Поцелуй прервал ее слова, не дав договорить. Она могла избежать его, отодвинуться… Может быть. Но теперь - теперь было уже слишком поздно. Она снова ощутила его вкус, шершавость запекшихся на губах болячек, нежность языка… Запах его тела пьянил ее.
Сначала его губы прикасались к ней очень осторожно, но в руках его уже ощущалась сила - он удержит ее, если она решится прервать поцелуй. Но она не хотела даже и пытаться, ни капельки не хотела. Она знала, что должна была бы, но… Когда она была рядом с Макгрегором, слово "должна" теряло смысл.
Ее чувства вновь проснулись, обострились до предела. Она трепетала от волнующего ожидания. Сладкой болью наполнилась грудь, томительным желанием налилось тело! А ведь он еще к ней не прикасался: только держал в ладонях ее лицо, да губы их слились в поцелуе…
Она слабо вздохнула и положила руки ему на грудь - не оттолкнуть, а чтобы дотронуться до него. Казалось, Лахлан только и ждал этого, потому что в ту же секунду обнял ее и тесно прижал к себе. Теперь его язык двигался глубоко и очень чувственно. Руки жарко скользили по ее спине и бедрам, привлекая ее все теснее к возбужденной плоти, к его жару. Наконец он подхватил ее на руки и осторожно положил на кровать.
Кимберли знала, что он собирается сделать. Где-то в глубине души она понимала, что вот-вот снова произойдет то, чего она не должна допускать. Но она купалась в блаженстве, которое он ей дарил, чувствовала жар его огромного тела, который, казалось, теперь уже окружал ее со всех сторон, нежные прикосновения его пальцев, пока он медленно ее раздевал… Кимберли понимала, что происходит, но в ней не было желания его остановить. Она жаждала только испытать наслаждение сполна - и поскорее.
Но Лахлан не собирался торопить то, о чем мечтал с той ночи, когда вот так же прикасался к ней. Он заронил в нее искру, которую собирался раздувать медленно…
Кимберли задрожала, когда его язык сначала скользнул вокруг ее ушка, а потом погрузился в него, застонала, когда он стал дразнить набухший бутон ее соска. Но она чуть не слетела с постели, когда его язык провел дорожку вниз по ее животу, и потом… Боже, нельзя!.. Но она была бессильна в своем желании, беспомощна в наслаждении, а он полон решимости узнать все ее тайны, подарить все восторги.
Волны наслаждения захлестнули ее… Экстаз был настолько сильным, что, когда Лахлан вошел в нее, наполнив горячей плотью, прикоснувшись к средоточию ее тайн, она снова достигла вершин наслаждения. А потом еще раз, несколько минут спустя, когда он застонал от блаженства.
Она уснула прежде, чем ее дыхание выровнялось, и так крепко, что даже не почувствовала, как он прижал ее к себе, торжествующе выдохнув:
- Теперь ты моя, милочка. Хочешь ты этого или нет, но утром ты в этом убедишься.
Кимберли этого не слышала - на свое счастье, иначе уже не смогла бы заснуть.
Глава 32
Лахлан собирался не спать всю ночь. Он хотел любить Кимберли этой ночью еще и еще раз - надо было, чтобы к утру она не сомневалась в том, что они созданы друг для друга. Больше он не примет никаких отговорок. На этот раз она должна будет согласиться выйти за него замуж. И он был счастлив этой мыслью.
Самое смешное заключалось в том, что он пришел к ней в комнату, не имея намерения ее соблазнить. Верно, он постоянно об этом думал, но прошлой ночью только хотел узнать, почему она разговаривала с Биллом Эйблзом.
Ему даже не пришлось спрашивать. Кимберли сама все ему объяснила. Но он совершенно не ожидал услышать, что она готова доказать его невиновность, пожертвовав собственной репутацией. Больше того - она с самого начала была готова на это пойти, если бы стало необходимо.
Лахлан был тронут до глубины души, когда увидел, что он действительно ей небезразличен, что она любит его, несмотря на все свои уверения в обратном! И он не удержался и заявил на нее свои права. И его Ким позволила ему это сделать. Если у него еще и оставались сомнения, то ее страстный, радостный ответ на его ласки окончательно их рассеял.
