все еще живу в комнатах при винодельне, где любил жить Рауль. И кроме того, дом принадлежит тебе. Мы его проветрили, почистили и заново обставили.
Они поднялись на широкую веранду, где любил понежиться Дрейк. Пройдя в дом, Пич сняла пальто и уселась на кушетку. На кофейном столике сверкало серебром ведерко со льдом и бутылкой белого вина. Стив откупорил бутылку:
- Хочешь попробовать новую партию "Шардони"?
- Это вкусно?
- Попробуй и скажешь.
Он налил немного в шарообразной ф8рмы бокал, с нетерпением ожидая суждения матери. Пич вдохнула аромат и пригубила, перекатывая во рту чуть терпкий золотистый напиток.
- Запах чудесный. Д вкус, честное слово, просто изумительный. С возрастом вино превратится в настоящий клад. Мне очень понравилось!
С довольной улыбкой он подлил вина, а затем медленно пододвинул Пич бутылку так, чтобы она могла прочитать этикетку.
- Стив, я не заслужила такой чести!
- Заслужила. Хотя бы это немногое. Все время, пока я работал над этой маркой вина, я думал о тебе. Это будет очень небольшая партия вина из того особого сорта, что растет на холме. Я решил назвать его "Диадемой Пич", потому что ты сама похожа на "Шардони". Теперь у тебя есть и собственный виноградник, и свое вино, названное твоим именем. Эти бедные лозы наверху действительно выстрадали свое право на жизнь, вот почему у вина такой незабываемый вкус. Это лучшая наша продукция.
Тронутая вниманием сына, Пич подняла бокал:
- За Стива, будущего изготовителя знаменитых вин.
Пич пригубила еще немного.
- Милый, вино в самом деле такое хорошее, или я предвзято отношусь к нему из-за своего имени на этикетке?
- Не исключаю предвзятость, но на той неделе сюда приезжал на ленч Роберт Лорец Балзер и подтвердил его выдающиеся качества. Он хочет устроить дегустацию этого вина и собирается дать об этом заметку в "Таймс": мальчик-винодел создал незабываемый "Шардони". Как тебе это нравится?
- Я горжусь тобой.
- Мама, что-нибудь новенькое слышно… о деньгах?
- Нет, только то, что Доминик согласился дать тебе еще полгода, чтобы ты попрактиковался в своем мастерстве.
Стив всплеснул руками:
- Шесть месяцев? Что такое шесть месяцев для винодела? Мне нужно шесть лет!
Пич огорчила такая реакция сына.
- Я знаю, милый, но они решили продать эту землю. Похоже, Доминик обозлился на тебя за то, что ты столько денег вложил в новую давильню.
- Ты знаешь, почему я это сделал? Потому что собираюсь на следующий год выпустить на рынок новый сорт игристого вина. Все лучшие производители шампанского приезжают сюда. Они понимают, что будущее виноделия - здесь. В Калифорнии и подходящая земля, и климат, и технологии. Франция уже не способна удовлетворить мировой спрос. Каждый пьет шампанское в самые значительные моменты своей жизни… в самые важные моменты… незабываемые. И ты любишь шампанское, не так ли? Разве ты не захочешь иметь на столе шампанское "Малони"?
- Стив, все, что ты говоришь, великолепно. Конечно, я хочу, чтобы ты этим занимался, но я чувствую себя совершенно беспомощной. Доминика и Хораса не интересует ничего, кроме прибыли. Боюсь, что они твердо решили продать эту землю.
- Я не допущу. Кто унаследовал деньги Дрейка, они или я? По какому праву они будут диктовать нам, как жить? Или как тратить деньги, наши деньги, а никак не их? Отец обещал, что эта земля всегда будет принадлежать мне. Он что, изменил свое мнение?
Пич покачала головой:
- Всем этим имуществом управляют доверенные лица или трастовые компании. Отец сделал это, чтобы избежать налогов. По крайней мере мне так кажется.
