Она смолкла, и он почувствовал на мгновение, что зашел, пожалуй, слишком далеко. Отлично понимал, что она под маской равнодушия зорко наблюдает за ним. Но его вид действовал на нее успокаивающе. В поведении Гарвея сказывались хорошее воспитание и порядочность.
- Я сказала, сколько мне лет, а вам сколько? - непринужденно спросила она.
- 38. Я достаточно стар для того…
- Для… для чего?
- Для того, чтобы искренне восхищаться вами.
- Очень рада, что провела вечер вместе с вами. Когда пришла в Бермондси, почувствовала себя очень несчастной, и мне приходили в голову мрачные мысли. Теперь они исчезли - и я счастлива.
- Мрачные мысли?
- Да. В газетах пишут много о таких вещах. Я спрашивала себя, действительно ли умер дед в вашей приемной от разрыва сердца? Может быть, деньги были при нем, и его убили и ограбили. Вот что мне пришло в голову, когда огни были потушены и я осталась одна в приемной. Вы будете смеяться, но было так страшно.
Он не смеялся, а смотрел, словно сквозь туман, и проклинал свою слабость. Краска сбежала с лица, и пот выступил на лбу. Подумал, что она заметила ужас, отразившийся на лице, но у него не хватало сил отвести взгляд.
- Это похоже на авантюрный роман,- пробормотал он.
Она посмотрела на него с загадочным выражением, и когда заговорила, голос звучал озабоченно.
- Ведь вы не думаете, что серьезно верю этому?
- Конечно, нет.
- Вероятно, я унаследовала актерский талант матери. Вы выглядели очень испуганным.
- Я действительно испугался. Совсем недавно принял управление делом и часто спрашивал, нет ли среди служащих какого-нибудь мошенника. Но освидетельствование врача исключает всякую мысль о преступлении. Не забудьте также, что за два дня до смерти у деда был сердечный приступ.
- Жалею, что заговорила об этом… Вы так добры ко мне.
- Хотел бы сделать для вас гораздо больше. Вы рассказали о своем положении. Разрешите стать вашим банкиром до тех пор, пока не получите наследство.
- Почему вы предлагаете это?
- У вас нет друзей, которые имели бы право позаботиться о вас больше меня. Ваш дед был, как уже сказал, нашим долголетним другом.
- Дед имел много друзей в Лондоне. Многие прислали сочувственные письма, но никто не предложил помощи.
- Вероятно, они не знали, в каком положении вы находитесь.
Она выпила кофе и поднялась.
- Мы поговорим об этом, может быть, я приму ваше предложение.
- Я еду завтра утром в Америку. Разрешите приказать моему кассиру выдать вам деньги по первому требованию.
- С этим можно подождать до вашего возвращения. Благодарю за ужин. Я подумаю обо всем. Пожалуйста, не беспокойтесь. Моя комната по этой стороне. Лифт тут же.
В ее кивке было много дружеского и еще чего-то непонятного.
Он взглядом проводил ее миловидную фигурку, исчезнувшую за дверью, и потребовал счет. Ему показалось, что пережил нечто, что отразится на всей его жизни.
12
Гарвей спал глубоким сном, когда кто-то сильно постучал в дверь комнаты и зажег свет.
- Алло! - крикнул он, быстро садясь на постели.- Кто, черт возьми…
Внезапно он смолк. В комнате была Мильдред. В роскошном бальном платье она казалась ослепительно-прекрасной. Ее синие глаза смотрели на пего гневно и недоверчиво.
- Что это значит, Гарвей?
- Что? Что я в постели?
- Ты отлично знаешь, что я подразумеваю. Или, может быть, ты собирался скрыть это от меня? Что значат оба чемодана внизу с ярлыками "в Нью-Йорк"?
- Ах это! Ничего особенного. Андрью по глупости оставил чемоданы в передней. Я еду завтра утром в Нью-Йорк. Это не тайна.
- В Нью-Йорк? - насмешливо повторила она.- Думала, что теперь в моде Южная Америка.
- Мне нечего делать в Южной Америке.
