Тэмсин боялась этого, еще отправляясь на ужин с Бруно. Однако она предпочитала не думать о том, что вопрос о планах на ночь встанет так внезапно. Соблазн просачивался постепенно, и вот он уже главенствовал над нею. Ее влажные губы пылали от поцелуев Бруно. Грудь теснило терпкое вожделение. Тэмсин тяжело дышала под его напором.
Бруно страстно целовал ее, неимоверными волевыми усилиями пресекая поцелуи, чтобы взглянуть на Тэмсин, теряющуюся в сомнениях; его взгляд был испытующим и лукавым. Девушка видела это и все же изо всех сил тянулась к его губам.
Он повел ее по пустынному коридору пригородного отеля. Исход становился очевиднее с каждой секундой. Длинный коридор до номера Бруно, который он снял, чтобы иметь возможность быть с ней, стал во много крат длиннее из-за частых остановок для поцелуев и ласк, становившихся все более и более смелыми.
Тэмсин верила в любовь и узы брака, но также верила и в испепеляющую власть желания, что уже неоднократно овладевала ею в прошлом.
Бруно ввел ее в свой номер и зажег приглушенный ночник.
- Выпьешь что-нибудь? - спросил он, сдабривая порывистыми поцелуями тягучие ласки прелюдии.
Тэмсин вздрагивала от глубокого звучания бархатного голоса Бруно, и тепло разливалось по ее телу вслед за горячим дуновением его шепота. В тугом коконе палящего желания она откидывала голову, предоставляла свою шею, плечи, полуобнаженную грудь его усладительным, поцелуям.
Бруно пробовал оставить ее, приблизиться к бару с его прохладительными напитками, но гибкие женские руки настоятельно удерживали его.
- Нет-нет, не останавливайся, - запретила ему Тэмсин, и итальянец послушно продолжил покрывать поцелуями ее раскрасневшееся лицо. - Не останавливайся! - чувственно повторяла она.
Сластолюбие делало эту с виду холодную красавицу царственной. Ее мраморные щеки пылали лихорадочно-малиновым румянцем, кобальтовые глаза увлажнились, блестящие веки томно отяжелели, опушив рассеянный и заволоченный взгляд тенью ресниц, тонкие крылышки носа трепетали в неровном дыхании, как и пухлые влажные губы. Полная грудь скульптурно круглилась в желтизне скудного освещения.
Бруно энергично исследовал теплую пружинистость женского тела.
- Я и не собирался останавливаться, - заверил ее он.
Тэмсин, обнаженная до крошечных предметов белья, нетерпеливо перебирала пальцами пуговицы белоснежной рубашки Бруно. Обнаружилась бронзовая от загара грудь итальянца, с глубокими полутенями атлетического рельефа, увитая волосками, в которые девушка тотчас погрузила тонкие пальцы.
Бруно небрежно отбросил полупрозрачную ажурную ткань бюстгальтера, обнажив объемистую грудь девушки, и прильнул к ней губами.
- Не желаешь снять свою безделушку? - насмешливо спросил он, оторвавшись от роскошной груди и кивнув на массивное колье, оборонявшее шею Тэмсин. Затем помог ей справиться с замочком и отложил украшение на ночной столик. - Ты великолепна, - удовлетворенно произнес Бруно, избавившись от ослепительного напоминания о Джеймсе Грейнджере.
Он облек горячими ладонями ее аппетитную грудь и стал медленно оттеснять девушку к постели. Розовые горошины сосков уплотнились, к удовольствию Бруно и к болезненному нетерпению Тэмсин. Теперь Бруно знал точно: Тэмсин полностью принадлежит ему.
Он то приступал к ней, позволяя осязать меру своей возбужденности, то, дразня, отступал.
Тэмсин опустилась на постель, Бруно разделся и последовал за ней. Неторопливость, с которой он все это проделал, казалось, взбудоражила Тэмсин сильнее всех предшествовавших ласк. Поэтому, избавившись от последнего предмета белья, она тотчас объяла его бедра. Гладкие и скользящие, они обожгли Бруно, и он беспрепятственно плавными приступами погрузился в теплую податливую теснину женской плоти.
