- Было бы опасно, если бы мы действительно так поступали, - сухо проговорил Невил. - На самом же деле их движение передается на монитор и за ними внимательно наблюдают, следят, чтобы никто не причинил себе вреда. Цель не напугать обучаемых, а создать чувство доверия, признания необходимости быть способным доверять другому и полагаться на него, делиться с ним.
Дорис поежилась. Снова эти идеалистические теории!
- А что случится, если вдруг что-нибудь окажется не так? Если один поранится или упадет и станет полностью зависим от партнера?
- Такого обычно не происходит. Но в подобных случаях отношения, ими построенные, взаимное чувство доверия и ответственности гарантируют пострадавшему человеку, что партнер непременно приведет кого-нибудь на помощь.
- Я бы никогда так не доверилась, - мрачно сказала Дорис. - Никогда и никому.
Она взглянула на горы и содрогнулась. Какой ужас - потеряться и остаться там одной, может быть, повредив себе что-нибудь, оказавшись не способной двигаться. Дорис никоим образом не доверила бы другому уйти на поиски помощи и пассивно дожидаться ее. Никоим образом. Она бы скорее рискнула нанести себе еще большие повреждения, пытаясь ползти, если придется, помогая себе руками, полагаясь только на себя.
- Вы никогда не задумывались, что ваша неспособность доверять кому-нибудь может корениться в смерти ваших родителей?
Тихий вопрос буквально пригвоздил Дорис к стулу. Она даже запиналась от негодования, когда выпалила Смайлзу в лицо:
- С чего бы? Они не виноваты в своей гибели. К тому же у меня была бабушка. У нее я нашла дом... любовь...
- Но она не могла заменить вам родителей, - спокойно настаивал Невил. - А ребенок не всегда мыслит так же логично, как взрослый. Будучи взрослым человеком, вы понимаете, что смерть родителей произошла по причине катастрофы, которую они никак не могли предвидеть. Ребенком же наряду с чувством потери и страха вы вполне могли испытывать неосознанную обиду на них за то, что они вас покинули.
- Нет, - отрезала Дорис, опять слишком быстро.
Как Смайлз догадался о тех чувствах горечи и обиды, которые она с таким усердием пыталась подавить в течение нескольких месяцев после смерти родителей, когда почти ненавидела их за то, что они оставили ее одну?
- А вы? - с вызовом бросила девушка, борясь с нежеланными воспоминаниями. - Согласно вашей логике, вы должны были испытывать чувство вины за смерть отца.
Даже в переполнявшем ее гневе Дорис не позволила себе ни произнести жестокое слово "самоубийство", ни взглянуть на Невила после своего выпада.
Мгновение ей казалось, что он не собирается отвечать, но затем услышанное заставило ее испытать почти потрясение.
- Да, - сказал он. - Да, испытывал. Иногда и сейчас продолжаю винить себя. Принять эти чувства, научиться жить с ними, вместо того чтобы подавлять и отвергать их, стало одной из труднейших моих задач, причем самой страшной. Отвергнуть вынесенное самому себе наказание, перестать искать себе оправдания за все, что я не сделал, было очень, очень сложно. Негативные эмоции могут стать такими же неистребимыми, такими же опасными, как пристрастие к наркотику. Они могут искалечить жизнь любому человеку. Не забывайте об этом, - произнес Смайлз, повернувшись уходить.
Дорис сердито поднялась, намереваясь опровергнуть его слова, и тут же вскрикнула от острой боли, когда ветром ей что-то занесло в глаз, заставив ее заморгать и автоматически начать его тереть.
Невил обернулся на крик и поспешил обратно к девушке.
- Что с вами? Что случилось? - спросил он тревожно.
- Ничего... Просто мне что-то в глаз попало, больно.
- Дайте посмотрю.
- Нет!
Дорис отшатнулась назад, уже предвидя состояние, в которое его близость приведет все ее чувства. Но было уже поздно, потому что Невил стоял рядом, бережно взяв одной рукой ее лицо, а другой немного повернув его к свету.