- Да ты просто собираешься удрать после всего, что натворил здесь! Я не могу упрекать тебя за это, но что будет со мной?
- С тобой? Но я через три недели возвращаюсь, и если тебе за это время понадобятся деньги…
- Не валяй дурака, Гарвей! Неужели ты считаешь меня такой глупой? Ты хочешь исчезнуть - прекрасно. Но оставить меня без гроша?
- Хорошо, что напомнила об этом,- сказал он, зевая.- Я принес еще 500 фунтов. Они лежат на камине в твоей комнате.
- 500 фунтов? Но ведь ты-то берешь с собой не меньше 50 000?
- 50 000? Но откуда я возьму их?
- Ты всегда считал меня глупее, чем есть на самом деле, Гарвей. Мы оба отлично знаем, что ты просто удираешь от своих кредиторов.
- Ах, во-о-от оно что!
- Что тебе делать в Нью-Йорке? Ты всего две недели работаешь в фирме. Ты собираешься спрятаться там? Отлично! Лучше, если скроешься. Но оставить меня без денег - это подло!
Он совершенно проснулся и сел на постели.
- Не болтай глупостей, Мильдред. Все деньги на ведение хозяйства положены в банк на твое имя. На ближайшее время ты обеспечена, а через три недели я вернусь.
- Сколько денег ты берешь с собой? - снова спросила она.
- Два миллиона,- ответил он, взбешенный.- И все деньги до последнего гроша нужны мне лично.
- Но ты просто смешон. Вчера Фардаль сказал мне…
- Если ты еще раз произнесешь это имя…
- Ты не любишь Фардаля - и он не любит тебя. Но я нашла в нем преданного друга.
- Мне стыдно за тебя при мысли, что ты общаешься с таким человеком. Это делается против моей воли. Но об одном прошу тебя: не говори о нем.
- Ладно. Итак, я узнала вчера вечером, что в ближайшие дни ты предпримешь увеселительную поездку. Вижу, что это действительно так, и не буду мешать, не стану доносить, но требую дать часть денег.
Он взглянул на нее с любопытством. Сначала она произвела ослепительное впечатление, но в последнюю минуту в ней произошла резкая перемена: черты лица обострились, бледная от гнева стояла она перед ним, сжав губы.
- Ты заблуждаешься, Мильдред. Я не думаю о бегстве. Наоборот. Хочу не только спасти нашу фирму, но в совершенно реорганизовать ее. До сих пор счастье было на моей стороне. Я еду в Нью-Йорк для заключения торговой сделки; взял уже обратный билет на тот же пароход.
- Это твое последнее слово, Гарвей?
- Я сказал правду.
Не говоря ни слова, она вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Он опустился на подушки. Последние узы, связывающие их, были порваны. Ее поведение еще раз заставило задуматься над их отношениями. В продолжение многих лет он смотрел на ее эгоизм и равнодушие как на нечто вполне законное и давал все, что мог. Что получил взамен? Ничего. При первом же испытании она спасовала. Он подумал о предстоящей поездке с радостью. Для него начиналась новая жизнь, в которой для Мильдред не было места.
На следующее утро Греторекс явился в точно назначенное время на вокзал. Сидя в купе поезда, отходящего в Соутгэмптон, Гарвей читал письма, раздавал инструкции, диктовал телеграммы. Он работал быстро с такой проницательностью и энергией, что Греторекс не мог скрыть своего изумления. Из советчика он превратился во внимательного и преданного исполнителя приказаний. Поспешность и сложность работы доставляли Гарвею дотоле неиспытанное наслаждение. Наконец пожал Греторексу руку и отдал последние распоряжения.
Когда поезд тронулся, он, усталый и довольный, откинулся на сиденье и приказал принести завтрак. Потом, отдыхая, курил до Соутгэмптона. С восхищением осматривал огромный пароход, отогнав все заботы. Шесть дней он решил не думать о вечно грозящей опасности, с легким сердцем поднялся на палубу и тотчас же был проведен в каюту.
