Идя к пикапу, она почти чувствовала головокружение от ярости. Жара обрушилась на нее, подобно удару, но женщина игнорировала ее, так же как обжигающую обивку машины. Она сидела на стоянке, стуча пальцами по рулю, не мигая глядя на поток транспорта, текущий по шоссе № 431.
Кто-то хотел лодочную пристань. Никто не делал предложения о покупке, так что это значило, что кто бы это ни был, он знал, что Эви навряд ли продаст ее. Этот таинственный субъект обладал достаточным влиянием, имел хорошие связи с местными банкирами, чтобы заблокировать ее попытки получения ссуды. И не только это: первоначальный перевод займа из ее банка в банк Нью-Йорка, возможно, организовал этот же человек, хотя она не могла припомнить никого из знакомых с такими возможностями.
Эви понятия не имела, почему кто-то мог настолько хотеть ее маленькую пристань, чтобы дойти до таких крайностей. Это правда, что она ввела в ней много усовершенствований, и дела с каждым годом шли все лучше. Когда Эви выплатит долг, лодочный причал будет приносить значительную прибыль, но это не тот доход, который бы мог послужить основанием для подобных действий ее неизвестного врага.
"Почему" не имеет значения, подумала она с абсолютной ясностью, которая приходит в моменты кризиса. Так же, как и "кто". Единственное, что имеет значение, это что она должна сохранить пристань.
Оставался единственный ход, который Эви могла сделать, и который не будет заблокирован, потому что она больше не обратится за ссудой. Эви не промолвит ни слова об этом никому, даже Бекки, до тех пор, пока сделка не станет совершённым фактом.
Она оцепенело завела пикап и влилась в поток транспорта, затем почти сразу же съехала с дороги, когда заметила телефон-автомат у круглосуточного мини-маркета. Ее сердце колотилось о ребра с болезненной частотой. Если позволить себе задуматься об этом, у нее, возможно, не хватит присутствия духа пойти на этот шаг. Стоит только вернуться домой, посмотреть на дорогое знакомое окружение, и она не сможет поднять трубку. Надо покончить с этим сейчас. Это простой выбор. Потеря лодочной пристани с большой вероятностью приведет к потери всего, но если сейчас пожертвовать домом, то это сохранит причал.
Эви выскользнула из автомобиля и направилась к телефону-автомату. Ноги, казалось, двигались без какого-либо руководства с ее стороны. Там не было телефонной книги. Она позвонила в справочную и узнала необходимый номер, затем скормила автомату еще один четвертак и набрала нужные цифры. Повернувшись спиной к потоку транспорта, Эви заткнула пальцем другое ухо, чтобы заглушить шум, пока слушала гудки на другом конце линии.
- Уолтер, это Эви. Вы с Хелен все еще хотите купить мой дом на реке?
- Она остановилась у круглосуточного магазинчика сразу после того, как покинула банк, и позвонила из телефона-автомата, - доложил Роберту глубокий голос.
- Можете сказать, по какому номеру она звонила?
- Нет, сэр. Она стояла так, что закрывала цифры.
- Вы слышали, о чем она говорила?
- Нет, сэр. Извините. Она стояла спиной, и с дороги доносился сильный шум.
Роберт потер подбородок.
- Вы проверяли, не на лодочную ли пристань она звонила?
- Первым же делом. Не повезло. И Мерсеру она тоже не звонила.
- Ладно. Это беспокоит меня, но мы ничего не можем сделать по этому поводу. Где она сейчас?
- От круглосуточного мини-маркета она поехала прямиком домой.
- Дайте мне знать, если она еще куда-нибудь позвонит.
- Да, сэр.
Роберт положил трубку и задумчиво уставился в окно на озеро, пытаясь представить, кому она могла звонить и зачем. Ему не нравилось маленькое злое растущее подозрение. Не звонила ли она третьей стороне, кому Мерсер продавал украденные компьютерные программы? Может, в конце концов она увязла во все это по самую свою красивенькую тонкую шейку? Он припер ее к стенке в финансовом плане, просто чтобы узнать наверняка, но у него появилось неожиданно холодное яростное чувство, что ему не понравятся треклятые результаты.
