Он не договорил - намеренно. В этом не было необходимости. Ее румянец стал огненным. Она не верила своим ушам: невероятно, чтобы он спустя столько времени вдруг заговорил о том, как они любили друг друга. Она часто вспоминала об этом. Слишком часто. Но Лахлан должен был бы уже позабыть о случившемся!
Он вдруг спросил - как часто делал в последнее время - ни с того ни с сего:
- Зачем ты его поощряешь? Он тебе в отцы годится. Она не стала притворяться, будто не поняла, о ком он говорит.
- Какое это имеет значение? Джеймс далеко не стар, Лахлан. Он в расцвете сил, совершенно здоров, полон энергии. Женщины находят его привлекательным - в том числе и я. Или вы думаете, что двое людей разного возраста не могут иметь что-то общее? Тут я с вами не соглашусь; мы с Джеймсом уже обнаружили, что нас интересует множество самых разных вещей.
Он сначала пробормотал себе под нос что-то невнятное, а потом ворчливо спросил:
- А его поцелуи заставят тебя забыть обо всем, милочка? Он зажжет в тебе такую же страсть, как я?
Ей понадобилась вся ее воля, чтобы снова не покраснеть. Она задумчиво проговорила:
- Трудно сказать. Он еще меня не целовал. Наверное, надо это выяснить. Полагаю, поскольку у него было больше времени практиковаться, он должен неплохо это уметь.
- Тогда позволь мне освежить тебе память, чтобы легче было сравнивать…
- Не смейте! - прошипела она. - Вы что, с ума сошли? Мы здесь не одни!
Теперь, когда ему удалось вывести ее из себя, он довольно улыбался.
- Ах, какая жалость! Но я подожду, пока мы останемся вдвоем. Она ахнула:
- Черта с два… То есть я хочу сказать… оставьте ваши намерения меня снова целовать, Лахлан Макгрегор. Я этого не допущу. И вообще - с чего вам этого вдруг захотелось?
- Поцеловать прекрасную женщину? - улыбнулся он. - Разве я не рассказывал тебе, как люблю это делать?
Тут ей пришло в голову, что Лахлан ее дразнит. Она догадалась бы об этом и раньше, если бы у нее было больше опыта. Ее замкнутый характер обычно не позволял окружающим с ней сблизиться. Но Лахлан от недостатка нахальства не страдал, и ее сдержанность не остановила его. Кимберли ужасно хотелось бы знать, когда именно он начал ее дразнить и какие из его слов были сказаны всерьез.
Однако она мрачно посмотрела на него:
- Да, вы мне об этом рассказывали. И я уверена, что вы в последнее время немало этим занимались - вокруг ведь столько прекрасных женщин! Я даже подумала: может быть, Джейн именно поэтому сегодня утром поссорилась с матерью, наверное, вы вскружили ей голову своими поцелуями? Он фыркнул:
- Это чудо благовоспитанности? Я не поверил, что у девушки нет никаких недостатков, и оказался прав: у юной леди есть один, но очень серьезный.
- Я и сама вспыльчива, - напомнила ему Кимберли, стараясь не выказать удовольствия от того, что Джейн его не заинтересовала. - Однако это не помешало вам…
- Ты - живая и отважная, милочка. Большая разница, имей в виду.
Конечно, Кимберли снова покраснела. Этот человек в последнее время отпускает ей слишком много комплиментов. Хотела бы она понять, почему. Может быть, он пытается загладить свою вину?
Но несколькими комплиментами за потерю невинности не отквитаться. Ей еще только предстоит расхлебывать последствия - придется обо всем рассказать тому, за кого она выйдет замуж. Впрочем, некоторые мужчины не в ладах с логикой, так что вполне вероятно, что он действительно пытается успокоить свою совесть.
- Ну, Джейн тут не единственная прекрасная женщина, - продолжила она. - Полагаю, вы без дела не сидели. Леди Эдит…
- Настолько глупа, что даже не замечает, когда делает из себя дурочку, - быстро перебил он. - От ее трескотни любой мужчина запьет уже через пару дней.
