Господи, ну как понять этот мир? Такая миниатюрная женщина, а выпустила на свет четырех - четырех! - здоровенных мужиков. Ну конечно, я тоже принимал участие, и самое деятельное, - Дэн ощутил, как в нем шевельнулось желание, да, он и сейчас не чужд радостей плоти, - но я получал от этого участия лишь наслаждение, а она… Бедняжке пришлось потрудиться. Да что об этом размышлять, прервал Дэн неуместный поток мыслей, природа устроена так, как она устроена. И очень хорошо.
Он побрился, надел совершенно новый джинсовый костюм и поехал в аэропорт на любимом сером "шевроле", отливающем свежим лаком. Включив негромко музыку, Дэн наслаждался машиной, дорогой, уютным урчанием мотора. Что ж, прелестная девушка в доме - хорошее украшение.
Дэн Стилвотер любил красивых женщин всегда. И Сэра была воплощением всех его желаний - красивая, нежная, умная. Иначе разве было бы у них четверо сыновей?
А вот дочерей не было. Ну это не так важно - сыновья женятся и станут приводить на семейные праздники жен. Старший нашел себе просто красавицу. Настоящую, да-да, она участвовала в конкурсе красоты и завоевала титул самой красивой девушки штата. У второго сына есть невеста, тоже хороша собой. Третий - Ник… Ну что поделаешь, так распорядился Господь… Мальчик с рождения живет в лечебнице для страдающих болезнью Дауна. Но патер говорит, что в утешение Господь послал им четвертого сына. Кен пока живет с родителями. Он студент, ему еще рано жениться - он только на втором курсе университета. Но и сейчас - Дэн хмыкнул в такт музыке - вокруг парня вьются просто отменные красотки. Интересно, как он отнесется к Зигни Рауд.
Жизнь полна удовольствий, да, это точно. Если ты не совершаешь никаких гадостей, то жизнь прекрасна в любом возрасте. Просто надо смотреть на мир, желая увидеть все прелести, которые могут быть дарованы этим миром.
Вдали показались огни аэропорта, море огней. Дэн любил ночную езду на машине: сидишь, как в капсуле, окруженный темнотой ночи, перед тобой красная река из задних огней автомобилей, а навстречу устремляется белая река передних фар. Еще поворот - и сияние аэропорта.
Под несущийся из радиоприемника грохот барабанов Дэн подрулил к стоянке. Он выключил двигатель, радио, открыл дверцу машины. Звезды уже высыпали на небе, они были прекрасны в своей яркости, и настроение Дэна еще больше поднялось.
Он посмотрел на свой золотой "роллекс" - Зигни Рауд прилетает "Дельтой", а эта компания сама точность, напомнил себе Дэн, поэтому и мне надо быть пунктуальным. И он заторопился к стеклянным дверям.
Ну, посмотрим вблизи, что такое "Сделано в Швеции"? Настроение у Дэна Стилвотера было как у подростка, которому за какое-то хорошо сделанное дело пообещали новый мотоцикл, и не какой-нибудь, а "Харлей-Дэвидсон".
Дэн Стилвотер узнал Зигни сразу, стоило той появиться в зале прилета.
- Зигни Рауд?
Дэн подошел к девушке, которая не озиралась по сторонам, как полагается человеку, прилетевшему в чужую страну, в незнакомый город поздним рейсом и которому неизвестно, кто его будет встречать. Но, странное дело, от молодой шведки исходили уверенность и спокойствие. Она даже не удосужилась покрутить головой и отыскать в толпе встречающих держащего трафарет с ее именем. Все строгие, как и все дурацкие фразы на картонках - вроде "Сэр Ларри Стронг из Лондона" или "Привет, пупсик!" она не удостоила даже взглядом. Зигни шла как человек, который везде чувствует себя на месте.
- Да, сэр. Я полагаю, вы Дэн Стилвотер. Здравствуйте.
Дэн улыбнулся рекламной американской улыбкой и пророкотал:
- Рад приветствовать тебя, детка. Машина ждет на стоянке. Мы должны получить багаж?