Бруно медленно, прочувствованно нагнетал ритм, ровно и глубоко дыша, всматриваясь в девушку, проникаясь ее трепетным восприятием. Руки Тэмсин плавно ласкали его торс, гибкими бедрами, голенями, лодыжками она оплетала и направляла Бруно.
Тихо и неспешно, приостанавливаясь, тщательно вникая в тонкую материю ощущений, затем возобновляя взаимное проникание, изучая себя и друг друга, они внезапно крепко обхватили один другого, глубоко вздохнули и доверились своим телам, которые действовали непроизвольно от них и потому безошибочно… Вздрагивая, дыша горячо, коротко и часто, покрываясь блестящей испариной, напряженный до предела, Бруно дошел до кульминации, сладострастно простонав.
В дверь его номера отрывисто постучали.
- Бруно, - тихо проговорила Тэмсин, плотно обхватив его за плечи.
- Наверное, обслуживание номеров, - предположил он. - Не обращай внимания, дорогая.
Постучали еще раз, более настойчиво. Тэмсин напряглась. Бруно оставил ее. Быстро надев брюки, он сказал:
- Сейчас вернусь, продолжим, жди. - После чего стремительно вышел из спальни, плотно закрыв за собой дверь.
Обнаженная девушка присела на постели и увидела свое отражение в зеркале туалетного столика. Растрепанная и разгоряченная, она была неузнаваема для самой себя. Горящие глаза, набухший рубиновый рот, пылающие щеки. Тэмсин вглядывалась в незнакомую сластолюбивую женщину и понимала, что пожалеет о случившемся утром.
Она встала с постели и, надев то немногое из своей одежды, что сумела обнаружить в спальне, вышла в гостиную, где ее ожидало настоящее потрясение.
Глава четвертая
- Тэмсин?! - воскликнул Джеймс Грейнджер.
- Привет, - тихо отозвалась она. Джеймс был шокирован тем, что застал Тэмсин в номере своего друга в столь поздний час, в таком откровенно неопрятном виде. Граф постарался скрыть свое удивление, Тэмсин в свою очередь уверенно скрывала досаду.
- Напрасно я пришел, простите, - проговорил пожилой джентльмен, поспешно собирая деловые бумаги с кофейного столика. - Бруно вел себя подобно наблюдателю, словно он к сложившейся ситуации не имеет никакого отношения.
- Приношу свои извинения… вам обоим… Бруно, мне следовало перезвонить, прежде чем отправляться на эту встречу. Я, пожалуй, пойду. Дела могут подождать и до утра, - извиняющимся тоном частил Джеймс, спеша ретироваться.
Бруно, скрестив руки на груди, лениво проговорил:
- Тебе незачем извиняться, ты не мог знать. Мы с Тэмсин поужинали вместе, а потом… Ну, в общем, ты и так все понял. Не всегда люди властны над своими поступками… А эти договоры и впрямь лучше отложить да завтра. Обсудим на свежую голову.
- Совершенно верно, - торопливо согласился граф, по-детски конфузясь. - Ну, я пойду. Всего хорошего, Бруно, спокойной ночи, Тэмсин, - успел еще проговорить Джеймс, а затем за ним закрылась дверь.
Они еще с минуту стояли безмолвно, потом Бруно подошел к Тэмсин, ошарашенной этой нелепостью, и, сжав кисти ее рук, сказал, склонившись к самому лицу девушки:
- Что же ты приуныла?
Тэмсин растерянно покачала головой.
- Не волнуйся ты так. Ничего непоправимого не произошло. Я могу купить тебе еще и не такое колье, - утешительно пробормотал итальянец, ловя ее губы.
- Я не понимаю, - резко проговорила Тэмсин, выпутываясь из его объятий. - При чем тут колье? Со слов Джеймса я поняла, что эта встреча была назначена заранее. Так?
- С чего ты взяла?
- Он сказал, что стоило перезвонить, прежде чем отправляться на встречу с тобой. Это не случайная фраза. Вы договаривались заранее. Ты знал, что он придет… Или забыл? - робко предположила Тэмсин.
- Ничего я не забыл! - дерзко бросил итальянец.
Девушка воззрилась на него, недоумевая, что могло заставить Бруно так поступить с ней. Бахвальство перед другом?
