- Я уже давно собиралась приехать, - говорила Дорис своим голоском маленькой девочки. - Хотела поздравить вас с удачной рекламой у Мэка. Просто замечательно. И поможет вашей карьере. Но разве я не говорила вам еще у нас на приеме, что из вас получится нечто особенное? - Она заговорщицки засмеялась. - У некоторых из нас это есть, у других - нет. У вас есть, моя дорогая, я это сразу увидела. А уж я-то не ошибаюсь никогда. Господи, да мне ли не знать! Двадцать лет в этом ужасном бизнесе… - Она помолчала, васильковые глаза на мгновение затуманились. - Я заказала обед в личной столовой Лу. Только для нас двоих. Лу сегодня нет, он дома, немного простыл, но я всегда настаиваю, чтобы он не выходил из дома даже при самом легком недомогании. Ему нравится, когда я обращаюсь с ним, как с ребенком. - Ее голос слегка задрожал. - Всем мужчинам нравится, когда с ними обращаются, как с детьми. Помните это, дорогая, и тогда вы сумеете удержать любого мужчину. Разумеется, с вашим лицом, фигурой и такой прелестной грудью у вас этих проблем не будет… Скажите, вы делаете специальные упражнения для поддержания груди в форме?
Даллас быстро сказала:
- Я никогда не обедаю, миссис Марголис.
- Дорис, моя дорогая, зовите меня Дорис. Так делают все мои друзья. - Она взяла Даллас под руку. - А я уверена, что мы будем друзьями. Я с такой теплотой к вам отношусь, как будто мы знаем друг друга много лет. Сегодня мы будем обедать. Немного салата, несколько ломтиков копченой лососины. Свежий ананас. Я заказала его специально для вас.
Даллас ничего не оставалось, как последовать за ней к голубому лимузину, который в мгновение ока доставил их к офису Лу Марголиса. Сначала муж, теперь жена. Почему, черт возьми, эта парочка не оставит ее в покое?
Стол уже был накрыт. Стояла бутылка белого вина.
- Я не пью во время работы, - запротестовала Даллас.
- Ну конечно, - согласилась Дорис, наливая ей бокал. - Даллас, дорогая, расскажите мне о себе. Вы ведь не здесь родились?
Даллас прямо тут, над тарелкой с едой, придумала себе подходящую биографию. Дорис кивала при каждом ее слове, ее голубые глаза заволоклись слезами при упоминании о погибших в автокатастрофе родителях и умершем (наконец-то правда!) от передозировки наркотиков богатом женихе.
- Я никогда не принимала никаких наркотиков, - таинственным шепотом поведала ей Дорис. - Наверное, когда я была молодой, наркотики не были в ходу, а сейчас Лу ни за что не разрешил бы мне попробовать. - Она самодовольно рассмеялась. - Лу очень строгий и правильный, знаете ли.
- В самом деле? - спросила Даллас, заталкивая в рот кусок лососины и накладывая себе на тарелку ананаса. Чем скорее кончится этот обед, тем лучше.
- Да, - продолжала Дорис, хихикая на манер испорченного дитяти. - Он руководит моей карьерой железной рукой. В любовных сценах - только иногда поцелуй. Никаких плохих слов. Все мои фильмы очень популярны среди семейной аудитории. - Она поколебалась, потом добавила: - Он даже нашу интимную жизнь регламентирует.
Даллас вовсе не хотелось об этом слышать. Она разглядывала свой ананас и мечтала, чтобы Дорис заткнулась.
- Он очень ревнив. Наблюдает за мной, устанавливает слежку. Мне никогда не разрешается оставаться наедине с мужчиной - никогда. Но мне это безразлично. - Она наклонилась поближе. - Видите ли, милая Даллас, другие мужчины меня никогда не интересовали… Вы меня понимаете?
- Мне всегда нравились ваши фильмы, - бодро ответила Даллас. - Полагаю, я их все видела по телевизору. Даже…
Дорис ласково похлопала ее по руке.