- А что конкретно сказано в договорах о передаче имущества по доверенности? Тебе давали читать документы?
- У меня нет копий этих документов. Я только передала тебе слова Хораса, - Пич почувствовала себя полной дурой в глазах сына, - но Хорас и Доминик не могли врать мне в глаза. Я же их знаю. Доминик никогда не отличался покладистым характером, а с недавних пор стал просто невыносимым. Дорогой, я только сейчас заподозрила, что в доверенности есть что-то, чего они избегают мне показывать. Ты на меня не обидишься, если я завтра же поеду домой?
- Мне кажется, ты должна так поступить, мама. И я надеюсь, ты примешь верное решение, - поддержал ее Стив.
На этом беседа закончилась, и они молча наслаждались вином.
Пич огляделась. В доме было прибрано и уютно. В вазах стояли свежесрезанные цветы, на серебряном подносе под бокалами лежали льняные накрахмаленные салфетки с ее вышитыми инициалами. Здесь явно чувствовалась рука женщины.
- А теперь скажи мне, кто такая Пенни и почему ее нет с нами?
Стив бросил на мать быстрый взгляд и посмотрел в окно.
- Она хотела, чтобы я тебя подготовил, и отказалась прийти сюда, пока я не расскажу тебе о наших отношениях.
- Господи, чего она боится? У нее что, две головы?! - шутливо воскликнула Пич и тут же почувствовала, как сжалось сердце в предчувствии дурного. - Стив, Боже мой, с ней что-то не так?
- Не волнуйся, голова у Пенни одна, причем довольно симпатичная, и в остальном она очень даже ничего, разве только немного полновата.
- Полновата? Стив, что за шутки? Давай рассказывай, что мне следует знать об этой Пенни?
- Ну… Она беременна. Очень беременна. Ребенок должен родиться месяца через два.
- Полагаю, она беременна от тебя. Ты женился? - в тревоге спросила Пич.
- Нет. Я старался уговорить ее выйти за меня несколько месяцев назад, но она отказалась. Сказала, что мы должны получить твое материнское благословение, иначе наш брак будет неудачным. Пенни знает, как мы с тобой близки, и настояла, чтобы мы отложили свадьбу до твоего приезда.
- Чувствую, что это еще не все.
- Да. Видишь ли, она была замужем. У нее двенадцатилетний сын от первого брака.
- Двенадцатилетний сын? Господи, да сколько же ей лет?
- Почти тридцать.
В душе Пич поднималась враждебная подозрительность к этой чужой женщине, которая старше сына на шесть лет… к женщине, уже имеющей опыт замужества и, очевидно, строящей планы относительно денег Стива. Иначе зачем ей одобрение матери будущего мужа? И вдруг Пич устыдилась собственных мыслей. Неужели она и впрямь считает Стива настолько ничтожным, что его можно полюбить только за деньги? А что касается разницы в возрасте, то не лучше ли оглянуться на себя? Господи, как она может осуждать эту женщину, когда у них с Джейсоном разница почти в три раза больше?
Стив был заинтригован тем, как отреагирует на его сообщение мать. И его угрюмость сразу уступила место радости, когда Пич отвернулась от окна и посмотрела ему в глаза. Поставив бокал на стол, она подошла к сыну и обняла.
- Почему тебе так весело? - спросил он.
- Когда-нибудь, не сейчас, я тебе об этом расскажу. А теперь разыщи Пенни. Я хочу с ней познакомиться. Давай иди. Ты знаешь, я не могу оставаться здесь надолго, а мне не мешало познакомиться и с внуком, к тому же взрослым. Как его зовут?
- Дан. Он понравится тебе. Кстати, его отец погиб во время аварии на военном самолете.
Сын и мать быстро прошли через сад и поднялись в контору при винодельне. За столом сидела прелестная молодая женщина. Ее дивные, чуть вьющиеся каштановые волосы были забраны лентой. Живот был настолько велик, что мешал писать. Глаза казались темно-фиалковыми, а у носа золотились веснушки. Выглядела она совсем юной и очень трепетной. Неудивительно, что Стив полюбил ее.
