- Мне кажется, я действительно неблагоразумен.
- Но вы понятия не имеете, что именно неблагоразумно! Я в 22 года знаю жизнь лучше, чем вы.
- Возможно.
- Кто другой на вашем месте старался бы держаться вдали от меня, желая моего общества? Вы делаете это из-за жены?
- Жене глубоко безразлично, что я делаю.
- Я не хочу говорить о ней ничего дурного потому, что это ваша жена. Кажется, она очень глупа, но я охотно прощаю ей. Рада тому, что она поступает так. Но вы должны быть умнее. Я собираюсь взять вас на выучку.
Он вопросительно взглянул на нее.
- Подождите. Это придет позднее…
Они встали, вышли из ресторана и сели под большим развесистым платаном. Кельнер принес кофе. Некоторое время они молча слушали музыку. Внезапно он почувствовал прикосновение ее руки.
- Сказать, почему я нахожу вас неблагоразумным?
- Пожалуйста.
- Ответьте на один вопрос: я вам правлюсь?
- Вы знаете.
- Очень?
- Больше, чем я хотел бы сказать.
Грэйс нахмурилась.
- Это похоже на вас! Почему бы вам не сказать этого? Почему всегда молчаливы именно в те минуты, когда добры ко мне?
Хорошее настроение, доносившиеся издалека звуки музыки, его любовь к ней - все заставило Гарвея забыть обычную сдержанность.
- Вы мне слишком сильно нравитесь, Грэйс, и я боюсь этого.
- Глупости! Как это человек может нравиться слишком сильно и чего тут бояться?
- Несмотря на весь ваш жизненный опыт, вы еще молоды и находитесь в известной мере под моим покровительством. Я - старик и к тому же еще женатый.
- Но милый мой, глупый друг, разве я не знаю этого? Разве не добровольно пришла сюда? Почему вы не обращаетесь со мной, как с женщиной, достаточно опытной, чтобы знать, чего она хочет?
- Не надо портить этот чудесный вечер. Я встречаюсь с вами очень часто, но если вы чувствуете себя одинокой, предлагаю в четверг поужинать со мной, потом поехать в театр.
- Завтра среда.
- Устроим это завтра, если хотите.
На ее лице появилась сияющая улыбка.
- Если чувствуете себя усталым, то нам не следует ехать в театр. Мы можем после работы поужинать в маленьком ресторанчике и оттуда пойти ко мне. Я угощу вас кофе.
- Грэйс, не искушайте меня.
- Глупости!
- Вовсе нет, Грэйс. Мы живем в стране, где такие вещи не приняты.
- Вы становитесь провинциалом, мой дорогой Мафусаил. Если не хотите идти ко мне, я приду к вам. Ваш кофе будет, конечно, отвратителен, но я приду и буду ждать у дверей до тех пор, пока вы меня не впустите.
- Вы ужасно упрямы.
- А вы?
- Ладно,- сказал Гарвей.- Может быть, я делаю из мухи слона и не нахожу это благоразумным, но все же охотно посещу вас.
- Первая битва выиграна! Никогда не думала, что женщине так трудно переубедить мужчину.
- Убедить его - в чем?
- В том, что он для нее все в мире,- тихо ответила она.
- Грэйс, вы заходите слишком далеко. Пейте кофе и слушайте музыку.
Несколько минут оба молчали.
Потом к ним подошел старый знакомый Гарвея Бэкингам, адвокат и член палаты депутатов, друг юности Гарвея, находившийся в этот вечер в обществе Бартлета. Гарвей поднялся ему навстречу. В это время подошли Патти и Филипп. Увидев, что Гарвей беседует с адвокатом, они пригласили Грэйс покататься с ними по озеру. Грэйс вопросительно посмотрела на своего шефа. Он кивнул ей.
- Возвращайтесь не позже, чем через полчаса. Нам пора ехать.
Он следил за ней взглядом, пока она не исчезла в толпе. Грэйс и Бартлет показались ему очень красивой парой.
Бэкингам вынул свой портсигар.
- Я собирался навестить тебя, Гарвей. Что с Мильдред?