Даже сквозь боль Дорис ощутила чуть жесткую поверхность его ладоней и прикосновение пальцев к коже. Девушка вздрогнула, соски ее напряглись и выступили под тонким шелком блузки - реакция, ничего общего не имеющая с холодом.
Заметил ли Невил предательский ответ ее тела на свое прикосновение?
- Поднимите глаза.
Инстинктивно Дорис воспротивилась спокойной команде, наоборот, заморгала еще быстрее и второй раз потерла глаз. Теперь то, что застряло под веком, причиняло еще большую боль.
Девушка попыталась высвободиться из рук Невила, но он не отпустил ее.
- Не шевелитесь, пожалуйста.
- Пустите меня, - потребовала Дорис. - Все, что мне нужно, - это высморкаться, и тогда все пройдет.
- Не думаю, - усомнился Невил. - Я вижу, в чем проблема: вам в глаз попала песчинка.
- Знаю, - раздраженно кинула Дорис. - Но это все-таки мой глаз.
- Тем не менее, нужно доставить вас в дом, чтобы я мог промыть этот ваш глаз, - сказал Невил, не обращая внимания на ее детский каприз. - Постарайтесь не моргать слишком часто, если можете.
Как только он отпустил ее, Дорис быстро повернулась к дому и тут же снова вскрикнула - песчинка, видимо, придя в движение, опять причинила боль.
- Не двигайтесь.
На этот раз она подчинилась Смайлзу, скорее от отсутствия выбора, чем из желания. Зажмурив оба глаза от боли, Дорис едва ли могла сделать еще что-нибудь.
- Теперь наклонитесь ко мне, - услышала она слова Невила.
Он обхватил ее рукой и крепко прижал к себе, заставив сердце девушки на мгновение остановиться, а затем порывисто затрепетать в груди.
- Можете не открывать глаза, если вам так лучше. А теперь отправимся в дом.
- Не могу, - запротестовала Дорис. - Я не могу идти с закрытыми глазами.
- Сможете, если обопретесь на меня, - ответил Невил.
Голос его раздавался почти у нее в ухе, а тело было слишком близко. Дорис обостренно ощутила тяжесть теплой руки, поддерживающей ее, звук его дыхания, уже такой знакомый и волнующий, запах его кожи.
- Все, что вам требуется, - это лишь довериться мне.
- Нет.
Услышал ли Смайлз панику в ее голосе так же отчетливо, как она сама, подумала Дорис. Превозмогая боль, она попыталась открыть слезящиеся глаза.
- Я могу справиться сама, - сказала она.
- Может быть, - согласился он. - Но не станете этого делать.
Дорис чуть не задохнулась от негодования, когда он легко поднял ее на руки. Смайлз собирался отнести ее в дом... Невозможно! Он не должен этого делать!
Однако это ей только казалось. Ему потребовалось гораздо меньше усилий и напряжения, чем предполагала девушка, чтобы выполнить свое намерение.
Только когда Невил поставил ее на ноги посередине кухни, Дорис неожиданно кое-что поняла. Она осторожно моргнула раз, потом еще.
- Она вышла, - радостно объявила девушка. - Песчинки нет.
- Дайте, я посмотрю.
Дорис покорно повернула лицо, судорожно глотнув, когда увидела, как близко был Невил, когда ощутила, как прикосновения его рук изменились и стали гораздо менее руками помощи и гораздо более... Она опять глотнула, все эмоции внезапно смешались в хаосе. Рассудок и инстинкт самосохранения настойчиво советовали отодвинуться от мужчины как можно скорее, но тело, чувства, все ее эмоции страстно убеждали остаться и рискнуть последствиями.
- Можете ли вы хотя бы представить, как я хочу вас? - хриплый голос пронзил девушку точно молния.
Едва уловимые поглаживания Невила порождали цепь опасных чувственных импульсов в ее теле и заставляли Дорис еще теснее прижаться к нему, закрыть глаза, чтобы еще лучше, еще острее ощутить его прикосновения.
