- Плохо. Я не собираюсь оставлять вас здесь одну по соседству с этой разгулявшейся компанией. Предлагаю вам на выбор: или мы возвращаемся в отель, и вы ложитесь на мою кровать, а я на диван, или мы оба остаемся здесь до утра.
В лесу было холодно, и Дебора все еще ощущала спиной жесткость корней, на которые она так неуклюже приземлилась.
- Пойдемте в гостиницу, - сдалась она. - Надеюсь, мы не слишком побеспокоим постояльцев.
- Нет, вы только посмотрите! Какое здравомыслие! Неужели вам не приходит в голову немного поартачиться, прежде чем согласиться? Хотя бы для виду?
- А какой смысл?
- Правильно. Никакого! Возьмите меня под руку.
Мартин повел ее по одному ему известной тропинке, и минуту спустя они выбрались на дорогу. Издалека все еще доносился шум пирующей компании.
- Надеюсь, они не тронут мою палатку.
- Если это случится, они будут иметь дело со мной.
Никогда еще Дебора не разрешала мужчинам опекать ее, но теперь ей почему-то это явно нравилось.
- Как ваша коленка?
- Прекрасно!
Они шли рука об руку по дороге, любуясь игрой серебристых лунных бликов на море.
- Я действительно очень испугалась, - призналась Дебора.
- Было от чего. Заметьте, я не стал упрекать вас за то, что вы меня не послушались и остались ночевать на улице.
- Очень благородно с вашей стороны. Я страшно испугалась и, заметьте, не постеснялась сказать вам об этом. А вот вы так и не хотите признать, что ваша нога чертовски болит и что вам лучше бы идти помедленнее.
- Вы знаете, у меня складывается впечатление, что вы не по собственной воле оказались в Исландии. Скорее всего мужчины-соотечественники уже были не в состоянии выносить вашу язвительность. Создается впечатление, что они сложились на билет и впихнули вас в первый улетающий из Бельгии самолет.
- Как ваша нога?
- Я готов поспорить, что они не ушли из аэропорта, пока не убедились, что самолет поднялся в воздух.
- Вы мне не ответили.
- Болит моя нога, даже очень, но, если мы пойдем медленнее, как вы предлагаете, я не удержусь и начну к вам приставать с поцелуями. Вы оказались такой отзывчивой на мои ласки днем. Могу представить, что будет с вами ночью.
- Не обольщайтесь и не воображайте, что вы такой уж неотразимый. Моя реакция была вызвана чисто физиологическими причинами.
- Тоже неплохо, - не унимался Мартин.
- И еще хочу вас предупредить, что на кровати будете спать вы, а я лягу на диване, - предупредила Дебора.
- Так вы отказываетесь говорить о сексе?
- Заткнитесь, Мартин.
Он отомкнул задвижку калитки, и они вошли в небольшой, заросший кустами роз дворик, огороженный аккуратно покрашенным белым забором. Наклонившись, Дебора сняла тяжелые туристские ботинки. Внутри отель сверкал чистотой. Повсюду лежали кружевные салфетки. Коридор был освещен висевшими на стенах ночниками. Пока Мартин, чертыхаясь сквозь зубы, с трудом стягивал перед дверью с больной ноги сапог, Дебора на цыпочках прошла в номер и легла на диван, накрыв ноги спальным мешком и положив рюкзак себе на грудь.
Вскоре появился Мартин и скомандовал хриплым шепотом:
- Немедленно встать!
Дебора никогда еще не слышала, чтобы шепот звучал так требовательно и непреклонно.
- Что вы все время командуете!
- Если у меня больное колено, это еще не значит, что я ни на что не способен, - напустился на нее Мартин.
- Перетащить меня на кровать можно только силой. И, если вы попробуете это сделать, я брошу на пол бутылку и вообще подниму такой шум, что вы об этом пожалеете.
- Как же вы, должно быть, надоели европейским мужчинам своим занудством, - со злостью пробормотал Мартин. - Ладно, оставайтесь на диване и хороших вам снов.
Он вышел прихрамывая, тихо закрыв за собой дверь. Дебора с сожалением отметила, что Мартин даже не попытался поцеловать ее на прощание.
