- Такой грозный… Слушай, ну я просто вот в печали… Если ты не делал своим бывшим так приятно, как мне… Если ты к ним так относился. Коленька, какие же у них остались о тебе воспоминания?
- Мне как-то все равно.
- А мне - нет! Я переживаю за твою репутацию. Надо порыться в твоем телефоне! И обзвонить их всех и рассказать, какой ты на самом деле великолепный любовник. Где там твой телефон?
- Эээ… - он выглядит реально озадаченным. А потом вдруг начинает хохотать.
- Чего ты ржешь?
- Боже мой, - Ник все еще давится от смеха. - Люба, это просто смешно!
- Что именно?
- Твоя ревность. Если кто и может из нас двоих ревновать, то я.
- Почему это?
- Потому что ты - это ты. На тебя мужики на улице головы сворачивают.
- Ты преувеличиваешь.
- Не имею такой привычки. Ты у меня принцесса. А я обыкновенный.
- Обыкновенный свинопас?
- Ерунду не говори.
- Это ты говоришь ерунду. Между прочим, на тебя девчонки очень даже заглядываются.
- Да? Ты так считаешь?
- Нет! Я пошутила. Никому ты не нужен, Самойлов! Кроме меня на тебя никто не посмотрит!
Он снова смеется, а потом прижимает ее к себе.
- А мне больше никто и не нужен.
- Слушай, я в аптеке сегодня покупала презервативы…
- Умница.
- Я не о том. На меня продавщица с такой завистью посмотрела, когда я попросила Durex XL. И мне пришло в голову… А вот ты когда сам покупаешь…
- Что?
- Прекрати так ухмыляться! Сознавайся - часто знакомился с девушками в аптеках?
- Ну, бывало пару раз. Один раз девушка-фармацевт… хм… впечатлилась моей покупкой, еще как-то в очереди просто за мной стояла девушка, потом сразу за мной на улицу вышла.
- Значит, пару раз?
- Ну, может, пару-тройку.
- Все, с сегодняшнего дня презервативы покупаю только я!
- Как скажешь, милая.
Когда ни у нее, ни у него уже нет сил сдерживаться, и они наконец-то становятся одним целым, он заводит ее руки ей за голову. И удерживает все время, пока любит ее.
- Что за первобытные инстинкты? - уже потом, после, пристроив голову ему на плечо. - Зачем ты мне руки фиксируешь? Боишься, что сбегу? Что-то не так сделаю?
- Извини. Это само как-то вышло. Если тебе неприятно, надо было сказать.
- Я бы сказала. Если бы было неприятно. Мне просто интересно - это особенность Звероящеров?
- Это особенность всех мужиков. За косу и в пещеру. Кстати, о косе…
- Что?
- Люб, а можно, я тебя кое о чем попрошу?…
- Я даже догадываюсь, о чем. Ты же утверждал, что тебе нравится моя стрижка. Что она стильная. И что мне идет. Врал?
- Не врал. Но так хочется…
- За косу и в пещеру?
- Нет. Лицом в волосы зарыться. Пальцами перебирать.
- Ты еще скажи - косы заплетать!
- Вот кстати - да! Надо же мне на ком-то тренироваться, с учетом того, что у меня будут две дочери.
- Ты невозможный тип! - смеется Люба. - Ну, предположим. Я снова отращу волосы. Чтобы угодить тебе. А на какие изменения в своей внешности готов пойти ты ради меня?
- А чего ты хочешь, Любава?
- Надо подумать…
- Татуировка - сразу нет.
- Нет?
- Нет. Ты прекрасно знаешь, как я к этому отношусь. Хватит с нас твоей глупости, - Ник перевернул ее не живот и в очередной раз принялся разглядывать пару крылышек, притаившихся между лопаток.
Эта татуировка была очередной ее попыткой быть "не как все". Папа тогда, пару лет назад, был в предобморочном состоянии, когда узнал. Мама хмыкнула и сказала отцу, что ничуть не удивлена. Но самые забавные последствия этот ее импульсивный поступок имел для Нади с Виком. Потому что старшая сестричка, увидев пару ангельских крыльев на спине у средней, срочно захотела себе такие же. Вик заявил, что только через его труп. А поскольку на тот момент они переживали период установления внутрисемейного этикета и правил, кому что можно, а что нельзя, то они примерно месяц выносили мозг друг другу на эту тему. А потом Вик одномоментно виртуозно переиграл свою ненаглядную, заявив, что если Надя хочет тату, то он не против. Но, поскольку это очень больно, потенциально опасно и так далее, и тому подобное, то носить Надину татушку будет он сам. И не успела Надежда пикнуть, как ее любимый в тот же вечер вернулся домой буквально "окрыленный": с парочкой крыльев между лопаток - точной копией Любиных. Возражать уже было поздно и, по сути, нечего. Зато на совместном отдыхе в Турции Люба и Вик на пляже вызывали натуральный фурор.