- Я сам просил его зайти ко мне с этими документами, когда ты приняла мое приглашение поужинать, - откровенно заявил он.
- Для чего тебе это понадобилось? - растерянно проговорила она.
- Что непонятного, - раздраженно отозвался он. - Выпьешь? - спросил, подойдя к бару.
- Нет, - отрывисто бросила Тэмсин. - Отвечай, зачем тебе это понадобилось?
Игнорируя ее возражение, Бруно наполнил два стакана и, протянув один Тэмсин, сказал:
- Выпей… Я планировал соблазнить тебя, и мне это удалось… Легко! - нахально объявил он.
- Понятно, - протянула Тэмсин. - Но для чего нужно было ставить об этом в известность Джеймса, да еще таким образом? Боялся, что он не поверит тебе наутро после победы? Или это у вас привычное развлечение?
- Я рассчитывал таким нехлопотным способом положить конец вашим отношениям, - пояснил тот.
- Это очень странно, - заметила девушка.
- Я хотел открыть своему другу глаза на то, какой ты человек. Он ведь, судя по всему, слеп.
- Слеп? - насмешливо переспросила Тэмсин.
- Конечно, слеп, если полагает, будто между вами могут существовать бескорыстные отношения. Я не знаю другого столь же убедительного способа лишить его романтических иллюзий на твой счет.
Тэмсин наконец уяснила для себя всю меру его заблуждения. Она присела на диванчик и залилась хохотом.
- Какая глупость! - воскликнула она. - Романтические иллюзии! Нет у Джеймса Грейнджера никаких романтических иллюзий на мой счет, не было и быть не может, глупец! Джеймс мне в отцы годится. Он мне про свою жену рассказывал, про свои проблемы. Можешь не верить, но мы только друзья!
- И, скажешь, не было у тебя намерений втереться в доверие к богатому вдовцу? - недоверчиво спросил Бруно.
- Зачем?
- Да хоть для того, чтобы получать от него подношения, подобные этому колье!
- Ах, вот что тебе не дает покоя?!
- Да, я его друг и не собираюсь спокойно смотреть, как женщина вроде тебя предпринимает попытки обобрать его. Сколько вас таких!
- Какой же ты испорченный человек, Бруно, - укоризненно произнесла Тэмсин. - Неужели так сложно допустить, что у меня действительно исключительно платонические и бескорыстные отношения с человеком умным, интеллигентным, ярким, который почти на сорок лет старше меня?
- Если все так невинно, то почему же он скрывает от семьи, где подолгу пропадает, когда каждую пятницу уезжает из дома к тебе в Лондон?
- Во-первых, он приезжает в Лондон не ко мне, а во-вторых, если бы он считал нужным рассказать своим дочерям, то сделал бы это. Вопрос: какое ты имеешь ко всему этому отношение?
- Джеймс водил тебя по дорогим магазинам, по ресторанам, подарил это чрезвычайно дорогое колье, он втайне от дочерей приезжает к тебе, подолгу не возвращается… И не уверяй, что не поощряешь его в этом обещаниями близости.
- Все подарки Джеймса были его инициативой, я ничего не клянчила, ничего ему не сулила, - воздерживаясь от демонстрации каких-либо эмоций, констатировала Тэмсин.
Она была готова взорваться, но чем гуще закипал в ней гнев, тем проще было проявлять свою холодность в отношении Бруно. В данный момент ей было досадно даже не за себя, но за Джеймса, который и предположить не мог, какие абсурдные версии строятся вокруг его регулярных исчезновений из дома и как его отсутствие истолковывают дочери.
- И это все, что у тебя есть сказать, дорогая? - нагло спросил итальянец.
- Я не стану оправдываться перед тобой. Мои отношения с мистером Грейнджером никого не касаются - ни его дочерей, которые уполномочили тебя разобраться со мной таким примитивным способом, ни уж тем более тебя. Если бы Джеймс считал нужным информировать своих дочерей о каждом своем шаге, он бы сделал это без чьего-либо вмешательства… Меня же в сложившейся ситуации удивляют твои методы. Если ты настолько был уверен в том, что мы с Джеймсом состоим в интимных отношениях, почему же решился соблазнить женщину друга, которому ты якобы предан? Разве это не предательство его доверия? - резонно осведомилась Тэмсин бесстрастным тоном.
