Семейная традиция требовала, чтобы он отдал Клариссе кольцо, когда она приняла его предложение. За кольцом должен был последовать браслет с выгравированной на нем датой свадьбы. Серьги и колье следовало подарить невесте в день свадьбы. Эштону ужасно не хотелось отдавать Клариссе фамильные драгоценности - ведь она обманом заставила его сделать ей предложение. Впрочем, он все равно собирался на ней жениться, хотя и не доверял этой женщине. Но в тот момент, когда он узнал, как леди Кларисса обращалась со своей сводной сестрой, тревожные сомнения в правильности намерения жениться на ней переросли в решимость любым способом выбраться из ловушки, в которую заманили его Хаттон-Муры. Единственное, что не позволяло ему прямо сейчас расторгнуть помолвку, - это векселя, которые держал у себя Чарлз. Собравшись с духом, виконт проговорил:
- Я не хочу жениться на леди Клариссе. После той аферы, что провернула она со своим братом, я больше не доверяю этой женщине. И ему - тоже. И еще я узнал, как она обращается со своей сводной сестрой леди Пенелопой Уэрлок. Должен сказать, что ведет она себя по отношению к ней очень жестоко.
- Она заставляет ее выметать золу - как мачеха Золушку?
Эштон улыбнулся своей восьмилетней сестре Плезанс.
- Нет, для этого у них есть служанка. Но они заставляют ее жить в каморке на чердаке. - Эштон внимательно следил за реакцией остальных родственников, пока говорил с малышкой. - Они никогда не давали ей красивых нарядов, никогда не брали ее с собой на балы. Не думаю, что они отдавали ей даже надоевшие леди Клариссе старые платья. А тот дом, где живут леди Кларисса и ее брат, принадлежал когда-то матери леди Пенелопы. Тебе не кажется, что хотя бы из-за этого они могли бы предложить Пенелопе приличную спальню? - Широко распахнув глаза, девочка кивнула, и ее золотистые кудряшки подпрыгнули от этого движения. - И они прячут ее ото всех, ей не разрешают ходить в гости и встречаться с гостями, которые приходят в дом. - Виконт заметил, что тетя Онора выглядела так, словно вот-вот расплачется. - И теперь я должен решить, что делать. Ведь нельзя же допускать, чтобы леди Кларисса так жестоко обращалась со своей сводной сестрой.
- Ты непременно должен что-то предпринять, - заявила Белинда, которая в свои двадцать три года потеряет последние надежды выйти замуж, если он не женится на Клариссе. Она еще ни разу не принимала участия в сезоне и, по мнению многих, уже достигла возраста старой девы. - Сколько лет было леди Пенелопе, когда она оказалась под опекой лорда Чарлза и леди Клариссы?
- Точно не знаю, - ответил Эштон. - По моим предположениям, ей было лет пятнадцать - примерно столько, сколько сейчас нашему Лукасу. Возможно, чуть меньше.
"И уже в этом возрасте она заботилась о своих братьях и детях родственников", - подумал Эштон. Он вдруг осознал, что Пенелопа Уэрлок, будучи еще совсем девочкой, взвалила на себя ответственность за воспитание побочных детей своего отца и прочих родственников мужского пола. Ведь именно она нашла братьям дом, когда ее мать отвернулась от них. А родственники Пенелопы, очевидно, порадовавшись тому, как хорошо она заботится о своих братьях, решили, что она вполне способна позаботиться и о других детях. Эштон вдруг почувствовал, как на него накатил гнев на родственников Пенелопы, столь беззастенчиво пользовавшихся ее добротой.
- Мне не нравится твоя леди Кларисса, - сказала сестра Эштона Хелен, красивая девушка двадцати лет, у которой, вне всяких сомнений, будет множество предложений руки и сердца, как только он сможет устроить для нее выход в свет и снабдить приличным приданым. - Нам что, придется жить с тобой, после того как ты женишься на этой женщине?
Было совершенно очевидно, что Хелен не хотела бы жить под одной крышей с леди Клариссой. Еще до того как Эштон успел ей ответить, вернулись слуги, чтобы подавать десерт. Виконт приказал им убрать со стола, сервировать десерт, а затем сразу уйти. Все они могли сами себя обслужить, и им не требовались лишние уши при обсуждении столь важного семейного дела.