Кимберли чуть не кивнула - она думала то же самое. В ней боролись противоречивые чувства: раздражение из-за того, что он отметал ее доводы, и радость, что его ничуть не заинтересовали те женщины, за которыми, как она решила, он наверняка начнет ухаживать.
Но против Моники Элгар ему сказать будет нечего. Даже Кимберли против своей воли начала ей симпатизировать - такая она была милая. И ей действительно хотелось добиться от Лахлана признания, что он целовал кого-то еще. Будет неприятно это слышать, зато наверняка поможет ей перестать непрестанно думать о нем.
Поэтому она спросила:
- А как насчет Моники Элгар? Тут он вздохнул:
- Ты, может, и не заметила, Ким, но в этой леди не больше пяти футов роста. Каждый раз, когда я оказываюсь с ней рядом, меня так и подмывает взять ее на руки, как ребенка.
Она с досадой спросила;
- Тогда кого же вы целовали?
- Знаешь, милочка, никого.
- Почему? - недоуменно заморгала она.
- Может, потому что дожидался, когда ты одумаешься и пойдешь за меня.
У Кимберли на секунду остановилось сердце. Но почти сразу же она почувствовала неукротимый гнев; он опять ее дразнит, не желает сказать, с кем забавлялся теперь, продолжая тосковать по герцогине.
Она решительно надела перчатки.
- Ну, если это правда, Лахлан, - проговорила она с напряженной улыбкой, - мне, видимо, надо посоветовать вам не питать особых надежд.
Оскорбление явно не удалось. Он расхохотался.
- Знаешь, когда ты начинаешь злиться, милочка, у тебя глаза мечут зеленые искры! Очень соблазнительно.
- Соблазнительно? Он вздохнул:
- Какая же ты еще наивная! Беги, или я начну целовать тебя прямо здесь, не думая о том, что нас увидят.
Сначала она не поняла, что он имеет в виду, чем она его соблазняет. Откуда ей знать, может, он испытывает соблазн хорошенько надрать ей уши. Но последние слова она поняла прекрасно. И хотя бежать на коньках по снежному берегу было опасно, она умудрилась быстро вернуться на лед.
Она услышала у себя за спиной его негромкий смех - настроение на весь день испортилось. Неужели он снова ее поддразнивал? Ей это пришло в голову слишком поздно, когда ничего узнать уже было нельзя.
Глава 20
- Я все-таки думаю, зря мы не украли его распрекрасного жеребца, когда можно было, - ворчливо проговорил Джиллеонан, когда они с Лахланом остановились полюбоваться на пару молодых чистокровных лошадей, которых выезжали на кругу у ближайшей конюшни. - Он бы даже и не заметил: вон их у него тут сколько. И каждый год рождаются все новые. Цену бы за него дали отличную.
- Не так громко! - укоризненно напомнил ему Лахлан.
Он посмотрел направо, где у забора стояли еще двое гостей Шерринг-Кросса, тоже восхищавшихся великолепной парой. На самом деле гости были далеко и не услышали бы Джиллеонана - да они и не обращали внимания на шотландцев, поглощенные разговором о призовых чистокровках, которые выращивались и продавались здесь, в поместье герцога.
И все же он отошел вдоль забора еще на несколько шагов и только потом добавил:
- Не было смысла красть его лошадь, Джилл, он бы вернул ее так же, как вернул свою невесту. И кроме того, лошадей я не краду - ты это прекрасно знаешь.
Они говорили о герцоге Ротстоне и жеребце, на котором он ехал в тот день, когда Лахлан и его родичи остановили его карету, чтобы ограбить, - и Лахлан вместо денег забрал Меган. Сейчас Лахлан уже жалел, что не остался в тот день дома.
- Ну я так просто сказал, - признался Джиллеонан. - По-моему, ты недостаточно серьезно относишься к поискам жены.
Лахлан вопросительно поднял бровь.
- Почему это поиски жены и кражу лошадей ты связываешь друг с другом?
- А ты сам не видишь? - удивился Джиллеонан. - Да потому, что и то, и другое приносит деньги. Мы ведь ради этого здесь оказались - или ты забыл?
