Грэйс содрогнулась от мысли, что какой-то старый греховодник мог совратить ее красавицу дочку. Хотя она не считала Кейси девственницей - едва ли в наши дни можно сохранить девственность до такого возраста, - но все же такой альянс вызывал брезгливость.
- Мама, прошу тебя, не суди его, пока не познакомишься с ним.
Грэйс вынуждена была сделать над собой усилие, чтобы перебороть неприязнь. Жизнь складывалась так, что ей приходилось работать с людьми эгоистичными и трудными в общении. Едва ли нужно придерживаться той тактики, то есть возводить барьер, в общении с дочерью, вполне интеллигентной и умной женщиной. Грэйс взяла руку дочери, посмотрела на ее длинные тонкие пальцы с короткими, лишенными маникюра ногтями. После всех этих рук, унизанных кольцами, с заостренными, безупречно отполированными и покрытыми коралловым лаком ногтями, которые Грэйс видела каждый день, руки дочери показались ей по-детски трогательными.
- Прости меня, моя хорошая, продолжай.
- Все началось три месяца назад, - начала Кейси. - Мы вместе работали над планом на следующий год, и я захотела продолжить изучение сексизма в американской литературе. Он предложил мне стать руководителем и рецензентом темы. С самого первого дня знакомства он относился ко мне очень тепло, как друг. Как-то раз мы задержались допоздна, и он пригласил меня поужинать. Все рестораны оказались закрыты, мы зашли ко мне, и слово за слово… Короче, он провел ночь у меня.
Грэйс постаралась отогнать от себя возникшую в воображении картину их близости.
- Как я поняла, он не был у тебя первым?
- Нет, мама, но до него у меня было только двое. Регги Маршал в колледже… Да, первый он, но все было так противно, что я думала, ни с кем не вступлю в подобные отношения. Потом был Билл Уотли на первом курсе.
- По-моему, ты встречалась с Биллом около двух лет.
- Но все это было несерьезно. Я спала с ним только потому, что это было принято. Все говорили о каком-то особом наслаждении, которое испытываешь в постели с мужчиной. Хотя я ничего подобного не чувствовала. Ни разу.
Грэйс не могла выразить свое понимание и сочувствие словами, поэтому она только пожала руку дочери и продолжала внимательно слушать.
- И еще мне не хотелось принимать эти противозачаточные пилюли. От них толстеешь и голова болит. После выпуска я порвала с Биллом и ни с кем не встречалась, пока не защитила степень доктора.
- Трудно было держаться? - спросила Грэйс.
- Вовсе нет. Я по уши была в работе, и мне едва хватало времени на сон. Затем я стала встречаться с Генри Хартманом, но, когда отказалась лечь с ним, он совсем расстроился. У него самого были какие-то сексуальные проблемы, и чтобы их не усугублять, я сказала, что отказываюсь с ним спать, потому что лесбиянка.
- Кейси! - Грэйс едва не подавилась.
- На самом деле это сработало. Мы стали хорошими друзьями. Он больше не чувствовал скованности и не заботился о том, каким предстанет в моих глазах, и я тоже.
Грэйс протянула дочери пустой стакан:
- Милая, пока хватит. Налей мне еще немного, чтобы я могла выдержать следующую порцию. Ты уверена, что тоже не хочешь немного выпить?
- Мне нельзя пить.
- Почему?
- Я беременна.
- Господи!
В душе Грэйс все разом перевернулось. Она сразу же вспомнила тот момент, когда сама поняла, что беременна. И вновь ее захлестнуло чувство вины. Неужели и правда грехи матери ложатся на детей? Она обняла дочь за плечи и притянула ее к себе.
Кейси отстранилась:
- Все хорошо, мама. Не надо меня жалеть, а то меня саму начинает бить дрожь.
- Ты ему сказала?
- Конечно, и он счастлив. Как и я! У его жены не может быть детей, а приемных не захотел брать он. И я оказалась той самой женщиной, которая родит ему ребенка.
- Он рассказал ей о тебе?