Когда слуги ушли, Эштон вопросительно посмотрел на мать. Леди Радмур в свои пятьдесят была все еще красивой женщиной. В ее темно-рыжих волосах почти не было седины, и морщин на милом овальном личике тоже почти не было. Эштона всегда удивляло, что она не выглядит ни измученной, ни озлобленной, хотя отец очень дурно к ней относился. Но сейчас в ее голубых глазах была тревога.
Какое-то время леди Радмур молчала, потом вдруг заявила:
- Все это ужасно неприятно, но мне кажется, ты еще кое о чем умалчиваешь.
- Я слышала об Уэрлоках, - заявила вдруг леди Сара.
Положив матери на тарелку печеное яблоко, Эштон взглянул на тетушку и сказал:
- Насколько я понимаю, это довольно большая семья. Особенно если включить в нее и Бонов.
- Да, их семейный клан действительно велик, - продолжала тетя Сара. - И они весьма эксцентричны, сумасбродны и очень замкнуты.
- Я слышал о них то же самое. Хотя о том, что они сумасброды, слышу впервые.
- Но это так. Я думаю, это потому, что у всех у них есть дар.
Эштон прекрасно знал, что тетя имеет в виду вовсе не художественные таланты.
- И ты тоже об этом слышала?
Леди Сара утвердительно кивнула:
- За свои семьдесят лет я много всего слышала. Когда ты доживешь до моего возраста, тоже многое узнаешь. Возможно, ты услышишь такое, о чем сейчас даже не догадываешься.
Леди Сара положила себе на пудинг ванильного крема и склонилась над тарелкой. Эштон вежливо ждал, когда тетя покончит с десертом. Наконец, не выдержав, произнес:
- И что же?..
- И, как я сказала, они наделены даром. Благословение это или проклятие - зависит от точки зрения на такие вещи. Говорят, они способны видеть призраков умерших и даже общаться с ними. У них также бывают видения и вещие сны, и они могут предсказывать будущее. Я даже слышала, что у них в семье не так давно появился ребенок, способный читать чужие мысли. Одного этого простому смертному хватит, чтобы сойти с ума. И кто же тогда будет винить их в том, что они все немного странные? И нынешний глава клана, говорят, страдает этим недугом.
- Тетя, ты действительно веришь в то, что кто-то может читать чужие мысли? Это же невозможно…
- Мне бы хотелось так думать, - с серьезнейшим видом ответила тетя Сара. - То есть я вовсе не хочу сказать, что верю всему, что говорят об Уэрлоках и о Бонах, обо всех их дарах и проклятиях, и все же наличие этих особых способностей могло бы объяснить то, что еще о них говорят. Слишком много жен и мужей Уэрлоков и Бонов бросают своих супругов и супруг, как и своих детей, объясняя столь непростительные поступки рассказами о проклятиях и волшебстве. Слишком многие их родственники когда-то претерпели жестокие страдания и были казнены по обвинению в колдовстве. Они все нелюдимы, все ведут очень замкнутую жизнь, несмотря на их древнее и славное происхождение и внешнюю привлекательность. Многих мальчиков из этих семейств обучали дома, но некоторые учились в Харроу и в Итоне. И в этих школах до сих пор рассказывают об удивительных вещах, происходивших там, когда среди учеников появлялись Уэрлоки или Боны. Не может быть, чтобы слухи так долго держались на пустом месте.
- Возможно, все объясняется куда прозаичнее - завистью, - сказала Белинда. - Если они так хороши собой, так богаты, так талантливы, то наверняка находятся те, кому не терпится бросить на них тень.
- Верно, все может быть именно так, - кивнула леди Мэри, хотя в голосе ее прозвучали нотки сомнения. - И, судя по тому, что я сейчас услышала, эту семью можно обсуждать не один час, но мне пора укладывать Плезанс спать - она, бедняжка, ужасно устала в дороге.
- Я не устала! - возмутилась Плезанс.
- Не устала? Ты хочешь сказать, что чуть не уткнулась лицом в пудинг просто потому, что голова твоя потяжелела и шея не может ее держать?
