- К вашему сведению, мисс Энтони, должен доложить, что много полезнее для фирмы и ее ключевых сотрудников было бы сократить штат вполовину и взять на работу малоквалифицированных сотрудников низшего эшелона, с тем чтобы, обучив их за счет фирмы, платить им по нижнему пределу.
- Какой же ты циник.
- Реалист, - самодовольно поправил ее Рэнд. - Я был исполнительным директором круизной компании "Уэйфэйр", поэтому знаю, о чем говорю. Я практиковал это и достиг высоких показателей рентабельности… И еще я знаю своего отца лучше, чем кто бы то ни было.
- Вот твоя комната, - проговорила хозяйка коттеджа, распахнув перед Рэндом двери в просторное и светлое помещение, озаренное вечерними огнями набережной Атлантики. - Эта спальня самая просторная в доме. Здесь жила мама, поэтому она чисто женская. Но ты волен обустроиться здесь по своему вкусу.
- А где же обитал твой отец? - спросил он.
- Не знаю. Он исчез из нашей жизни, когда мне исполнилось семь.
- Ты не говорила мне раньше, - заметил Рэнд.
- А ты никогда не спрашивал о моей семье.
- Значит, твои родители были в разводе, - походя резюмировал мужчина, осматривая комнату.
- Обременительно разводиться с человеком, местонахождение которого неизвестно, - отозвалась Тара.
- А сейчас, что же, жив он или мертв?
- С тех пор, как отец исчез, никто о нем ничего не знает. Было следствие. Утром он сел в машину и поехал на работу, но до места так и не доехал. Ни отца, ни его автомобиля больше никто не видел. И это все, что удалось выяснить. Тогда мы с мамой переехали жить в этот дом, который принадлежал ее родителям.
- Загадочное исчезновение…
- Именно так, - согласилась Тара. - Мама надеялась, что однажды отец вернется. А родительский дом был именно тем местом, где он всегда бы мог нас найти, поэтому даже в тяжелые времена она отказывалась переменить жилье на менее дорогостоящее.
- И она всерьез полагала, что он вернется после более чем двадцатилетнего отсутствия? - усомнился Рэнд. - Тебе не кажется это странным?
- Ну, если у него по какой-то причине случилась амнезия… - робко предположила Тара, высказывая одну из версий своей матери.
- Ой, не смеши! Кто в такое верит?
- В жизни всякое может случиться, - проникновенно изрекла Тара. - В любом случае я обязалась сохранить этот дом за собой.
- Понятно, - небрежно бросил гость. - Ванна где?
Тара молча указала рукой на дверь.
- Интернет?
- Проведен, - ответила она.
- Твоя комната? - экзаменаторским тоном вновь спросил он.
- Через холл.
- Покажи!
Тара покорно вышла из спальни матери и, пройдя холл, распахнула дверь своей комнаты.
Рэнд широким шагом прошел до кровати и опробовал на ощупь упругость матраса. Удовлетворенный, скинул пиджак на банкетку в изножье кровати, бросил туда же галстук, принялся расстегивать рубашку, попутно скидывая туфли. Проделывал он это с таким серьезным и сосредоточенным видом, что даже Тара не сразу сообразила спросить:
- А что это ты делаешь, Рэнд?
- Как что? Разве не для этого я здесь?
- Ну, может быть… - замялась Тара, когда настал черед ремня на брюках.
- А, благообразные условности для затравки? - издевательски осведомился он. - Смотря какого рода.
- Ужин, например… - предложила она.
- Что изменит час, проведенный за столом? Не проще ли сразу приступить к десерту? - ухмыляясь, спросил Рэнд, притормозив с раздеванием.
- Прошло пять лет. Мы почти как незнакомцы теперь. Если бы мне нужен был секс с незнакомцем, я бы просто спустилась на пляж.
- Позволь, но разве это была не твоя идея? - окончательно сконфузил хозяйку гость.
- И все же я накрою на стол, - сказала Тара и поспешила покинуть свою спальню.