- Нет. Он не хочет этого делать раньше времени, решил, что мне лучше уехать, пока он закончит дела с разводом. В университете жена на хорошем счету, и ему не хочется, чтобы их разрыв связывали с моим именем. Он считает, что так будет лучше и для меня, после того как мы поженимся.
- Но разве он не хочет быть рядом с тобой, пока ты беременна?
- Нельзя получить все сразу, мама. Если не будет проволочек, он сможет приехать за мной во время летних каникул. Он хочет быть здесь, когда родится ребенок.
Грэйс вздохнула с облегчением. Личный опыт приучил ее к мысли, что большинство мужчин - циники, по крайней мере в том, что касается секса. Но, может быть, этот окажется другим, порядочным.
- Ты его любишь?
- Очень люблю. Я так хочу, чтобы вы поскорее встретились. Он высокий, красивый и очень интеллигентный человек. Он открыл для меня целый мир. Я уже начала думать, что фригидна, но он сумел доказать обратное.
Грэйс слушала трели дочки, и постепенно страх ее пропадал.
- Ты хочешь выйти замуж здесь, дома?
- Да, конечно. Как только он разведется. После этого я увезу твоего внука обратно в Иллинойс.
- Да с чего ты взяла, что у тебя родится мальчик? Может, ты родишь дочку, как и я.
- На самом деле это не важно. Но я чувствую, что ношу мальчика. И я решила назвать его Паулем, в честь отца.
"Снова его тень", - со злостью подумала Грэйс.
- И знаешь, мама, - продолжала Кейси, - я хочу оставить девичью фамилию.
- Почему?
- Причин несколько. Во-первых, потому что я горда своими родителями, во-вторых, потому что я известна в научных кругах как доктор Кейси Гейбл и привыкла именно так подписывать свои работы.
- Понимаю.
- Кроме того, если я возьму фамилию Джерри, это будет звучать просто глупо. Представь, что за ерунда получается: Кейси Кейси.
Ужас ледяной рукой сжал сердце Грэйс. Неужели она не ослышалась?
- Его зовут Джерри Кейси?!
- Да, Джерри Кейси, так его зовут. Я разве тебе сразу не сказала?
Не может быть, чтобы провидение сыграло с Грэйс такую жестокую шутку. Нет, это всего лишь совпадение.
- Мама, что с тобой? Отчего ты побледнела?
В лице Грэйс не осталось ни кровинки. Будто страшная боль скрутила ее. Она попыталась встать и не смогла.
- Доченька, помоги мне добраться до спальни. У меня голова кружится. Прошу тебя… скорее…
Грэйс попыталась зацепиться за что-нибудь взглядом, чтобы остановить ужасную карусель, но комната кружилась перед ее глазами. Стало темно… Одним светлым пятном маячило перед ней лицо дочери, и где-то вдалеке слышался ее голос:
- Мама, мама, очнись!
Ноги отказывались повиноваться, но Кейси успела уложить ее на кушетку. Сейчас, хотя предметы в комнате не остановили вращение по кругу, перед глазами посветлело. Слава Богу, она не потеряла сознание. Грэйс закрыла глаза, и воспоминания о Джерри Кейси всплыли из тайников памяти и снова стали терзать ее с дьявольской изощренностью.
- Мама, как ты?
Грэйс видела перед собой искаженное тревогой лицо дочери, чувствовала холодное прикосновение ко лбу пузыря со льдом.
- Сейчас прекрасно. Только голова немного кружится.
- Что с тобой?
- Ничего. Просто не стоило пить джин. Я к нему не привыкла.
- Это точно не из-за меня?
- Нет… нет. Мне уже совсем хорошо. Дай только отдохнуть немного, а после поужинаем.
- Успокойся. Отдыхай. Я пойду что-нибудь приготовлю.
Вслед уходящей на кухню дочери Грэйс бросила:
- Кейси, у тебя есть его фотография?
- Кого? Джерри? Ну конечно! Но пленка пока в фотоаппарате.