Эштон засмеялся вместе с остальными, и его мать вывела сонную Плезанс из комнаты. Вскоре все разошлись, сказав, что надо распаковать вещи. Эштон же подозревал, что отдых требовался им всем, а не одной лишь Плезанс. Судя по тому, что они прибыли утром, мать приказала собираться в дорогу, едва прочитав его письмо.
Эштон удалился в свой кабинет, где два часа спустя его нашла мать. Вид у нее был ужасно грустный, и виконт решил налить ей вина. Он не знал, подвергнется ли сейчас допросу или же мать сразу его отчитает, однако решил, что следует приготовиться к серьезнейшему испытанию, в чем бы оно ни состояло. Однако леди Радмур не торопилась начинать разговор, она потратила несколько минут на то, чтобы сесть удобнее, пригубить вина и пристально посмотреть ему в глаза, что еще более усиливало чувство тревоги.
- Как ты познакомился с леди Пенелопой Уэрлок? - спросила она неожиданно.
"Очевидно, мать, вместо того чтобы отдохнуть, потратила два часа на размышления", - догадался Эштон. Он не знал, как ответить на этот вопрос, и, немного подумав, решил сказать правду, вернее - почти всю правду. Эштон прекрасно понимал, что мать, прожив много лет в браке с его отцом, вовсе не будет шокирована его рассказом о борделях и своднях. Тем не менее он не собирался сообщать ей о том, что едва не лишил девственности дочь маркиза.
Собравшись с духом, Эштон выложил матери все, за исключением некоторых пикантных подробностей. Разумеется, он, как мог, сглаживал острые углы. По его версии, он не раздевался донага и тут же поверил словам Пенелопы. Вероятность того, что леди Радмур станет обсуждать подробности произошедшего с мальчиками, которые спасли свою сестру, была ничтожно мала, и все же он мысленно помолился о том, чтобы этого никогда не произошло.
- Бедная девочка… - пробормотала леди Радмур, и Эштон облегченно вздохнул.
Значит, мать ему поверила, и его родственники никогда не узнают о его слабости, о том, что похоть одурманила его настолько, что он был готов совершить насилие над невинной девушкой.
- Но ты ведь понимаешь, что долг чести обязывает тебя жениться на ней, а не на леди Клариссе? - неожиданно спросила леди Радмур.
Эштон взглянул на нее с удивлением:
- Но почему? Я же не похищал девушку, а, напротив, помог ей убежать. - Он снова вздохнул под пристальным взглядом матери. - Мама, у нее совсем нет денег. У нее есть только дом в не очень-то респектабельном районе и десять мальчишек, о которых она должна заботиться.
- Десять?! У нее десять братьев?!
- Нет, братьев у нее двое. Два брата по отцу. А остальные - кузены. И все они бастарды. Раздумывая над этой весьма странной ситуацией, я понял следующее: как только ее родственники узнали, что она прекрасно ухаживает за своими братьями, все мужчины из их обширного семейства решили, что Пенелопа - идеальная нянька для побочных детей. Конечно, ее самоотверженность восхищает, но она же не позволяет ей утвердиться в обществе, к которому она принадлежит по праву рождения. Мама, мне очень неприятно об этом говорить, но нам нужны деньги. И еще мы должны оставаться полноправными членами общества. Не только ради Белинды, Хелен и Плезанс, но и для того, чтобы найти способ постоянно пополнять наши средства. Приданое Клариссы богатое, но от него почти ничего не останется, как только мы заплатим долги и выделим приданое для каждой из наших девочек. А в Радмур-Хаусе столько всего необходимо сделать… Да и другая недвижимость требует вложений. Продавать же ничего нельзя, потому что тем самым мы либо лишаем моих братьев средств к существованию, либо сестер - приданого. И нам едва ли удастся вернуть то, что промотал отец.
Леди Мэри тяжело вздохнула:
- Я так хотела, чтобы у всех моих детей удачно сложилась семейная жизнь… Мне так хотелось, чтобы все вы женились и выходили замуж по любви. Только любовь и привязанность - надежная основа для брака, только любовь удерживает людей вместе в счастье и горе. Но образ жизни вашего отца лишил вас надежды на счастье.