Да, он собирался не засыпать и уйти из ее комнаты, так же как в прошлый раз, перед рассветом. Он вернулся бы в подходящее время, чтобы окончательно уладить их отношения; Но он понял, что планы его нарушились, когда его разбудило негромкое мурлыканье - веселая песенка и звуки растапливаемого камина.
В своей комнате камин он растапливал сам. Горничные, на которых лежали эти обязанности, не появлялись в его комнате раньше полудня, когда были полностью уверены, что он уже встал.
Тем не менее у противоположной стены растапливался камин - и делала это не Кимберли, потому что он по-прежнему ощущал рядом с собой ее теплое дыхание. Она тесно прижалась к нему, перебросив ногу через его бедро, обнимавшая его за шею рука почти душила его. "Не заметить такое невозможно", - подумал он, смеясь про себя.
Однако события приняли неожиданный поворот. Лахлан не мог рассчитывать на то, что останется незамеченным, - его громадное тело может не заметить только слепой! Надеяться же на то, что ему повезет и горничная подслеповата, не приходилось: ему в последнее время совсем перестало везти.
То, что произошло, было довольно комичным - по крайней мере так он решил потом.
Сейчас, однако, Лахлан не видел ничего смешного в том, как Кимберли сладко потянулась рядом с ним. Видимо, и ее разбудили звуки, которые производила горничная. Это тоже было бы не так плохо. Даже чертовски приятно… Но только он успел так подумать, как она с громким воплем села в постели. А в следующую секунду завопила и горничная - да так, что чуть потолок не рухнул.
Тогда Лахлан и сам сел, пробормотав какие-то ругательства в адрес их криков и своих несчастных ушей.
Горничная уставилась на него, выкатив глаза и прижав к щекам вымазанные в саже руки. Он бросил на нее гневный взгляд, и она стремительно выбежала из комнаты. Кимберли кричала ей вслед, приказывая вернуться, но безрезультатно. Дверь с шумом захлопнулась. А Кимберли то ли застонав, то ли зарычав, спрятала голову под подушку.
Лахлан снова лег, небрежно закинув руки за голову, и сухо заметил:
- Все могло бы обернуться хуже, милочка. Она могла остаться!
- Ox! - вскрикнула Кимберли, выныривая из-под подушки и обжигая его возмущенным взглядом. - Ты даже не представляешь, ты понятия не имеешь… Большей сплетницы во всей Англии не сыщешь! Ты понимаешь, что это значит?
- Это значит, что мы поженимся.
Тут он ей улыбнулся. Он ничего не мог с собой поделать. Он не стал бы так театрально решать свою судьбу - ни за что на свете, но дело было сделано, и он ничуть об этом не жалел.
Кимберли, напротив, вовсе не была довольна. Вид у нее был такой, словно ей страшно хотелось как следует его поколотить - или хотя бы разок ударить.
- Ты глупец, Лахлан, если думаешь, что все так просто.
Кинув ему эти непонятные слова, она вскочила с кровати и принялась разыскивать пеньюар. Ему пришлось напомнить своему телу, что сейчас не время сосредоточиваться на том, что она щеголяет перед ним в чем мать родила. Но после минувшей ночи тело не склонно было его слушаться.
Кимберли злилась - больше на саму себя, чем на мужчину, лежавшего в ее постели. На этот раз она не могла свалить все на шампанское. Прошлым вечером она не выпила за ужином ни единой рюмки вина, была абсолютно трезва, прекрасно понимала, что делает.
И что она сделала? Всего-навсего испортила себе жизнь. А ради чего? Ради преходящего удовольствия! Она жаждала наслаждения, которое мог подарить ей Лахлан, - и подарил. Но на этот раз она заплатит за это даже не одним, а двумя скандалами - и получит мужа, который любит другую. И все из-за того, что у нее не хватило силы воли не отвечать на ухаживания Лахлана Макгрегора.
