У нее не было ни малейшей надежды на их общее будущее. Она была воровкой, беглянкой и обманщицей. И оказалась здесь путем лжи и притворства, воспользовавшись его доверчивостью и великодушием, и только надеялась, что он никогда об этом не узнает.
Она повернула к нему голову, чтобы что-нибудь сказать и разрушить колдовские чары, навеянные на нее тишиной и этим ярким пятном света среди окружающего полумрака.
Он нагнулся, словно для того, чтобы услышать ее.
Или поцеловать…
- Милорд, обед подан, - возвестил возникший на пороге дворецкий.
Бромвелл мгновенно отпрянул от прелестной и соблазнительной леди Элеоноры. Если бы она знала, какие мысли и образы, связанные с нею, роились в его голове, она сочла бы его самым распущенным молодым человеком во всей Англии.
Но она никогда об этом не узнает, а он сумеет справиться со своенравным сердцем.
Ему следует помнить, что ей нужна его помощь, а не дерзкие поступки!
- Идемте? - Он галантно предложил ей руку; Она легко оперлась на нее, и они чинно проследовали в столовую.
- А, вот и вы! - вскричал граф, когда они вошли, и торжествующе улыбнулся, так что Бромвелл едва удержался, чтобы не одернуть его.
Но побоялся встревожить леди Элеонору, если даст ей понять, какие планы на будущее сына питает его отец.
К удивлению, он застал в столовой и мать, которая выглядела более оживленной и здоровой, чем обычно. Ей всегда нравилось общество молодых женщин, и он не раз предлагал ей нанять компаньонку, но она упорно отказывалась, уверяя, что если он будет больше времени проводить дома, то ей не будет нужна никакая компаньонка.
Он подвел леди Элеонору к матери:
- Мама, это леди Элеонора Спрингфорд. Леди Элеонора, моя мать, леди Грэншир.
- Очень рада, - пробормотала его мать, а леди Элеонора присела в почтительном реверансе.
Тем временем его отец кивнул лакею в ливрее и парике, и тот выдвинул стул справа от хозяина.
- Миледи! - Граф кивнул на стул.
И снова, демонстрируя поразительное самообладание, леди Элеонора очаровательно улыбнулась ему и заняла указанное место. После того как граф торжественно произнес молитву, был подан ужин.
Бромвелл мог гордиться подаваемой в доме отца едой. Но к сожалению, ценой за такие изысканные блюда, как черепаховый суп, тюрбо с лобстерами, котлеты из ягнятины, жаркое из оленьего мяса, говядина, гусь, зеленый салат, горошек, меренга а-ля крем и шоколадный крем, была необходимость выслушивать самоуверенные разглагольствования графа решительно обо всем на свете.
Леди Элеонора отведывала блюда с уже известным ему изяществом и вежливо внимала хозяину стола. Она не делала никаких замечаний, если только граф не обращался к ней с вопросом, но это произошло только один раз, когда он поинтересовался ее мнением о состоянии итальянских дорог в сравнении с английскими. Но даже тогда он почти не слушал ее ответа, а продолжал возмущенно рассуждать об ужасном состоянии дорог в Англии и отстаивать свою идею о том, что преступников следует не высылать в Австралию, а использовать для ремонта дорог на родине.
Бромвелл однажды наблюдал высадку в Австралии приговоренных к каторге мужчин, женщин и детей и не мог с ним не согласиться.
- Тогда большая часть из них осталась бы в живых, - заметил он. - Условия на этих судах…
- Я говорю, что их нужно оставлять здесь не ради их блага, - возмущенно вскричал граф, как будто Бромвелл предложил размещать их в удобных гостиницах, - а для того, чтобы использование их в качестве дорожных рабочих обернулось значительной экономией государственных средств!
- И превращением их в рабов, - уточнил Бромвелл. - Вам не приходилось бывать на сахарных плантациях, иначе вы поняли бы, что рабство…
- Мы не о том говорим! Мы говорим о дорогах - о тех самых дорогах, из-за которых вы едва не погибли!
- Авария вовсе не была такой уж страшной, - с трудом сохраняя выдержку, заметил Бромвелл. - И смерть никому из нас не грозила.
- Однако если бы на крыше были пассажиры, - вмешалась леди Элеонора, - они могли бы серьезно пострадать и даже погибнуть.
- Ага! А я что говорю! - с торжествующим видом воскликнул граф.
- Согласен, такое могло случиться, особенно если бы мы ехали с большей, скоростью. Тем не менее, думаю, существует большая разница между требованием, чтобы дороги поддерживались в хорошем состоянии, и использованием для этого рабской силы.
- Вот к чему приводит дорогостоящее образование! - пожаловался граф леди Элеоноре. - Каждый раз теоретические представления берут верх над соображениями практичности. Если бы мой сын жил в Англии вместо того, чтобы гоняться за разными жуками, он бы знал, в каком удручающем состоянии находится его страна.
- Когда повидаешь мир, как я, когда тебе есть с чем сравнивать, - сказал Бромвелл, - то начинаешь понимать, как хорошо мы живем, хотя, конечно, в жизни Англии и в англичанах многое можно было бы улучшить.
Граф сурово насупил брови:
- Вы говорите, как эти проклятые французы, рассуждающие о свободе и равенстве. Посмотрите, что там происходит! Они превратили страну в кровавое побоище.
