Подали ужин. После бокала шампанского Грэйс оставила серьезные темы, и Гарвей, которому хотелось забыться, поддерживал ее веселое настроение. Когда кельнер ушел, она нагнулась к нему через стол и поцеловала в губы.
- Вы счастливы?- прошептала она.
Он сжал ее руки.
- Грэйс, быть вместе с вами - самое большое счастье в моей жизни…
Вблизи квартала, где была расположена ее квартира, Гарвей отпустил авто. Когда они рука об руку поднимались по лестнице, Грэйс тихонько рассмеялась.
- Теперь-то вы уж серьезно скомпрометированы, господин возлюбленный. Ваш шофер уехал. Вы находитесь в пустынной местности, где нет даже такси, вы в маленькой квартирке на четвертом этаже одни - с Грэйс. Вам не страшно?
Они остановились на площадке. Он поцеловал ее.
- Я через 15 минут буду дома. Ведь вы не хотели поехать танцевать, зачем же было задерживать автомобиль?
- Танцы! О, это в другой раз!
Гарвей последовал за ней в маленький уютный салон. Она подвела его к большому удобному дивану и принялась варить кофе.
- Почему вы не курите?
- Я так счастлив, что совершенно забыл об этом…
Грэйс оставила кофе и подошла к нему. В следующее же мгновение она опустилась перед ним на колени и прижалась к его губам.
- Ах, дорогой мой! Почему вы ведете себя со мной, как чопорный англичанин? Это бессмысленно. Вы знаете меня. Я следую всем своим порывам.
- Разве в вашем возрасте умеют вести себя?
- Пустяки! У нас - я ведь почти француженка - девушка в 22 года уже не ребенок. Перестаньте же обращаться со мной таким образом, Гарвей. Я женщина - и принадлежу вам!
Он пожал ее руку и поцеловал в глаза, стараясь не прикасаться к губам. Когда закипела вода, он поблагодарил небо. Она вскочила и вернулась к своему кофе, который приготовила с большой заботливостью. Потом с сияющим от счастья глазами она вынула из буфета бутылку странной формы. Это был оранжевый ликер.
- Слышала, как вы заказывали его. В лавке все смеялись надо мной, но я его купила. И эти старинные бокалы с Альбемарль-стрит.
Грэйс подвинула столик ближе к дивану, налила кофе, наполнила ликером бокалы и села рядом с ним.
- Теперь мы имеем все: папиросы, спички, кофе, ликер и - друг друга. И большая просьба - расскажите мне вашу тайну. Вспомните, что я ваша верная, любящая подруга и хочу разделить ваши заботы.
Она склонила голову на его плечо и почти лежала в его объятиях. Его, как молния, осенила мысль. Существовало еще одно оружие, которое могло предохранить его от слабости.
- Хорошо, я признаюсь и скажу то, чего не доверил бы ни одному человеку. Открою тайну, которую ношу с собой со времени моего возвращения из Южной Франции.
Она молча прижалась к нему, чтобы дать почувствовать свою радость.
- Приготовьтесь перенести удар. Деньги, предназначенные вашим дедом для вас, я украл или одолжил, как вам угодно будет это назвать, в тот вечер, когда он умер. Я получил бы их через несколько дней обратно, но счастье было против меня. Полиция разузнала номер одной ассигнации, и сегодня утром меня пригласили в банк для объяснений. Скотлэнд-Ярд вмешался в эту историю.
Грэйс резко отодвинулась от него в изумлении.
- Что за чушь! Понимаете ли вы, что говорите? Я не верю этому!
- Это правда. Все, что полиции удалось до сих пор открыть, только подтверждает мои слова. Я поздно ночью оставался в своем бюро и заметил свет в приемной, когда вошел, то увидел, к своему ужасу, вашего деда мертвым в кресле. Мне забыли доложить о его приходе. Я не знал даже его имени, открыл портфель, чтобы найти визитную карточку, и обнаружил колоссальную сумму денег в американской валюте.
- Но вы не сообщили об этом при следствии!
- Конечно, ведь я украл деньги.
- Не верю этому!- воскликнула она.