Лахлан нахмурился: не из-за ответа, а из-за вопроса.
- Скажи-ка, Джилл. Тебе кажется, что я несерьезно отношусь к моим обязанностям лэрда? Или теперь, когда мы живем среди англичанишек, у тебя появилась потребность все время ныть?
Джиллеонан немного смутился и даже вздохнул.
- Да, это из-за англичан, наверное. Тем более что мы здесь уже почти месяц. Так тебе никто не приглянулся с тех пор, как ты опомнился и отказался от герцогини?
На лице Лахлана отразилась досада, и он пробормотал:
- Угу, есть одна.
- Правда? Так что же ты не сказал? Когда ты сделаешь ей предложение?
- Уже сделал.
- И?
- Она не согласилась. Джиллеонан только фыркнул:
- Ну это не смешно, Лахлан. Любая была бы рада…
- Кроме этой.
Джиллеонан помолчал.
- Ты серьезно?
- Угу.
- Она… она обещана другому?
- Нет, я просто ей не нравлюсь. Джиллеонан чуть не расхохотался, видя удрученное лицо Лахлана, но все же сдержался и только покачал головой.
- Ну хорошо хоть, что сюда чуть ли не каждый день приезжают все новые претендентки, - спасибо твоей тетке. Найдешь другую, Лахлан. Слава Богу, что ты наконец-то выкинул из сердца герцогиню ради клана.
Лахлан хмыкнул про себя. Выкинул из сердца? Почему-то это оказалось совсем нетрудно - значит, Меган все-таки была права?
Неужели он все это время обманывался относительно своих чувств? Неужели он хотел ее только потому, что она была красива и исчезла прежде, чем он ее очаровал? Или, может быть, он передумал, когда узнал, что у нее с герцогом ребенок - и притом мальчик?
Ребенок, конечно, очень менял дело. Ведь герцог ни за что не согласился бы отдать своего наследника - и был бы абсолютно прав. А Лахлан не способен был бы разлучить мать с ребенком, каковы бы ни были его чувства к ней. Впрочем, он давно уже не пытался понять, каковы же его чувства. Их просто не стало - словно никогда и не было.
Странно, но ему было совсем не трудно разобраться в своих чувствах к другой. Гнев ни с чем не спутаешь - и именно его он в последнее время испытывал все чаще, особенно когда видел, что Кимберли получает удовольствие от общества мужчин.
Он не ревновал. Как правило, лишь раздражался, когда видел ее с Джеймсом Трэверсом - она смеялась, танцевала, играла с ним в карты или негромко о чем-то разговаривала. Трэверс был немолодым мужчиной. Разве Лахлан мог испытывать ревность к человеку почти вдвое старше его самого? Смешно. И вообще он ведь никогда и ни по какому поводу не ревновал - он не мог вспомнить ни одного случая - значит, он от природы лишен этого глупого чувства.
Тем не менее Лахлан не мог отрицать, что испытывает постоянный гнев, как бы он ни пытался не обращать на него внимания. Скорее всего причина была в том, что она отказалась выйти за него замуж. Видимо, его гордость была уязвлена - сначала Меган не стала принимать его всерьез, а потом Кимберли, проявив явный интерес, отвергла. Когда ему так страшно не везло с женщинами? Никогда! Может быть, поэтому ему так трудно с этим смириться.
Конечно, нехорошо, что он перестал ухаживать за Меган уже после того, как соблазнил Кимберли. Если бы он повел себя с Кимберли иначе, если бы не продолжал считать, что ему нужна Меган, то, может, все бы получилось. Но он ошибочно полагал, что Кимберли - временное развлечение. Ничего себе развлечение!
Он постоянно думал о ней и до, и после той дивной ночи. И нет ничего удивительного в том, что, когда он наконец решил всерьез заняться поисками жены, мысль о ней первой пришла ему в голову. Однако было уже слишком поздно, он сжег свои корабли. Кимберли ясно дала ему понять, что за него не выйдет.