- Не хочешь себе пару крылышек - и к нам с Витькой в компанию?
- Тебе рассказать, как в тату-салонах заражают СПИДом и гепатитом?
- Меня же не заразили. Вика тоже. Вряд ли это вообще происходит в дорогих, приличных салонах!
- Не вижу смысла рисковать.
- Что, и пирсинг тоже нет? Так и вижу тебя со стразиком на крыле носа…
- Увы, я не вижу.
- Ты зануда. Консерватор. Ладно. Отрасти бороду.
- Хорошо.
- Так сразу согласился?! Это подозрительно.
- Ты знаешь, мне Владимир Алексеевич давно советует отрастить бороду. Чтобы солиднее и старше выглядеть. Правда, меня даже слегка небритого дети начинают бояться, по-моему. Но попробовать можно.
- Пробуй. А может, мы тебя обесцветим, а? Будешь белый-белый…
Ник округлил глаза.
- А, может, не надо?
- Ладно, не надо, - Люба проводит ладошкой по его голове. - Мне очень нравится твой цвет волос - такой… солнечный. Бороду расти - я хоть посмеюсь.
- Все, я не могу больше! Сбривай это безобразие!
- Напоминаю - ты сама этого хотела…
- Больше не хочу! Оно колется! И ты выглядишь реально старше меня лет на десять! Марш бриться!
- То есть, свою часть сделки я выполнил?
- Да-да! Стой. Нет. Сбрей только бороду, усы оставь. Хочу посмотреть на тебя с усами.
- Как скажешь, солнышко.
- Готова? - голос Ника звучит немного глухо, он промокает лицо полотенцем.
- Открой личико, Гюльчатай. ААААААА!!! - Люба взвизгнула.
- Что?
- Ты ужасен! Марш бриться! Немедленно!
- А как же поцеловать? - Ник сделал шаг вперед.
- Не подходи ко мне! Ты похож на таракана с этими рыжими усами!
- Ну, один поцелуйчииик… - Ник вытянул губы в трубочку.
- Прекрати! Я сейчас из дому сбегу! Иди в ванную и не показывайся мне на глаза, пока не будешь гладко выбрит!
- Слушаюсь, госпожа.
- Ну, наконец-то! Иди сюда, поцелую.
- Целуй.
- Господи, как приятно-то… Не смей больше отращивать эту кошмарную растительность!
- Ради тебя - все, что угодно. Но ты мне обещала…
- Да помню я, помню.
Неделя выдалась сумасшедшая, но она закончилось, сегодня пятница, и Ник вполне живой приехал с работы. И даже раньше Любы. И даже купил ей бутылку шампанского.
Она какая-то скованная в его руках - он чувствует это сразу.
- Что такое? Устала?
- Да, немного, - но взгляд отводит.
- Люба… - предупреждающе. - Не надо. Если что-то не так - говори прямо. Ты же знаешь - я никогда сам не догадаюсь.
- Все в порядке, правда.
- Если ты говоришь, что все в порядке - я буду себя вести так, будто все в порядке! Хотя я точно вижу, что что-то не так!
- Хорошо! Я… мы… мне… в последние пару раз… - решимости ее хватает ненадолго и она замолкает.
- Вон оно что… - Ник вздыхает. - Ты права. Прости. Я сплоховал в последние два раза.
- Вовсе нет.
- Вовсе да. Люб, прости меня. Просто секс - это самое лучшее средство сбросить нервное напряжение и…
- Вот и у меня было такое чувство, что меня используют как… тренажер, - произносит она совсем тихо.
- Могла бы сказать сразу!
- Трудно разговаривать со спящим человеком.
Он краснеет - чуть-чуть, но на рыжих это заметно сразу. Отводит взгляд в сторону. А потом решительно:
- Ты меня разбаловала. И это надо срочно исправлять! Раздевайся.
- Не буду.
- Поверь мне, в одежде ванну принимать не очень удобно.
- Ты сколько пены вылил?!
- Не знаю. Треть, наверное. Много?
- Много, - смеется Люба.
- Учту на будущее. Потрогай воду. Нормальная?
- Да, отлично.
- Тогда залезай.
- Эй, ты зачем выключил свет?
Он вернулся через пару минут. Принес свечи, потом ушел еще раз, вернулся уже с бокалами и шампанским.
- Откуда?
- Из магазина, - Ник пожал плечами. Пламя свечей отражается от плитки и пузырьков пены. С мягким звуком пробка покидает горлышко.
