Ее фигура была симфонией изгибов, не ярко выраженных, но гладких и приятно закругленных - абсолютное воплощение женственности. Никаких худых мальчишеских бедер, но заметное расширение от талии и прекрасно очерченные круглые ягодицы. Роберт всегда обожал изящество маленьких грудей, но сейчас пришел в восторг от мягких полушарий, которые прикрывала раздражающе свободная рубашка. Они не выглядели большими и тяжелыми, однако немного подпрыгивали всякий раз, когда она двигалась, и приковывали к себе его внимание. Не пышные, но достаточно полные, чтобы казаться невыносимо заманчивыми; их мягкий теплый вес полностью заполнил бы его ладони, которые он сейчас сжал в кулаки, сопротивляясь сильному желанию протянуть руки и дотронуться до нее.
Все в ней было создано, чтобы восхищать мужчин, но он не обрадовался своему отклику. Если он так на нее реагировал, возможно, именно Мерсер являлся в этой игре пешкой, а не наоборот. Эту вероятность он не мог игнорировать.
Роберт разозлился на себя за то, что желал ее, и не только потому, что она нисколько не походила на женщин, которые прежде ему нравились. Он находился здесь, чтобы собрать улики, которые отправят ее в тюрьму, и не мог позволить вожделению затмить этот факт. Эта женщина по уши увязла в грязном шпионаже, и он не должен чувствовать к ней ничего, кроме отвращения. Вместо этого он боролся с физическим влечением, таким сильным, что практически оцепенел, не способный что-либо предпринять. Он не хотел ухаживать за ней, не хотел обольщать ее - лишь схватить и утащить в свое логово, каковым являлся ужасно дорогой манхэттенский пентхаус, но примитивный инстинкт был точно таким же, который заставлял мужчин делать то же самое давным-давно, когда в качестве жилищ они использовали пещеры. Он жаждал ее, и в этом не было ничего нежного и цивилизованного. Мощное желание смеялось и над его интеллектом, и над его самообладанием.
Ему хотелось игнорировать это влечение, однако он не мог; оно было чересчур сильным, вызов - слишком велик. Эви Шоу не только полностью игнорировала его, но и абсолютно не сознавала примитивного желания, переполнявшего его. Он мог быть столбом - столько внимания она ему уделяла. Каждая захватническая клеточка его тела пришла в боевую готовность. Ей-богу, он получит ее.
Дверь сзади него открылась, и он обернулся, благодарный за вмешательство. Вошла молодая женщина, одетая в шорты, рубашку и сандалии, улыбнулась ему и пробормотала:
- Привет.
Ее взгляд и улыбка задержались на нем на мгновение, затем она обратилась к людям позади стойки:
- Как провел время, дедушка? Кто сегодня здесь был?
- Хорошо, - ответил Вирджил, медленно поднимаясь на ноги с помощью трости. - Берт Мардис был некоторое время с нами, забегали оба парня Гиббсы. Дети с тобой?
- Они в автомобиле вместе с покупками. - Она обернулась к Эви. - Не хочется убегать, но такая жара, нужно пристроить продукты, пока не испортились.
- Все, что возможно, я сейчас откладываю на вечер, - сказала Эви, - даже закупку продуктов. Пока, Вирджил. Не напрягай колено, хорошо? И приходи еще.
- С коленом уже все в порядке, - уверил он ее. - Стареть не очень-то приятно, но лучше, чем быть мертвым.
Он подмигнул ей и медленно двинулся по проходу, опираясь на трость и стараясь не обращать внимания на значительную хромоту.
- До свидания, Эви, - произнесла посетительница, поворачиваясь, чтобы уйти. Она еще раз улыбнулась Роберту, проходя мимо него.
Когда старик и молодая женщина вышли, и двери за ними закрылись, Роберт небрежно оперся на стойку и тихо произнес:
- Полагаю, она его внучка?