Но когда он отступал от того, чего действительно хотел? А он по-прежнему ее хотел. Господи, никогда ему еще не было так сладостно обнимать женщину, чувствовать, что она создана для него. Ощущение было новым, совсем незнакомым. И ему хотелось испытать его еще и еще раз.
Глава 21
- Видишь солнышко? Видишь лошадок? - Младенец, которого поднесли к окну с видом на конюшню, только гулькал. - У тебя тоже такая будет через пару лет, - добавила Меган. - Ну не такая большая, как эти две, но…
- И не через пару лет, - вмешался Девлин, вставая позади жены и сына. - Юстину ведь еще нет и года, Меган.
- Тш-ш!.. Он же этого не знает! И вообще, я просто показываю ему, какие удовольствия его ожидают. Девлин рассмеялся:
- До чего же мне нравится, когда ты говоришь глупости! Он же не понял ни слова.
- К твоему сведению, Девлин Сент-Джеймс, мой сын очень смышленый, - обиженно проговорила Меган. - Он понимает гораздо больше, чем ты думаешь.
- Ну как скажешь, душенька. Я сдаюсь, ты в полной боевой готовности.
Меган возмущенно фыркнула. Он снова засмеялся и добавил:
- Но его пора купать, пусть няня его возьмет. Бедняжка повсюду тебя разыскивает и даже вытащила меня из кабинета, чтобы я ей помог.
- Прошу прощения, ваша светлость, но… Девлин резко кашлянул, заставив покрасневшую няню замолчать. Меган засмеялась, прекрасно понимая уловки мужа. Без помощи бедной няни у него ничего бы не вышло. Похоже, он решил, что если заставит Меган чувствовать себя в чем-то виноватой, то она весь оставшийся день не будет его донимать. У него редко это получалось, но он не хотел уступать.
- Нам и правда сегодня было чертовски трудно тебя отыскать, - упорствовал он. - Почему ты вечно уносишь Юстина в нежилые комнаты?
- Так, для разнообразия, - ответила она, целуя Юстина в щечку перед тем как передать его няне. - С утра сейчас слишком холодно, так что выносить его нельзя, но мне хочется, чтобы он видел, как красиво в парке сразу после рассвета. Вот я и подношу его к окнам в разных комнатах. Я даже не знала, что отсюда видны конюшни. А ты?
- Безусловно, - с апломбом ответил он. Может, за свою жизнь Девлин и перебывал во всех комнатах дома, но к окнам не подходил. Теперь же, глядя вниз через окно, он нахмурился.
- Многие встают рано, - натянуто заметил он. Меган, понимая, кого он имеет в виду, пожурила:
- Когда же ты перестанешь раздражаться всякий раз, как увидишь этого шотландца?
- Когда перестану его видеть. Она ухмыльнулась:
- Упрямец!
Он пожал плечами, обнял ее и привлек к себе.
- Кстати, раз из твоего плана ничего не вышло, нужно найти девицу, которая бы его устроила, чтобы этот парень не торчал у нас в доме всю зиму, как считаешь?
- Я и так стараюсь. Я попросила Маргарет разослать вдвое больше приглашений, но… Он громко и протяжно вздохнул.
- И когда в нашем доме все снова пойдет, как обычно? Меган улыбнулась: "как обычно" означало трех-четырех гостей одновременно вместо двадцати - тридцати.
- Скоро, Дев. Но я еще не отказалась окончательно от нашего первоначального плана. Девлин покачал головой:
- Ты хочешь сказать - от твоего первоначального плана. А еще называешь меня упрямцем!
- Я заметила, что в последнее время он постоянно за ней наблюдает.
- А я заметил, что она совершенно не обращает на него внимания, - парировал он.
- По-моему, она только притворяется, что не обращает.
- Тогда у нее это чертовски хорошо получается. Признайся, Меган: эту девушку шотландец ни капли не интересует. И кроме того, она почти уже замужем, так что наши обязанности подходят к концу.
- Что?!
- Ну, - осекся Девлин, - Джеймс признался, что всерьез подумывает о новой женитьбе.
- Только не это!