- Ты тоже будешь шампанское?
- Чуть-чуть. За компанию.
Ник сидит, скрестив ноги "по-турецки" на полу. Что-то рассказывает, веселит ее.
- Слушай, Люб, а почему пахнет шоколадом?
- Потому что пена шоколадная.
- Серьезно?
- Коля, не ешь пену!
- Не буду, - морщится. - Сплошной обман. Пахнет шоколадом, а на вкус - гадость.
- Ты невозможный тип, Самойлов! Перестань есть пену, кому сказано!
- А вдруг я не распробовал…
Теплая вода, полутьма, алкоголь в крови. Веки тяжелеют сами собой.
- Знаешь, если ты планировал меня соблазнить, то добился прямо противоположного эффекта. Сейчас отключусь.
- Не-не, это не вариант. Погоди отключаться пару минут.
Возвращается с большим полотенцем, слегка промокает ее от пены и на руки, как маленькую. А на кровати переворачивает на живот, убирает полотенце и… С губ Любы срывается стон.
- Дааа… Ты волшебник…
- Я не волшебник, я только учусь, - он аккуратно разминает ей спину. - Это не настоящий массаж, а баловство. Настоящий я не умею.
- Мне очень нравится.
- Ну и славно.
В итоге она почти уснула. Уже в полудреме почувствовала, как он напоследок погладил спину, укрыл одеялом. Встал, вышел из комнаты. И не вернулся.
И вместо того, чтобы заснуть, она заплакала. Сначала тихо, потом начала хлюпать.
- Люба, что случилось? - Ник вернулся с кухни, присел перед кроватью. - Любава… Ты плачешь?! В чем дело? Я думал, ты заснула.
- Ты такой… такой заботливый…
Он уткнулся лбом в матрас рядом с подушкой.
- Знаешь, я удивляюсь. Как мужики в первый год после женитьбы не седеют от такой жизни и таких приколов. Ты плачешь, потому что я проявил заботу о тебе?
- Ну… можешь считать, что у меня ПМС.
- Неправда. У тебя только середина цикла.
- Коля! Бессовестный. У меня никакой личной жизни, - шмыгнула носом.
- Любава, подвинься, - Ник устроился рядом, на краешке, обнял ее поверх одеяла. - Люб, мне ужасно стыдно. Что просто малейшие знаки внимания с моей стороны ты так воспринимаешь. Я, видимо, совсем животное. И ты меня разбаловала.
Она промолчала.
- Ты пинай меня, Люб, если что. Не стесняйся. Я очень хочу, чтобы тебе со мной было хорошо. Важнее тебя у меня ничего и никого нет.
- Я важнее… всего? Важнее родителей? Важнее твоей работы?
- Даже обидно, что ты так спрашиваешь. Ты. Важнее. Всего.
Она вздохнула и подвинулась ближе, чтобы уткнуться лицом в шею.
- Но я надеюсь, ты не попросишь меня сменить работу. Потому что ничего другого я не умею.
- Не попрошу. Коль… расскажи мне сказку.
- Хорошо. Слушай… - он помолчал немного. - Жил-был на свете рыжий мальчик. И был он, как водится, дураком.
- Самокритично.
- Ты слушай дальше. Знаешь, говорят дуракам и рыжим везет. Вот и ему повезло. Очень сильно повезло.
Глава двадцать первая, в которой герои, в конце концов, женятся
- Мандаринка, ты дома?
- Нет, - откликается он с кухни. Люба заглядывает туда.
- Как - нет?
- Вот так, - он отправляет в рот остаток бутерброда, допивает кофе. - Убегаю.
- Ах, да, - Люба приваливается к косяку, складывает руки под грудью. - У вас же сегодня мальчишник. Со стриптизершами. Ах, бесстыжий…
- Люба! Ты же знаешь, это идея Дэна! И я тебя просил - позвони ему. И скажи, что ты меня не отпускаешь!
Люба не может сдержаться и смеется.
- Не отпускаю?! Коля, ты хочешь, чтобы друзья считали тебя подкаблучником?
- Лучше подкаблучником, чем в стриптиз-бар!
- Ну-ну. Соберись! Ты же мужик! Сцепи зубы и сделай это!
- Веселись-веселись…
- А что мне еще делать? Но учти, Коленька, - Люба подходит к своему ненаглядному, поправляет ворот рубашки, туго застегивает верхнюю пуговицу, - не смей там шалить, понял меня? Помни: там будет и Вик тоже, а он, если что - сдаст вас с потрохами, Надя из него умеет правду-матку добывать.
- Напугала. А вы что будете делать?
- А мы с девочками тихо-скромно попьем мартини.
- Не увлекайтесь.
- Да что там пить - всего три бутылки.