- О нет, все при мне. - Она улыбнулась и чуть приподняла плечо, на котором висела дорожная сумка. - Все здесь, сэр.
- Дэн, дорогая. Зови меня просто Дэн. Мы не Европа, у нас не приняты церемонии.
- Все здесь, Дэн.
Он изумился, вдруг вспомнив все восемь роскошных чемоданов Хелли Спарк. Вот так разница! Как день и ночь.
Что ж, именно так и есть. Черная как ночь Хелли и белая как день Зигни.
Но если задуматься о возможной невероятности контрастов, то напрашивается предположение: человек с множеством чемоданов скорее способен сняться с места, чем тот, у кого нет ни одного…
А что, я был бы не против, вдруг пришло Дэну в голову, если бы Зигни и Кен заинтересовали друг друга. Все, что Дэн знал о девушке из Швеции, ему понравилось. Она из хорошей семьи, вполне состоятельной, образованная, умная - разве американский грант не подтверждение последнему?
Ах, если бы Дэн Стилвотер знал, во что воплотится его мимолетное желание счастливо устроить жизнь сына!
- Давай свою сумку, детка. Позволь мне быть настоящим джентльменом. - Дэн улыбнулся, принимая сумку у Зигни - какая легкая! - и скомандовал: - Пошли, детка.
Они ехали по ночному шоссе из аэропорта мимо огней придорожных кафе и баров, тихая музыка навевала приятные мысли, и Дэну хотелось делиться ими. Под такую музыку его рассказ о себе, о семье напоминал мелодекламацию, а он любил свой голос, которым уже сколько лет подряд уговаривал клиентов сдаться на условия, предлагаемые его фирмой.
Он был талантливым, преуспевающим риэлтером. Психологи пришли к выводу, как ни странно, что лучшие риэлтеры получаются из военных. А Дэн служил на флоте, хотя и недолго, на заре туманной юности.
Сэра, конечно, здорово помогала ему. Помогала? Гм, если уж честно, то фирма была открыта на ее деньги, но правда и то, что труда и ума Дэн вложил в семейное дело предостаточно.
Что ж, разве не такой должна быть счастливая пара? Почти тридцать лет подряд они получали удовольствие от ума и тела друг друга, их семейный союз можно считать образцовым. Кстати, именно так считали их друзья, знакомые, церковная община.
Да, у них случались стычки, но в такие минуты Дэн уверял себя, что, наверное, звезды сошлись как-то не так, и просто отходил от Сэры подальше, стараясь не мозолить ей глаза, пока из этих глаз сыпались искры на любого, кто подворачивался под руку.
- Зиг, ты что-то уже знаешь о нас? Я имею в виду не об американцах, а о Стилвотерах?
- Немного. У вас большой дом, четверо сыновей, вы прихожане церкви, которая участвует в данном международном проекте. Вы владеете риэлтерской фирмой.
- И это все? - спросил Дэн, отрывая взгляд от дороги, чтобы увидеть лицо Зигни.
Девушка смотрела прямо перед собой, ему казалось, что она погружена в себя и ее не слишком-то интересуют американские пейзажи.
- Да. Я привыкла сама составлять мнение о чем-то, поэтому всегда стараюсь узнать только самые главные факты.
- Что ж, могу понять. Но как профессионал, всю жизнь работающий с людьми, должен заметить: основополагающие данные рассыпаются в прах, когда начинаешь вникать в детали.
- Надеюсь, такого со мной не случится. - Девушка улыбнулась. - В вашем доме. И в вашей стране, Дэн.
- Я тоже на это надеюсь, - Дэн убрал руку с руля и похлопал Зигни по ноге. - Я уверен, тебе у нас понравится. И ты всем понравишься.
Она ничего не ответила, а только слегка раздвинула губы.
- В День благодарения - это будет в ноябре - вся большая семья Стилвотеров соберется за столом. Тогда и увидишь, какие мы.
Она молча кивнула.
И это произошло. В День благодарения.