- Как знаешь, - насмешливо бросил ей вслед мужчина. - Ужин - это можно. Но имей в виду, я не служебный пес, на команды не реагирую. И не жиголо, что бы ты там ни думала! - прокричал он.
Тара вернулась и проникновенно произнесла:
- Я уверена, наше желание не ослабло с тех пор, как мы расстались.
- Хочешь сказать, с тех пор, как ты стала спать с моим отцом, - уточнил Рэнд.
- Я говорила, что не спала с Эвереттом…
- Мало ли что ты говорила. Ты тогда была явно навеселе. Как сейчас помню: спутанные волосы, смазанный макияж, багровый засос на шее… Рассказывай сказки! С подвыпившими девочками и не такое случается, мне ли не знать, - перебил ее оппонент. - Да и какое теперь это имеет значение.
- Тебе хочется, чтобы было так? Пусть будет по-твоему, - кротко согласилась Тара, устав доказывать обратное.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Рэнд шел по-кошачьи бесшумно, но Тара отчетливо ощущала его передвижение. Вот он все ближе и ближе подступает к ней, волосы на затылке чувствуют его сдерживаемое дыхание совсем рядом…
Занятая офисными делами, Тара не ожидала столь раннего окончания очередного цикла собеседования соискателей на высокую должность в управлении "КЛК". Рэнд обхватил ее обеими руками с очевидным намерением испугать неожиданностью, но шока не получилось, она невозмутимо и церемонно спросила, будучи к этому готова:
- Могу я вам чем-нибудь помочь, сэр?
Рэнд провел сухими губами по скуле Тары и втянул в себя легкий аромат ее духов.
- Нет, - ответил он, чуть погодя.
- В таком случае перестань дышать мне в затылок.
- Я читаю документ, который ты держишь, - сообщил босс, еще ниже наклонившись к ней;
- Я систематизирую корреспонденцию и положу ее к тебе на стол, - терпеливо проговорила помощница.
- А так мне больше нравится, - игриво отозвался Рэнд, уткнувшись носом в ее волосы. - Позаботься об организации коктейля для управленческого персонала фирмы в конце текущей недели. Хочу и тебя видеть в числе участников.
- Считаешь, это разумно? - усомнилась она.
- Если я так желаю, значит, разумно. Заруби себе на носу. Будешь за хозяйку, Тара.
- Коктейль устроишь в семейном особняке? - осведомилась ассистентка.
- Где угодно, только не там, - раздраженно произнес Рэнд.
- Но Эверетт…
- Знаю, что Эверетт устраивал коктейли в особняке, поэтому и не собираюсь следовать этой традиции, - раздражаясь все сильнее, возвысил он голос. - Я - не Эверетт и не намереваюсь ложиться в постель с женщиной вдвое моложе себя, чтобы доказать всему свету, что я еще мужчина. И раз уж я и согласился на твои условия, то только потому, что и сам не прочь. А вовсе не потому, что хотел занять место своего отца.
- Рэнд, если ты и впредь намерен вести себя так гнусно, то я освобожу тебя от этой части соглашения, - нервно проговорила Тара.
- Что так? Разве ты не довольна мной? - Он повернул ее кресло к себе. - Поужинаем сегодня вместе? Надень что-нибудь декольтированное, доставь мне удовольствие.
Девушка послушно кивнула, после чего Рэнд, насвистывая, удалился в свой кабинет.
Тара остановилась в самом, низу лестничного марша и на ощупь поправила на себе платье. Когда появился Рэнд, она взволнованно спросила:
- Ничего не напоминает?
Рэнд хмуро посмотрел на нее и небрежно буркнул:
- Думаешь, я помню все твои платья?
- Оно было на мне в тот вечер, когда мы впервые занимались любовью, - обиженно произнесла Тара.
- Не припоминаю…
- Ты разорвал еще боковой шов, когда срывал его с меня. Я зашила, - сказала она и провела рукой вниз по восстановленному шву.
- Надо же! Платье оказывается, историческое, - ехидно проговорил он в ответ на ее мелодраматические воспоминания. - Если готова, то пойдем. Или хочешь, чтобы я прямо сейчас порвал его снова?
