Комплимент нисколько ее не тронул: она была слишком зла и слишком полна чувства отвращения.
- Значит, вы не лучше деревенского петуха, - презрительно бросила она. - Утверждаете, что любите одну женщину, но не задумываясь ухлестываете за другой.
Услышав эти слова, он имел наглость ухмыльнуться и пожать плечами.
- Тебе предстоит еще многое понять. Мужчина может быть верным тогда, когда его потребности регулярно удовлетворяются. А иначе он с готовностью берет все, что ему попадается, и говорит "спасибо".
Своими непристойными словами он заставил ее покраснеть, а она даже не могла его упрекнуть - ведь она сама об этом заговорила!
- Настоящая любовь должна быть не такой, - нравоучительно произнесла она.
Он покачал головой и вздохнул, показывая, насколько наивны ее утверждения.
- Ты несешь романтическую чушь, Ким. Тело - штука удивительная, и ты еще поймешь, что, когда речь идет о некоторых вещах, оно действует по своему усмотрению. Разве ты сама в этом не убедилась сегодня ночью? Или, может быть, тебе нужен еще один урок?
Кимберли прекрасно поняла, что он имеет в виду, и поспешно подняла руку, чтобы его остановить, если он вздумает к ней приблизиться. В его словах была доля истины, как бы ей ни хотелось это отрицать. Она помнила, как ее тело легко справилось с возражениями рассудка и лишило ее воли.
Но дело не в этом. Она не была виновата в своем позоре. Он вынудил ее, потому что не правильно истолковал ее поведение.
Однако об этом уже было сказано достаточно.
- С меня хватило одного урока, за который я готова вас четвертовать. Если вы не в курсе, то знайте: я специально приехала сюда, чтобы найти себе мужа. А как я это сделаю теперь, после всего?
- Так, значит, ты хочешь, чтобы я на тебе женился? Ей следовало бы сказать "да", заставить его заплатить за то, что он сделал. Но гордость восстала - и она строго спросила:
- Когда вы влюблены в другую? Ну нет, спасибо!
- Мне только что напомнили, что я, возможно, не понимаю своих чувств, - сказал он тоном, полным отвращения. - Так что если ты согласишься, я на тебе женюсь.
- Какое самопожертвование! Но оно совершенно излишне, потому что я не соглашусь, не соглашусь выйти замуж за мужчину, который будет вечно вздыхать о другой. У моей матери было как раз такое замужество, так что я прекрасно знаю, как это невыносимо.
- Ты уверена?
- Абсолютно уверена. Я прошу вас уйти из моей комнаты, Лахлан, и больше в нее не заходить. А на тот случай, если вы снова не правильно поймете какие-то мои взгляды, позвольте вас уверить, что я никогда не захочу видеть вас здесь, как не хотела и раньше!
Его лицо приняло упрямое выражение, и он спросил:
- А если я потребую? Она ахнула:
- Чтобы заходить сюда?
- Чтобы на тебе жениться. Она широко раскрыла глаза:
- С чего это, когда вы не хотите на мне жениться? Он не ответил, пристально глядя на нее светло-зелеными глазами, но спустя несколько секунд проворчал, ероша себе волосы:
- Я вообще сейчас не понимаю, чего хочу. - В глазах таилось что-то, чего она никак не могла понять, пока он не добавил:
- Но я всегда принимаю вызов.
- Не… - сдавленным шепотом начала она, но он не дал ей договорить.
- Увидимся позже, милочка. Она, ошарашенная его признанием, крикнула, когда за ним уже закрылась дверь:
- И больше меня так не называйте!
Прошло еще несколько секунд, прежде чем она поняла, что осталась одна, и кинулась к двери, чтобы ее запереть. С этого дня она станет запирать дверь своей комнаты! Ну до чего же нахален этот шотландец! Имел наглость заявить, будто она хочет, чтобы он заставил ее передумать.
Она даже фыркнула. Можно подумать, у него получится.