- Слушай, ма, какую красотку ты привела в дом! - удивленно воскликнул старший сын.
Рик, бесспорно, по-настоящему разбирался в женской красоте. Его жена Альви, казалось, сошла с обложки дорогого журнала - "Вог" или "Космополитен", да какого угодно.
- Зигни настоящая северная красавица, - согласилась Сэра. - Я рада, что она останется у нас на полгода.
- Всего на полгода? - Рик разочарованно покачал головой. - Жаль малыша Кена. - Он снова покачал головой. - Не уверен в его расторопности. Вряд ли парень успеет за такое короткое время…
- Все, сынок, все. - Дэн предостерегающе кашлянул и поднял руку, давая понять, что лучше прекратить шутки. - Зигни наша гостья из Швеции. Если ей понравится в нашем доме, она останется ровно столько, сколько ей захочется. Она изучает языки в университете, чтоб вы знали.
Стилвотеры-младшие закивали, дружно принимаясь за поданный салат. Нежно-зеленые листья, пересыпанные ломтиками сырых шампиньонов, братья любили с самого детства и готовы были есть каждый день в любое время года с одинаковым удовольствием.
- Ясно, па, - проглотив скользкий от салатной заправки с оливковым маслом кусочек шампиньона, сказал Рик, в его голосе слышалось удовольствие, - она не просто красотка, у нее есть кое-какие мозги…
- Кое-какие? - перебила его мать. - Любой гордился бы такими способностями и упорством, как у Зигни! Учить японский! - Сэра возвела круглые серые глаза к темным потолочным балкам - гостиная имитировала модный в том сезоне деревенский стиль. - Более того, учить по собственному желанию! Между прочим, мальчики, Зигни сама и оплачивает уроки. - Сэра перевела обожающий взгляд на Зигни, вкатившую в столовую сервировочный столик, на котором стояли тарелки с горячим. - Спасибо, милая, я бы и сама могла…
- Нет-нет, мне нетрудно… - заторопилась девушка, вдруг вспыхнув под жадными взглядами молодых Стилвотеров.
Они оглядывали ее фигуру, обтянутую тонкой водолазкой-"лапшой" цыплячьего цвета и туго облегающими узкими черными брючками, доходящими до тонких щиколоток. Длинные волосы цвета топленого масла, блестящие и живые, словно в телерекламе новейшего дорогого шампуня, змеились по спине, чуть не доставая ягодиц. От всего облика Зигни исходил покой и естественный свет - обволакивающий и, кажется, способный утешить любую душевную боль.
- Спасибо, милочка. - Дэн не отказал себе в любимой привычке - похлопал по белой тонкой руке с такой прозрачной кожей, что через нее просвечивали голубоватые жилки сосудов, когда Зигни поставила перед ним тарелку с дымящимся мясом индейки в золотистом одеяльце из ананасов. - Я отношусь к тебе как к члену нашей семьи. Я бы не отказался иметь такую дочь, а ты, Сэра?
Сэра энергично закивала, а Зигни, порозовев, прошептала:
- Благодарю вас, мистер Стилвотер.
- Дэн, детка, Дэн. Мы, американцы, молоды всегда, в любом возрасте. Мы не любим эти уважительные, с точки зрения европейцев, обращения. Со своим именем, и только с ним, мы пришли завоевывать этот мир!
- Спасибо, Дэн, - едва слышно прошептала Зигни. - Я поняла.
Кен уставился в свою тарелку, делая вид, будто его совершенно не волнует застольное словоблудие, как он называл про себя пристрелку братьев и патоку родительских излияний. Про себя он ухмылялся - ну-ну, распустили перья. А сами понятия не имеют, что такое девушка из Швеции. И дело не столько в самой Швеции - там, как он слышал от приятелей, нравы весьма свободные, молодые шведы дадут сто очков американцам, - а в самой Зигни Рауд.
Невероятной, прелестной, тонкой и умной Зигни Рауд, совершенно не похожей ни на одну американскую девчонку.
Ни на одну.
Он исподтишка бросил взгляд на Зигни.