- Пойдем, - согласилась она.
Влажный и соленый воздух Майами вечером был уже прохладен. Они возвращались домой, подгоняемые пронзительным ветерком. Войдя в дом, Тара включила только слабое ночное освещение.
Оба прошли в ее спальню. Лунный свет проникал в окна, обильно сочась сквозь полупрозрачные занавеси. Тара потянулась к прикроватной лампе, но Рэнд перехватил ее руку, приблизив к себе. Лязгнула молния на платье. И это не было похоже на атаку пятилетней давности. Платье мирно скользнуло на пол, обнажив еле прикрытое черным гипюром тело.
Рэнд отошел на несколько шагов и, красноречиво прищелкнув языком, одобрил вид женщины, стоящей посреди спальни в черных туфельках на высоких каблуках, в миниатюрном нижнем белье и в черных чулках с кружевным верхом.
Призрачный свет красиво обрисовывал выразительные изгибы женского тела, скульптурный рельеф точеных бедер и высокой груди.
Рэнд не стал медлить. Не сводя с Тары взгляда, он скинул пиджак и потянулся к галстуку.
- Позволь, я сама, - попросила она и, приблизившись, аккуратно ослабила узел и, сняв с его шеи пестро-шелковую полосу, стала расстегивать пуговицы на его рубашке, без суеты и спешки, затем брюки.
- Презервативы? - сипло спросил он.
- В ящичке прикроватного столика, - ответила она, сопроводив слова томным жестом.
Рэнд пошел в указанном направлении, заглянул в верхний ящичек, достал то, что его интересовало, и, не оборачиваясь к Таре, сухо распорядился:
- Белье сними, чулки и туфли оставь. Когда он повернулся, она была нага. Лунный свет, сместившись, облек мягкой дугой соблазнительную тенистую выпуклость внизу ее живота, а раскрепощенные груди выпукло обрисовывались в полумраке.
Рэнд прилег на постель и жестом позвал Тару к себе. Она плавно приблизилась и села на край возле него. Он приподнялся и прильнул к ее груди губами, а Тара, положив руку ему на голову, могла думать лишь о причине, побудившей его ласкать женщину в остроконечных туфлях на шпильках - лучшее свидетельство ее фиктивной доминанты в этом действе, отнюдь не превосходства. Хотя по форме Рэнд и подчинился ее требованию, по существу он сохранил за собой мужскую власть над ней.
Так что ни о каком реванше не может быть и речи, невольно рассудила Тара, нащупывая в темноте его губы.
Девушка легла на спину, помогая ему выполнять его часть договора. Он тотчас оказался сверху, напрягая мускулы, позволяя ей почувствовать степень возбуждения, диктующего развитие сюжета. И когда их губы вновь встретились, соединились не только они. Тара была восприимчива и настороженна, тиха и открыта, безмолвно восторженна, а ее руки - то мягкие, как кошачьи лапки, то требовательно когтистые - блуждали по его телу. Рэнд мерно погружался в нее, обжигая мятущимися касаниями, сдабривая влажной ласковостью губ. Напоминая, что было потеряно ею, беспощадно раня ее обделенную чувственность.
Но настал момент, одинаковый для обоих, когда предел был близок и неминуем. Тара всеми клеточками своими распахнулась, как яркий ночной цветок. Рэнд, стиснув зубы, раскаленный добела, в бисеринах испарины, приближал развязку, отчаянно стискивая женские ягодицы.
- Не останавливайся, - молила Тара.
- Как пожелаете, - процедил он.
- Да… хорошо… - призналась она.
Рэнд был исправен и надежен. Тара вскрикнула от упоения. Ее тело трепетало под напором его виртуозного усердия. Он мимолетно взглянул в потемневшие от наслаждения синие глаза женщины и отшатнулся.
Но Тара не заметила его смятения. Она продолжала трепетать, когда он присел на край постели и сипло проговорил:
- Спокойной ночи.
После чего встал и направился к двери.
- Рэнд, постой… - попыталась остановить его приходившая в себя девушка.