Спустив рюкзак на пол, она поправила подушки, залезла в спальный мешок и уже через минуту крепко спала.
Ей приснился Мартин, размахивающий букетом полевых цветов, и орел с украденной у нее бутылкой в клюве.
Она открыла глаза и увидела прямо перед собой огромного пса с грустными коричневыми глазами, лизавшего ее прямо в нос.
- О Господи! - воскликнула Дебора, отшатнувшись и закрывая лицо руками.
- Как вам спалось? - услышала она голос Мартина.
- Вы нахал и грубиян! - Дебора вскочила, вытирая мокрый от собачьих нежностей нос. - Неужели нельзя было найти более приятный способ разбудить меня?
- Бульдожку зовут Шерлок, - не обращая внимания на ее возмущение, сказал Мартин. - Он очень стар, совсем глухой и обожает знакомиться с постояльцами. А это Джен, - представил он стоявшую рядом с ним женщину. - Помнишь, Джен, я говорил тебе о девушке, решившей переночевать на берегу в палатке. К сожалению, известная тебе компания вела себя слишком буйно, и мне пришлось привести ее сюда.
- Ну кто же не знает этих гуляк, - улыбнулась Джен. - Они редко здесь появляются. Не чаще одного раза в месяц, но каждый раз шуму от них больше, чем от голодных чаек в первый день рыболовецкой путины. Как вы себя чувствуете, дорогая? Бьюсь об заклад, вы голодны. Как насчет оладий с беконом?
Джен было за пятьдесят. Седые кудрявые волосы и крепкие широкие бедра придавали ей вид дородной матроны.
- Надеюсь, мы не потревожили вас прошлой ночью? - извиняющимся тоном спросила Дебора.
- Что вы! Я всегда сплю как убитая, - усмехнулась Джен. - Чувствуйте себя как дома, а я пойду приготовлю кофе к завтраку.
Мартин, видимо, недавно принимал душ. Его волосы были еще мокрыми, а сам он гладко выбрит. Дебора почувствовала себя неловко, поскольку сама была непричесанная, а одежда, в которой она проспала всю ночью, выглядела так, будто ее жевала корова.
- Скажите, пожалуйста, где здесь ванная комната? - смущенно пробормотала она.
- В конце коридора, - ответил Мартин, засовывая руки в карманы. - Кажется, мы в долгу у оленей.
- Что вы хотите этим сказать?
- Если бы не они, мы никогда бы не встретились.
Хотя лицо Мартина оставалось невозмутимым, было видно, что он вовсе не испытывал восторга от того, что эта встреча вообще состоялась.
Как же плохо начинается день, подумала Дебора, борясь с непреодолимым желанием поцеловать стоявшего перед ней мужчину и сказать ему "доброе утро".
- Я твердо соблюдаю в жизни, одно правило, - произнесла она. - Никогда ни о чем не спорю с утра, пока не выпью чашку кофе. Извините меня, Мартин.
И прихватив с собой рюкзак, Дебора направилась в ванную комнату.
3
Душ буквально воскресил Дебору. Каким бы тяжелым ни был ее рюкзак, в нем всегда находилось место для косметики. Одолжив у Джен фен, она высушила волосы, и начала было их расчесывать, но в этот момент в дверь постучал Мартин.
- Оладьи готовы.
Ладно. Закончить прическу можно и потом, подумала Дебора, открывая дверь.
- Ведите меня к столу.
Она хотела было выйти из комнаты, но стоявший в дверях Мартин не пропустил ее. Взяв в руку прядь волос Деборы, он с нежностью прижал ее к щеке. Этот жест преклонения настолько тронул Дебору, что ей вдруг захотелось заплакать.
- Вы так прекрасны… - хриплым голосом произнес Мартин, взглянув ей в глаза.
Дебора замерла взволнованная, ожидая продолжения. Но внезапно лицо Мартина исказилось, и выражение нежности исчезло. Сжав губы, он резким движением выпустил ее волосы и тщательно вытер ладонь о джинсы, как будто боялся заразиться.
- Пойдемте! Джен ждет нас.