Она вернулась к кровати, затягивая пояс на розовом пеньюаре, едва прикрывавшем грудь. Вырез доходил до талии - пеньюар был рассчитан на то, чтобы его надевали поверх ночной рубашки, а не на голое тело.
Кимберли была слишком расстроена, чтобы это замечать, слишком спешила излить хоть часть своей досады. Но сластолюбец Лахлан не мог не приметить этого, несмотря на то что ее изумрудно-зеленые глаза метали молнии.
- Почему ты еще здесь? - возмущенно спросила она, испепеляя его взглядом. - Дожидаешься, когда сюда явится еще кто-нибудь проверить, правду ли сказала Мэри? Ты наверняка увидишь, что в коридоре дожидается с десяток горничных, чтобы посмотреть, как ты пойдешь к себе! Зачем их разочаровывать?
Он не стал обращать внимания на ее сарказм.
- Я жду, когда ты скажешь, что выйдешь за меня замуж.
- Я чего-то не поняла, Макгрегор. Разве тебя только что не застали в моей постели? Едва герцог об этом услышит, другого выбора у нас не будет.
Но не упоминание о заклятом враге заставило Лахлана стремительно встать, тоже выказывая некоторое недовольство. Он не намеревался шокировать Кимберли - тем не менее преуспел в этом.
Она густо покраснела. Любовные отношения еще были для нее внове, а он предстал перед ней во всем своем мужском великолепии.
- Другого выбора и нет, Ким, кто бы об этом ни услышал. Но я все еще не получил от тебя согласия выйти за меня замуж и не уйду отсюда, пока ты мне его не дашь.
Это вывело ее из состояния шока.
- Да, выйду! И надеюсь, ты доволен, - потому что потом радоваться тебе будет нечему. Когда мой отец узнает…
- Я с ним сам поговорю, милочка, не тревожься, - ответил он совершенно невозмутимо.
Кимберли начала было объяснять Лахлану, что иметь дело ему придется не просто с возмущенным отцом, а с человеком, глубоко предубежденным, но была слишком зла, чтобы пускаться в подробные объяснения. Она его предупредила. Если он предпочитает не принимать ее слова всерьез…
- Знаешь, Ким, - добавил он, отыскав свою одежду и начав одеваться, - сдается мне, что теперь тебе никто не поверит, даже если ты скажешь, что была со мной той ночью, когда украли лошадей. Все подумают, что ты просто пытаешься меня защитить. Похоже, теперь у нас нет другого выхода, как только найти настоящего вора.
Она кипела от возмущения и не стала ничего отвечать. Ей хотелось как можно скорее выдворить его из своей комнаты, чтобы в одиночестве горевать о своей злой судьбе. Но ее взгляд ясно сказал ему, что никаких "нас" она не принимает.
К ее вящей досаде, его выразительный взгляд ответил, что теперь они во всем вместе.
Когда Лахлан наконец вышел за дверь, в коридоре оказалось всего восемь горничных.
Глава 33
Примерно в полдень герцогиня прислала к Кимберли горничную с приглашением прийти к ней в ее личную гостиную. Кимберли застонала. Да, история о ее позоре очень быстро достигла ушей Меган.
Впрочем, удивляться было нечему. Через несколько минут после ухода Лахлан постучал в стену и заорал:
- Ты ошиблась на двух, милочка! Я насчитал восемь горничных!
Она швырнула в стену книгой, жалея, что не может попасть ему по голове. Она уволит свою горничную, как только та осмелится к ней явиться. Конечно, Кимберли это уже не поможет, но хотя бы послужит девице уроком - пусть знает, что надо помнить об интересах своих хозяев. Хотя она вряд ли способна это понять.
Кимберли прибыла в герцогские покои вовремя. Она приготовилась пережить самые неловкие и неприятные минуты своей жизни. Она и оделась соответственно - в темное платье, и волновалась так, будто в гостиной мог оказаться отец. Она ожидала увидеть Девлина Сент-Джеймса, не сомневаясь, что его вызвали из лесной засады, дабы выразить официальное недовольство ее поступком.