Эви покачала головой и отвернулась, чтобы взглянуть на заправочную колонку. Она остро ощущала, что они здесь наедине, и это было глупо: она оставалась наедине с мужчинами по нескольку раз в день и до сих пор никогда не чувствовала ни малейшего беспокойства. На этот раз она испытала легкую тревогу в ту же секунду, как он вошел. Он не сказал и не сделал ничего плохого, но она тем не менее не могла подавить ощущение угрозы.
- Правнучка. Он живет у нее. Прошу прощения, что заставила вас ждать, но клиентов много, а Вирджилу уже девяносто три года, и он может сюда больше не прийти.
- Я понимаю, - произнес Роберт спокойно, не желая настраивать ее против себя. Затем протянул ей руку. Это был жест, рассчитанный на то, чтобы заставить ее посмотреть на него, наконец-то признать факт его присутствия и вынудить ее прикоснуться к нему. - Я Роберт Кэннон.
Она вложила свою руку в его ладонь достаточно медленно, чтобы он понял, как ей не хочется обмениваться с ним рукопожатием, и что она делает это только из вежливости. У нее были тонкие и прохладные пальцы, и они сжали его ладонь с неожиданной силой.
- Эви Шоу, - представилась она.
Он постарался, чтобы его пожатие было сильным, но не причиняющим боли, и сразу же отпустил ее руку. Соприкосновение вышло кратким, безличным и… недостаточным.
Она сразу же отвернулась и бросила через плечо:
- Чем могу помочь, мистер Кэннон?
Он прибыл сюда с несколькими схемами действий, но сейчас отказался от них и задумчиво смотрел на ее стройную спину, анализируя свои впечатления. Сначала он решил, что она действительно не обращает на него внимания, однако, заметив, что она слишком уж тщательно игнорировала его, подумал, что скорее наоборот: она очень остро осознавала его присутствие. И тогда его планы поменялись.
Роберт пришел на этот причал, чтобы осмотреться, оценить его безопасность и расположение, может быть, купить рыбацкую лицензию или карту, но все изменилось за прошедшие несколько минут. Вместо того чтобы тайно следить за Мерсером, он теперь намеревался пристать к Эви Шоу, как приклеенный.
Почему она так опасалась его? А она опасалась его с самого начала, даже когда он еще не представился. Единственное объяснение, которое приходило ему на ум, состояло в том, что она уже поняла, кто он такой. Каким-то образом она узнала его, а это возможно только, если ее проинформировали. Если так, то операция будет сложнее, чем он ожидал. Задача, конечно, не сверх его способностей, однако для ее выполнения потребуется больше усилий. Он молниеносно решил перенести основные действия из Хантсвилла на берега Гантерсвилла.
Перед падением Советского Союза Роберт несколько раз оказывался вовлеченным в дела с женщинами-агентами; укладывать их в постель было рискованно, но очень волнующе из-за опасности, добавляющей остроты ощущениям. Если он переспит с Эви Шоу, то, как он подозревал, для него это станет незабываемым впечатлением.
- Для начала мне нужна информация, - произнес он, раздраженный тем, что она по-прежнему не смотрела на него, но ни намека на раздражение не прозвучало в его голосе. Он должен усыпить ее подозрения, сделать так, чтобы она чувствовала себя комфортно рядом с ним. Успокоить женщину для него никогда не составляло труда, и на сей раз он не ожидал никаких проблем. Для всех, кто его знал, кроме нескольких правительственных чиновников, он был преуспевающим бизнесменом. Если она и в самом деле так умна, как он думает, она поймет выгоду от вступления с ним в связь и не только из-за того, что он мог дать ей, но и из-за информации, которую она может получить от него. Летний роман прекрасно соответствует ее потребностям, и он не намеревался давать ей ничего более.
- Возможно, вам лучше обратиться в информационный центр, - предложила она.
- Возможно, - пробормотал он, - но мне сказали, что вы можете помочь мне.