13
На второй день поездки Гарвей сидел на палубе в плетеном кресле и просматривал первые полученные им телеграммы. Все известия были исключительно благоприятны: цены стояли твердо, заказы следовали один за другим, а запасы беспрерывно пополнялись. Беннет телеграфировал, что компания "Мак Дермот" ждет приезда Гарвея. Держа пачку телеграмм в руке, он вынул портсигар и внезапно услышал знакомый голос.
- Я вижу, вам действительно срочно нужна секретарша. Хорошо, что я здесь.
На мгновение ему показалось, что грезит. Но эта мысль исчезла, как только он взглянул на стройную, закутанную фигурку в соседнем кресле.
- Ваши бумаги сейчас улетят. Вы совсем беспомощны. Давайте их свяжу, у меня есть резинка.
- Позвольте, но что вы здесь делаете?
Вопрос был совершенно бессмысленным, но он все еще не оправился от своего удивления.
- Я - ваша спутница. Ведь я же говорила, что собираюсь в Америку.
- Но вы ни слова не сказали, что едете тем же пароходом.
- Я хотела приятно удивить вас. Разве это не приятный сюрприз?
- Ну конечно! Но ведь у вас был билет второго класса?
- Да, но когда я узнала, что вы едете на этом же пароходе, отправилась к казначею и попросила поменять билет. Я еще не уплатила разницу, но если по дороге не заработаю у вас немного денег, право, не знаю, что будет. Казначей очень любезный господин, но уже дважды напомнил, что я должна ему 23 фунта и 10 шиллингов.
Он уже оправился от удивления, но вместе с приятными в нем опять пробудились и мрачные мысли.
- Не беспокойтесь об этом, я сегодня же вечером улажу это дело. Но с другой стороны…
Его лицо нахмурилось.
- Не люблю людей, которые не заканчивают своих мыслей. Что вы хотели сказать?
- Я не понимаю, почему вам так хочется стать моей секретаршей?
Она плотнее закуталась в плед.
- Видите ли, как ни обидно в этом сознаться, но вы единственный человек, проявивший ко мне какой-то интерес: уверили меня, что дед был другом вашей фирмы и хотите помочь мне. Если деньги не найдутся, мне придется работать. Я получила подготовку для секретарской работы, почему бы не сделаться вашей секретаршей?
Это звучало убедительно. Он мысленно назвал себя недоверчивым глупцом, и в то же время в нем проснулась жажда борьбы. Если это было хитростью с ее стороны, дающей возможность наблюдать за ним в непосредственной близости, что же, он не станет препятствовать этому.
- Я нанимаю вас. Жалованье 300 фунтов в год и экстренные расходы, в счет которых входит, разумеется, и эта поездка. Будьте добры принести дюжину телеграфных бланков, я продиктую несколько телеграмм.
Она скинула плед и вскочила с кресла с такой грациозной легкостью, что он с восхищением посмотрел на нее. В одну секунду спустилась вниз и, прежде чем он успел оглянуться, стояла снова перед ним.
- Я сообщила казначею, что служу у вас и вы за меня заплатите. Он вздохнул с облегчением, услышав это.
- Хорошо. А теперь - пожалуйста.
Девушка подвинула к нему стул и села. Вынув карандаш и положив на колени для удобства сумку, она приготовилась и записала стенографически 12 телеграмм одну за другой.
- Теперь подпишите внизу значения слов и дайте мне проверить. Если телеграммы записаны правильно, дам вам шифр.
- Они записаны совершенно правильно.
- Надеюсь. Понимаете, я должен проверить вас.
Она закусила губу, но не произнесла ни слова.
Через четверть часа она вернулась с переписанными телеграммами. Он внимательно прочел их и, поправив несколько слов, одобрительно кивнул.
- Вы правы. Все точно записано. Поправки я внес в свой собственный текст. Вот шифр. Пишите по возможности подробнее и отошлите все телеграммы.
- Не дадите ли мне денег, если у вас не имеется текущего счета на телеграфе?
Он подал ей 10 фунтов и удобно растянулся в кресле.