Гарвей повторил все уже рассказанное им Патти Малинсон и прибавил:
- Ты мой самый старый друг. Жорж, пожалуйста, прочти письмо, которое я недавно получил от нее.
Бэкингам внимательно прочел письмо. Оно было датировано днем, когда Фардаль покинул Ниццу.
"Дорогой Гарвей!
Я нахожу твое письмо очень бесчувственным и неопределенным. Ты не пожелал и пошевелить пальцем ради моих интересов, и я вынуждена была сама предпринять все возможное. Но мои доходы все еще, как ты понимаешь, недостаточны, и я приму все меры, чтобы меня обеспечили приличной рентой.
Твое предложение о разводе очень удивило бы меня, если бы не видела в одной американской газете фотографию, на которой ты снят вместе со своей секретаршей. Я обратилась к своему адвокату и жду его советов. В одном я совершенно согласна с тобой: наш брак превратился в глупый фарс, и если мне гарантировано будет хорошее обеспечение, с удовольствием дам тебе развод.
Мильдред".
Бэкингам сложил письмо и молча вернул его своему другу.
- Наш брак не был счастливым. Мы были совершенно чужие друг другу. Потом внезапно наступил этот кризис в делах. В глазах Мильдред нет ничего ужаснее бедности. Это ускорило разрыв.
- Понимаю,- медленно произнес Бэкингам.- Мы с тобой старые друзья, Гарвей, и если вы решите развестись, я возьму это дело на себя. Что ты скажешь на намеки Мильдред относительно твоей секретарши? Можно использовать это в процессе?
- Сохрани Бог! Мисс Свэйл - внучка старинного друга нашей фирмы, который умер в здании нашего торгового дома. Она сделалась моей секретаршей потому, что искала работу. Я помог ей во временном затруднении.
- Это, конечно, упрощает дело, но - понимаешь ли, Гарвей,- в наше время довольно опасно повсюду показываться с такой привлекательной молодой особой. В нее влюблены даже женщины - я не говорю уж о Филиппе!
- Я отлично знаю, какие отношения обычно приписывают коммерсанту и его секретарше. Но уверяю тебя, Жорж, между нами нет ничего подобного.
- Знаю, что это не в твоем характере, Гарвей. Кто является поверенным Мильдред?
- "Лэйк и Пауэл". Они составляли наш брачный контракт.
- Отлично. Как ты относишься ко всему этому, Гарвей?
- Если Мильдред желает развода, не стану препятствовать. Мы все равно не сможем больше жить вместе.
- Это не особенно красивая история, но все будет сделано. Я завтра же съезжу к "Лэйк и Пауэл". Как дела?
- Надеюсь вскоре преодолеть самое худшее. Это была ужасная борьба, Жорж, и мне пришлось рискнуть очень многим. Если мне посчастливится, фирма спасена. Если нет - ты скоро узнаешь об этом.
- Не могу ли помочь тебе?
- Никто в мире не в состоянии мне помочь, друг. Я должен сам попытаться выплыть на поверхность - или утонуть.
Оба замолчали. Гарвей увидел Грэйс, подходившую в сопровождении Бартлета. Она весело смеялась, но манеры были очень сдержанны. Приблизившись к платану, под которым сидели Гарвей и Бэкингам, она ускорила шаги.
- Я хочу представить вам моего самого старого друга,- сказал Гарвей, когда Бартлет ушел.- Мистер Жорж Бэкингам - мисс Свэйл.
- Если вы самый старый друг мистера Гаррарда, я - его самый молодой. Может быть, противоположности сойдутся.
Бэкингам твердо взглянул ей в глаза, прежде чем выпустил ее руку. Она выдержала испытание.
- Думаю, мы оба нужны ему,- сказал он.
25
На следующее утро после двух часов непрерывной работы Грэйс, сидевшая у телефона, сообщила своему шефу, что с ним желает говорить мистер Поултоп.
- Кажется, чем-то взволнован,- прибавила она, передавая трубку Гарвею.
Он сидел неподвижно. Ему показалось, что ее голосом с ним говорит сама судьба. Он взял себя в руки.
- Гарвей Гаррард. Кто говорит?
- Поултон, заведующий отделением Южного Банка. Мистер Гаррард, у меня к вам большая просьба. Не могли ли бы вы сейчас же прийти на несколько минут?