- Вы позорите меня! Самойлов, что у тебя с лицом? Баженов, оторвись от телефона - это не принято в стриптиз-баре!
- Здесь бесплатный Wi-Fi. А у Вани режется зуб. Очень болезненно. Десна набухла…
- Без подробностей! Ну, хоть Басу интересно.
- Угу, - Литвинский поверх бокала с "Куба Либре" действительно заинтересовано смотрит на подиум. - Слушай, она такая гибкая. Я так и представляю… как она делает двойной бэк-флип прогнувшись.
- Голая на лыжах? - поддерживает тему Ник.
- Ага, - ухмыляется Бас, подмигивая Нику.
- Извращенцы, - стонет Батя. - Среди вас есть хоть один нормальный мужик? Вас не возбуждают красивые полуобнаженные девушки?!
- У меня жена красивее, - Вик не отрывает взгляд от экрана телефона.
- Только придурок в стриптиз-баре будет общаться с женой по WhatsApp!
- Не с женой, а с мамой. Она с Ваней сидит.
- А, ну с мамой - это же в корне меняет все дело! Так, этот безнадежен. Самойлов! А ну смотри на девушку, я кому говорю! Ради тебя же старался! Ну!
- Смотрю.
- И что?
- По-моему, у нее сколиоз, - меланхолично. - Как минимум, второй степени. Или лордоз? Она так крутится, что не разберешь. Отец бы точнее диагноз поставил.
- Вот только Глеба Николаевича нам тут не хватало! Какой позор, а? Я так понимаю, и приватный танец я заказал тоже зря?
- Чего?!
Танцовщица решила для разогрева обратить сначала внимание на симпатичного блондина. Уж очень он ей понравился. И это стало роковой ошибкой, повлекшей за собой целую череду неожиданных событий.
- Девушка… - глаза Вика полны ужаса. - По-моему, вы ошиблись…
Но она его не слушает, страстно извиваясь у него на коленях. Вик отводит назад руки - от греха подальше. Отклоняется назад на стуле. Далеко. Слишком далеко. И они опрокидываются назад оба. Визжит стриптизерша. Вскакивают на ноги Бас, Ник и Дэн. Тут же подбегает охрана. В полутьме, не особо разобравшись…
- Ну, колитесь, что вы, как девственницы? Стесняетесь, что ли? - Надя отпивает из бокала с мартини. - Машка, давай, ты самая старшая.
- Ой, а Надька-то набралась у нас.
- Ничего подобного! Я трезв как стеклышко!
- Да у нее с непривычки это, - смеется Люба. - Столько не употребляла, а тут развязалась, раз уж грудью больше не кормит.
- Так, мартышки, тему не переводим. Ну, Мария Дмитриевна, рассказывайте.
- Не отстанешь?
- Не отстану! Ну, какая у вас с Басом любимая поза?
- На боку. Он сзади.
- Оригинально.
- Ничего оригинального. Но мне нравится. Я в этой позе в первый раз… ну… вы поняли. И Басу нравится - он… хм… до всех стратегических мест достает.
- Затейники. Надя, ты давай теперь - если по старшинству.
- Хорошо. Я люблю быть сверху. Да, тут с доступностью стратегических мест тоже все в порядке. И… это редкая возможность быть сверху, потому что Баженов - домашний тиран!
- Странно… Он то же самое говорит про тебя.
- Я поняла! - Маша отправляет в рот оливку. - У них семья, состоящая из двух тиранов. Двойная тирания. Бедный Ванечка.
- Угу. Бедный Ванечка у них там главный тиран.
- Так, сестрица, не увиливай. Твоя очередь.
- Ну… Старая добрая миссионерская.
- Фу! Скучно.
- Нам нравится, - пожимает плечами Люба.
- Слушай, ну Колька же огромный. Наверняка тяжелый. Как тебе… под ним?
- Мне под ним отлично, - с мечтательным выражением лица.
- Что-то ты рано?
- Да вы, я смотрю, тоже не засиделись, - Ник проходит на кухню. - Ого… Девочки хорошо время провели. Я не думал, что вы все три осилите.
- Мы тоже не думали. Ну а вы как?
- Нормально. Устал только.
- Устал? Ты что там - работал? Деньги в трусы засовывал?
- До этого дело не дошло, - Ник разминает плечо, морщится. - Сначала мы приняли неравный бой. Потом позорно отступали.
- Чего?!
- Знаешь, - он падает на табуретку, приваливается затылком к стене, вытягивает ноги. - Вот физуха у Баса, конечно, конская - тренер же, и спортсмен бывший. Но удар у него ни черта не поставлен. Поэтому толку от него не было. Дэн хорошо стоял, спину прикрывал.