Глава 15
- Не хочешь поехать на рыбалку сегодня утром? - лениво спросил Роберт голосом еще более глубоким, чем обычно. - Мы никогда раньше не выходили вместе на лодке.
Было шесть тридцать утра. Волна жары продолжала расти, каждый день переваливая за тридцать градусов, и предполагалось, что в следующие несколько дней достигнет, по крайней мере, сорока. Даже в этот ранний час Эви могла чувствовать, как зной давит на окна.
Трудно думалось. Они только закончили заниматься любовью, и ее ум все еще был вялым от чрезмерного удовольствия. Роберт разбудил ее перед рассветом и продлил ласки даже дольше, чем делал это всегда. Все ее тело до сих пор пульсировало от его прикосновений, отзвуки наслаждения еще звучали в ее плоти. Ощущение того, что он внутри нее, оставалось, хотя он вышел и подвинулся, чтобы лечь рядом с ней. Ее голова, как в колыбели, устроилась на его мускулистом предплечье, пока его другая рука тяжело лежала поперек ее живота. Эви ничего не хотелось больше, чем уютно свернуться калачиком подле него и немного подремать, потом проснуться и снова заняться любовью. Она забывала о том, что делает, только когда спала или когда была с ним в постели.
Но волны удовольствия стихали, и глухая боль заняла свое привычное место в груди.
- Я не могу, - сказала Эви, - у меня есть кое-какие дела, которые надо сделать.
Как, например, найти место, где жить.
Уолтер и Хелен Кэмпбелл ухватились за возможность купить ее дом. Они уже много лет хотели его и решили заплатить наличными, оставив беспокойство о финансах на потом, боясь, что Эви передумает, если у нее будет время поразмыслить. Она пообещала, что выедет в течение двух недель.
Эви не могла заставить себя рассказать Роберту, по крайней мере, пока. Эви боялась, что он почувствует давление, словно она напрашивается на приглашение переехать жить к нему, тогда как его совершенно удовлетворяет сегодняшнее положение дел. Сложно было представить кого-нибудь, заставляющим Роберта делать что-то помимо его воли. Он мог и не предложить, но Эви также не хотела, чтобы он подумал, будто она намекает, что он обязан. Лучше всего сначала снять в аренду квартиру или дом, а потом уже поделиться новостями с ним.
По этой же причине она ничего не говорила и Бекки. Эви умалчивала происходящее ото всех. Она приняла решение, но еще не пришла в согласие с ним. Каждый раз, когда думала о переезде, слезы обжигали ей глаза. Эви не перенесла бы объяснений и возражений.
Она не позволяла себе размышлять о том, кто стоял за всеми финансовыми маневрами. Сначала надо сосредоточиться на том, чтобы сохранить лодочную пристань и на поисках места для жизни. После того, как это будет устроено, она постарается узнать, кто это с ней делал.
- Какого рода дела? - спросил Роберт, тычась носом в ее ухо. Его рука мягко ласкала ее живот, затем накрыла левую грудь. Ее сосок, все еще чувствительный после сильного посасывания Роберта совсем недавно, пронзил приступ боли от острого ощущения, и он мгновенно сморщился под его ладонью. Дыхание участилось. Вместо того, чтобы с близостью стать менее напряженной, его чувственная власть над ее телом, казалось, возрастала с каждым разом, когда он брал ее.
- Я должна оплатить несколько счетов и сделать покупки, - солгала она и задалась вопросом, почему он спросил. Роберт без зазрения совести завладел каждым аспектом ее личной жизни, но редко спрашивал о том, что она делала, когда они не были вместе.
- Почему бы не отложить это на завтра? - Его ласки стали более целенаправленными, и Эви закрыла глаза, когда удовольствие снова начало волной тепла растекаться по ее телу.