- Нельзя ли отложить это до завтрашпего утра? Я очень занят.
- К сожалению, нет. Дело очень срочное. Если нельзя уйти, приду к вам сам.
- В таком случае попытаюсь как-нибудь устроиться. Если дело идет о счете…
- Отнюдь нет. Ваш счет во всех отношениях вполне удовлетворен. Здесь один из наших директоров. Он желает поговорить с вами. Мы не задержим вас.
- Я буду через пять минут.
Он повесил трубку и обратился к Грэйс:
- Пожалуйста, позвоните Греторексу и попросите его прийти.
Кассир сейчас же явился. Его манеры и внешний вид переменились к лучшему. На нем был светло-серый пиджак с розой в петлице. От забот п тревоги, прежде угнетавших его, не осталось и следа.
- Вы платили сегодня утром в банке, Греторекс?
- Нет еще, сэр. Мы ожидали чеков, которые должны прибыть дневной почтой.
- Сколько денег в вашем распоряжении?
- Около 9000 фунтов, сэр.
- А на какую сумму векселей?
- Значительно больше, сэр.
- Отлично. Я сейчас еду в банк и, может быть, депонирую некоторую сумму. Пожалуйста, принесите мне наличные и векселя.
Мистер Греторекс был очень удивлен, но он уже привык доверять шефу и тотчас же пошел за деньгами.
- Что случилось?- спросила Грэйс- У вас очень озабоченный вид.
- Ничего особенного. Маленькая неприятность, которая, впрочем, не является для меня неожиданностью. Вы не получали больше никаких сведений от вашего адвоката или из Скотлэнд-Ярда?
- Сегодня утром ко мне пришел инспектор из Скотлэнд-Ярда.
- Чего ему нужно было?
- Он спрашивал, получила ли я уже свое наследство, и снова просил у меня список бумаг и ассигнаций. Я сказала, что ничего не знаю и сама явлюсь в Скотлэнд-Ярд, когда найду нужным.
- Остался он доволен этим?
- О нет, он был очень резок. По-видимому, получил сведения от Джонс Ривера. Но почему вы вдруг спросили меня об этом?
- Мне внезапно пришло это в голову.
Греторекс вошел в кабинет с портфелем и передал содержимое Гарвею.
- Здесь векселя на сумму 230 000 фунтов, на такую же сумму чеки и, кроме того, ожидается еще один чек на 240 000 фунтов.
- Отлично!
Кассир ушел. Гарвей поднялся и взял свою шляпу. Несколько мгновений он смотрел на темные портреты, висевшие на стенах. Ему казалось, он видит их в последний раз. Грэйс не отрывала от него напряженного взгляда.
- Нельзя ли мне поехать вместе с вами в банк?
- Зачем?
- Я с удовольствием подышу свежим воздухом. Пожалуйста, возьмите меня. Я не буду мешать вам по дороге, а когда вы войдете в банк, подожду в автомобиле.
- Охотнее поехал бы один.
- В таком случае обязательно поеду с вами.
Гарвей вошел в приемную заведующего банком, не выказывая никаких признаков смущения.
Мистер Поултон, напротив, казался чрезвычайно встревоженным. Он забыл даже предложить своему посетителю кресло, но Гарвей, не дожидаясь приглашения, непринужденно сел.
- Ужасно жаркий день, мистер Поултон, но здесь у вас очень прохладно.
- Мистер Гаррард, разрешите представить вам Мак Альпина, одного из наших директоров.
Высокий, худой мужчина, которого Гарвей раньше не заметил, поднялся из темного угла, подошел к Гарвею и протянул ему костлявую руку. Гарвей сразу узнал в нем шотландца.
- Во всяком другом случае, мистер Гаррард,- сказал он,- моим первым словом было бы искреннее поздравление. Наш банк с радостью следил за вашим успехом.
- Вы очень любезны, но полагаю вызвали меня не за этим.
- Несомненно,- произнес мистер Поултон.- Должен сказать вам, мистер Гаррард, что мы очень встревожены. Вчера днем мистера Мак Альпина посетил инспектор Скотлэнд-Ярда.