- Меган…
- Пойми меня правильно! Я уверена, что Джеймс Трэверс - прекрасный человек и любой женщине будет прекрасным мужем.
- Как бы мне хотелось, чтобы тут не прозвучало "но", - пробормотал Девлин себе под нос; жена его услышала.
Бросив на него шутливо-негодующий взгляд, она продолжила:
- Но я довольно хорошо узнала Кимберли за то время, пока она у нас гостила, и, по-моему, она будет счастливее с кем-нибудь другим.
- Почему, позволь спросить: ведь они с Джеймсом идеально подходят друг другу.
- Да. По правде говоря, слишком подходят, а ты знаешь, к чему это может привести? - Она поспешила подтвердить свои слова, словно он на самом деле с нею уже согласился:
- Вот именно, к страшной скуке.
Он поднял взгляд к потолку.
- Смею ли я напомнить тебе, что это может также привести к полному согласию и, следовательно, к счастью?
- Нет, не смеешь!
- Ты единственная упрямица в нашей семье. Ты же прекрасно знаешь… что…
Начатая досадливым тоном фраза оборвалась: Девлин пристально смотрел в окно. Меган проследила за его взглядом и увидела, что Кимберли вернулась с ранней прогулки верхом в обществе нескольких солидных дам. Она сияла молодостью и жизнелюбием, особенно на фоне своих солидных спутниц. Этим утром она выглядела великолепно в новой амазонке из рубиново-красного бархата, которая прекрасно подчеркивала ее стройную фигуру.
Меган про себя улыбнулась. Прежде чем миссис Кэнтерби начала обшивать Кимберли, Меган предупредила ее, что все наряды надо будет сделать чуть-чуть тесноватыми, чтобы как можно выгоднее показать великолепную фигуру девушки. Кимберли так ничего и не заподозрила, наверное, решила, что немного поправилась.
Внимание Девлина привлек Говард Кэнстон, который вдруг возник у конюшни и жестом отослал грума, направившегося к Кимберли, чтобы помочь ей спешиться. По мнению Меган, это была старая уловка. Благодаря ей джентльмен, заинтересовавшийся какой-то леди, мог обнять ее за талию. И хотя большинство джентльменов отпускали даму в ту же секунду как ее ноги касались земли, некоторые не были столь порядочны.
Говард явно относился к последним: он держал Кимберли за талию все время, пока она что-то ему говорила и пока он ей отвечал, - гораздо дольше, чем допускали приличия. Это было нехорошо с его стороны - спутницы Кимберли, Абегайл и Хилари, были записными сплетницами. С другой стороны, он мог это делать вполне намеренно, чтобы его интерес к Кимберли стал известен всем.
Но внимание Девлина скорее всего привлекло не это. Он смотрел на шотландца, который при появлении Кимберли резко прервал разговор и стал пристально смотреть на нее. Он резко выпрямился, когда подле нее возник Говард, а стоило виконту протянуть руки, чтобы помочь Кимберли спешиться, как поза Лахлана стала откровенно агрессивной. А уж когда Говард не сразу ее отпустил, Лахлан двинулся к ним, не пытаясь даже скрыть своей ярости.
Видимо, Девлин подумал о том же, что и Меган, потому что сказал:
- О Господи, но он ведь не собирается… не станет…
Продолжать не было смысла, потому что Лахлан стал. Как только он оказался рядом с ни о чем не подозревавшей парой, его кулак опустился у правого глаза Говарда Кэнстона. Удар сбил беднягу виконта с ног. Теперь он лежал плашмя на земле и даже не делал попытки встать - возможно, потерял сознание.
Стоявший у окна Девлин зарычал. Меган поспешно ухватила его за лацкан сюртука, чтобы не дать выбежать из дома. Когда он резко повернулся, сюртук съехал с плеча.
Но он все-таки вернулся от двери и приподнял черную бровь, словно говоря: "Отпусти меня, или я уволоку тебя следом за собой".
Меган расправила мужу сюртук и рассудительно проговорила:
- Ну же, Девлин, нет смысла вмешиваться.
- Вот как? - рявкнул он. - Говард Кэнстон - мой гость!