- Я не могу, - с сожалением повторила она. Роберт перекатил ее сосок между большим и указательным пальцами, заставляя его отвердеть еще сильнее. Ее дыхание перехватило от приступа желания, как будто нервные окончания в ее сосках были напрямую соединены с нервами в чреслах.
- Ты уверена? - пробормотал он, прижимаясь открытым ртом к быстро пульсирующей точке у основания ее шеи.
Поездка на рыбалку не привлекала ее, по крайней мере, не в такую жару. Лежать с ним в кровати весь день, было, однако, так соблазнительно, что ей потребовалась вся сила воли, чтобы противостоять искушению.
- Уверена, - с неохотой произнесла она. - Это надо сделать сегодня.
Другой мужчина, возможно, рассердился бы, что его заигрывания отвергли, но Роберт лишь вздохнул, снова положив голову на подушку.
- Полагаю, тогда нам надо вставать.
- Полагаю, да. - Эви повернулась к нему, прижавшись лицом к его груди. - Подержи меня в объятиях еще немного.
Его руки сжались вокруг нее с удовлетворением.
- Что случилось?
- Ничего, - прошептала она, - мне просто нравится, когда ты меня обнимаешь.
Эви почувствовала, как его мускулы напряглись. Роберт резко перекатился на нее, его шероховатые от волос бедра раздвинули ее ноги. Пораженная, она глянула вверх в его прищуренные зеленые глаза, поблескивавшие под густыми темными ресницами. Эви не смогла прочесть их выражение, но ощутила еле сдерживаемую ярость.
- Что… - начала она.
Роберт резко толкнулся в нее, сила его проникновения заставила ее тело приподняться и содрогнуться. Он обладал ею совсем недавно, но был таким твердым, будто того раза никогда не существовало, таким твердым, что она почувствовала ушибы от столкновения его плоти с ее. Эви задохнулась и ухватилась руками за его плечи в поисках поддержки. С тех пор, как Роберт впервые взял ее, он не действовал так неистово. Примитивный женский страх на маленьких крылышках начал подниматься в ней и смешался со столь же примитивным чувством возбуждения. Он не причинял ей боли, но угроза присутствовала, и вызов заключался в том, сможет ли она справиться с ним в этом опасном настроении, с этой насквозь грубой требовательностью.
Желание затопило ее. Эви погрузила ногти в его мускулистые ягодицы, подтягивая ближе, поднимая свои бедра выше, чтобы взять его всего. Он проворчал, сжав зубы. Эви заточила его в себе, в той же степени отчаянно женственная, в какой он властно мужественен, не только принимая его проникновение, но и жаждая его. Ощущения спиралью нарастали внутри нее, неконтролируемо пылая, и она укусила его в плечо. Роберт выругался вульгарным и грубым словом, затем скользнул руками под ее ягодицы, чтобы прижать Эви еще теснее к себе. Вся тяжесть его веса придавила ее к матрасу, когда они вместе напряглись.
Они достигли апогея, и Эви вскрикнула, задрожав в муках удовольствия. Его бедра еще трижды, подобно молоту, вколачивались в нее; затем он замер и начал сотрясаться, когда удовлетворение захватило и его. Роберт тяжело опустился на нее.
Комната медленно переставала вращаться вокруг нее. Эви услышала, как двойной ритм их учащенного дыхания замедляется. Его сердцебиение, казалось, с глухим стуком проникало сквозь нее, пока не застучало в такт с ее собственным. Тела сплавились вместе, жар волнами исходил от них.
Их первые утренние любовные ласки длились час. В этот раз все не заняло даже пяти минут. Его неистовство, стремительность и грубая мощь еще более, чем раньше, вымотали ее.
Что его так сильно возбудило? После их первой ночи Роберт был неспешным заботливым любовником, но только что он взял ее как какой-то мародер.