Ошеломленная таким оборотом, Дебора проследовала за ним через гостиную на кухню, где аппетитно пахло кофе и беконом. Оказавшись за столом, она сумела побороть растерянность и взять себя в руки. Старательно поддерживая разговор с хозяйкой, Дебора избегала взглядов Мартина, всячески пытаясь при этом казаться непринужденной. На нервной почве она мгновенно проглотила чашку кофе и теперь чувствовала, как вместе с теплом от выпитого в ней нарастает гнев на этого ужасного человека. Почему, собственно говоря, он обращается с ней как с механической куклой. Захотел включил, расхотел выключил.
Заставив себя прожевать пару оладий с сиропом, Дебора выпила затем вторую чашку кофе и немного успокоилась. Она вспомнила искаженное от боли лицо Мартина и подумала, что, в конце концов, в жизни каждого человека бывают черные периоды. И все-таки, что же такое случилось с его коленом, о чем он не хочет говорить?
- Мартин сказал мне, вы из Бельгии. Боргаднес такой крошечный городишка, что его далеко не на каждой карте найдешь. Что привело вас к нам в такую даль? - спросила Джен, передавая Деборе масло.
Дебора знала, что многие будут задавать этот вопрос, и заранее придумала версию, которая казалась ей достаточно правдоподобной.
- Я слышала, что в Исландии есть отдаленные глухие места, куда можно добраться только морем, и мне захотелось пожить некоторое время в одном из таких мест. Мой выбор остановился на Будардалуре.
- Ну, что же! Вам повезло с попутчиком. Насколько я знаю, Мартин тоже туда направляется.
- Как? Вы едете в Будардалур? - изумилась Дебора.
- Да, собирался, - невозмутимо ответил Мартин.
- И позвольте спросить зачем?
- Навестить друзей моего хорошего друга.
- В котором часу отплывает пароход?
- В четыре часа, - ответила за Мартина Джен. - Если хотите, я могу позвонить Камилле и заказать вам номер в гостинице.
Дебора планировала пробыть в Будардалуре по крайней мере несколько дней, чтобы познакомиться с его жителями. Она заранее разузнала, что в поселке только одна гостиница, хозяйку которой зовут Камилла Честер.
- Да, пожалуйста, - стараясь собраться с мыслями, поблагодарила ее Дебора. - Правда, я не собиралась туда именно сегодня, но раз такой случай, вы правы, надо ехать.
Через несколько минут Джен вернулась и сообщила, что у Камиллы свободны только два номера, один из которых она оставит за Деборой, а другой за Мартином.
Поблагодарив за завтрак, Дебора сходила на пляж за своими вещами. Постирав рубашки, она повесила их на веревку сушиться. Ветер мгновенно надул их, сделав похожими на женщин на последнем месяце беременности. Управившись с делами, Дебора решила прогуляться по пляжу. Она помнила, что так поступала когда-то ее бабушка, когда ей надо было принять важное решение. Дебора ходила взад-вперед по мокрому песку, но так и не смогла выработать план предстоящей встречи с дедом. В конце концов, она решила не ломать себе голову и положиться на случай.
Дебора долго еще отмеряла милю за милей, шагая вдоль самой кромки воды. Проголодавшись, она съела банан и булочку, после чего, несколько успокоившись, вернулась в отель. Упаковав под укоризненным взглядом пса высохшее белье, Дебора оставила на столе деньги для Джен и, выйдя из дома, направилась к причалу.
Мартин был уже там. Кивнув ему издали, она взошла по сходням на судно. Корабль, хотя и был предназначен для прибрежного плавания, выглядел прочным и надежным. Это, конечно, было рабочее, а не прогулочное судно, но тем не менее очень уютное и достаточно комфортабельное, так что Дебора сразу прониклась к нему симпатией.
В четверть пятого капитан дал сигнал к отплытию. Дебора перешла на корму и долго там стояла, наблюдая за пенистым следом, оставляемым судном.
Это был последний отрезок ее путешествия, начавшегося в тот день, когда она закончила чтение бабушкиного дневника, обнаруженного на чердаке старого каменного дома ее родителей.