Глава 18
Увеселения шли своим чередом. Они провели еще несколько дней в Лондоне и даже однажды вечером отправились в театр. Кимберли удалось ненадолго отвлечься от своих забот, и она получила немалое удовольствие, наблюдая за игрой актеров.
В их последний вечер в Лондоне был еще один бал, на котором она продолжила знакомство с лордом Кентом и Говардом Кэнстоном. Оба сообщили ей, что получили приглашение погостить в Шерринг-Кроссе, и казались страшно довольными: похоже, знакомство с герцогом Ротстоном рассматривалось как немалое достижение.
Было на балу и еще несколько интересных джентльменов, один из которых совершенно опьянел и даже сделал Кимберли предложение прямо во время танца. Она, конечно, не приняла его всерьез, учитывая состояние джентльмена, но чувствовала себя польщенной.
Ее первое предложение! Ну на самом деле оно было не совсем первым, но остальные два Кимберли не считала. Ее первая помолвка была устроена, когда она была еще младенцем. А Лахлан просто сказал, что готов на ней жениться, - это не настоящее предложение, но, надо полагать, нечто похожее. Кимберли была убеждена, что существует огромная разница между "готов" и "хочу", а в его предложении слово "хочу" отсутствовало.
Ей не удавалось избегать Лахлана, хоть она и прилагала все усилия к тому, чтобы встречаться с ним как можно реже. Она видела его на торжественных обедах, проходивших всегда в одно и то же время. Кроме того, он появлялся на тех же увеселениях, что и она, но теперь Кимберли знала, почему - он приехал в Шерринг-Кросс специально для того, чтобы найти супругу, и, как все считали, именно этим и был занят.
Досадно, что увлечение герцогиней мешало ему в этом деле. А еще досаднее то, что Кимберли с самого начала знала об этом увлечении. Иначе она была бы с ним гораздо любезнее - ради Лахлана стоило рискнуть отцовским расположением. Да и он испытывал к ней какой-то интерес: ведь он целовал ее - и не один раз - и занимался с ней любовью.
Но, к несчастью, Кимберли знала, кому отдано его сердце. И даже если бы Лахлан опомнился и перестал добиваться склонности Меган, если бы попытался найти себе жену (что ему, видимо, нужно было по финансовым соображениям), его избранница не стала бы его истинной любовью. Он тосковал бы по своей возлюбленной, а его жену можно было только жалеть.
Через неделю после их возвращения в Шерринг-Кросс там собралось немало гостей, не считая завсегдатаев, появлявшихся чуть ли не каждый день. Приехали Джон Кент и Говард Кэнстон. Среди вновь прибывших были три молодые девушки, которые, как и Кимберли, оказались на ярмарке невест. Их пригласила либо сама герцогиня, либо тетка Лахлана Маргарет.
Кимберли не очень-то обрадовалась их появлению. Все три были моложе ее и, на ее взгляд, гораздо привлекательнее. Если бы две из них не приехали в сопровождении красивых неженатых братьев, то Кимберли вообще собрала бы вещи и вернулась в Нортумберленд, потому что в присутствии этих трех милашек ей трудно было рассчитывать на внимание джентльменов.
Леди Моника Элгар - миниатюрная блондинка с очень светлыми волосами и голубыми глазами - обладала замечательным чувством юмора и веселила окружающих, особенно джентльменов. Джон Кент, увидев ее, перестал замечать всех остальных.
Леди Эдит Уайнстон, живая рыжеволосая девушка с прелестными светло-серыми глазами, вела себя немного шумно, но была так хороша собой, что этого, казалось, не замечал никто, кроме Кимберли. Она никогда не робела и готова была вступить в любой разговор и высказать собственное мнение, противоположное остальным. Как правило, Эдит оказывалась не права. Правду сказать, она была неумна и часто говорила нелепые вещи, но, похоже, джентльменов это не отталкивало.