- Я вас смущаю, дорогая? Мне бы не хотелось. Но я почему-то чувствую в вас родственную душу. Понимаете, я ощущаю, что и вас тоже мужчины использовали. Перед тем как выйти замуж за Лу… Я приехала в Голливуд, когда мне было всего семнадцать, молоденькая невинная девочка с фермы, и между этими семнадцатью годами и Лу Марголисом я ублажила куда больше похотливых мужиков, чем мне хотелось бы помнить. На всю жизнь хватило. - Она изящно вытерла рот шелковым платком. - Вы можете посчитать меня грубой, Даллас, но дело в том, что у моего мужа никогда не стоит, хотя мне это и безразлично. Решительно безразлично. У нас брак по рассудку. Для меня секс не имеет значения. Но когда я встречаю прекрасную, чувственную девушку с такой грудью, до которой мне хочется дотронуться…
- Миссис Марголис… Дорис, - быстро перебила Даллас, - пожалуйста, не продолжайте. Я не по этой части, уверяю вас.
Дорис мягко улыбнулась.
- Не бойтесь в этом признаться.
- Я и не боюсь.
Дорис впилась в нее синими глазами.
- Я такие вещи чувствую, дорогая, вам меня не провести. Возможно, сейчас вы и не готовы к таким отношениям, но это время придет, обязательно придет. Достаточно немного пожить в этом городе. Мужчины - вампиры, они вас съедают, а потом выплевывают. Я только хочу вам сказать, что мы могли бы быть друзьями и, возможно, любовницами. Надеюсь, что любовницами.
Даллас кивнула. Ей хотелось сказать: "Не звоните мне, я сама позвоню", но ей почему-то не хотелось шутить над этой женщиной, всемирно известной звездой, чей муж ощущал себя мужчиной только с проститутками.
- Я понимаю, Дорис, - мягко сказала она, внезапно глубоко ее пожалев.
Дорис улыбнулась.
- Прекрасно. - Она взглянула на изящные золотые часы. - Боже милостивый, мне давно пора отвезти вас на съемочную площадку. Я рада, что нам удалось вместе пообедать.
- Да, - согласилась Даллас.
Они вернулись в машине Дорис, и первое, что увидела Даллас у входа, была Бобби. Она становилась деталью местного интерьера.
- Привет, крошка! - Она подковыляла к Даллас на огромных каблуках. На ней были неизменные обтягивающие брюки. - А я тебя тут ищу-свищу.
- Ты времени не теряешь, - с горечью пробормотала Даллас, в то же самое время улыбаясь и помахивая рукой отъезжающей Дорис.
- Ага, верно. Да и сама посуди, надолго ли мне шестидесяти баксов могло хватить? У тебя денег навалом, милка, не надо жмотничать, ведь ты так много можешь потерять. Дай мне тыщу, и я смоюсь из твоей жизни навеки!
- У меня нет с собой таких денег. Я тебе вчера последние отдала.
- Достань.
- У меня нет времени идти в банк. Я дам тебе чек.
- Никаких чеков, милка. Наличными. Сегодня.
Даллас быстро прикинула. Если тысяча долларов избавят ее от Бобби на какое-то время, овчинка стоит выделки. Она может послать кого-нибудь в банк получить деньги по чеку. По крайней мере, это даст ей время на раздумье. Ей необходимо время, чтобы решить, что делать с Бобби.
- Я достану.
Бобби нервно моргнула.
- Умница.
- Куда мне их послать?
- Сама принесешь. Никаких посыльных. - Она накорябала адрес. - Буду ждать. Да, еще, лапочка, выбрось из своей головки все эти мысли покончить со мной. Если что со мной случится, будешь по уши в дерьме.
Даллас мрачно кивнула. Похоже, они смотрели одни и те же программы по телевидению.
Коди провел два часа у телефона, подыскивая лучший дом в Акапулько, где бы они могли провести медовый месяц. Он хотел устроить Даллас сюрприз. Когда все было устроено, он начал нервничать: а вдруг Даллас не захочет ехать в Акапулько? Он уже выслал весьма существенный аванс, но какого черта… Если она откажется, пусть пропадает. Чего не сделаешь ради любимой.