- Это хорошо. Страшно любопытно на него посмотреть.
Грэйс расслабилась. Дурацкое совпадение. Безусловно, это совсем другой человек. Он просто не может быть тем самым.
Глава 9
Пусть это будет сном
Лаура повернулась, чтобы прикоснуться к Джиму, как это бывало всегда, когда просыпалась ночью. И вдруг она вспомнила! Господи, сделай так, чтобы это было сном, ночным кошмаром!
Она хотела встать, но передумала. В комнате было темно, Лаура чувствовала слабость и тошноту. Больше всего в эту минуту ей хотелось уснуть, спрятаться от реальности. Она натянула одеяло и уткнулась лицом в подушку. Но дыхания Джима рядом не услышала. Неужели они все еще здесь? Лаура подняла голову и прислушалась. Мерно тикали часы, по улице проехала машина, в квартире что-то монотонно жужжало: камин или фильтр для воды в бассейне? Но голосов не было.
Взглянув на светящийся циферблат часов, Лаура увидела, что уже половина десятого. Капсулы из-под секонала все еще лежали на туалетном столике. Заходил ли Джим в спальню? А может, он думает, что жена в Чикаго? Лаура легла, и омерзительная сцена вновь всплыла перед ее глазами во всех пугающих подробностях, затем еще и еще… Лаура вспомнила о том, в какое унизительное положение поставила себя в аэропорту: очередной раз выставила себя на посмешище. Неудивительно, что Джиму захотелось иметь дело с другой женщиной, не столь нелепой.
Дверь приоткрылась, впуская полоску света.
- Лаура, ты проснулась?
Она была не готова к разговору с мужем, но спать больше не хотелось.
- Я сейчас встану.
Джим вошел в комнату. Присаживаясь к ней на кровать, муж взял ее за руку. Не желая, чтобы он заметил ее участившееся дыхание, Лаура быстро села, высвобождаясь из его объятий.
- Джим, мне так неловко.
Муж обнял ее за плечи и притянул к себе.
- Из-за чего, Лаура?
- Я почувствовала тошноту на борту самолета и сошла.
- Тошноту… или страх? - саркастически спросил Джим.
- И то, и другое. Вылет отложили из-за технических неполадок. Чем дольше я там находилась, тем невыносимей становилась для меня ситуация. Я поняла, что меня вот-вот стошнит, вышла и побежала в туалетную комнату в аэропорту. К тому времени, как меня перестало выворачивать, самолет уже улетел… с моим багажом и всем остальным. Мне надо позвонить Мардж.
Лаура отвернулась от мужа, собираясь встать с постели.
- Я только что поговорил с ней. Она знает, как ты боишься летать. Маргарет шлет тебе самые лучшие пожелания. Она отнеслась к происшедшему с полным пониманием.
Лаура почувствовала себя никчемной и жалкой. Если бы Мардж знала то, что знает теперь она… Глаза Лауры против воли наполнились слезами, но она сдержала рыдания. Джим пристально смотрел на нее.
- Зачем ты приняла секонал? И такую большую дозу.
Лаура взяла себя в руки. Следует тщательно подбирать слова, чтобы Джим не заподозрил, что его поймали на месте преступления. Пусть думает, что она ничего не знает. Сейчас не время для разоблачений, и, если ей удастся избежать сцены, жизнь снова может войти в свое русло.
- Я понимаю, что сделала глупость, но я так нервничала… И потом, раз уж говорить начистоту, я едва смогла бы вынести твое презрение… очередное свидетельство моей трусости… Я знаю, каким несчастным я тебя сделала с тех пор, как мы уехали из Лонг-Бич.
- Почему ты так говоришь?
- Потому что это правда. Я не могу ужиться с публикой из Голливуда.
Джим передернул плечами и отстранился. Опять она завела старую песню!
- Но ты и не пыталась, - ответил он, занимая наступательную позицию.
- Неправда. И потом, я переживаю в основном из-за тебя. Как ты мог променять интересную исследовательскую работу на возню с этими самовлюбленными, пустыми людьми…
- Я сделал это, чтобы обеспечить тебя и детей.