- Но это так. Могу сказать, что, беря эти деньги, пытался убедить себя, что беру взаймы. Я только что вернулся из-за границы и нашел дело, которым долгие годы совершенно не интересовался, в безнадежном состоянии. Банк требовал в ультимативной форме большую сумму наличными или гарантии. Я был в отчаянии. Фирма, основанная моим дедом, была его гордостью и гордостью моего отца. Мысль о банкроте изводила меня. Нужны были деньги, и уже тогда я почувствовал в себе силы восстановить дела фирмы. Я рискнул, не зная, имеет ли ваш дед родных или друзей, которым известно об этих деньгах. Мое воровство могло бы в этом случае тотчас же быть обнаружено. Но я стоял перед дилеммой: ассигнации или банкротство фирмы "Гаррард". И я решился. Я оставил вашего деда в кресле, спрятал деньги в ящик своего стола и притворился на следующее утро пораженным случившимся. Потом представил эти бумаги моему банку в качестве гарантии.
- Деньги потеряны?- уже спокойно спросила Грэйс
- Да нет же! Дело идет о какой-то пустой формальности, иначе они давно уже были бы у меня. Я передал бы их вам и сознался во всем. Банк не имеет на них больше никаких прав. Я теперь ничего им не должен. Но в последнюю минуту счастье обернулось ко мне спиной. Полагал, что меня сегодня арестуют. Но полиция ожидает, вероятно, из Америки подробного списка ассигнаций. Завтра или послезавтра все будет кончено.
- Но, дорогой мой, причем здесь полиция? Ведь деньги в сохранности, и - говорю вам от чистого сердца -я оставила бы их в вашем распоряжении, даже если бы им суждено было пропасть. Скажите, что я отдала вам эти деньги на хранение.
Гарвей отрицательно покачал головой, но почувствовал, что тяжесть спала с его сердца.
- Грэйс, вы прощаете мне все ради нашей дружбы и потому, что ничего не потеряли. Но моя участь больше не зависит от вас. Она в руках полиции.
- Но это ведь бессмыслица, я отдаю вам эти деньги. Они ваши. Их много?
- Миллион долларов.
- Отлично, я их дарю вам. Ведь не можете же вы украсть то, что вам принадлежит. Кто вправе это обжаловать?
- Закон.
- Послушайте, ваша тревога совершенно напрасна. Какое счастье, что сама не пошла в полицию! Но теперь заявлю им, что знала об этих ассигнациях и мой дедушка передал их вам на хранение. Скажу, что уполномочила вас распоряжаться этими деньгами. Вы потратили на меня большие суммы. Я могу доказать это. Вся эта история касается только нас обоих, вы понимаете в делах гораздо меньше меня, дорогой мой, все это пустяки!
- Вовсе не пустяки. Вы забываете, Грэйс, что я мог потерять эти деньги.
- Что ж, тогда у меня остались бы еще вы сами. Вы считаете меня, вероятно, очень жадной, потому что я тревожилась из-за денег, но это не так. Как и все женщины, люблю красивые вещи и развлечения, но вас люблю больше. Всю мою жизнь буду гордиться тем, что мои деньги спасли вашу фирму.
- Вы самый великодушный человек в мире!
Она обвила руками его шею и рассмеялась.
- Как глупо! Между двумя людьми, которые друг друга любят, не существует великодуший. Все, что принадлежит мне, принадлежит тебе.
Гарвей попытался освободиться, но она крепко держала его.
- Грэйс! Умоляю вас!
- А я ни о чем больше не хочу слышать! Мне надоели ваши аргументы. Пустите меня. Я потушу свет.
На этот раз он не отпустил ее.
- Грэйс, вы, конечно, считаете меня глупцом. Может быть, вы правы. Но только не думайте, что я не люблю вас…
- Почему же?…
- Вы сами знаете, но хочу вам кое-что сказать, кое-что совсем банальное. Моя жена разводится со мной. Процесс уже начался. Если вы действительно хотите выйти замуж за человека, который на целую вечность…
- Я не хочу ждать! Я избрала тебя. Пусть любить тебя будет преступлением, пусть никогда не смогу выйти за тебя замуж,- я не хочу ждать. Оставайся!