Пич подошла к ней, и женщина, немного стесняясь, поднялась из-за стола. Не говоря ни слова, Пич крепко обняла ее. Пенни заплакала.
- Не плачь, дорогая. Я очень рада за вас обоих. Ты любишь моего сына?
- Да, миссис Малони.
- Для тебя я просто Пич. И мне кажется, надо сыграть свадьбу как можно быстрее. Девочка моя, мне кажется, ты готова родить со дня на день. Что говорит врач?
- Шесть недель или чуть больше.
Пич повернулась к сыну:
- Стив, почему ты так долго ждал, прежде чем сообщить мне об этом?
Он покачал головой, изображая стыд, но явно при этом переигрывал.
- По глупости. Я не хотел тебя огорчать еще сильнее, ты и так в последние месяцы жизни отца казалась слабой и больной. Мне надо было сперва убедиться, что новость не повредит твоему здоровью.
Открыв дверь, Стив позвал:
- Дан, иди сюда!
Через несколько секунд в комнату влетел подвижный мальчуган с такими же волосами и глазами, как у матери.
- Мама, это Дан. Дан, это моя мама и твоя новая бабушка.
Пич протянула руку для пожатия, и мальчик взял ее руку. Пальцы его оказались жесткими и сухими.
- Здравствуй, Дан! Я хочу, чтобы ты тоже называл меня Пич, если тебе будет это удобно. Как ты считаешь, я могу тебя поцеловать?
Смущенный красотой и грациозностью "бабушки", мальчик быстро прижался губами к ее щеке.
- Как мило с твоей стороны, Дан! Давай будем друзьями. Я чувствую, у нас это получится. Ты был в Диснейленде?
Мальчик помотал головой.
- Нет? Там замечательно. У меня появилась неожиданная привилегия оказаться рядом во время твоего первого посещения волшебной страны. Я обязательно покажу тебе ее, когда ты приедешь ко мне в гости в Лос-Анджелес. Итак, Стив, как насчет свадьбы?
- У нас есть договоренность с Джудом Маккеном, что он зарегистрирует брак, как только мы попросим. Я могу позвонить, чтобы он приехал сегодня же вечером. Ты не возражаешь? И еще я позвоню Джону Пардуччи, чтобы они с женой приехали сегодня и стали нашими свидетелями. Ну как, теперь все в порядке?
- Замечательно! Пардуччи всегда были нашими хорошими друзьями с тех самых пор, как мы купили эту землю.
В тот же вечер, после церемонии и ужина, Пич попросила Стива задержаться для личного разговора.
- Стив, я хочу, чтобы ты перевез свою семью в дом. И сделал это прямо сейчас.
- Мама, я не могу принять от тебя этот дом. Я знаю, как ты всегда его любила.
- Пусть это будет моим свадебным подарком. И, приняв его, вы сделаете меня счастливой. Я возьму себе вот то старое здание школы на холме и оборудую на свой вкус. Тебе нужны представительные апартаменты, чтобы принимать всех этих воротил винодельного бизнеса. И, надеюсь, этот дом сохранит свое гостеприимство, когда я буду приезжать к своим внукам. Найди время поставить здесь три кровати: для меня, Сары и Майлза. И будь уверен, дорогой, что твоя любовь и уют этого дома вполне заменят мне гордость собственника.
- Мама, ты не можешь объяснить, почему так странно вела себя, когда я сообщил тебе возраст Пенни?
Пич не готова была сказать сыну всю правду.
- Одна моя близкая подруга недавно сделала мне замечание за то, что я веду себя не по возрасту.
- Не понимаю.
Пич рассмеялась:
- А ты и не должен понимать.
- Мама, Пенни немного нервничает из-за этого парня из конторы Дугласа, который все время вьется вокруг нас. В этом действительно есть необходимость?