- Да?
- Инспектор пожелал узнать,- пояснил Мак Альпин,- не получали ли мы каких-либо американских ассигнаций. У него нет почти никаких сведений о количестве и сумме этих ассигнаций, но относительно одной бумажки, которая была случайно пущена в оборот, у него очень подробная информация. И эта ассигнация, мистер Гаррард, находится в числе тех, которые вы депонировали в нашем банке.
- Не понимаю, причем тут Скотлэнд-Ярд? Мистеру Поултону отлично известно, что эти деньги принадлежат не мне. Я получил их взаймы на известный срок.
- Имеете ли вы что-нибудь против того, чтобы сообщить нам, каким образом и от того вы их получили?
- В данный момент я не могу сообщить вам имени моего друга, который дал их. Но я сделаю это, как только найду возможным. Теперь же хочу сообщить вам кое-что другое. По известным причинам мне хотелось бы скрыть тот факт, что я одолжил эти деньги. Если бы я вынужден был и далее пользоваться ими, был бы, может быть, откровеннее. Наш долг составляет около 60000 фунтов, из которых могу уплатить 50 000 сегодня. Я хочу получить обратно ассигнации, так как вы не нуждаетесь больше в гарантиях. Если вы не согласны на это, любой банк в Лондоне переведет к себе мой счет.
Мистер Поултон и директор слушали его с удивлением. Человек, которого они когда-то прижали к стенке, перешел теперь в наступление.
- Вы понимаете, что отношение между мной и человеком, одолжившим эти деньги, исключительно личного характера. Я хотел бы теперь получить их обратно, и вы должны согласиться, что ничего не можете возразить против этого. Если не исполните мое требование, поеду в любой банк на Ломбард-стрит и поручу ему ликвидировать все мои счета у вас.
- Мистер Гаррард,- сказал Мак Альпин,- что касается вашего счета, вполне согласен с вами. Бумаги нам больше как гарантия не нужны. Но вмешательство полиции усложняет дело.
- В какой степени?
- Полиция запретила выдавать вам на руки эти бумаги без ее разрешения.
- Но объясните мне, пожалуйста, причем тут полиция? Исполните мою просьбу, и бумаги завтра же будут находиться в распоряжении их хозяина. Пусть тогда полиция делает все, что ей угодно.
- Исполнить вашу просьбу значило бы соответственно полученным из полиции инструкциям поддерживать совершенное преступление.
Последовала тягостная пауза. В первый раз Гарвей услышал эти отвратительно звучавшие слова.
- Это ваше окончательное решение?- спросил он.
- При сложившихся обстоятельствах мы не можем поступить иным образом.
- Все это очень таинственно,- заметил Гарвей.- Кто сообщил полиции? Я знаю, что хозяин ассигнаций непричастен к этому.
- Об этом мы ничего не знаем.
Гарвей поднялся.
- Послушайте меня,- обратился он еще раз к директору,- наша фирма ведет с вами дела в течение 140 лет. Рискните выдать мне ассигнации, и уверяю вас, вы избегнете всякого скандала.
- Мистер Гаррард, вы требуете невозможного. Советую вам немедленно обратиться к вашему адвокату.
- Не прошу у вас советов. Прощайте, господа!
Он вышел на залитую солнцем улицу. Грэйс сидела в самом прохладном углу лимузина. Тихонько напевая про себя, он сел рядом. Но она заметила глубокую складку у его рта.
- Куда теперь?- спросила она.
- Все равно.
- Пожалуйста, скажите мне, что случилось.
- Судьба нашла мою слабую сторону и поразила, вот и все.
- В торговый дом, сэр?- спросил шофер.
- Да, Мэсон.
Гарвей скоро поборол охватившую его слабость. Обычным уверенным шагом вошел он в переполненное здание торгового дома и сразу же направился в кабинет кассира.
- Я ничего не уплатил,- сказал он, кладя порфтель на стол.- Греторекс, я хотел бы видеть мистера Чолмера. Вызовите его и подымитесь ко мне. Я сообщу вам о своих намерениях. Меня никто не спрашивал?
- Никто, сэр. Сейчас позвоню мистеру Чолмеру.