Разве может быть на свете еще одна такая Златовласка?
Конечно нет.
А Кен уже неплохо разбирался в девушках, впрочем, как и всякий парень в его возрасте. Кен познал все и именно в то время, когда положено тинэйджеру. Он занимался любовью с одноклассницами на заднем сиденье старого отцовского "форда", начиная с четырнадцати лет. Он знал, что надо делать, чтобы девушка не забеременела, и очень гордился, когда приятели обращались к нему за советом, что купить в аптеке и какого размера…
Кену быстро наскучили "упражнения", как он называл свои первые сексуальные опыты, не произведшие на него особого впечатления. Единственное, что он обрел с их помощью, так это уверенность в собственной мужской силе да чувство облегчения, не столько физического - его не слишком-то распирало от желания, он много занимался спортом, бегал по лесам за птицами, - а облегчения морального: я такой же, как сверстники. И при случае Кен мог бросить приятелю: мол, как тебе крошка Эмми? Какие у нее сиськи, а? Они не показались тебе слишком большими? А что скажешь насчет задницы Терри? Как ты думаешь, Нэнси дает? Как не знаешь? Неужели не пробовал?
Да, совершенно точно, Кен получил только одно удовольствие - он почувствовал себя таким, как все, не отставшим в развитии от ровесников, а кое-кого даже опередившим. Но после череды девчонок, которые, похоже, тоже играли в такую же игру, он не испытывал чего-то, что можно испытать. И, когда в их доме появилась Зигни Рауд, Кен понял: он хочет испытать то, что невозможно ни с одной из подружек.
Кен Стилвотер хотел настоящей любви - как у его родителей, хотя никогда бы не признался им, что они служат для него образцом. Он тоже хотел большой дом, четверых детей, собственное дело. И столько же домашнего семейного счастья, сколько у них. Кен не знал, бывает ли больше. По крайней мере, ему видеть не доводилось.
Кен Стилвотер потерял покой.
Глава третья
Птица желания
Кен Стилвотер всегда хотел стать таксидермистом. Но для того чтобы делать чучела птиц - а он собирался заниматься только птицами, звери его не интересовали - надо изучить их анатомию, повадки, понаблюдать за ними в природе.
- Что главное для мастера? - спрашивал, сурово сводя брови, профессор Мантфель, проводивший практические занятия со студентами. - Безупречно точная поза птицы. Направление перьев под воображаемым ветром. Чучело должно соответствовать живому экземпляру, чтобы зрителю казалось - стоит отвести взгляд, как птица слетит с ветки и скроется в чаще леса.
Седые усы профессора шевелились от горячности речи, глаза сверкали, и у Кена создавалось впечатление, что этот человек обладает невероятным даром волшебника. Кен видел коллекцию чучел, которые сделал профессор. Что ж, Мантфель начинал не на пустом месте, не с чистого листа - отец профессора, бежавший из Германии в самом начале Второй мировой войны, тоже был таксидермистом. Причем равных ему не было, Мантфель-старший слыл европейской знаменитостью.
- Мой отец не хотел, чтобы фашисты сделали из него чучело, - усмехался профессор, - он слишком хорошо знал технологию этого дела. Поэтому он рискнул перелететь через океан, друзья мои. Да, заметьте еще одно: птица - не бабочка, которую вы ловите, накалываете на иглу, расправляете крылышки и усики. Сделали все это - и пожалуйста, бабочка полна жизни. Птица сложное, высокоорганизованное существо, у нее есть характер. Вы должны его постичь, если хотите сделать не просто чучело, а настоящий образец таксидермического искусства.
Кен Стилвотер готов был постигать характер птиц, он с самых первых дней учебы рвался в экспедиции. Профессор Мантфель в белой панамке, в круглых очках на крючковатом носу сам походил на невиданную птицу. Но вот на какую? - задавался вопросом Кен. Он затеял сам с собой игру - понять характер птицы, на которую похож профессор, и, кажется, нашел ответ. Но не посмел об этом сказать старику - вдруг тот обидится.