- Меня вполне устроит брак по расчету, - солгал Эштон.
- Возможно, но не с этой женщиной. Она обманом заставила тебя сделать ей предложение. Она или не может допустить, чтобы ты передумал на ней жениться, или не желает считаться с твоими чувствами и желаниями. Она прячет свою сводную сестру на чердаке словно какую-то грязную семейную тайну. Скажи, эта леди Пенелопа хорошенькая?
- Да, но красота у нее довольно необычная.
- О, именно такие женщины способны пробудить в мужчинах самое сильное желание. Думаю, именно в этом главная причина того, что ее прячут на чердаке, подальше от мужчин, которые приходят к леди Клариссе.
- Возможно, это одна из причин, но есть и другие… Леди Пенелопа считает, что дом, где живут мальчики, принадлежит ей, но он перейдет в ее полное владение лишь тогда, когда ей исполнится двадцать пять. Более того, мне кажется, что и дом, где живут Кларисса и ее брат, должен был бы принадлежать ей.
- И при этом они так ужасно с ней обращаются? - Леди Мэри сокрушенно покачала головой: - Ах, дорогой, то, что ты рассказываешь о леди Клариссе, заставляет меня все больше пугаться этого брака. Может, у тебя на примете есть и другие богатые наследницы?
- Ты думаешь, я плохо искал? - Эштон поморщился, услышав нотки раздражения в своем голосе. Тихо вздохнув, добавил: - Нет, мама, нет ничего такого. Несмотря на мой титул и безупречную родословную, заботливые родители и опекуны не рвутся отдавать за меня своих дочерей с богатым приданым. Слишком хорошо известно, что я сильно нуждаюсь в средствах, хотя не знаю, почему это ни для кого не секрет. Ведь мы делали все возможное, чтобы скрыть этот факт. Хаттон-Муры хотят соединиться с семьей с хорошей родословной, поскольку сами таковой похвастать не могут. Им нужна родословная, чтобы приобрести влияние. - Мать вдруг нахмурилась, и Эштон, окончательно убедившись в том, что она не одобряет его решения жениться на Клариссе, решил сообщить ей всю правду о том, в какой ловушке он оказался. Невольно вздохнув, он выпалил: - Мама, у Чарлза - долговые расписки отца.
- О Господи! Какая скотина! - воскликнула леди Мэри. - Он угрожал тебе? Сказал, что заставит погасить весь долг сразу, когда ты потребовал у них объяснений в связи с объявлением о помолвке, которой не было?
Эштон никогда прежде не слышал, чтобы его мать кого-либо называла скотиной, и сейчас настолько удивился, что лишь молча кивнул в ответ.
- Я знаю, что нельзя плохо говорить о покойниках, - продолжала мать, - но твой отец был редкостным эгоистом. Он всегда заботился только о собственных удовольствиях, а до всего остального ему просто не было дела. Он сделал нас нищими, потакая своим слабостям. Он всем нам испортил жизнь. Из-за него тебе приходится жениться на этой вероломной ведьме. А у меня - две взрослые дочери, одной из которых двадцать три, а другой двадцать, и ни одна из них ни разу не выходила в свет. Лукас же должен оставить школу, и всем нам грозит долговая тюрьма. Я отдала твоему отцу свою молодость, я была верна ему и родила ему шестерых детей, а он предавал меня раз за разом. - Леди Мэри сделала глубокий вдох - чувствовалось, что она старается подавить гнев.
- Мне очень жаль, мама… - пробормотал Эштон.
- Тебе не в чем винить себя, дорогой. Это я должна была сделать что-то, сделать хоть что-нибудь, чтобы не позволить твоему отцу лишить моих детей будущего. А я всех вас подвела. Единственный мужественный поступок я совершила, когда захлопнула перед ним дверь спальни, осознав, что беременна Плезанс. Возможно, это спасло мне жизнь. Но я не сделала ничего, чтобы спасти ваши жизни.