- Купите записную книжку, куда будете вносить все расходы. Даю вам денег и поручаю вести расчеты.
Улыбаясь, она приняла ассигнацию.
- С удовольствием. Надеюсь, у вас найдется для меня еще работа, когда вернусь.
Его взгляд следовал за ней, пока она не исчезла.
Море было неприветливого стального цвета. Ему трудно было разобраться в своих мыслях, но чувствовал себя довольным. Его грезы были прерваны стюардом, который принес телеграмму. Гарвей машинально вскрыл ее и прочел несколько слов. Потом прочел вторично и сделал стюарду знак уйти. Телеграмма была несколько часов назад отправлена из Бермондси и гласила:
"Скотлэнд-Ярд звонил и присылал сыщика. Они справлялись об адресе мисс Грэйс Свэйл, внучке Эбинезера Свэйла, которая, по их словам, посетила вас в пятницу в здании вашего торгового дома. Если адрес вам известен, телеграфируйте. Греторекс".
Он изорвал телеграмму на мелкие кусочки и бросил за борт. Не успел снова занять свое место, как вернулась Грэйс с записной книжкой в руках.
- Я все записала. У меня осталось 4 фунта, 19 шиллингов и 3 пенса.
- Я хочу отослать еще одну телеграмму,- сказал он.
- В вашем распоряжении 4 фунта, 19 шиллингов и 3 пенса.
- Она не будет стоить так дорого.
Она взяла из сумки бланк и приготовила карандаш.
- Греторексу, "Гаррард и К°", Лондон. Адрес неизвестен.
- Это все?
- Да. После обеда работы не будет. Пойду уплачу за ваш билет.
- Я не нахожу слов для благодарности, мистер Гаррард, вы очень добры ко мне.
Они вместе прошли вдоль палубы. У лестницы, ведущей в каюты, остановились и распрощались.
- Надеюсь, завтра будет больше работы.
Его ответ был заглушен сиреной. Пароход вошел в густую полосу тумана. Она вздрогнула.
- Пойду к себе в каюту. Туман - единственное, чего боюсь, он делает меня больной.
Он хотел пригласить ее к себе в салон, но сдержался, вспомнив порванную телеграмму.
- Бояться нечего, но если там будете чувствовать себя лучше, оставайтесь в каюте.
14
Только к обеду следующего дня Гарвей снова встретился с Грэйс. Он сел за свой одинокий столик - весь день испытывал какую-то странную тревогу, как вдруг заметил проходящую по залу знакомую фигуру, направляющуюся прямо к нему. Девушка, грациозно и уверенно проходившая по залу,- она виновато улыбнулась, когда глаза их встретились,- мало напоминала призрачный образ, показавшийся ему в первый раз в темном проходе торгового дома. Черное платье было очень обыкновенно, но красота фигуры не нуждалась в украшениях, сделанных портнихой. Насколько было известно, она со вчерашнего вечера не покидала своей каюты, но все ее существо дышало здоровьем и жизнерадостностью. Он поднялся, чтобы поздороваться.
- Будет ли очень невежливо с моей стороны, если я попрошу разрешения сесть за ваш столик? Если хотите, только на сегодня. За моим столом нет ни одной дамы, а мужчины мне не особенно нравятся.
- Как раньше не подумал об этом! - воскликнул Гарвей.- Пожалуйста, оставьте за собой это место на все время путешествия.
- Надеюсь, не скомпрометирую вас,- сказала она, усаживаясь.
- Здесь никому нет до нас дела. И, кроме того, разве мы не состоим в официальных отношениях!
- Конечно. Но, с другой стороны, мне вовсе не хочется обедать с вами - официально.
Она выбирала для себя блюдо, как это делают французы, с заботливостью и вниманием и выпила стакан предложенного Гарвеем вина. Оба посмотрели сквозь иллюминатор на море, бывшее спокойным и синим.
- Как дивно! После того как прошел туман, хотела бы, чтобы поездка продолжалась бесконечно.