А вот Джейн Карлайл была воплощением идеала юной леди - стройна до худобы (по мнению Кимберли), со светлыми волосами и глазами цвета янтаря. Именно этот образ соответствовал требованиям женской красоты. Вела она себя безупречно: ела правильно, говорила правильно, ни в чем не отступала от этикета - и к тому же была добра. По крайней мере в этом уверяла всех окружающих ее назойливая мамаша. Никому и в голову не могло прийти сомневаться в словах этой неукротимой дамы. Хотя какому нормальному джентльмену захочется получить эту даму в качестве тещи…
Кроме Гектора Карлайла и Кристофера Элгара, присоединившихся к обществу, в Шерринг-Кроссе остановился и овдовевший маркиз, который приехал к герцогу по делам, но соглашался на приглашение немного отдохнуть и принять участие в развлечениях, которые Меган запланировала на ближайшие недели. Его звали Джеймс Трэверс, ему было около сорока - немного больше того, на что надеялась Кимберли. Однако никто не спорил с тем, что он - прекрасная партия.
Щегольски-красивый, темноволосый и синеглазый, Джеймс был к тому же неприлично богат, как шепотом сообщила всем Лусинда. И хотя он не искал жену, имея двух малолетних сыновей от первого брака, он не относился и к тем, кто бежит от супружества. Меган уверила Кимберли, что Джеймс еще не встретил женщины, которая могла бы занять место его умершей жены.
Кимберли понравился Джеймс. Ее разговоры с ним всегда были интересными и оживленными, никогда не прерываясь из-за того, что им было нечего друг другу сказать. Иногда долгие паузы заставляют обоих собеседников испытывать неловкость - с Джеймсом она никогда не оказывалась в таком неудобном положении. А с тех пор как он увидел ее улыбку, он старался почаще рассмешить ее - и это ему легко удавалось.
И тем не менее, когда гости собирались вместе, Лахлан постоянно оказывался поблизости, и Кимберли всегда ощущала его присутствие, с кем бы она в тот момент ни разговаривала. Одно дело избегать его, другое - не замечать, когда он находится рядом… Бывало…
Однажды, перед возвращением из Лондона, она проходила мимо него в коридоре, и он весьма сухо заметил:
- Как вы сегодня мило выглядите, леди Кимберли, - и тут же без паузы добавил:
- А ты знаешь, что в результате того, что мы сделали, бывают детки?
Она зарделась от комплимента, а от последней фразы покраснела до корней волос. Он неспешно удалился, прежде чем она сообразила, как можно ответить. Видимо, он просто просветил ее на тот случай, если она сама не знала.
Кимберли решила, что это - настоящая подлость; он намеренно хотел заставить ее тревожиться, однако оказалось, что он говорил об этом по другой причине: готовил ее к своей следующей невероятной фразе, которую снова произнес ни с того ни с сего.
Они обедали в обществе не менее тридцати гостей, но каким-то образом он заставил выйти из комнаты джентльмена, сидевшего слева от нее. Непонятно, как ему удалось этого добиться, но он уселся на его место, словно был уверен, что тот уже не вернется. Кимберли неплохо притворялась, будто вообще его не видит, но в разговоре участвовали все.
Между двумя фразами Лахлан вдруг наклонился к ней и сказал:
- Ты обязательно скажешь мне, если у тебя будет мой ребенок, Ким. Я страшно рассержусь, если ты скроешь такое от меня.
Неделю спустя она разыскала его и радостно сообщила:
- У меня не будет никаких детей, Макгрегор, пока я не выйду замуж, как полагается.
Невероятно, но, похоже, эта новость не успокоила его. Кимберли же определенно испытала чувство облегчения: можно было не торопиться искать мужа и не рассказывать отцу о том, что произошло. Хотя она не собиралась оттягивать решение и обременять своим присутствием Сент-Джеймсов.
По правде говоря, она не поняла, как он воспринял ее новость. Почти сразу же к ним подошел Говард Кэнстон и пригласил ее проехаться верхом, так как день выдался хороший.
Кимберли была довольна, что Говард по-прежнему продолжал проявлять к ней интерес, несмотря на появление трех милашек. А вот Джона Кента из своего коротенького списка она уже могла исключить.