- Дуг так думает, но ты же знаешь, с каким параноидальным упорством он защищал от неведомой опасности отца. Я сама начинаю уставать от этого. Но Дуг настоял на том, чтобы не снимать охрану на всем пути к тебе. Мне пришлось ждать целый час в аэропорту Сан-Франциско, пока они проверяли вертолет.
- С тех пор как ты дома, больше не происходило ничего подозрительного?
- Совершенно ничего. Итак, сынок, сегодня твоя первая брачная ночь. Однако прошу тебя: ограничься поцелуями. Я не хочу, чтобы ребенок родился раньше срока.
Глава 26
Не одна
Белинда делала все возможное, чтобы превратить работу Мэгги в настоящую пытку. Она замучила ее телефонными звонками, необоснованной критикой того, что предлагала Мэгги. Раз или два женщины буквально вступали в перепалку, к счастью, до рук дело не доходило.
Однажды вечером Мэгги возвращалась домой по запруженному машинами шоссе вдоль океана. Грязь хлюпала под колесами. Вот уже две недели шли тоскливые дожди. Мэгги устала донельзя, волосы ее намокли, а туфли были полны морского песка.
Подъехав к дому, она увидела, что в окнах горит свет. Видимо, Ди не погасила, чтобы Мэгги было приятнее возвращаться в пустой особняк. Ничего нет более унылого, чем мрачный дом в дождливом сумраке. На сей раз Мэгги была даже рада, что ей не придется ни о ком заботиться. Больше всего она мечтала о горячей ванне и банке супа, остаток вечера можно провести за набросками.
Подхватив "дипломат" и сумку с образцами отделочных материалов, Мэгги пошла открывать и вдруг почувствовала запах дыма. Это напугало ее. Может, в доме что-то горит? Бросив все у порога, она побежала в кухню и через холл в гостиную. В камине горел огонь. Господи, зачем Ди… И тут в комнату вошел Кирк с бокалом вина и газетой.
- Кирк! Как ты меня напугал! - воскликнула она.
- Вот так приветствие. Я-то думал, ты рада встрече со мной.
- Я рада, рада!
Мэгги кинулась к нему с распростертыми руками. С газетой в одной руке и бокалом в другой он как мог ответил на ее объятия.
- Когда ты приехал?
- Утром. И сразу из аэропорта направился в офис. В делах такая путаница… Поэтому я не позвонил сразу. И еще я думал устроить тебе сюрприз. Хотя должен был догадаться, что дома тебя не застану. Кстати, откуда ты в таком ужасном виде?
- Я из Малибу. Ты ведь знаешь, у нас редко идут дожди в начале зимы, но сейчас… будто небо прорвало. Там теперь не слишком уютно. Все суетятся вокруг домов, обкладывают их мешками с песком.
- Надеюсь, душечка Белинда не требует от тебя делать то же, что и все?
- Нет, конечно нет! Но проклятая крыша протекла, испортив только что окрашенные потолки и стены.
- Ну что же, дорогая, добро пожаловать в жестокий, холодный мир бизнеса.
Мэгги все еще висела на шее мужа, который не проявлял никаких эмоций, кроме равнодушного созерцания. Осознав это, Мэгги поспешила отпустить его, и Кирк не замедлил сесть возле камина.
- Ты ужинал?
- Не было во рту ни крошки с самого самолета. Я надеялся, дома что-нибудь найдется. Даже думать не могу об этих ресторанах.
Он снова сел читать газету, оставив Мэгги в раздумье, чем она может накормить мужа. У нее оставалось слишком мало свободного времени, и в отсутствие Кирка посещение бакалейной лавки не входило в число первоочередных ее дел. Она подошла к холодильнику. Почти пусто.
- Кирк, как насчет омлета с сыром?
- В последнее время я ел яйца достаточно часто, но если ничего другого нет, давай хоть это.