- Может быть, - произнесла она неохотно. - Какого рода информация вам нужна?
- Я здесь на отдыхе до конца лета, - ответил он. - И вторая причина прийти сюда - аренда бокса для моей лодки. Я также хочу, чтобы кто-нибудь показал мне озеро. Мне сказали, что вы хорошо его знаете.
Она внимательно взглянула на него из-под ресниц.
- Да, это так, но я не работаю проводником. Я могу помочь вам с лодкой, и это все.
Она воздвигла между ними стену сразу же, как только увидела его, и не собиралась сотрудничать с ним ни по каким вопросам. Роберт нежно улыбнулся ей той улыбкой, которая успокаивала нервных женщин в течение многих лет.
- Понимаю. Мы незнакомы.
Он заметил ее неконтролируемую реакцию на эту улыбку по тому, как расширились ее зрачки.
- Дело не в этом, я незнакома с большинством своих клиентов.
- Насколько мне известно, такса за день работы проводника сто долларов плюс расходы. Я удвою эту сумму.
- Дело не в деньгах, мистер Кэннон. У меня нет времени.
Давить на нее сейчас было неразумно, это ни к чему хорошему не привело бы, и ему нужно еще многое успеть, прежде чем он по-настоящему сможет ею заняться. Он уже сделал так, что она запомнит его визит, и для первого раза этого достаточно.
- Тогда, может быть, вы сможете порекомендовать мне какого-нибудь проводника - спросил он и увидел, что она немного расслабилась.
Она назвала несколько имен, которые он запомнил, поскольку был намерен хорошо изучить реку. Потом спросила:
- Вы хотите сейчас осмотреть свободные боксы?
- Да, разумеется.
Это был прекрасный шанс оценить меры безопасности на причале.
Эви взяла портативную рацию и прицепила к поясу, затем вышла из-за стойки. Роберт шел на шаг позади нее, взгляд его прищуренных глаз блуждал по соблазнительному изгибу ее бедер и ягодицам, четко очерченных плотно прилегающими джинсами. Ее осенённая солнцем голова едва достигала ему до плеч. Кровь жарко запульсировала в его венах, когда он представил, как сожмет ее круглую попку в своих руках. С большим усилием ему удалось оторваться от этих мыслей, рисовавших в его воображении соблазнительные картины.
- Вы оставляете помещение без присмотра? - спросил он, когда они вышли на пристань. Солнечный свет, отражающийся от воды, ослеплял, и он снова надел защитные очки. Было жарко, как в сауне.
- Я увижу от боксов, если кто-нибудь подъедет, - ответила она.
- Сколько человек еще здесь работает?
Она кинула на него пытливый взгляд, словно удивленная его вопросом.
- У меня есть механик и парень, который работает летом по утрам и после полудня зимой.
- Сколько часов в день вы открыты?
- С шести утра до восьми вечера.
- Довольно долгий рабочий день
- Не думаю. Зимой мы работаем только с восьми до пяти.
Четыре дока были крытыми, и большинство боксов в них оказалось занято. Разнообразные суда покачивались на спокойной воде: плавучие дома, катера с каютами, моторные понтоны, прогулочные и рыбацкие лодки, парусные шлюпки. Эти четыре крытых дока располагались слева от здания, и вход в них был закрыт воротами. Направо находились два открытых дока общего пользования. Лодки для аренды стояли в первом ряду лодочных боксов, ближе всего к зданию причала.
Эви отперла ворота, и они ступили на плавучий док, который слегка покачивался на воде.
Молча она повела его вдоль ряда лодок, указывая на пустые боксы. Наконец она спросила:
- Какого размера у вас лодка?
Он тут же принял еще одно мгновенное решение.
- Я намереваюсь купить небольшой быстроходный катер без кабины. Можете ли вы порекомендовать мне хорошего продавца здесь?
Эви кинула на него один из своих взглядов из-под ресниц и коротко сказала:
- В городе есть несколько торговых представительств, вы без труда найдете то, что вам нужно.