Что до попыток Лахлана найти себе жену, то, похоже, он их не делал. Эдит он почти не замечал, хотя она часто строила ему глазки. Джейн он оказывал знаки внимания, но они не выходили за рамки простых приличий.
Кимберли не раз пыталась понять, не убит ли он известием, которое она сообщила ему на последнем балу в Лондоне. Она случайно оказалась рядом с ним у стола с закусками и, заметив, как он внимательно наблюдает за танцевавшими Девлином и Меган, вдруг почувствовала, как закипела от возмущения при мысли, что он все еще томится по своей возлюбленной и, скорее всего, никогда не перестанет ее любить. Если бы это было не так, Кимберли, может быть, и позволила себе в него влюбиться. Не сумев справиться со своими чувствами, она бросила:
- Вы действительно думаете, что ради вас она бросит обожающего ее мужа и ребенка?
Лахлан резко повернулся к ней и почти выкрикнул:
- Кого?!
Она нахмурилась при виде его недоверчивого взгляда:
- Вы не знали, что у них маленький сын?
- Нет, откуда мне знать? Я никогда не видел ее с ребеночком.
- Тогда мне очень жаль. По крайней мере потому, что вы узнали об этом от меня. - И, стыдясь причины, которая заставила ее заговорить, она мягко добавила:
- Об этом знает вся Англия, Лахлан, об этом писали газеты, и вся знать какое-то время только об этом и говорила. Я думала, вы знаете, думала, ваша тетя наверняка сказала вам, но вам это все равно.
- Все равно, что их не просто двое, а что они - семья, черт возьми?
Лахлан рассмеялся, но совсем не весело, и почти сразу же отошел. В тот вечер Кимберли его не видела. Она долго не могла успокоиться, вспоминая его взгляд, полный оскорбленного достоинства. А может быть, он презирал ее за напоминание о том, что он считал не заслуживавшим внимания. Кимберли страшно хотелось знать, что же он думал на самом деле.
Глава 19
- А я говорю тебе, что мне все равно! Я хочу шотландца, мама. Мне до смерти надоело выслушивать, чего хочешь ты!
Кимберли как раз вошла в комнату, где был накрыт завтрак, когда Джейн Карлайл начала кричать. И это был именно крик. Несомненно, его должны были услышать даже на конюшне. Все присутствовавшие за завтраком - по крайней мере пятнадцать человек, гостивших в Шерринг-Кроссе, включая и самого шотландца, - были шокированы такой невероятной выходкой со стороны девушки, которая прежде казалась идеалом благовоспитанности.
Раздалось покашливание - сначала с одной стороны, потом с другой, кто-то откровенно хихикнул. В наступившей тишине низкий голос с шотландским акцентом произнес:
- Сдается мне, шотландец тут тоже имеет право голоса.
Сидевшие за столом принялись оживленно разговаривать, стараясь делать вид, что никакой сцены не было. Джейн, стоявшая рядом с матерью у буфета, недоуменно обернулась к столу, словно не понимая, что случилось. Зато ее мать все прекрасно понимала. Густо покраснев, почтенная дама схватила дочь за руку и утащила из комнаты. Кимберли едва успела посторониться, чтобы ее не сбили с ног.
Как только они ушли, разговоры снова стихли. А глупенькая Эдит сказала своим обычным громким голосом:
- А я считала, она такая послушная. Ее мать все время об этом говорила!
Кимберли случайно встретилась взглядом с Лахланом и чуть не расхохоталась, увидев, как он выразительно закатил глаза. К счастью, ей удалось сдержаться и сохранить серьезность. Но не улыбнуться оказалось просто невозможно. И этот несносный человек ей подмигнул! Направляясь к буфету (с тех пор как дом наполнился гостями, блюда для завтрака выставлялись там), Кимберли прошла мимо брата Джейн, сидевшего в торце стола, и услышала его ехидное замечание, предназначенное только для ушей Кристофера:
- Я мог бы тебе порассказать, какой она бывает сучкой! Отец то же самое говорит о моей мамаше. Жизнь с этими двумя мегерами - просто ад!