- Вы не можете хотеть меня, - прошептала она, но протесту ее не хватало убедительности, а слова Невила уже пробудили в ней желание такой силы, которая угрожала смести все на своем пути.
Дорис попыталась подавить его, прислушаться к голосу разума, но ощутила растущее в теле Невила желание, его силу и твердость.
- Вы тоже хотите меня, - выдохнул Невил.
- Нет, - шепнула девушка, прекрасно сознавая, что лжет.
Невил, очевидно, тоже почувствовал ее ложь, потому что, проигнорировав ее протест, страстно продолжил:
- И если я позволю своему телу поддаться влечению, вы окажетесь в моей постели, в моих объятиях, подо мной, нас ничто не будет разделять, кроме воздуха, за желание вдохнуть который мне придется сражаться.
- О Боже, не делайте этого, - услышала Дорис протестующий стон, как только инстинктивно отозвалась на его страстную речь, прижавшись к Невилу, закрыв глаза и позволив его дыханию согревать ее кожу.
- Чего не делать? - проворковала она, упиваясь ощущением победы женщины, сознающей обретенную власть.
- Вы прекрасно знаете, что.
Невил погрузил руки в ее волосы и запрокинул девушке голову.
- Я должен признаться вам, Дорис, что вы творите со мной что-то невероятное, - прошептал он, почти касаясь ее губ. - Я должен признаться, что вы заставляете меня чувствовать... Какую боль вы заставляете меня переносить!
Невил взял ее руки в свои ладони и поднес их к губам, медленно целуя ей пальцы один за другим, лаская их языком.
Волна чувств захлестнула Дорис. Она была не в силах сдержать легкий стон наслаждения, остановить приятную дрожь, пробегавшую по телу.
- Вам нравится, - прошептал Невил. - И мне тоже. Мне нравится вкус вашей кожи, Дорис. Мне нравится ее мягкость, ее запах. Я восторгаюсь тем, как вы откликаетесь мне: этот тихий короткий стон... ваше тело прижимается к моему. Мне хочется точно так же отведать каждый дюйм вашего тела. - Голос его стал еще глуше, еще ниже. - Каждый дюйм, начиная отсюда... - Он нежно поцеловал девушку в лоб. - ...Потом здесь... - С уже меньшей нежностью, но с большей силой прижался он к ее губам. - ...Потом здесь... - Дорис снова задрожала, как только губы Невила коснулись ямочки у горла. - ...Потом здесь... - Еще один легкий стон сорвался с ее губ, когда Невил провел кончиками пальцев по ее груди. - Но больше всего... Больше всего я хочу дотронуться и попробовать ваше сокровенное... - с трудом выговорил он сдавленным и прервавшимся от желания голосом.
Бессмысленно пытаться скрыть, как глубоко проник Смайлз в ее сознание, спрятать свою реакцию, свое стремление отозваться на чувственное возбуждение, вызванное им.
Я тоже хочу вас, хотелось сказать Дорис, но она не могла заставить себя произнести роковые слова. Вместо этого девушка протянула руку и коснулась Невила. Губы ее вздрогнули, когда она ощутила кончиками пальцев чуть колючий подбородок, провела вдоль четких контуров его волевого лица. Сердце неистово билось в ее груди.
- Я почти потерял веру встретить вас, - сказал Невил, наклонившись поцеловать ей кончики пальцев. - Женщину, которая пробудит во мне такие чувства...
- Какие? - тут же спросила Дорис.
Ее голос стал почти неразличим, он был мягким и бархатистым. Это был голос женщины, вечная потребность которой быть желанной была удовлетворена.
- Когда нет ни одного дюйма вас, которого я не хотел бы познать, когда нет ни одной мысли, ни одного чувства, которые я не хотел бы с вами разделить. Когда каждую секунду мне хочется быть частью вашей жизни, - ответил он.
- Но вы не можете испытывать ко мне таких чувств, - запротестовала Дорис.
- Не могу?