Затем она повернулась и направилась назад к офису по качающемуся доку уверенными и изящными шагами.
Снова Роберт следовал за ней, как и ранее наслаждаясь ее видом. Она, вероятно, полагала, что избавилась от него, но это было не так. Злость и желание смешались в нем, вызывая непонятную агрессию, которая заставляла его чувствовать себя более настороженным и напряженным, чем когда-либо. Она заплатит за кражу его собственности, и не только свободой.
- Вы пообедаете со мной сегодня? - спросил он совершенно нейтральным тоном. Она остановилась так резко, что он врезался в нее. Роберт мог бы избежать столкновения, но намеренно позволил их телам соприкоснуться. Эви потеряла равновесие, и он подхватил ее за талию, прижав спиной к себе, прежде чем она сумела твердо встать на ноги. Он почувствовал дрожь, которая пробежала по ее спине, и его охватило наслаждение от теплоты и ощущения ее тела под его руками, у его бедер и живота.
- Извините, - сказал он с легкой усмешкой. - Я не знал, что обед со мной - такая ужасная перспектива.
Эви должна была как-то отреагировать. Если она возражает, то необходимо отстраниться, избегая некоторой сексуальности его объятия. Если соглашается, то стоит повернуться и взглянуть на него. Надо поторопиться с уверением, что его приглашение ничуть ее не испугало, и принять его, чтобы доказать это. Но она не сделала ничего из этого. Она просто стояла неподвижно, словно парализованная его руками, сжимающими ее талию. Тишина стала почти осязаемой. Она снова вздрогнула, изящное чувственное движение заставило его руки напрячься, а мужскую плоть дрогнуть и затвердеть. Почему она не двигалась, почему ничего не говорила?
- Эви, - прошептал он.
- Нет, - сказала она голосом чуть более хриплым, чем обычно, и резко отстранилась. - К сожалению, я не могу принять ваше приглашение.
Затем к причалу подошла лодка, и Роберт наблюдал, как ее золотая голова повернулась, а лицо осветилось улыбкой, когда она узнала клиента. Ярость остро всколыхнулась в нем: как охотно она улыбалась другим, а на него едва обращала внимание.
Она подняла левую руку в знак приветствия, и Роберт в шоке уставился на тонкие пальцы.
Эви носила обручальное кольцо.
Глава 3
Эви пыталась сконцентрироваться на бухгалтерских книгах, лежащих на её столе, но никак не могла сосредоточиться на доходах и расходах. Перед её внутренним взором, заслоняя цифры, то и дело возникало смуглое лицо. Каждый раз, когда Эви думала о светлых хищных глазах, у неё сводило живот, а сердце начинало бешено биться. Страх. Пусть он и был вежлив, Роберт Кэннон мог скрывать свою истинную природу не больше, чем пантера. В некотором роде девушка интуитивно чувствовала, хотя и не знала, откуда взялось это ощущение, что он представляет для неё угрозу.
Инстинкт подсказывал ей скрыться от него, отгородиться стеной. Она слишком долго боролась, чтобы сделать свою жизнь спокойной, и не может позволить этому темному незнакомцу разрушить то, что построила. Ее жизнь текла ровно, очень неторопливо, и Эви возмущало это вторжение в гладкую череду дней, которую она создала для себя.
Она посмотрела на маленькую фотографию, стоящую на верхней полке старомодного шведского бюро. Это была не одна из ее свадебных фотографий: она никогда не разглядывала их. Этот снимок сделали летом перед их последним годом в средней школе, они тогда собрались группой и целый день провели на воде: катались на водных лыжах, бездельничали, возвращаясь на берег только для того, чтобы приготовить еду. Беки Уотс принесла фотокамеру своей матери и снимала их в тот золотой летний день. Мэтт гнался за Эви с кубиком льда, пытаясь забросить его в вырез её блузки, но когда он наконец поймал её, она стала сопротивляться и заставила его выронить лед. Руки Мэтта обвивали её талию, и они смеялись. Беки окликнула: "Эй, Мэтт!" - и сделала снимок, когда они оба автоматически посмотрели на неё.