Его тело всей тяжестью лежало на ней, отчего стало трудно дышать. Эви с трудом втянула воздух, и Роберт сдвинул свой вес в сторону. Светло-зеленые глаза открылись, их выражение все еще было как будто закрыто ставнями. Его рот к тому же сжался в непреклонную линию.
- Останься сегодня со мной, - потребовал он.
Сожаление пронзило ее, острое и мучительное.
- Не могу, - сказала Эви, - не сегодня.
На какую-ту долю секунды в его глазах мелькнуло что-то пугающее, затем исчезло.
- Попытка не пытка, - сказал он с деланной непринужденностью, скатываясь с нее и садясь на кровати. Роберт потянулся, разворачивая плечи и поднимая мускулистые руки над головой. Эви с удовольствием и одобрением пожирала глазами его широкую сильную спину. Переплетающиеся мышцы напряглись и отвердели, глубокая ложбинка позвоночника так и приглашала к поцелуям или объятиям. Он был широк в плечах, тело клинообразно сужалось к бедрам. Эви вытянула руку и медленно пробежалась ею по округлости его ягодиц, обожая приятную упругость его плоти.
Роберт посмотрел на нее через плечо, и в его зеленых глазах появилась улыбка. Он склонился, чтобы поцеловать Эви, его рот задержался на ее на какое-то мгновение, затем, зевая, Роберт поднялся с постели и направился в душ. Она смотрела на мужчину, пока он не закрыл за собой дверь в ванную, упиваясь видом его высокого нагого тела. Эви чувствовала словно чмокает губами, как ребенок, пускающий слюни после вкусного угощения. Ну да, у этого мужчины прекрасная фигура. Иногда, когда видела его вытянувшимся обнаженным и сонным рядом с собой, она с трудом могла удержаться и не наброситься на него. Эви полежала еще немного, слушая льющуюся в душе воду и наслаждаясь восхитительно грешными фантазиями, в которых он был привязан к кровати и находился полностью в ее власти.
Но взгляд на часы сказал ей, что время все еще продолжает свой бег. Вздыхая, Эви встала и накинула его рубашку, затем пошла на кухню, чтобы сварить кофе.
Когда она вернулась, Роберт только выходил из ванной, полотенце свисало с шеи, но в остальном он все еще был обнажен. Его кожа сияла после душа, черные влажные волосы зачесаны назад.
- Я поставила кофе вариться, - сказала она, идя в свою очередь в душ.
- Начну готовить завтрак. Что ты хочешь сегодня?
Мысль о том, что она должна сделать этим утром, убила ее аппетит.
- Я не голодна. Только выпью кофе.
Но когда Эви, приняв душ и одевшись, вышла в кухню, то обнаружила, что у него было собственное понятие о том, что она будет на завтрак. Тарелка с овсянкой вместе со стаканом апельсинового сока и заказанным кофе стояли на ее обычном месте за столом.
- Я правда не голодна, - повторила она, поднимая чашку с кофе и вдыхая аромат прежде, чем отпить.
- Ну, хоть пару ложек, - уговаривал Роберт, занимая свое место рядом с ней. - Тебе надо сохранить силы для сегодняшней ночи.
Эви бросила на него жаркий затуманенный взгляд, вспоминая свою фантазию.
- Почему? Ты планируешь что-то особенное?
- Думаю, да, - проговорил он задумчиво. - Каждый раз, когда мы занимаемся любовью, - это что-то особенное.
Ее сердце разбухло в груди, не давая ей говорить. Она просто смотрела на него сияющими золотисто-карими глазами.
Роберт подхватил ложку и вложил ей в руку.
- Ешь. Я заметил, что ты мало ешь, пока стоит такая жара, и теряешь вес.
- Большинство людей посчитали бы это плюсом, - заметила она.
Его черные брови поднялись.
- Случилось так, что мне нравится твой зад таким круглым, какой он сейчас, и твои груди идеально помещаются в мои ладони. Я не хочу спать с жердью. Ешь.