- Я готов пойти и на большее, чтобы защитить дорогого человека от посягательств такой золотодобытчицы, как ты. Свои недоразумения с ним я бы в свое время уладил - после того, как отвадил бы тебя. И не убеждай меня в том, что ты не злоупотребляла его вниманием к тебе. Аннабел сказала, что это Джеймс вложил крупную сумму денег в "Спектрум-дизайн", чтобы спасти вашу фирму от банкротства.
- Джеймс не имеет к этому никакого касательства. Улаживанием финансовых проблем занимается мой брат. С Джеймсом я даже не заговаривала на эту тему, у него и без нас в последнее время забот в избытке… Может быть, Даниэль упомянул об этом, - раздумчиво проговорила Тэмсин, - но я сомневаюсь, не такие у них отношения, - подытожила она.
- Два месяца назад Джеймс инициировал банковскую проводку на счет "Спектрум-дизайн", - уверенно проговорил Бруно. - Скажешь, не знала об этом?
- Повторяю, финансами компании руководят Даниэль и специально нанятые им для этих целей сотрудники. Все, что мне становится известным, исходит от них, - удрученно ответила она.
- Ты утверждаешь, что Джеймс Грейнджер - твой друг. Но неужели ты не предполагала в нем определенный романтический интерес, не стимулировала его, не пользовалась этим? Никогда не поверю, что женщина с твоими внешними данными не знает, какие чувства возбуждает в мужчине.
- А что прикажешь делать?! - не сдержавшись, эмоционально воскликнула Тэмсин, уязвленная таким несправедливым упреком. - Прогнать его, прервать общение, не мотивируя своего поступка? Это ли не жестокость, когда человек ищет, с кем словом перемолвиться?
- Порой откровенная жестокость куда вернее лукавой доброты, - изрек итальянец.
- Вот уж не знала. Всегда думала, что жестокость, как ее ни обоснуй, жестокость и есть, - негодующе возразила Тэмсин.
- Я придерживаюсь иной точки зрения. Лучше я без обиняков дам Джеймсу понять, что ты за женщина, чем буду потом бороться с куда более серьезными последствиями своего малодушия.
- А что я, по-твоему, за женщина, если от меня нужно спасать друзей таким низким способом? - поинтересовалась она.
- Я таких называю золотодобытчицами. Думаю, нет необходимости пояснять, - что я подразумеваю. И разве ты оказалась в моей постели не по этой самой причине? Я миллионер, не беднее Джеймса. Ты виртуозно разожгла мой интерес к себе. Или возьмешься утверждать, что это тоже произошло без намерения, ты и не предполагала, что все закончится в постели?
- Как же мне не предполагать, если ты с первых минут нашего знакомства анонсировал все свои намерения, - усмехнулась девушка.
- Я по-прежнему хочу тебя, Тэмсин. И, даже если ты станешь отрицать, очевидно, что и ты хочешь меня не меньше.
Сказав это, Бруно подсел к Тэмсин и погладил по пылающей щеке.
- Конечно, если бы я не хотела тебя, не оказалась бы сейчас в этой идиотской ситуации, - ответила Тэмсин. - Но это не подтверждает моих корыстных намерений в отношении Джеймса Грейнджера. Однако теперь моего желания как не бывало, как нет и тех иллюзий, что привели меня в этот номер. Ты соблазнил меня для того, чтобы что-то доказать Джеймсу, поэтому ни о каком продолжении отношений не может вестись и речи, - подытожила она, поднимаясь с диванчика.
- Это только секс, - попытался остановить ее Бруно.
- Да, только секс. Не считаешь же ты, что я влюблена в тебя?! - насмешливо бросила она, отмахнувшись от него.
- Я могу дать тебе много больше, чем ты рассчитывала получить от Джеймса, - отчаянно пообещал ей итальянец, не понимая, для чего говорит это.