- Я тоже хотел бы этого и все же рад, что это невозможно. Я только недавно принялся за дело, а эта поездка - возвращение к моему прежнему существованию. Ничто не делает человека таким ленивым, как жизнь на пароходе.
- Каким это образом вы сделались таким рьяным коммерсантом?
- Компаньон недавно умер, и не осталось никого другого, кто мог бы взять на себя управление фирмой.
- Почему не продали фирму? Все говорят, что вы сказочно богаты.
- Безделье никому не пристало.
Она улыбнулась.
- Вам понадобилось много времени, чтобы дойти до этой мысли.
- Мне понадобилось много времени, чтобы дойти и до некоторых других мыслей. Я думаю, каждый переживает в своей жизни пору кризиса. Меня эта пора застала неподготовленным и беспомощным, чувствую себя, так сказать, лишь на пороге познания.
- Кто знает, как долго понадобится вам секретарша,- задумчиво произнесла она.
- Вероятно, до тех пор, пока вам не надоест быть ею.
- Почему - вероятно?
Он попробовал сделать торжественно-серьезную мину, которая соответствовала бы официальным отношениям шефа и секретарши. Но эта попытка кончилась ничем, когда он заметил насмешливое выражение ее глаз.
- Видите ли, у меня никогда не было секретарши. Наши отношения могут принять… немного своеобразный характер.
- Почему? Каким образом?
Он медлил. Но почему бы ему в конце концов и не высказаться? Пожалуй, это будет разумнее, нежели скрывать некоторые мысли.
- Вы очень привлекательны.
- Вы льстите. Но хотя бы так, что же из этого? Говорят, женщины мало интересуют вас. Кроме того, вы женаты на красавице.
- Мою жену считают очень красивой женщиной, но наш брак не был счастливым. Она недовольна.
- Вы изменяете ей?
- Да нет же! Дело вовсе не в этом.
- В чем же?
- Она очень честолюбива. Я не в состоянии удовлетворить все ее желания.
- Но вы так богаты! Неужели не можете дать все, что она хочет?
- Ей хочется титула. Хочется, чтобы я стал членом парламента или купил себе за 100 000 фунтов звание баронета или пэра.
- Так вот какая женщина ваша жена,- тихо произнесла Грэйс.
- Туалеты, драгоценности, высокое общественное положение - в этом смысл ее жизни. До недавнего времени я и сам был таким же. Жил для развлечений и спорта. Для человека вдумчивого не было бы никакой разницы между моей женой и мной.
- Я предпочла бы ваши недостатки. Но расскажите мне еще о вашей жене. Она любит вас?
- Я глубоко убежден, что ничего для нее не значу.
- Кто же любит вас?
- Откровенно говоря, не знаю. Это последствия моего образа жизни.
- Не считайте меня нескромной, если я задам еще один вопрос. Я полуфранцуженка и выросла в среде богемы. Кроме того, любопытна от природы. У вас нет подруги?
Он был немного смущен. Но сразу вспомнил обстановку, в которой она воспитывалась.
- Нет. Правда, не из нравственных соображений. Я не лучше других мужчин. Просто были вещи, которые для меня интереснее женщин.
Ее взгляд следил за пролетавшей чайкой. Подали следующее блюдо. Она снова казалась совершенно равнодушной.
- Каковы ваши планы на будущее? В чем для вас счастье?
- Любить и быть любимой,- ответила Грэйс, не колеблясь.
Гарвей снова смутился. Откровенность девушки была совершенно непонятна.
- Вы испытали уже это счастье или предчувствуете его?
- Нет еще. Я часто флиртовала, принимая ухаживания, и никогда ничего не давала взамен.
- Как эгоистично!
- Возможно. Обыкновенно мужчины предпочитают брать все от женщины, ничего не давая взамен. Я принадлежу к небольшой группе женщин-исключений.
- Мне кажется, вы слишком много размышляли о жизни для вашего возраста.
- Нужда заставила. Но я способна на безумства, если во мне заговорит настоящее чувство. Я знаю это.
До их слуха донеслись звуки оркестра. Гарвей внезапно почувствовал непонятную тревогу.