Пахнувший пылью дневник с выцветшими от времени чернилами описывал подробно жизнь всех членов семьи Мэри, ее друзей, страхи, связанные с войной, оккупацией и голодом. Совсем другими оказались записи послевоенного периода. Исписанные сверху донизу убористым почерком страницы, изобиловавшие прилагательными и глаголами, сменились скупыми строками, между которыми неэкономно оставались большие промежутки.
В деревне, где жила Мэри, разместилась на постой рота английской пехоты. Тут-то она и встретилась с молоденьким солдатом и сразу же влюбилась в него. Ламберт Норман был родом из Будардалура, откуда его родители прибыли в Англию еще в начале века.
Охваченная радостью, вызванной окончанием войны, опьяненная впервые испытываемым ею чувством, Мэри увела молоденького солдата на сеновал своего дяди, где они предались любви.
Вскоре рота Ламберта Нормана ушла из деревни, а месяц спустя Мэри обнаружила, что беременна.
"Отец и мать сказали мне, что я могу сохранить ребенка и остаться жить в их доме. Какое счастье! Мою подругу Зельду заставляют сделать аборт…" - прочла Дебора.
"Я навела справки и узнала, что Ламберт женат. Значит, ни о какой женитьбе не может быть и речи. В глазах всей деревни я опозорила семью… Сегодня у меня родилась дочь, которую я назвала Хильдой".
На этом записи в дневнике заканчивались.
Хильда была матерью Деборы.
Крошечный промежуток на странице между последними двумя фразами вместил многое из того, что их автор не доверил дневнику. Деревня, в которой они жили, была совсем небольшой, и ее жители знали друг о друге абсолютно все. Хильда выросла, сознавая, что она не такая, как другие.
Преследуемая переживаниями детства, она стала ревнивой блюстительницей морали. Хильда вышла замуж за человека на двадцать семь лет старше себя и абсолютно чуждого каким-либо порывам страсти. Свою единственную дочь она воспитывала в строго пуританском духе, внушая отвращение к любым проявлением сексуальности.
Как только Дебора подросла, она сразу же уехала из родительского дома, чтобы начать самостоятельную жизнь. К своему величайшему сожалению, дневник она нашла лишь два месяца спустя после смерти матери. Она уже никогда не сможет сказать ей, что наконец поняла мотивы ее поведения. Поняла и простила. Сколько себя помнила, Дебора всегда страдала от нелепых до смешного строгостей, царивших в старом каменном доме, от отсутствия в нем веселья, игр и вообще каких-либо развлечений. Она видела, что другие дети живут иначе, чувствовала, что от нее что-то скрывают, и это причиняло ей страдания.
Бабушку Мэри Дебора видела лишь однажды, когда ей было всего три или четыре года. Конечно, она знала о ее существовании и ей трудно было понять, почему все в доме избегали упоминать даже ее имя.
И вот теперь она направлялась к Ламберту Норману, который когда-то был любовником Мэри. Ей удалось выяснить, что, выйдя на пенсию, он вернулся на родину предков спокойно доживать свой век. Скорее всего, он и не знает, что много лет назад дал жизнь ее матери, и что где-то в далекой Бельгии за эти годы у него выросла внучка. Вначале Дебора хотела предупредить Ламберта о своем приезде, но все попытки довериться бумаге заканчивались ничем. Очередной скомканный лист летел в мусорную корзину, и на этом все заканчивалось. Она поняла, что, только встретившись с этим человеком лицом к лицу, она сможет найти нужные слова.
Вот почему, собравшись в течение суток, Дебора вылетела в Исландию. Предварительно она удостоверилась в том, что Ламберт Норман жив и по-прежнему проживает в своем доме в Будардалуре. Больше она ничего о нем не знала, и предстоящая встреча пугала ее.
- У вас такой озабоченный вид, будто решаете мировые проблемы, - услышала она голос Мартина.
Корабль уже вышел из бухты в открытое море, и началась болтанка. Ухватившись за перила и стараясь удержать равновесие, Дебора повернулась к нему лицом.
- Нет, всего лишь собственные. Как долго нам плыть до Будардалура?