- Так ты намерен купить спокойствие его домашних?! Какая жертвенность! Но не старайся…
- К чему упрямство, Тэмсин? Разве не проще и правильнее открыто определить характер наших отношений? Я готов в разумных пределах удовлетворять твои материальные потребности, тогда как ты возьмешься удовлетворять мои… потребности, - цинически проговорил он.
- Ты уверен, что я стремлюсь стать содержанкой богатого человека, и, несмотря на это, хочешь меня?
- Да. Почему тебя это удивляет?
- Меня удивляет твой извращенный интерес, - ответила Тэмсин.
- Я неуязвим, - явно бахвалясь, проговорил Бруно. - Я отдаю себе отчет в происходящем. И не смешиваю секс и бизнес. И если утверждаю, что хочу тебя, невзирая на то, что ты собой представляешь, то только потому, что уверен: я способен контролировать участие в своей жизни такой женщины, как ты, - назидательно произнес он, снова приближаясь к Тэмсин.
Девушка отступила, но он поймал ее в свои объятья, стремясь поцеловать. Она, отчаянно уклоняясь, оттолкнула его от себя и ударила по руке.
- Не смей дотрагиваться до меня! Если я до сих пор не покинула этот номер, то только потому, что пытаюсь уразуметь степень твоей испорченности. После всех этих постыдных откровений, которые мне довелось сегодня от тебя услышать, я предпочту лучше умереть, чем лечь с тобой в одну постель.
Тэмсин заметалась по номеру, разыскивая палантин и сумочку. Бруно рассеянно следил за ней, не зная, как к этому относиться, что предпринять.
Она лихорадочно собралась и, остановившись возле двери, взявшись уже за ручку, укоризненно проговорила:
- Моей ошибкой было, что я вняла Джеймсу, когда он расхваливал молодого Бруно ди Чезаре, верного друга семьи и исключительно порядочного человека. Я ценю мнение Джеймса, он разбирается в людях, в чем я неоднократно убеждалась. Но и такие проницательные люди ошибаются. Когда это происходит, горше ничего не придумаешь. Мне очень жаль, что Джеймс имеет смелость доверять столь циничному человеку, как ты… Катись к черту, Бруно ди Чезаре! - сказала она, распахнув дверь его номера, и звучно захлопнула ее за собой.
Глава пятая
Вернувшись вечером четверга в свою квартирку в северном Лондоне, Тэмсин первым, делом поприветствовала свою подругу и компаньонку Джесс.
- Не ожидала тебя так скоро, - призналась та. - Думала, ты еще погостишь у сестры… Или загуляешь с каким-нибудь незнакомцем, - шутя добавила Джесс.
- Этого, как видишь, не случилось, - с легким раздражением сказала белокурая художница. - Я не стала утомлять Вики своим присутствием. Она себя не настолько хорошо чувствует, чтобы развлекать меня. Я решила, что и в Лондоне неплохо проведу остатки своего отпуска.
- А что с Вики, она больна? - спросила Джесс.
- Она беременна и, к сожалению, испытывает сильный дискомфорт в связи с этим. Пока я там была, возилась с близнецами. Растут, - коротко поделилась впечатлениями от поездки Тэмсин, совершенно не собираясь доверять подруге все нюансы своего отсутствия.
- Беременна? Отличная новость! - воскликнула Джесс. - Знаю, что ты тоже не отказалась бы от такой участи.
- Сейчас это было бы крайне несвоевременно. Надо встать на ноги. Нет никакого желания зависеть от мужчины. Подумаю о ребенке тогда, когда буду готова вырастить его самостоятельно, - сухо проговорила Тэмсин.
- И что же ты ничего не рассказываешь о свадебном приеме? - осведомилась соседка.
- Все прошло, как и предполагалось, по высшему разряду, - коротко отозвалась Тэмсин.
- И все? Все, что ты можешь сказать? - разочарованно протянула Джесс, - Ты ни с кем не познакомилась, не встретила знаменитостей, красивых успешных мужчин?
- Нет! - категорически отрезала художница.
- Нет? - с сомнением подняла бровь Джесс.
- Нет!
- В таком случае кто же это приходил к тебе в среду?
- А кто приходил ко мне в среду? - насторожилась Тэмсин.
- Мужчина.
- Какой еще мужчина? - раздраженно спросила Тэмсин свою интригующую подругу.