Она вскочила и в следующее же мгновение потушила свет. Гарвей не шевельнулся.
- Грэйс,- сказал он,- я украл ваше состояние, и вы простили меня. Через неделю я могу оказаться в тюрьме. Может быть, вам удастся спасти меня. Подождем же немного!
- Не хочу я ждать,- повторила она. Но он взял за ее плечи и, нежно поцеловав в глаза, отпустил.
- Я ухожу,- сказал он.
Обессиленная, она прислонилась к столу.
- Грэйс!
Она не отвечала. Внезапно он увидел, как ее рука потянулась к телефонной трубке, и услышал ее безжизненный голос:
- Пожалуйста, соедините меня со Скотлэнд-Ярдом, не знаю номера, но это срочно.
Он молча прислушивался.
- Главный инспектор? С вами говорит внучка Эбинезера Свэйла, которого обокрали в фирме "Гаррард и К°"… Да, обокрали… Мы думали, что они где-нибудь затеряны… Но теперь знаю, что их украли… От человека, которого он хотел посетить и который нашел его мертвым в приемной… Гарвей Гаррард… Да, это его имя… Мой адрес Гельси, 31… Пришлите кого-нибудь завтра утром…
Она повесила трубку. Гарвей все еще стоял на пороге.
- Вы слышали?- спросила она.
- Да.
Внезапно она схватилась за голову. Потом швырнула аппарат об пол. Гарвей увидел, что она падает. Он поднял ее и положил на диван. Несколько мгновений она лежала неподвижно.
- Я с ума сошла! Гарвей, скажи это им! Скажи, что я потеряла голову.- Она расплакалась. Он хотел успокоить ее, но при каждой его попытке уйти плач возобновлялся. Внезапно она взглянула на него, словно проснувшись.
- Гарвей, неужели я действительно сделала это?
Он не отвечал. Она увидела лежащий на полу аппарат и схватила его за руку.
- Я поклянусь, что это была не я! Поклянусь, что потеряла рассудок! Ведь это тебе не повредит? Не правда ли?
- Конечно, нет! Им все давно уже было известно.
- Теперь ты возненавидишь меня. Я потеряла тебя, и ты этого не понимаешь. Не понимаешь, что значит любить. Я пойду за тобой в тюрьму и на смерть. Ты довел меня до безумия. Но я должна была терпеть!
Гарвей чувствовал себя не в силах утешить ее. Он подложил подушку ей под голову и поднялся. Она была в полуобморочном состоянии. Он тихонько открыл дверь и вышел на лестницу. Ее последний крик еще долго звучал в ушах.
27
На следующее утро ровно в восемь Гарвей был в своем бюро. С девяти часов начались муки ожидания. Грэйс никогда не опаздывала. Он прислушивался к каждому шагу. Каждый раз, когда открывалась дверь, его сердце замирало. Но пробило уже половину десятого, а Грэйс не было. Понял, что она не придет. В десять его посетил мистер Робинсон из Скотлэпд-Ярда.
- Пошлите его сюда, но дайте понять, что я очень занят,- сказал Гарвей телефонистке.
Инспектор вошел и сел на предложенный Гарвеем стул.
- Чем могу вам служить, господин инспектор?
- Мистер Гаррард, я являюсь, к сожалению, но весьма неприятному делу, но должен вам откровенно сказать, что, несмотря на неопределенные улики, вся история является для нас загадкой. Мой шеф прислал меня сюда лично переговорить с вами, прежде чем мы приступим к исполнению своих обязанностей.
- Я весь в вашем распоряжении,- ответил Гарвей и отодвинул кипу бумаг в сторону.- Могу я закурить? Я два часа напряженно работал.
- Пожалуйста.
Гарвей закурил папиросу и протянул инспектору портсигар.
- Не закурите ли вы, господин инспектор?
- Благодарю вас. Теперь нет. Если позволите, попробую объяснить, что привело меня сюда.
- Обязательно.