Тем временем он размышлял над ее словами. Ребенок. Сначала идея показалась дикой. Но по зрелом размышлении он решил, почему бы и нет, если ей так хочется. У девочки нет семьи. И жизнь ее не баловала. Если ей хочется ребенка…
Можно что-то придумать. Если она согласится подождать несколько месяцев. Пока не будут готовы все двадцать четыре серии, а также фотографии для фирмы Мэк на ближайшие полгода. Не такая уж невероятная мысль. И, возможно, ребенок смягчит удар для мамочки.
Надо всерьез подумать. Если именно этого Даллас не хватает для счастья, что же, можно на это пойти.
Даллас ушла из студии в шесть. Посмотрела на клочок бумаги с адресом Бобби. Бульвар Санта-Моника, тот конец, где бордель и порносалон.
Господи! Против собственного желания Даллас все-таки сняла деньги со счета. Она подготовила короткую речь специально для Бобби. Больше никакого шантажа. Если Бобби захочет, Даллас согласна заплатить за лечение. Не захочет - ей же хуже. Эта тысяча долларов последняя.
На бульваре движение было очень плотным. Час пик, все ехали домой и, казалось, предпочли маршрут по бульвару Санта-Моника. Даллас следила за номерами, чтобы не пропустить дом Бобби. Она не стала предупреждать Коди, что задержится, так как не предполагала, что Бобби живет так далеко.
Наконец она нашла дом. Ветхое строение, втиснутое между армейским складом и салоном с неоновой вывеской: ОРАЛЬНЫЙ СЕКС - ЕДИНСТВЕННЫЙ СПОСОБ". Она не ждала, что Бобби живет в роскоши, но это были настоящие трущобы.
Даллас припарковала машину за полквартала и вернулась назад пешком. У дверей сидел пьяный оборванец. Вывеска гласила: "Комнаты на час". Даллас передернуло. Ей не хотелось входить. Не хотелось подниматься по узкой лестнице и искать квартиру 4В, которая наверняка просто конура.
Пьяный потянулся к ее ноге, но она ловко увернулась и стала подниматься по ступенькам. За дверью с номером 1А гремела рок-музыка, в номере 1В плакал ребенок. За дверями обеих комнат на втором этаже было тихо. Она поднялась на третий и вздрогнула от неожиданности, когда дверь комнаты 3А внезапно распахнулась, появился молодой человек с ввалившимися глазами, взглянул на нее и побежал вниз по лестнице.
Она остановилась, чтобы перевести дыхание, злясь на себя, что умудрилась попасть в такое нелепое положение. Если бы было можно стереть все прошлое, просто выбросить все из памяти. Лу Марголис, Бобби… Почему эти люди все время напоминают ей… И кто еще ждет ее в будущем, чтобы рассказать о ней все?
Она устало поднялась на четвертый этаж. Дверь в комнату 4В была подозрительно приоткрыта.
- Кто-нибудь дома? - позвала она, не желая входить в темную комнату.
- Пошел на хер! - завопил визгливый голос за закрытой дверью комнаты 4А. Ответом был мужской хохот.
Прямо за дверью на полу лежала голая и дрожащая Бобби. Она была сильно избита. Лицо выглядело странно, распухло, губы потрескались, из носа текла кровь, а один глаз так затек, что его практически не было видно.
Она со стоном перевернулась в сторону Даллас и попыталась улыбнуться.
- Эй, милка, - прошептала она, - ты бабки принесла? Мне они нужны, девка. Они вернутся, и тогда я так легко не отделаюсь!
Глава 46
Эл выдал указание, чтобы исчезновение Эвана держали в тайне. Но, разумеется, слишком много народу уже знало о происшествии, слухи начали просачиваться, причем в сильно искаженном виде.
Эдна пребывала в истерике, и потребовалось постоянное присутствие врача, чтобы давать ей успокоительное.
Сразу после прибытия в Тусон Пол нанял частного сыщика.
- Он мгновенно найдет Эвана, - уверил он Эла.
- Если бы ты как следует за ним следил, такого бы, черт побери, не случилось, - огрызнулся Эл. Он обрушивался на каждого, попадающего под руку. - Почему никто за ним не присматривал? Дьявол, я ведь главное действующее лицо на этих гастролях. Мне что, и все остальное самому делать?