Мэтт. Высокий, едва переросший юношескую неуклюжесть и только начинающий мужать. Копна темных волос, спадающих ему на бровь, кривая усмешка, блеск ярко-голубых глаз. Он всегда смеялся. Эви не удостоила бы и взглядом девочку, которой была тогда, но видела, как Мэтт обнимал её, связь между ними проглядывала даже в тот беспечный момент. Девушка взглянула на тонкий золотой ободок на левой руке. Мэтт.
За годы, прошедшие с тех пор, у нее больше никого не было. Эви никого не желала, никем не интересовалась и не испытывала искушения. Конечно, существовали люди, которых она любила, но в романтическом смысле её эмоциональное уединение казалось настолько полным, что она вообще не сознавала, если мужчина испытывал к ней интерес… пока на её пристань не явился Роберт Кэннон и не оглядел её глазами, похожими на зеленый лёд. Хотя его лицо оставалось бесстрастным, Эви чувствовала, что его внимание направлено на нее, как лазер, ощущала горячий сексуальный характер его интереса. Это и что-то ещё. Кое-что более опасное.
Он ушел сразу же после того, как осмотрел лодку, но скоро вернётся. Она не испытывала никаких сомнений на этот счёт. Вздохнув, Эви встала и подошла к французским дверям. Девушка видела, как звездный свет, мерцая на воде, льётся на причал. Тёплый ночной ветерок, влажный, ароматный, овевал её. Маленький дом стоял прямо на берегу реки, от веранды мостки вели к её частному доку и сараю для хранения лодок. Эви села в одно из кресел, стоявших на террасе, и водрузила ноги на перила, мирное течение реки навевало покой.
Учитывая постоянный стрёкот насекомых, крики лягушек и ночных птиц, плеск рыб, шелест деревьев, низкий ропот реки, летние ночи не несли тишины, но в этом шуме чувствовалась безмятежность. Луны не было, поэтому на черном небосводе ясно виднелись звезды; хрупкий, мерцающий свет отражался на воде миллионами крошечных алмазов. Главный рукав реки изгибался в шести футах от ее дома, поток ерошил поверхность воды волнами.
Ближайшие соседи Эви находились примерно в четверти мили, скрытые за маленьким мысом. Единственные здания, которые она могла видеть со своей веранды, стояли на другой стороне озера на расстоянии более чем в одну милю. Озеро Гантерсвилл, созданное в конце тридцатых годов, когда TVA построила плотину на реке, было длинным и широким, изогнутой формы со множеством маленьких заливов. Озеро усеивали многочисленные островки, покрытые деревьями.
Эви провела здесь всю свою жизнь. Здесь были её дом, семья, друзья. Предки Эви жили здесь почти двести лет, её корни глубоко вросли в эту землю. Она знала, как один сезон переходил в другой, знала пульс реки и никогда не хотела находиться в другом месте. Жизнь здесь была её крепостью. Однако теперь её крепости угрожали два разных врага, и она должна бороться, чтобы защитить себя.
Первая угроза приводила её в ярость. Лэндон Мерсер занимался чем-то опасным. Она плохо знала этого человека, но благодаря чутью редко ошибалась в людях. В Мерсере было что-то скользкое, он сразу не понравился Эви, когда впервые арендовал одну из её лодок, но она несколько месяцев ни в чем его не подозревала. Постепенно всякие мелочи заставили Эви насторожиться: то, как он всегда тщательно озирался прежде, чем покинуть причал. Было бы понятно, если бы он смотрел на речное движение, но вместо этого Мерсер следил за парковкой и шоссе. И на его лице после возвращения всегда отражалась смесь триумфа и облегчения, как будто он сделал что-то незаконное и избежал неприятностей.