- Спокойной ночи, - категорически повторил он, преисполненный отвращения и к себе, и к ней, и к своему покойному отцу.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Проводив его растерянным взглядом, Тара прошла в ванную комнату. Резко смазала ладонью тушь и брезгливо посмотрела на свое отражение. Череда пережитых фантастических ощущений померкла, когда она поняла, что совершали они это действо, в сущности, порознь. Не сложилось не только гармоничного, но даже слаженного соития. Каждый тешил что-то свое. Стыдно….
Даже ее спорный опыт общения с Рэндом, давнишние переживания его нахальства и грубостей, откровенное жертвенное страдание стояли на много позиций выше и, как оказалось, желаннее этого секса по уговору. И все же она хотела повторить сегодняшний эксперимент с тем, чтобы переиграть Рэнда в его хоть и характерном, но всегда неожиданном финале.
Тара догадывалась, что Рэнд не позволит ей упиваться игрой по ее правилам, однако затруднялась предположить, в какой момент и каким образом он противопоставит ее требованиям свою независимость. В этом Рэнд Кинкейд был непрогнозируемым даже для самого себя. Мера его покорности обстоятельствам была настолько призрачна, что он мог, вытерпев многое, вскипеть от малого, если это малое посягало на некий тайник в заповеднике его личности.
- "Круизные линии Кинкейд" объединяют восемь транспортных фирм, - констатировал Рэнд Кинкейд, когда в среду утром Тара появилась в офисе. - Все доходны, помимо одной - "Рандеву-Лайн". Хочу понять, с чем это связано. Так что зарезервируй-ка для нас каюту какого-нибудь трех-четырехдневного круиза этой линии…
- Нас? - переспросила помощница.
Рэнд сузил свои ореховые глаза. Он был не в духе, посмотрел холодно и не удостоил прямым ответом, лишь раздраженно проговорил:
- Тебе известно, на какой контингент рассчитаны круизные программы "Рандеву-Лайн"? Как, по-твоему, отнесутся служащие судна, если на его борту появится одинокий господин без спутницы? Скорее всего, заподозрят за ним какую-то практическую, далекую от круизных развлечений цель. А я хочу испытать на себе такой же сервис, который ждет любого среднестатистического Джо и его Джейн. Так что отправимся в круиз мы под вымышленными именами. Позаботься об этом.
- Я сделаю это… Рэнд, по поводу вчерашней ночи… - осторожно проговорила девушка.
Рэнд пристрастно оглядел шатенку в красном платье и болеро, надетом поверх наряда.
- Чего ты от меня хочешь, Тара? - с досадой спросил он. - Через пять минут здесь будет Митч. Давай не забывать, что мы на работе. Все, что ты собираешься мне сообщить, может быть отложено до вечера.
Хлопок двери заставил Рэнда вздрогнуть. Он никогда намеренно не унижал служащих, считая это чертой, более присущей Эверетту. Но и Тара по собственному капризу перестала быть просто подчиненной. Это не могло не вызвать осложнений.
Как еще должен был он прореагировать на ее нелепое желание говорить о прошедшей ночи? Рэнд заметил в ней и нежность, и терпение, но не мог относиться к этому иначе, чем к вымогательству. Понимая умом свою единственно возможную правоту, Рэнд тем не менее ненавидел себя, и в первую очередь за неспособность найти выход из этого нелестного положения принужденного.
Ему хотелось, чтобы Тара оставила его в покое.
Захлопнув дверь, девушка воинственно подошла к столу и оперлась на него ладонями, склонив напряженный корпус над тоненьким монитором его компьютера. Затем приблизила свое лицо к Рэнду и, цедя, проговорила:
- Знаю, чего ты добиваешься. Ты надеешься, что твоя грубость ранит меня и я сама откажусь от тебя. Возможно, однажды так и произойдет, но тогда на твой стол ляжет мое заявление об уходе, потому что после твоих стараний меня отвадить мне будет безразлична судьба компании, твое благополучие и благополучие твоих родных. Не знаю, чем именно чреват для Кинкейдов мой уход, но делаю вывод, что ничего хорошего вас в этом случае не ждет. В отношении тебя, привыкшего диктовать свои условия, Эверетт поступил чрезвычайно мудро. Чем ему насолили Митч и Надя, что он решил таким образом проучить их, не знаю. Да и не интересно мне это. Пусть это волнует тебя. И советую тебе думать каждый раз, прежде чем ты решишь вновь нахамить мне. Ты все понял?!