- Вы, конечно, помните, что несколько месяцев назад в вашей приемной был найден мертвым господин Эбинезер Свэйл.
- Я хорошо помню этот случай.
- Ни при нем, ни в его номере не было найдено никаких денежных сумм. Во всяком случае не больше того, что требовалось для уплаты по отдельному счету. А его считали состоятельным человеком, хотя и большим чудаком. Кроме того, мы получили достоверное известие, что по прибытии в Англию он имел при себе очень значительную сумму в американских долларах. Мы говорили с его внучкой, которая ездила в Америку, чтобы на месте получить сведения, но по приезде она не могла сообщить нам ничего нового, и мы до последнего времени ничего о ней не слышали. Наше собственное расследование, напротив, не осталось безрезультатным. Нам удалось обнаружить одну из акций, которые покойный мистер Свэйл привез в Англию.
- Одну-единственную акцию?- пробормотал Гарвей.
- Этого было вполне достаточно,- сухо ответил инспектор.- Она находилась в Южном Банке среди ценных бумаг, представленных вами как обеспечение.
- А как обстоит дело с другими акциями?
- Мы ждем сегодня телеграммы из Америки. Как только получим все интересующие нас справки, обратимся в Банк и проверим все ценные бумаги, которые вы депонировали.
- Понимаю.
- Вчера вечером нам телефонировала одна дама, которая назвалась мисс Свэйл, внучкой покойного. Она в бессвязных выражениях сообщила, что пропавшие акции были похищены из портфеля ее дедушки, когда покойный лежал в вашей приемной, и что вы депонировали эти акции в Южном Банке. Но когда мы сегодня утром пришли на квартиру молодой девушки, чтобы это запротоколировать, на основании телефонных известий мы никогда не приступаем к делу, мы нашли комнату запертой. Девушка уехала.
- Уехала до того, как вы пришли?- недоверчиво спросил Гарвей.
- Вот именно. По какой-то причине она очень спешила. Заплатила за квартиру и уехала в шесть часов утра, не оставив никакого адреса.
- Это действительно очень интересно, господин инспектор. В этот ранний утренний час, правда, можно иметь некоторую охоту изобретать романы, но не кажется ли все это вам немного неправдоподобным?
- Может быть, сэр. Но это короткий пересказ событий, и я явился спросить, не хотите ли вы что-нибудь по этому поводу заметить?
- Ни одного слова.
Инспектор был заметно удивлен.
- Вы понимаете, сэр, что расследование должно продолжаться в отсутствие девушки. Но начальник желает, чтобы я особенно обратил ваше внимание на это. Должен напомнить, что вы обвиняетесь в том, что присвоили себе деньги и депонировали их в банке.
- Но мой обвинитель исчез.
- Каким образом обнаруженная ассигнация попала в ваш банк?
- Вы едва ли можете рассчитывать получить ответ на этот вопрос. Могу сказать только, что ассигнация очутилась там - одна или вместе с другими - для того, чтобы находиться в сохранности, пока ее не потребуют.
- Вы хотите сказать, что банк не имеет на нее никаких прав?
- Ни малейшего права. В таком большом деле, как наше, каждый день остается излишек по счету. Я хотел бы сообщить вам на случай, если это интересует вашего шефа, что мои ревизоры составляют отчетность фирмы, которая назначена к продаже. Отчетность обнаружила излишек в нашу пользу в более чем 1 500 000 фунтов. К чему же понадобилось бы мне присваивать чужие деньги?
- Все это очень загадочно. Я посоветовал бы, мистер Гаррард, в ваших же собственных интересах быть с нами откровеннее. Уверяю, шеф не хотел бы причинить вам никаких неприятностей. На основании полученных сведений мы имеем право действовать совсем другим образом, но хотели бы по возможности обойтись без резких мер. Поэтому-то я и пришел к вам.
- Передайте вашему шефу, что я очень благодарен. Скажите также, что эта история связана с некоторыми обстоятельствами, о которых ничего не могу сообщить, пока меня не принудят к этому. Будь у меня возможность, говорил бы гораздо откровеннее и ради себя, и ради вас. Но вынужден предоставить вам действовать всецело по вашему усмотрению.