Пол пожал плечами. Что он мог сказать? Он вернулся в свой номер к Мелани и пересказал ей разговор с братом.
- Он прав, - согласилась Мелани, сидя перед зеркалом и накладывая кисточкой на лицо тон. - Бедный Эл. Ты должен был присматривать за Эваном.
- Ты всегда на стороне Эла, - обиделся Пол. - Наверное, тебе стоило выйти замуж за него.
- Наверное, стоило, - согласилась Мелани. - И я была бы ему лучшей женой, чем эта вечно ноющая кошелка, с которой он связался. - Она кончила наносить макияж. - Ну вот. Как я выгляжу?
- Как последняя сука, что соответствует действительности. - Он вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Они расположились в парне на окраине города.
- Подвинься, - хихикнула Глория. - Двинь свой тощий зад и дай мне немного места, чувак.
Эван неуклюже повернулся в спальном мешке. Глория повернулась вместе с ним. Они оба были такими тощими, что у них, казалось, кости гремели.
Плам, свернувшись в отдельном спальном мешке, проворчала:
- Заткнитесь. Дайте поспать.
Они решили купить спальники, чтобы сэкономить на гостиницах. Поскольку стояло лето, в них было тепло и удобно, а в свернутом состоянии их легко было носить в рюкзаке.
Сбежав из гостиницы в Новом Орлеане, они сели на автобус, но вышли из него через час и автостопом вернулись назад, откуда уехали.
- Любого сыщика собьет со следа, - объяснила Плам. - Папочка наверняка постарается заполучить тебя назад.
Эвану возвращаться к папочке не хотелось. Впервые в жизни он почувствовал вкус свободы. Ему не приходило в голову, что мать может сходить с ума от беспокойства. Он считал, что может прожить самостоятельно, так что самое время и ей это осознать.
- У тебя стоит? - спрашивала Глория. - А то мне что-то захотелось. А тебе хочется, Эван? - Она протиснула руки между ними, ощупывая его и стягивая с него трусы.
- А как мы здесь управимся? - спросил Эван, испытывая такое возбуждение, что едва не кончил при одном ее прикосновении.
- Лежи тихо, - велела она, обнимая его ногами. Хихикнула. - Потихоньку-полегоньку. А теперь нажимай. Валяй, чувак, действуй.
Он почувствовал, что уже овладел ею. Она отличалась от Плам, более скользкая.
- Давай-ка сюда рот, чувак, - прошептала она. Она держала в зубах таблетку, которую ловко передала ему. - Глотай, - скомандовала она, - глотай и продолжай действовать!
Маленький поганец все испортил. Похерил все планы Эла. Теперь ему никуда не деться от истеричной Эдны, во всем винившей его одного.
- Он рванул из-за тебя, - наконец не сдержался Эл. - Ты надоела ему до смерти. Он уже видеть тебя не может.
Эдна страдальчески покачала головой.
- Я доверяла тебе… - Она снова принялась плакать.
Эл вышел из комнаты. Только этого ему и не хватало. Как он может работать в таких условиях? Ему нужно пространство… Он должен иметь возможность выпить без того, чтобы она каждый раз попрекала его. Он должен трахнуться. Для него важно, чтобы всегда под рукой была грудастая, тупая, блондинистая телка.
Он ворвался в номер к Полу, но там обреталась Мелани, со своей слишком маленькой грудью и назойливым сочувствием. Этого он вынести не мог.
Возвращаясь назад в номер, он столкнулся в лифте с Нелли. Милой, темноволосой Нелли, которая дотронулась до его руки со словами:
- Я понимаю, Эл. Я все понимаю.
Надо было еще как-то протянуть полдня, поэтому он спросил:
- Хочешь угостить меня выпивкой?
Она просияла.
- О да.
Он смутно вспомнил еще один день, который провел с ней, но тут же забыл об этом.
Он пошел с ней в ее номер и лег на кровать, пока она суетилась вокруг, задергивая занавески, наливая ему рюмку, расстегивая пуговицы на рубашке.