- Часа три. Нам придется обогнуть полуостров Снайфедельснес, - ответил Мартин. - Вообще-то по суше до Будардалура расстояние вдвое короче, но прямой дороги туда нет. А позвольте все-таки спросить, что вас так беспокоит?
Он стоял перед ней, широко расставив ноги. Ветер развевал его темные волосы. Куртка плотно облегала грудь, вздымаясь пузырем сзади.
- Готова спорить, что вам не грозит морская болезнь, - уклонившись от ответа, заметила Дебора.
- Мой дед был рыбаком. Я вырос на баркасах, - пояснил Мартин.
Разбираемая любопытством, Дебора решила уточнить:
- Здесь, в Исландии?
- Да, я жил в отдаленном поселке на самом севере острова. В те дни пароходы ходили туда лишь дважды в год, а дорог не было вообще. Не надо романтизировать жизнь в глухой глубинке, - добавил Мартин, заметив, с каким интересом она его слушает. - Правда, уловы были хорошими, но семья всегда жила в крайней бедности. Все от мала до велика работали день и ночь, но все равно с трудом сводили концы с концами.
- Кажется, сейчас вы уже ни в чем не нуждаетесь, - заметила Дебора, еще раньше обратившая внимание на то, что вся одежда на Мартине из дорогих фирменных магазинов.
- При первой возможности я уехал от родителей и никогда больше не возвращался в это Богом забытое место. Почему я все это вам рассказываю? Терпеть не могу говорить о самом себе.
- Вы женаты? - опять не удержалась Дебора и тут же второпях добавила: - Собственно говоря, зачем я спрашиваю. Мне это совершенно безразлично.
Очередная волна подбросила нос корабля, и водяные брызги намочили ей волосы и щеки.
- Нам лучше отойти подальше, пока нас не окатило с ног до головы, - предложил Мартин.
Взяв Дебору за руку, он повел ее в укрытие.
- Нет, не женат, - сообщил он ей на ходу как о чем-то второстепенном. - Однажды был близок к этому, но в последний момент все сорвалось. А вас ждет кто-нибудь дома в Бельгии?
Дебора отрицательно покачала головой. Резкий порыв ветра обмотал флаг корабля вокруг флагштока. Водяные брызги с шумом разбивались о стенки кабины, в которой они укрылись от непогоды. Океан становился все более буйным. Хорошо, когда рядом находится сильный, надежный мужчина, подумала вдруг Дебора и неожиданно для самой себя призналась:
- Я не собираюсь возвращаться в Бельгию. Хочу остаться здесь, в Исландии.
- Остаться? Забудьте об этом, Деб. В Исландии сейчас экономический спад. Вам здесь придется тяжко. Бельгия - ваша родина.
Я приехала сюда вовсе не на заработки, подумала Дебора. Ей стало досадно, что Мартин не понимает ее состояния.
- Бельгия мне совершенно безразлична, - устало сказала Дебора. Ей вдруг стало невыносимо присутствие рядом с ней этого сильного, самоуверенного мужчины. Она перешла на подветренную сторону корабля, оперлась на перила и глазами полными слез начала смотреть на бурлящие волны. Подойдя сзади, Мартин тоже взялся руками за перила таким образом, что Дебора оказалась в его объятиях.
- Не смейте смеяться надо мной, - резко повернув голову, бросила она ему в лицо.
- Не могу видеть вас плачущей, - мягко возразил он. - Вы сбежали от какого-то мужчины?
- Мои отношения с мужчинами не заходили еще так далеко, чтобы мне потом приходилось спасаться от них бегством. Дело совсем в другом. Вы знаете, у меня какое-то особое ощущение от этих мест. Мне кажется, что после долгих блужданий я вернулась наконец к родному очагу, что я нашла то, что безуспешно искала в течение всей моей жизни.
Корабль подбросило на очередной волне, и Дебора, не удержавшись, ткнулась носом в молнию на куртке Мартина. Воспользовавшись этим, он привлек ее к себе и, заглянув прямо в глаза, спросил:
- Почему вы не подпускаете к себе мужчин?
- А вы почему до сих пор не женаты? - парировала Дебора.
- Кажется, у нас обоих есть кое-какие секреты, которых мы не хотим раскрывать, - примирительно заметил Мартин.