Эви рассмеялась, позабавленная описанием ее задней части, и погрузила ложку в кашу. Это, конечно, была ее любимая марка; стоило ему один раз увидеть коробку в ее кухонном шкафчике, как коробка таких же овсяных хлопьев заняла свое место в его шкафу.
Она с трудом, давясь, проглотила несколько ложек, больше, чем хотела, и не достаточно, чтобы удовлетворить его, но это было разумным компромиссом. Овсянка ощущалась комом в желудке.
Меньше чем через час Роберт целовал Эви на прощание у ее двери.
- До встречи вечером, милая. Береги себя.
Входя в дом, она удивилась, что немного странно с его стороны добавить последний совет. Чем же, спрашивается, он думает, она собирается заниматься? Чувствуя печаль, Эви оделась так, чтобы ей не понадобилось заезжать домой перед тем, как ехать на лодочную пристань. Ей подумалось: какое огромное количество раз ей не придется заплетать волосы перед этим зеркалом. После сегодняшнего вечера этот дом больше не будет принадлежать ей. Уолтер и Хелен приедут вместе с агентом по недвижимости, своим другом, чтобы немедленно оформить сделку. Предполагалось, что они привезут все документы на лодочный причал после обеда вместе с банковским чеком на оговоренную сумму. Эви везла договор на право собственности, отчет эксперта, который она заказала, когда унаследовала дом наряду со свидетельством установления истинного собственника недвижимости, которое было сделано тогда же. То, что они изъявили желание отказаться от проверки именного титула, возможно, вопреки совету своего друга-агента, говорило о степени их доверия к ней.
Эви надписала конверт в банк в Нью-Йорке, наклеила на него марку и добавила к стопке бумаг. Она сразу же отнесет чек в свой банк, внесет деньги на счет и выпишет другой банковский чек на сумму непогашенного займа. Затем отправит экспресс-почтой в Нью-Йорк на имя мистера Горовица. Все ее финансовые проблемы решатся.
Она лишится своего дома, но Эви убедила себя, что сможет жить где угодно. Пристань важнее, это средство ее существования. Благодаря ей она однажды купит себе новый дом. В нем не будет воспоминаний, которые есть в этом, но она превратит его в уютное гнездышко. Эви бросила последний взгляд в зеркало.
- Стоя здесь, проблем не решишь, - мягко сказала она себе и отвернулась.
Эви провела утро в поисках. Она просмотрела несколько объявлений об аренде в газете, но пока не хотела звонить, предпочитая прежде увидеть дома и окрестности. Эви знала, что просто тянет время, несмотря на безотлагательность ситуации, но почему-то сделать звонок было выше ее сил. Она строго выговорила себе, но это не сильно помогло. Ей не понравился ни один из домов, которые она увидела.
Был почти полдень, когда Эви приняла решение. Она сделала резкий поворот, заставив водителя машины позади себя нажать на клаксон. Бормоча извинения, Эви проехала через парковку торгового центра и снова выехала на шоссе, но в противоположном направлении.
Жилой комплекс, который она выбрала, был новым, построенным менее двух лет назад, и известен под неподходящим ему названием "Апартаменты Шале". Эви припарковала пикап у офиса и зашла внутрь. Двадцать минут спустя она стала новым жильцом квартиры 17 с гостиной, столовой, совмещенной с кухней, и крохотной прачечной, в которой едва помещались стиральная машина и сушилка, внизу и двумя спальнями наверху. Свободных однокомнатных квартир не нашлось. Она заплатила задаток, взяла два комплекта ключей и вернулась к машине.
Дело сделано. Эви сомневалась, что будет здесь счастлива, но, по крайней мере, у нее появится крыша над головой, пока она не торопясь поищет себе новый дом.
Зазвонил мобильный телефон, Роберт ответил, прокладывая себе путь в потоке транспорта на Гантер-авеню, односторонней дороге, которая делила Гантерсвилл пополам и пробегала между стоящих по соседству больших старых домов, выглядящих так, будто построены на рубеже веков.
- Думаю, она меня заметила.