Невил опять целовал ей пальцы, но не отрывал взгляда от губ. Дорис почувствовала снова нарастающее в ней возбуждение и одновременно опасение, когда, затаив дыхание и инстинктивно закрыв глаза, она ощутила, как Невил взял ее лицо в ладони.
- Нет, не закрывайте глаза, - попросил он. - Не пытайтесь спрятать себя и свои чувства от меня, Дорис. Я хочу разделить их точно так же, как вы хотите разделить мои.
Как мог обычный поцелуй, когда ты просто заглядываешь в глаза другому человеку, дать ощущение столь глубокой интимности? Интимности, еще более глубокой, чем их жадный влажный поцелуй сейчас: деликатные "исследования" любопытного языка Невила, напряжение его тела.
Заглянуть в его глаза, позволить ему увидеть выражение своих глаз теперь, когда она так беззащитна, когда на нее одна за другой накатываются волны наслаждения, было куда более интимным, чем если бы она стояла сейчас перед Невилом обнаженной. Поцелуй пробуждал столь сильные чувства, что требовал такой же полной отдачи себя, полного доверия, как сам оргазм.
Внезапно эмоции переполнили девушку. Напряжение оказалось чрезмерным. Зажмурив глаза и дрожа всем телом, она прижалась к Невилу и прошептала:
- Нет... Я больше не могу... Я...
Он, похоже, сразу понял ее, успокаивающе погладил, покачал. Он чувствовал, что больше, чем в неприкрытой чувственности, Дорис нуждалась сейчас в покое и поддержке. Если он мог пробудить в ней подобные чувства простым поцелуем, то, что же с ней должно произойти, когда?.. Что она испытает?
- Я боюсь, - сказала Дорис.
Горло грозило перехватить на словах признания. Эмоции ломали барьеры ее привычной скрытности и недоверия.
- Я знаю. Я тоже боюсь, - горестно улыбнулся Невил, когда Дорис подняла лицо от его груди, чтобы заглянуть ему в глаза.
Но улыбка тут же исчезла, когда он тихо спросил:
- Чего вы больше всего боитесь, Дорис? Факта, что мне нужен от вас только секс или знания, что я хочу от вас гораздо большего?
- Я не хочу любить вас, - жестко ответила девушка. - Я не хочу пускаться на такой риск... - Она беспомощно покачала головой, а потом в панике воскликнула: - Я не готова к этому!
- Вы думаете, я готов? - угрюмо осведомился Смайлз. - Думаете, кто-нибудь готов?
- Я не могу лечь с вами в постель, - продолжала Дорис. - Я не... У меня нет... Нам следует позаботиться о безопасном сексе, - с жалким видом закончила девушка.
- Я не прошу вас лечь со мной в постель, - сказал Невил. - Курс продлится еще три недели и до тех пор... я хочу, чтобы нас ничто не смущало, Дорис. Я хочу, чтобы мы могли сосредоточиться на себе - каждый из нас - без каких-либо барьеров, нас разделяющих. А что до безопасного секса...
Взгляд, брошенный им на Дорис, заставил все у нее внутри замереть.
- Безопасный секс - последнее, что я хочу с вами иметь, - решительно сказал Невил. - Нет ничего безопасного в моих чувствах к вам, в моем желании, а секс... Секс - это совсем не то. То, что я хочу от вас, что хочу вам дать, разделить с вами, бесконечно далеко от безопасного секса, так далеко, как только возможно. Я хочу заключить вас в объятия и заставить вскрикнуть от радости и удовольствия. Я хочу чувствовать вас, наблюдать за вами, когда делаю вас частью себя самым интимным и полным путем, когда мужчина и женщина преодолевают свою разделенность и сливаются в единое целое. Я хочу хранить и защищать вас. От нежности вашей кожи, вашего тела у меня захватывает дыхание. Я почти боюсь к вам прикоснуться, но в то же время мне хочется проникнуть так глубоко, чтобы плоть ваша сохранила воспоминание обо мне внутри себя навсегда. Мне хочется проснуться утром и увидеть едва заметные синяки моей любви на вашей коже. И каковы бы ни были эти потребности, что бы они ни говорили обо мне, они совершенно определенно не имеют никакого отношения к безопасному сексу.