Но в гостиной был только секретарь Меган, который и открыл дверь, когда она постучала. Двери обеих смежных комнат оказались закрытыми; секретарь сразу постучал в одну из них, и в следующую же минуту из нее вышла Меган.
- А, прекрасно, - проговорила она, улыбаясь Кимберли. - Билла Эйблза скоро сюда приведут, а я собрала в соседней комнате четырех шотландцев. - Она кивнула в сторону второй смежной комнаты. - К счастью, мне повезло. У нашего соседа, мистера Кеннеди, гостит его дядюшка, и этот джентльмен тоже согласился нам помочь… У вас удивленный вид, милочка. Вы не ожидали, что я смогу так быстро подготовить наш маленький эксперимент?
У Кимберли невольно открылся рот от изумления. Удивленный? Она чуть не расхохоталась. Ее охватило необычайное чувство облегчения. Меган смотрела на нее только вопросительно, без всякого осуждения. Очевидно, она еще не слышала о позоре Кимберли.
Конечно, это не означало, что Кимберли не предстоит неприятная сцена; но пока она получила отсрочку. И - да, была удивлена. Невиновность Лахлана, Билл Эйблз и доказательство того, что он солгал, - все отошло на второй план, уступив место самобичеванию по поводу своей опрометчивости.
Поэтому она только сказала:
- Я действительно считала, что вам понадобится немного больше времени, чтобы все устроить.
- Нет-нет, я все сделала сегодня рано утром. Единственное, что нас немного задержало, - это отсутствие мистера Кеннеди. Должна признаться, я очень волнуюсь. Я все время сомневалась насчет Макгрегора, но мой муж был убежден в его виновности… Ну а мне очень нравится время от времени показывать ему, что он тоже может ошибаться. - Меган ухмыльнулась. - Это не дает ему расслабляться. У меня хорошие предчувствия относительно нашего эксперимента - особенно теперь, когда мистеру Эйблзу придется выбирать из четырех голосов, а не из трех.
Кимберли кивнула. Если конюх все-таки угадает правильно - это будет страшным невезением, но Меган права: теперь, когда будут говорить четыре шотландца, а не три, шансы на успех увеличились.
У них должно получиться!
Лахлан, несомненно, прав: вор в хижину больше не явится. В засаде участвует слишком много людей, он наверняка узнает о ловушке и не покажется там. Теперь это дело касается и Кимберли: она должна выйти замуж за человека, которого обвинили в преступлении. Если он не будет обелен… К двум скандалам прибавится третий. Два она еще, может быть, и переживет, но иметь мужа за решеткой… С тем же успехом ей можно паковать вещи и уезжать за океан.
Обязательно должно получиться! Но рассчитывать на это все-таки нельзя. Ведь Эйблзу может повезти. И что тогда? Похоже, это действительно их последняя надежда. Но если план не сработает, нужно придумать что-то еще. Только вот что именно? Дьявольщина, ей надо было раньше об этом подумать!
.Дожидаясь появления Эйблза, Кимберли снова быстро перебрала в памяти все подробности случившегося. Не упустила ли она чего-нибудь? Она опять и опять вспоминала все мелочи того дня - и предыдущего тоже. Вероятно, важно было и то, что вору было настолько наплевать на лошадей, что он даже не потрудился поставить их по отдельности. Разбитая голова, которая вовсе не была разбита… Час, в который произошла кража… То, что в ту ночь Лахлану было так нехорошо, - и почему это так получилось… Очевидная ложь Эйблза - очевидная для нее и Лахлана…
Тут ей пришла в голову мысль, над которой она прежде не задумывалась: Эйблз, человек из простонародья, посмел обвинить лорда - пусть даже и шотландского. Совершенно невероятно! Люди вроде Эйблза на такое не идут. Скорее всего кто-то велел ему это сделать. Кто-то, кому не страшно обвинить лорда… Может быть, другой лорд?
- Эй, в чем, собственно, дело?
Двое лакеев ввели в комнату Эйблза. Они явно не объяснили ему, почему он понадобился герцогине. Вид у него был встревоженный - возможно, вполне естественная реакция, только вот если бы ему нечего было бояться, то более уместным было бы простое любопытство. Меган улыбнулась, чтобы его успокоить.