- Но нам не нужны такие деньги. Будь они прокляты! Я больше не хочу разговаривать. Мне плохо. Наверное, я действительно подхватила грипп.
- Почему бы тебе не спуститься вниз чего-нибудь перекусить? - заботливо спросил он.
Лаура спустила ноги на пол.
- Неплохая мысль. Не будешь ли ты так любезен поставить чайник? Я только приму душ и спущусь.
Джим смотрел ей вслед, пока она шла в ванную.
- Лаура, я правда рад, что ты здесь, со мной, а не в Чикаго, - произнес он нежно.
"Какой циник!" - подумала она.
Лауре очень хотелось взглянуть ему в глаза, но ему, чего доброго, придет в голову дотронуться до нее. Тогда она точно не сможет больше притворяться.
- Я тоже, - бросила она, не оборачиваясь, и открыла в ванной воду.
Лаура, прижав ухо к двери, прислушалась к его шагам внизу и, убедившись, что Джим не может ее слышать, дала волю слезам. Рыдания сдавили горло. Зарывшись лицом в махровое полотенце, она изо всех сил старалась сдерживать их и успокоиться. Но увы, глаза покраснели, нос распух.
Помочь мог только ледяной душ. Сбросив халат, Лаура вступила под колючие ледяные струи. По телу побежал ток, снимая эмоциональное напряжение. Наконец ей стало легче, кожа посинела, но она предпочла бы век стоять под холодными струями, только бы не спускаться вниз. Заставляя страдать тело, она избавляла от мук душу.
Через пятнадцать минут Лаура села у камина. Джим приготовил чай и бутерброды, что само по себе было на него не похоже, поскольку он всегда считал, что готовка и уборка дома является прерогативой жены.
- Как мило с твоей стороны!
И она потянулась к чайнику. Но в этот момент Джим тоже решил налить чай, и руки их встретились. Он почувствовал, как холодны ее пальцы, и, несмотря на то, что она едва не отдернула руку, успел взять ее руки в свои и принялся растирать их.
- Господи, да они у тебя как лед!
- Я приняла холодный душ, от этих пилюль у меня туман в голове.
- Как тебе пришло в голову проглотить такое количество? Раньше ты всегда отказывалась от снотворного, а теперь вдруг решила принять лошадиную дозу.
Осмотрительность прежде всего. Чем меньше будет она говорить, тем лучше: тем меньше шансов зародить подозрения. Взяв сандвич, Лаура ответила:
- Не знаю, вероятно, я была слишком расстроена и недовольна собой. Хотелось поскорее отключиться, и с тобой боялась встретиться.
Она похвалила себя за естественность тона, все было вполне логично.
- Как ты добралась до дома? - спросил Джим.
- На такси.
- Почему ты мне не позвонила?
- Я позвонила, но Молли ответила, что тебя нет.
Ей не хотелось задавать этот вопрос, но без него было не обойтись.
- Где ты был?
Джим успел подготовиться к разговору. Пока Лаура спала, он справился о ее звонке.
- Из аэропорта я заехал в госпиталь. Том пригласил меня на консультацию. Я заинтересовался, и время пролетело незаметно.
У Лауры отлегло от сердца. Муж не хочет, чтобы она знала и надеялась, что его поведение вызвано желанием сохранить их брак. Попивая чай, она наблюдала за мужем. Джим похорошел за последнее время. Стал гораздо интереснее, чем когда они поженились. Вне сомнений, он был умен и интеллигентен. И вплоть до сегодняшнего дня она считала его хорошим мужем и заботливым отцом. Предательская мысль не давала Лауре покоя: "Не притворялся ли он все это время? Быть может, эта женщина была всего лишь очередной из многих?"
Трясущимися руками Лаура поставила чашку на поднос. Надо уйти отсюда как можно скорее. Жизнь ее раскалывается на кусочки, словно ваза, которую неожиданно уронили. Господи, зачем только она сошла с самолета!