Ну разве не похож Мантфель на сорокопута? Небольшую птицу в черной шапочке, с загнутым кончиком клюва. Однажды Кен наблюдал за сорокопутом - птица сидела на ветке, потом камнем бросилась на землю, после чего очень быстро взмыла вверх. Уселась на ветку бузины и крепким клювом насадила на острую веточку маленького прозрачного лягушонка. Изумленно наблюдая за происходящим, Кен никак не мог отделаться от мысли, что его профессор точно так же ловит птиц и насаживает их чучела на крючки, за которые подвешивает на стены.
Сорокопут улетел, Кен подкрался к бузине и увидел, что лягушонок еще дрыгает лапками. Сам не понимая зачем, Кен сбросил беднягу в траву и только потом подумал, что совершенно напрасно вмешался в жизнь природы. Из биологии он знал, что сорокопут так поступает в том случае, если ему повезло и лето оказалось обильным на еду, или он готовил себе еду на завтра.
Вернувшись из экспедиции, возбужденный, загорелый, Кен едва ли обратил внимание на сообщение матери о том, что у них в доме будет жить девушка из Швеции.
Ну и что такого? Да кто у них только не жил! Когда он был школьником - парнишка из Мексики. Потом африканец, кажется из Кении, потом один из Австралии… А уж негритянка из Южной Африки - о, это было событие!
Мать завела специальную гостевую книгу, из которой можно узнать много чего интересного. Все эти ребята писали что-нибудь на память, уезжая. Там, конечно, были настоящие объяснения в любви Сэре Стилвотер. Да, его мать всегда была красивой женщиной. И очень умной. Участие в университетской программе - разве не реклама семейной фирме? Всемирная реклама. И еще - благотворительная деятельность. Семейство Стилвотеров в церковной общине - настоящая жемчужина, как выражается патер, обожающий цветистые сравнения. Еще бы, насколько известно Кену, та самая Хелли Спарк щедро одарила приход, внезапно смывшись из их дома, из университета, из города, из их штата, наконец!
Дом Стилвотеров гораздо больше стандартного дома, приличествующего американской семье их уровня и достатка, - а разве риэлтерам пристало жить в плохом доме? Два жилых этажа и цоколь, где располагаются прачечная, отцовская мастерская, разные кладовки Бог знает с чем и для чего, котельная. Родители работают с утра до ночи, операции с недвижимостью - бесконечный во времени процесс, поэтому они занимаются с клиентами и поздно вечером. Девушка-студентка будет помогать матери по хозяйству, так принято - гостеприимство надо оплачивать. Кроме того, хозяева могут попросить что-то сделать по дому и заплатить. Немного, на карманные расходы.
Когда наконец Кен пришел в себя после увлекательной экспедиции, он начал осознавать новость, которую услышал от матери. Итак, у них в доме впервые будет жить девушка - Хелли Спарк не в счет, это экзотика. От сделанного открытия сердце забилось быстрее.
До сих пор единственной женщиной под их крышей была мать. Конечно, уже немолодая, но с все еще прекрасной фигурой, всегда дорого и со вкусом одетая, ухоженная, уверенная в себе. Давно поседевшая, она красила волосы в светло-каштановый цвет так тщательно, что Кен с самого рождения считал его настоящим.
Но с Кеном стало твориться что-то невероятное, когда в доме он ощутил запах Зигни.
Да, именно запах. Что это? Холодный аромат севера? Или свежего ветра, настоянного на морской соли? Точно не скажешь. Однако когда он лежал без сна с открытыми глазами на своем водяном матрасе, он воображал Зигни - и почему-то не в Америке, не в Миннеаполисе, а у нее на родине, которую никогда не видел. Кен вообще не был в Европе, а по фильмам и телепередачам представлял Швецию холодной северной страной, погребенной под снежными сугробами. Страной, из которой осенью птицы улетают в Италию, во Францию, в Африку… Зимовать. А может, Зигни тоже птица, которая превратилась в девушку и прилетела зимовать к ним? Тогда это очень, очень северная птица. Он даже не знал, какая именно.