- Спасибо, что пришли, мистер Эйблз. Мы вас надолго не задержим, только зададим несколько вопросов и кое-что проверим, а потом вы сможете вернуться к работе.
- Вопросов?
- О краже.
Он сразу же насторожился:
- Разве я мало отвечал его светлости?
- Уверена, что достаточно, но мой муж в тот момент был очень расстроен. Ведь раньше из Шерринг-Кросса лошадей никогда не крали. Так что он мог что-то упустить. Например - какие именно слова произнес лорд Макгрегор, когда вы узнали его голос?
- А… Я толком и не припомню, ваша светлость.
- Постарайтесь, мистер Эйблз. Он разговаривал с кем-то еще, или сам с собой, или, может быть, с лошадьми, которых крал? Он бормотал, или кричал, или…
- Нормально говорил, вот почему я легко узнал его голос, - ответил Билл, немного осмелев.
- Очень хорошо. И что же он сказал? Не торопитесь, мистер Эйблз, можете подумать, если надо. Нам очень важна точность.
- Какая разница, что он сказал? Я проснулся от шума, пошел взглянуть, в чем дело, и услышал, как этот шотландец разговаривает… И тут же получил по голове.
- Да, все очень просто - только он ведь мог разговаривать с сообщником, мог даже назвать его по имени.
Или вы могли плохо расслышать, кто именно говорит. В конце концов вы только что спали крепким сном. Может, вы не до конца проснулись, когда услышали тот голос?
- Прошу прощения, ваша светлость, но я знаю, что я слышал. Это был голос шотландца Макгрегора. Ошибки тут нет.
- Значит, вы узнаете его голос, если снова услышите? - небрежно спросила Меган.
- Конечно.
- Прекрасно. И чтобы у нас была полная ясность, не скажете ли вы мне, который из голосов, что вы сейчас услышите, принадлежит Лахлану Макгрегору?
- Каких голосов? - нахмурился Билл. Меган кивнула одному из слуг, который открыл дверь в соседнюю комнату. За дверью никого не было - только изящная мебель, какую обычно ставят в аристократических спальнях.
Кимберли едва заглянула в комнату: она пристально наблюдала за Биллом Эйблзом, который нахмурился сильнее. Он все еще толком не понял, что происходит и чего от него требуют. Но когда из соседней комнаты раздался первый голос, глаза у него округлились, и он смертельно побледнел.
- Это меня ты слышал, парень? Если да - так прямо и скажи.
- Или, может, это был я, а? Не боись. Мне случалось слыхать вещи похуже - так что больше я ничего, видно, и не скажу.
- Или, может, ты слышал меня, паренек? Признаюсь, я люблю лошадей - и по голове могу ударить.
- А может, это был я, парень? Угу, голос у меня отменный, все так говорят. Раз услышишь - не забудешь.
Кимберли и сама изумилась тому, насколько по-разному звучали голоса четырех мужчин, - интонация и акцент были очень непохожи. Ни один из них не похож был на остальные, так что Билл Эйблз должен был бы без труда выбрать третий голос, принадлежавший Лахлану, - если только он прежде его слышал.
Но конюх замер на месте, широко открыв свои огромные глазищи; на лице явно отражался страх. И он ничего не говорил. Кимберли решила, что само его молчание можно считать признанием вины: он знал, в каком положении окажется, если сделает неверный выбор!
Видимо, Меган тоже это поняла. С торжествующей улыбкой она спросила:
- Ну, мистер Эйблз, который голос вы узнали? Который голос вы слышали в конюшне как раз перед тем, как вас ударили?
В этот момент он так запаниковал, что выдал себя вопросом:
- Среди них есть Макгрегор? Меган подняла бровь:
- Вы сомневаетесь?
Он побледнел еще сильнее.
- Нет-нет, я только что слышал его голос! Слышал! Только вот порядок, счет… Видите ли, я очень плохо читаю. Если бы я мог взглянуть на этих джентльменов, я бы указал…