Джим заметил ее внезапную бледность:
- Лаура, с тобой все в порядке?
- Не знаю. Наверное, какая-то инфекция. Ты не поможешь мне подняться в спальню?
- Давай, я отнесу тебя на руках.
Он подхватил ее, и она, свернувшись клубочком, спрятала лицо у него на плече. "Ради Бога, не оставляй меня!" - молило все ее тело, кричала ее душа.
- Я спущусь вниз за медицинской сумкой. Ты, видимо, действительно нездорова. Я скоро вернусь.
Сердце у Джима бешено колотилось. Ему было страшно: он знал, точно знал, что жена видела его вместе с Джилли…
Глава 10
Не надо меня принуждать
Мэгги чувствовала себя виноватой из-за того, что совсем забыла о Лауре. А ведь если бы не ее рекомендации, Мэгги никогда не получила бы заказ от Пич Малони. Теперь, когда работа была закончена, Мэгги решила позвонить подруге. Телефон прозвонил несколько раз, пока не ответил глухой слабый голос.
- Лаура, это ты? - спросила Мэгги, но ответа не последовало.
- Лаура, это Мэгги Хаммонд. С тобой все в порядке?
- Да… все хорошо.
- Не похоже. Что случилось?
Ответа не последовало. Через некоторое время Мэгги поняла, что разговор прервали. Она вновь набрала номер, но, прождав не меньше двадцати длинных гудков, вынуждена была опустить трубку. Мэгги была уверена, что с подругой что-то случилось, а она находилась самое меньшее в сорока пяти минутах езды до ее дома. Мэгги позвонила Джиму в офис, но его секретарша ответила, что он в госпитале и дозвониться туда не представляется возможным.
Перед уходом она позвонила Кирку сообщить, куда направляется и чем вызвана ее поспешность.
- Ужинать мы пойдем в ресторан, так что можешь не торопиться с возвращением, - сказал он, - я тебя люблю.
- Я тоже. И знаешь, я рада, что закончила эту работу и вновь могу вернуться только к обязанностям жены и хозяйки.
Шоссе было запружено машинами, и путь занял больше времени, чем рассчитывала Мэгги. Типичный для Лос-Анджелеса смог обволакивал город. Мрачно было и на душе у Мэгги. Она волновалась из-за Лауры и, кроме того, после завершения работы, как всегда, испытывала чувство опустошения.
В глубине души она надеялась на то, что вскоре, после того, как ее работу увидят гости Малони, посыплются заказы. Такой путь к успеху возможен, но Мэгги была в достаточной мере реалисткой и понимала, что надежды сбываются не всегда. Вопросы карьеры ее не слишком занимали. За последние месяцы ей не раз хотелось подольше поваляться в постели или походить по дому в халате, позволив себе лишнюю чашечку кофе. Она любила почитать газету за завтраком и только недавно сумела оценить свою привычку как роскошь, с трудом успевая лишь пробежать глазами заголовки.
Гардероб ее тоже требовал внимания, как и дом. Приходящая помощница относилась к делу без души, и Мэгги понимала, что работающая женщина должна чем-то жертвовать: научиться переступать через перманентный беспорядок, не раздражаясь попусту. Но выработанные за долгие годы высокие требования к чистоте и порядку не давали возможности смотреть на царивший в доме хаос сквозь пальцы.
Она припарковала машину напротив дома семейства Аустин. Великолепная живописная местность! Да Лаура просто глупила, не желая сюда переезжать. Она могла быть чертовски упряма, если что-то взбредет ей в голову, Мэгги устала заверять Лауру в том, что Джим сделал мудрое приобретение.
Мэгги позвонила, но никто не ответил. Тогда она принялась изо всех сил колотить в дверь, сначала кулаками, потом и ногой. Ответа не было. Мэгги решила проверить, на месте ли машина. Гаражи оказались запертыми, но, подпрыгнув, Мэгги увидела в окно, что машина на месте. Надо было как-то попасть в дом.