Надо отдать должное брату Моники: казалось, его смутила такая откровенность. Кимберли про себя поохала и мысленно вычеркнула из своего списка Гектора Карлайла. Сплетничать о собственных родных!..
Ей было даже жаль Джейн. Мужчина не будет возражать, чтобы жена была немного туповата, он может даже предпочесть, чтобы это было именно так, ради уверенности в собственном превосходстве. Но вряд ли захотят взять в жены девушку, которая не умеет справляться со своей вспыльчивостью и может из-за этого оказаться в неловком положении.
Неудивительно, что матушка Джейн, бедняжка, увезла свою дочь в тот же день. Джейн уже не имела шансов найти женихов в Шерринг-Кроссе. Жаль только, что они не прихватили с собой Гектора.
На этот день запланированы были два увеселения: герцогиня собиралась возглавить экскурсию к ближайшему пруду, чтобы любители могли покататься на коньках. Для остальных были предложены шарады в гостиной.
Кимберли предпочла коньки. Она не любила шарады, а на коньках каталась с большим удовольствием. Поскольку экскурсией руководила Меган, в ней должен был принять участие и Лахлан.
Она решила получить удовольствие, несмотря на его присутствие. Кроме того, она купила в Лондоне новое зимнее пальто, модное, прекрасно подчеркивавшее фигуру, и пока у нее не было случая в нем пощеголять. На коньках она каталась очень неплохо: они с матушкой часто катались вместе.
У Меган нашлось множество коньков всевозможных размеров. Вдоль берега были установлены дровяные печки на тот случай, если кто-то начнет замерзать. Несколько слуг должны были постоянно запекать каштаны, чтобы ими можно было в любую минуту полакомиться. Были приготовлены и кружки с горячим шоколадом, и пунш для джентльменов.
Кимберли была удивлена, что Говард Кэнстон не захотел к ним присоединиться, несмотря на свою спортивность. Еще сильнее ее удивило то, что с ними отправился Джеймс, который впервые надел коньки. Ей было страшно весело его учить, хотя, она несколько раз падала, когда он терял равновесие. Кимберли не могла им не восхищаться: он был полон решимости освоить новое для него дело и продолжал кататься один, когда она направилась выпить шоколада и погреться у одной из печек.
Кимберли присоединилась к Джону и Монике, но они сразу же вернулись на лед. Кимберли долго каталась без передышки, поэтому рада была погреться у теплой печки. Она махала Джеймсу всякий раз, как он проезжал мимо, однако тот не отрывал глаз ото льда и поэтому ничего не замечал.
Меган каталась с двумя гостями солидного возраста.
Все трое держались за руки. Очень многие пожелали поехать кататься, включая и несколько семейств с маленькими детьми. И Лахлан…
Кимберли едва успела отдать слуге кружку из-под шоколада, как его отозвали к другой печке. Она осталась одна, и Лахлан, красиво затормозив у края пруда, вышел на низкий берег рядом с ней.
- Право, ты очаровательно смотришься, милочка, - заметил он, снимая перчатки и протягивая руки к огню.
Почему-то его комплимент согрел ее лучше, чем огонь, и она прелестно зарделась. Она все время краснела в присутствии этого человека. Надо полагать, он имел в виду то, что она хорошо катается: после двух падений она наверняка выглядела не лучшим образом. Во второй раз у нее растрепалась прическа, шпильки разлетелись по льду, и бессмысленно было пытаться снова уложить узел.
- Спасибо. Я катаюсь с детства.
Ей следовало бы ответить комплиментом, поскольку он и сам прекрасно катался. Однако она не стала этого делать. Это прозвучало бы признанием, что она тайком за ним наблюдала, а ей вовсе не хотелось, чтобы он об этом узнал.
Он удивил ее, рассеяв ее заблуждение:
- Я восхищался твоими волосами, Ким. Когда они рассыпались у тебя по плечам, я сразу вспомнил…