- Я знала, что ты вернешься, - прошептала она. - Я знала, что ты вернешься ко мне.
Он почти не слушал. Он думал сразу о тысяче вещей.
- Хочешь заняться любовью? - спросила она.
Заняться любовью. Они теперь это так называют?
Она сняла платье, демонстрируя ему гладкую темную кожу и маленькую грудь с торчащими сосками. Ему нравились более пышные формы, но сойдет и она.
- Ты знаешь, там, в самолете, была я. Ты ведь знаешь, правда? - спросила она.
Он понять не мог, о чем это она, черт побери.
- Да, - согласился он, - ясное дело.
Ее длинные черные волосы закрыли его волной, когда он подтолкнул ее голову вниз. Ничего, кроме минета, он не хотел. Ему не нужно было ни ее тело, ни ее лицо. Он хотел облегчения.
Через пятнадцать минут он оттолкнул ее. Он никак не мог кончить.
"Черт бы тебя побрал, Эван, ты даже мою сексуальную жизнь умудрился испортить".
- Что такое? - тихо спросила Нелли. - Я делаю что-то не так?
Он перевернулся на живот, не обращая на нее внимания. Лучше бы он пошел к Сатч с большими сиськами, с той он ни разу не спал. Или даже к страстной Розе. А еще лучше бы их всех трех сразу.
- В какой комнате Сатч? - спросил он.
- Зачем тебе? - поинтересовалась Нелли, нервничая.
- Не приставай ко мне, - огрызнулся Эл.
- Она… в комнате напротив.
Он слез с постели и застегнул молнию на ширинке.
- Пока, - бросил он и вышел.
Нелли подбежала к двери и стала смотреть на него через глазок. Он подошел к двери напротив и постучал. Открыла Сатч в розовом шелковом кимоно. Эл что-то сказал, она усмехнулась, впустила его и закрыла дверь.
Нелли сунула кулачок в рот, чтобы не закричать.
Все это время она думала… воображала… а она ничего для него не значит, абсолютно ничего.
Она прошла в ванную и вынула из шкафчика лезвие для безопасной бритвы. Села на край ванны и уставилась на холодный металл. Медленно поднесла лезвие к запястью и так же медленно нажала, и жала до тех пор, пока оно не прорезало руку и кровь не потекла ручьем по ее обнаженному телу.
- Все думала, когда же подойдет моя очередь, - засмеялась Сатч. - Милый, не то чтобы я дни считала, но я знала, что мое время наступит!
Она налила ему солидную порцию виски и поплотнее завернулась в кимоно, еще больше подчеркнув большие, упругие груди.
У нее имелось то, что ему нужно, и Эл потянулся к ней.
Сатч хлопнула его по руке.
- Скажи "пожалуйста"! - велела она, встряхивая копной оранжевых курчавых волос.
- Пожалуйста, - сказал он, разрывая кимоно спереди и обнажая ее зрелое, аппетитное тело.
Она соблазнительно потрясла перед ним сиськами, точно так, как она это делала на сцене, где он ее видел сотни раз, только там они были прикрыты тонкой материей.
- Недурно, - заметил он.
- Недурно, - согласилась она. - Недурно и вкусненько. Хочешь попробовать, крошка? Приложись к одной, а я пока скручу нам косячок.
Почему он не обнаружил Сатч раньше? Имея такое сочное тело и чувство юмора, она вполне подходила для того, чтобы скрасить ему скучный день.
Он пошел за ней к постели. Из динамика портативного магнитофона доносился голос Стиви Уандера. Сатч села, прислонившись спиной к стенке кровати, и принялась скручивать косячок. Эл сбросил одежду и присоединился к ней.
- Ну и ну! - воскликнула она. - Чтоб я пропала! Так это все правда, до последнего дюйма!
- Перевернись, - скомандовал он, - и встань на четвереньки. Косячок выкурим позже.
- Слушаюсь, сэр!
Мелани бродила по номеру, рассматривая разбросанные вещи. Приглашения, журналы, подарки от фанаток.
Эдна с поникшим видом сидела в кресле, завернувшись в халат.