Рэнд без тени насмешки смотрел на Тару. Сейчас он видел совершенно иного человека, чем привык о ней думать. И это новое его обнадежило. С сильной и рассудительной женщиной иметь интимную связь и желательнее, и интереснее, чем с сентиментальной размазней. Поэтому он решил утешить ее, сказав:
- Прости меня, Тара. Я был неправ.
- Категорически неправ! - гневно выпалила она.
На это Рэнд лишь согласно кивнул и очень обрадовался, когда в дверь кабинета предупредительно постучали.
Тара выпрямилась и отошла от стола босса.
- Доброе утро, Митч, - невозмутимо поздоровался Рэнд.
- Привет, Рэнд. Привет, Тара, - сказал вошедший, выпуская удаляющуюся ассистентку из кабинета. - Милые бранятся? - насмешливо спросил он, не адресуя свой вопрос ни к кому конкретно.
Тара притормозила и, обратив не исчерпанное до конца негодование на младшего брата, враждебно спросила:
- Что ты хочешь этим сказать?
- Это была шутка, - поспешил замять Митч.
Тара предупреждающе прожгла его воинственным прищуром и удалилась, на сей раз хлопнув дверью с внешней стороны.
Митч шепотком конкретизировал вопрос, оставшись наедине со старшим братом:
- Ты с ней спишь?
Рэнд небрежно отмахнулся.
- Моя секретарша передает мне все разговоры, что ведутся в коридорах, курилках, раздевалках и кафетерии, - продолжал Митч. - Иными словами, она в курсе всех сплетен и слухов, курсирующих, в стенах этого заведения. Так вот, есть свидетели того, как вы уходили вчера вместе. У вас роман?
- Что угодно, только не роман, - честно ответил Рэнд.
Однако Митча это не убедило, и он изобразил изобличающую ухмылку.
- Идешь по стопам отца? Есть люди, которые в принципе не способны быть правдивыми даже наедине с самими собой. Именно к таким ты и относишься, - произнес он. - И для чего нужно открещиваться от романа с Тарой? В сущности, ничего предосудительного в этом нет…
- Помнишь, пять лет назад, перед тем как уволился из "КЛК", я летал в Европу для проведения аудиторской проверки нашего средиземноморского отделения?
- Ну?
- Так вот, вернувшись домой, я столкнулся с мисс Энтони, выходившей из спальни Эверетта. Такая вот история. Как ты думаешь, после этого у меня может быть роман с этой женщиной?
- Отец мертв, ты жив. Почему бы и нет?
- И ты похваляешься более высокими, чем у меня, моральными принципами? - рассмеялся Рэнд.
- Странно, что ты из-за такой, в сущности, мелочи мог оставить семейный бизнес, - отозвался Митч.
- То, что ты сейчас задним числом называешь мелочью, я тогда воспринял как часть бесстыдной игры отца. Он не мог не знать, в каких отношениях я состоял с его ассистенткой, возможно, он даже подстроил то, что я с ней столкнулся, поскольку знал время моего возвращения. Хотя справедливости ради должен признаться, за три недели до этого я расстался с Тарой, отправляясь в Европу. Но для чего-то отцу понадобилось основательно развести нас. Все мы - и я, и ты, Митч, и Надя - были для Эверетта марионетками, манипулируя которыми он упражнялся в своей изощренности. Я просто не мог это больше выносить. Поэтому и уехал. Никто не знает, чем бы закончилось наше с отцом противостояние, если бы я не принял тогда этого решения. Да и вам с Надей, полагаю, тоже порядком надоело выступать в роли буфера в наших конфликтах.