- В таком случае нам придется дать приказ о вашем аресте. Тогда вы вынуждены будете сделать показания, в которых теперь отказываете. Если собираетесь и в дальнейшем держаться подобным образом, посоветовал бы вам обратиться к своему адвокату.
- Я это сделаю.
Инспектор поднялся.
- Мне очень жаль, сэр, что не удалось добиться от вас более откровенных показаний. Надеюсь, вам ясно, что мы сделали все возможное, чтобы избежать неприятностей. Наше дальнейшее поведение падет виной на вас.
- Вы прикажете арестовать меня?
- Я не вижу другой возможности.
- Но на каком основании? Из-за кражи ассигнаций? Но как они могут считаться украденными, если находятся на хранении в Южном Банке? Если эта дама хочет перевести их на свое имя, это очень легко сделать.
- Если это возможно, советую срочно сделать это. Кроме того, хотел бы обратить ваше внимание еще на одно обстоятельство. Возвращение собственности только смягчает приговор над виновным, но не устраняет его целиком. Простите мою откровенность, сэр. До свиданья…
Короткая беседа с инспектором придала бодрость Гарвею. Он решил бороться до конца. Взяв шляпу, он предупредил, что через 15 минут вернется, и уехал в банк.
Мистер Поултон тотчас же принял его. Гарвей сразу приступил к делу.
- Мистер Поултон, насколько я вчера понял, счет фирмы "Гаррард и К°" находится в совершенно удовлетворительном состоянии, и бумаги, которые дал вам в качестве гарантий, вам больше не нужны.
- Совершенно верно, но если вы хотите просить нас о возвращении этих бумаг, могу только повторить вам уже сказанное мистером Альпином: мы получили распоряжение из полиции не выдавать деньги.
- Отлично! Но полагаю, вы можете перевести эти ассигнации на счет молодой дамы, которая действительно является их собственницей.
- Право, не знаю, но думаю, против этого не станут возражать.
- Пожалуйста, переведите их на имя мисс Грэйс Свэйл.
- Она в Англии?
- Вчера была в моем бюро, сегодня уехала на два дня, но как только вернется, попрошу ее зайти к вам. Думаю, она откроет у вас текущий счет.
Мистер Поултон провел рукой по лбу. Хладнокровный тон посетителя смутил его.
- Разве мисс Свэйл поручила вам депонировать эти деньги, мистер Гаррард?
- Семейные обстоятельства мешают мне быть вполне откровенным. Предпочел бы сейчас не говорить об этом, Вы слышали, что мы организуем акционерное общество?
- В Сити не говорят ни о чем, кроме этого. Вчера нас посетил мистер Чолмер. Несмотря на загадочное недоразумение с этими ассигнациями, искренне хотел бы поздравить вас с блестящим успехом. В анналах коммерческой жизни вы просто уникум.
- Благодарю вас.
- Мистер Чолмер обещал мне некоторое количество акций, хотя не думаю, чтобы посторонним легко было получить их.
- Да, посторонние имеют мало шансов, но постараюсь получить пару акций для вас, мистер Поултон.
Он попрощался, и мистер Поултон проводил его до дверей.
28
В этот день Гарвей завоевал любовь всех своих подчиненных, уже раньше восхищавшихся им. Возвратившись в торговый дом, он к каждому обратился с ласковым приветствием. Сведения об организации акционерного общества были встречены общим одобрением.
- Мы, конечно, не можем обещать акции всем,- сказал он, обращаясь к небольшой группе,- но хотели бы удовлетворить в первую очередь тех, кто состоит в каких-либо деловых отношениях с фирмой. Я поручил ревизорам составить план. В первую очередь получают акции служащие, потом клиенты и наконец посторонние, если окажется излишек акций.
Когда он вернулся в кабинет, место Грэйс было еще не занято. Он поспешно прочел письма и телеграммы. От нее не было пи строки. На мгновение он почувствовал, что бодрость покидает его.
Доложили о приходе Жоржа Бэкингама. Гарвей овладел собой и предложил Жоржу кресло.