- Нет, не имеют, - поспешно согласилась Дорис.
Никогда еще мужчина не говорил ей таких слов, не возбуждал ее так сильно просто звуком голоса, самым смыслом слов.
Дорис слышала бурное возбуждение, пульсирующее глубоко в ее теле. Ей хотелось приложить руку к низу живота, где томление от откровенного описания Невилом подробностей их возможной близости стало нестерпимым.
- А что до остального, - заговорил снова Невил, и голос его стал тише и немного спокойнее, - обещаю, вам не о чем беспокоиться. С одной стороны... - Он вдруг запнулся и серьезно посмотрел на девушку. - В последний раз я спал с женщиной, мне стыдно признаться, скорее из сочувствия, чем из желания. Она из старых друзей - мы вместе учились. Она пришла ко мне за утешением, когда муж оставил ее. - Невил отвернулся и с трудом продолжил: - Она чувствовала себя уязвленной тем, что девушка, к которой он ушел, была намного моложе ее. Она боялась, что больше не возбуждает сексуального желания. Отказать ей...
Дорис судорожно глотнула. Из слов Невила она поняла, что инициатором того интимного контакта выступил совсем не он... На глаза навернулись слезы. Какая женщина могла отказаться от любви такого человека?! Только не она.
- Она все-таки нашла потом кого-то, и они счастливы вместе, - рассказывал Невил.
Но Дорис почти не слышала его. Она его любила. Осознание этого прокатилось по ней потоком смешанных желаний и эмоций.
- А перед тем... перед тем я хранил обет безбрачия гораздо дольше, чем хотелось бы признать...
- Как и я, - услышала Дорис свой успокаивающий голос. - Вообще-то, говоря откровенно, был некто... Хм, всего лишь студенческое увлечение... скорее любопытство, чем что-то еще. К тому же женщина испытывает некий стыд оттого, что, достигнув определенного возраста, осталась девственницей. У меня были недолгие отношения еще с одним человеком, но они оборвались, когда моя подруга... заболела...
Голос куда-то пропал. Дорис отвернулась. Они с Джимом уже собирались заняться любовью, когда на пороге появилась Мэгги с распахнутыми в ужасе глазами и объявила, что муж ненавидит ее и женился только ради денег.
Джиму явно не нравилось, что она проводит много времени с Мэгги. Он заявил, что подруга занимает в ее жизни больше места, чем он, и отношения угасли, едва начавшись. Впрочем, без особых сожалений с обеих сторон, подозревала Дорис.
- Как видите, у меня не очень много опыта, - тихо призналась она. - Секс никогда не играл важной роли в моей жизни.
Девушка поняла, что Невил наблюдает за ней. Ей было далеко не безразлично, какие мысли бродят сейчас у него в голове. Оттолкнуло ли его сообщение о ее сексуальной неопытности? Дорис знала, что некоторые мужчины...
- Не знаю, следует ли мне сознаться, - сказал Невил. - Но для меня безусловно есть нечто особенно притягательное в женщине, которая явно не ведет образ жизни, располагающий к совершенствованию в интимных отношениях, в женщине, которая говорит мужчине, что не пользуется регулярно противозачаточными средствами. Есть в этом нечто эротичное, что порождает в мужчине особые, очень мужские чувства. По крайней мере, во мне.
От взгляда Невила сердце Дорис совершило головокружительное сальто.
Теперь Невил улыбался ей, глубокая серьезность исчезла из глаз, когда он ласково поддразнил:
- Почему-то я сомневаюсь, что, если бы вы даже имели при себе постоянно комплект презервативов, вы стали бы хвастаться своей ловкостью и умением их надевать.
- Хвастаться, может, и не стала бы, но, как ими пользоваться, я знаю. - Дорис залилась легким румянцем, отвечая на его шутливое замечание. - Дочь одной из моих подруг, девочка подросток, все мне поведала. Им демонстрировали этот процесс в школе при помощи огурца.