Поднимаясь по лестнице в спальню, Мэгги крикнула:
- Я быстренько приму душ, а потом соображу что-нибудь на ужин.
- Давай, только недолго. Я умираю от голода.
И вновь Мэгги поежилась от его отношения к ней. Она, между прочим, тоже работала и устала не меньше, а, скорее, даже больше него. Однако сейчас не время бороться за равноправие. На самом деле Мэгги была очень рада вновь видеть мужа дома.
Через час, вымывшись и переодевшись в шерстяной халат, Мэгги внесла в гостиную поднос и поставила его на кофейный столик.
- Возле камина так уютно. Я решила, что нам будет приятно поужинать прямо здесь, сидя на ковре. Я открыла бутылку "Каберне". - И Мэгги налила темно-красное вино в тонкие бокалы.
Манера поведения Кирка изменилась то ли под влиянием тепла от камина, то ли от вкуса омлета с помидорами и вина, но скорее всего от того, что о нем заботилась жена. Кирк рассказывал о Японии и подарил Мэгги длинное ожерелье из жемчуга.
- Кирк, как красиво, - восхищенно воскликнула Мэгги, - они красивые и… громадные! По меньшей мере девять миллиметров каждая.
- На самом деле десять, - поправил он, очень довольный собой.
- Кирк, я страшно по тебе скучала! Каждый вечер я ложилась спать в твоем халате. Так ты мне казался ближе.
Он обнял ее впервые за несколько недель. Истосковавшись в разлуке, они жадно ласкали тела друг друга, желание становилось нестерпимым, и Мэгги открыла свое тело Кирку навстречу, забывшись в кратком головокружительном наслаждении.
Они лежали на полу у камина, и он нежно гладил тело жены. Они молчали, слова были не нужны. Все так просто и понятно.
- Я люблю тебя, - прошептал Кирк.
Они направились в спальню.
- Я люблю тебя, - повторил Кирк и добавил: - Ты никогда не пожалеешь об этом… Обещаю тебе.
- О чем, дорогой?
- О том, что ты оставляешь свое новое поприще. Я рад, что ты наконец поняла. И я очень виноват перед тобой, что закатил сцену из-за работы для Корнуол. Я знаю, ты должна закончить, и мы сразу поедем на каникулы в Японию. Мистер Шибуахи приглашает нас обоих.
Мэгги слишком устала и расслабилась, чтобы злиться или испытывать угрызения совести. Постель была расстелена, и расстелена для нее. И слава Богу, Мэгги будет спать в ней не одна.
Глава 27
Все флаги на марше
Грэйс стояла в холле и смотрела на старинные часы, привезенные из дома после смерти родителей. Обидно и горько, что они так быстро отмеряли секунды ее жизни. Не замечая, что в дверях за ней наблюдает дочь, Грэйс медленно провела по деревянному корпусу кончиками пальцев. От Кейси не ускользнуло меланхолическое настроение матери.
- Мама, с тобой все в порядке?
Встрепенувшись, Грэйс быстро ответила:
- Ну конечно! Я просто смотрю, который час.
- Ты не слишком рано собралась? До отлета целых два часа.
- Мне надо успеть заскочить в магазин купить что-нибудь в дорогу.
- Ты действительно не хочешь, чтобы я проводила тебя до аэропорта? Я могу и не следовать советам врача.
- Не говори глупостей. Долгие проводы - лишние слезы. Я предпочитаю уезжать одна.
- Мама, ты действительно хорошо себя чувствуешь?
- Конечно, хорошо.
- Ну, я бы не сказала. Выглядишь ты не очень. Почему бы не позвонить тете Бланш и не сказать, что ты не можешь приехать? У меня странное чувство, что ты не должна этого делать.
Грэйс взглянула в тревожные глаза дочери и чуть было не рассказала ей всю правду о том, в какую запутанную историю втянула она себя и ее тоже. "Скажи Кейси все!" - кричал внутренний голос, но, увы, Грэйс не могла.