Увидев слезы в глазах матери, Эштон поднялся и поспешил наполнить ее бокал. Леди Мэри редко позволяла себе говорить о покойном муже плохо в присутствии сына, но и без слов было ясно, что у нее на сердце накопилось немало обид на этого человека. Эштону больно было слышать, как она винит себя в том бедственном положении, в котором все они сейчас оказались. Сделав несколько глотков вина, мать успокоилась, и слезы отступили. Снова усевшись за стол, Эштон тихо сказал:
- Тебе не за что себя винить, мама. У тебя не было возможности его остановить. Ведь закон всегда на стороне мужа, не так ли?
Не успела мать ответить, как в дверь кабинета осторожно постучали. Эштон нахмурился, когда в комнату вошел Марстон. Дворецкий же подошел к столу и протянул виконту письмо. Уловив густой аромат роз, тот сразу понял, от кого письмо. Его лживая невеста чего-то от него хотела. Эштон очень сомневался, что обнаружит в этом письме слова извинения за обман, и оказался прав. Кларисса приказывала ему - да, именно приказывала, а не просила! - отправиться сегодня вместе с ней на ужин к Берниджам.
Требовательный тон записки, а также тот факт, что невеста давала ему на сборы меньше двух часов, могли означать только одно: Кларисса прекрасно знала о том, что Чарлз фактически держит его в заложниках. И было совершенно ясно: эта женщина решила, что купила себе мужа. Очевидно, она желала иметь такого мужа, который будет выполнять любые ее прихоти по первому же требованию. И конечно же, она собиралась пользоваться его финансовыми затруднениями - то есть шантажировать. Сначала Эштон решил отправить ответную записку с отказом выполнять ее команды, и тон этой записки был бы еще менее вежливым, чем в послании Клариссы, но затем он вспомнил, кто такие Берниджи. Хотя Эдвард Бернидж был всего лишь бароном и титул его только на одно поколение старше титула Хаттон-Муров, получен он был за деяния куда более достойные, чем поставка продажных женщин ко двору короля. Сам же Эдвард по праву считался очень толковым человеком - прекрасно разбирался в торговле и являлся весьма богатым коммерсантом. В высшем обществе коммерция часто воспринималась как нечто порочащее честь аристократа, но Эдвард Бернидж был выше подобных предрассудков; к тому же коммерция приносила ему немалый доход, и Берниджи никогда не испытывали недостатка средств. Следовательно, он, Эштон, мог бы извлечь определенную выгоду из общения с этим незаурядным человеком и его друзьями. "И, что еще лучше, - подумал виконт с улыбкой, - я смогу крепко досадить Клариссе, если весь вечер буду говорить с Берниджем о делах".
- Посыльный все еще здесь? - спросил он у Марстона, наскоро нацарапав ответ в конце письма.
- Да, он здесь, - послышался чей-то совсем молодой голос.
Эштон поднял голову и увидел мальчика, вошедшего в комнату.
- Ты, Гектор? - спросил виконт.
- Вы знаете его, милорд? - удивился Марстон. - Ах да, конечно… Вы, должно быть, видели его у леди Хаттон-Мур. Прошу прощения, милорд… Я велел ему подождать в холле, а он… Боюсь, его еще не научили, как должен вести себя посыльный.
- Совершенно верно, - кивнул Эштон. - Иди сюда, Гектор. - Виконт едва удержался от улыбки, заметив, какую рожу состроил Гектор Марстону, перед тем как с достоинством прошествовать к столу. - Когда же ты стал пажом у леди Клариссы?
- Вчера, - заявил мальчишка. - Теперь среди знатных дам считается модным иметь пажей. Да и лишняя монетка мне не повредит, - добавил он с усмешкой.
- Но ты же здесь не для того, чтобы заработать? - спросил Эштон.
Янтарные глаза мальчика смотрели на него с хитрецой, и было ясно, что правды от него не добиться. Во всяком случае, пока.
- Не для этого? - Гектор изобразил удивление. - А зачем же я сюда пришел, милорд? - Он выхватил письмо из руки Эштона. - Мне бы лучше побыстрее вернуться к этой су… к леди Клариссе. Она дама очень нетерпеливая, и ногти у нее чересчур острые. - Мальчик покраснел и добавил: - Только не говорите об этом Пен.