Гарвей вошел в кабинет, где его уже ждала Грэйс. Она подошла, словно желая показать ему какое-то письмо, и положила в первый раз за все время работы руку на его плечо.
- Гарвей, скажите, в чем дело. Я должна знать правду, какова бы она ни была.
- Вы узнаете обо всем сегодня вечером, Грэйс.
- Ничто не помешает вам сдержать это обещание?
- Ничто.
Греторекс вошел и сообщил, что Чолмер приедет к трем часам. Гарвей попросил его сесть.
- Греторекс, я пригласил сюда Чолмера, потому что ведение дел фирмы, принявших колоссальные размеры, не может больше лежать на плечах одного человека. Мне повезло. Но все же недостает коммерческой опытности, и ответственность, которую мне приходится брать на себя, чересчур велика.
- Я не встречал ни одного среди опытных коммерсантов, кто оказался бы способным на то, что сделали вы.
- Благодарю, Греторекс. Все же я полагаю, что прав. Знаю, мой отец и дед и слышать не хотели об этом, но считаю наилучшим превратить фирму в акционерное общество.
- Это верно.
- Данный момент является самым подходящим для этого. За последние несколько недель мы заключали очень крупные сделки, и так будет продолжаться еще некоторое время. Хочу попросить мистера Чолмера составить проспект и взяться за проведение этого дела. Я хотел бы предоставить часть акций вам, Греторекс, и другую часть четырем из тех, кого мы назначим директорами. Нам не нужны ни чужой капитал, ни чужая помощь. Люди, до сих пор работавшие для фирмы, будут в дальнейшем пользоваться доходами, которые она приносит.
- А вы сами, сэр?
- Я намерен стать главным директором. Не хочу посвятить всю свою жизнь коммерции, но на несколько лет занялся бы этим. В три часа я буду здесь и поговорю с мистером Чолмером. Хотел бы устроить все это по возможности скорее и взять отпуск на некоторое время.
- Вы действительно нуждаетесь в отдыхе, сэр, и вполне заслужили его.
- Пожалуйста, обдумайте вопрос относительно назначения директоров и составьте доклад. После ухода мистера Чолмера снова поговорю с вами.
Не успел Греторекс закрыть за собою дверь, как Грэйс, взволнованная, обратилась к Гарвею.
- Что все это значит? Вы уезжаете? Возвращаетесь к вашей жене или вам грозит опасность, о которой не знаю? Вы должны дать мне объяснение. Я имею право требовать его.
- Право?
- Конечно! Разве я не доверяю вам всю свою жизнь и свою судьбу? Если вам грозит опасность, хочу разделить ее с вами.
Его ответ звучал неопределенно. Но в тоне его обращения к ней сквозило столько любви, что она простила его. Он сжал ее руку.
- Вы узнаете обо всем раньше всех.
- Сегодня вечером?
- Вероятно.
26
Но когда Гарвей в восемь часов вечера после напряженного рабочего дня заехал за ней в ее маленькую квартиру, чтобы вместе поужинать, самого страшного еще не случилось. Они поехали в небольшой ресторан. Грэйс покинула, по его желанию, бюро раньше обычного, чтобы переодеться в новое платье, в котором выглядела более очаровательной, чем всегда. Он глядел на нее с восхищением.
- Пожалуйста, расскажите мне обо всем, что случилось сегодня,- попросила она, когда они сидели, потягивая в ожидании ужина коктейль, и кокетливо улыбнулась:
- Не могу представить, как вы там обошлись без меня.
- Все, конечно, происходило не так, как в вашем присутствии, но закончилось благополучно. Ровно в три явился мистер Чолмер. Он был в восторге. Он издал, оказывается, книгу, в которой проводит мысль, что все фирмы, доведя свои дела до известных рамок, неизбежно должны превратиться в акционерные общества.
- Вы останетесь во главе предприятия?
- Если ничего неожиданного не случится, буду главным директором.
- Вы довольны?
- Вполне.
- И если я получу свои деньги, можно мне будет купить несколько акций и остаться вашей секретаршей?
- Ну конечно.
- Хотела бы уже иметь эти деньги. Вы узнали что-нибудь новое о них?
- Вы их скоро получите.