- Может, нам воздержаться от обсуждения политических вопросов, пока леди не удалятся в гостиную, - предложил лорд Бромвелл, заметив смущение леди Элеоноры и матери, и поспешил сменить тему, пока отец не принял это как признание своего сына в заблуждениях. - Я не ошибся, у нас в конюшне действительно появилась новая лошадь, очень красивый черный жеребец?
- Да, не ошиблись, - отвечал граф. - Я недавно приобрел его к новому охотничьему сезону. Должен сказать, превосходное животное.
И его отец принялся описывать достоинства не только своего последнего приобретения, но и остальных лошадей, и охотничьих собак. И хотя Бромвелл добивался именно смены темы разговора, он тайно вздохнул при мысли, какое мнение о его семье составит леди Элеонора.
Наконец были поданы десерт и фрукты, и дамы оставили сына с отцом наедине. Однако вместо продолжения политической дискуссии Бромвелл вынужден был выслушать очередную лекцию о его обязанностях как англичанина, представителя родовой знати и особенно наследника графа Грэншира.
Зная заранее весь текст, Бромвелл позволил себе увлечься фантазиями о леди Элеоноре, хотя это оказалось ошибкой. Воображение сразу нарисовало ему ее гибкую грациозную фигурку в hura, женском таитянском танце, который разительно отличался от медленных церемонных танцев на английском балу.
- Ну, Бромвелл? Что же вы намерены делать? - вернул его к горькой реальности раздраженный голос отца.
- В данный момент - присоединиться к дамам, - ответил сын, вставая и направляясь к выходу.
Даже обед в гостинице показался Нелл настоящим испытанием, однако его невозможно было и сравнивать с тем напряжением, в каком она пребывала за столом у графа Грэншира. Благодаря полученному образованию и воспитанию - что граф считал пустой тратой средств - она без затруднений ориентировалась во множестве столовых приборов и бокалов, в остальном же чувствовала себя нежелательным свидетелем в суде, с лордом Бромвеллом в качестве обвиняемого и его отцом, олицетворявшим и судью и жюри присяжных. При всей своей тревоге за сына графиня ни слова не проронила в его защиту!
Нет, это просто поразительно, возмущенно думала Нелл, занимая в гостиной кресло напротив леди Грэншир, в ожидании чая расположившейся на кушетке. Сидеть весь вечер и молчать, не обращая внимания на подобные разговоры за столом, как это можно?!
Или она привыкла к тому властному и презрительному тону, в каком ее муж разговаривает с сыном? Но для подобной привычки требуется время. Следовательно, у графа давно выработалось столь пренебрежительное отношение к сыну! Бедный лорд Бромвелл! Как тяжело ему в родном доме!
- Вы дрожите, - с материнской заботой заметила графиня. - Попросить лакея принести вам шаль?
- Нет-нет, мне хорошо, благодарю вас, - ответила Нелл.
В гостиной действительно было очень тепло, за то время, пока они находились в столовой, здесь был разведен огонь.
- Надеюсь, вы не заболели. Может быть, мне попросить доктора Хэтфилда посмотреть вас, когда он придет с еженедельным визитом?
- Нет, спасибо, право, я чувствую себя прекрасно. Я должна поблагодарить вас за это платье и остальные наряды.
Графиня застенчиво улыбнулась, чем сразу обнаружила сильное сходство с сыном.
- Не стоит благодарности, у меня их больше, чем нужно. - Она нагнулась и с неожиданной силой сжала руку Нелл. - Не обращайте внимания на моего мужа, леди Элеонора. Он человек весьма самонадеянный, упрямый и эмоциональный, но может быть очень добрым и великодушным.
- Вряд ли я вправе судить его, - возразила Нелл, которую порыв графини застал врасплох.
Леди Грэншир выпустила ее руку и снова откинулась на подушки.
- Дело в том, что он питает определенные надежды, связанные с сыном, а Джастиниан игнорирует их и идет своим путем.
- На котором достигает выдающихся успехов, - заметила Нелл.
- Да, - согласилась графиня, - но…
Она замолчала, потому что в гостиной появился лорд Бромвелл. Он кивнул им в знак приветствия, затем прошел к окну и остановился там в той же позе, что и прежде, расставив ноги и заложив руки за спину, только на этот раз он выглядел так, будто готовился к строгому выговору.
За ним вошел его отец и занял около камина величественную позу, опершись локтем о полку камина.
- Очаровательная картина! - заявил он, довольно и чуть свысока глядя на дам. - Подумать только, что у меня в гостиной находятся две самые прелестные женщины во всей Англии!
Его супруга покраснела, а Нелл, довольная уже тем, что он не нападает на сына, принужденно улыбнулась.
- И конечно, мне хотелось бы, чтобы эти две самые прелестные женщины присутствовали на нашем балу в честь открытия охотничьего сезона. Вы ведь останетесь, леди Элеонора?
Нелл в замешательстве потупила взор. Никогда в жизни она не решилась бы появиться на этом балу - ведь она могла столкнуться там с теми, кто знает настоящую леди Элеонору.
- Когда он состоится? - поинтересовался лорд Бромвелл.
- Господи, Джастиниан, вам следовало бы помнить! Мы всегда устраиваем его в первую субботу ноября, - отвечал граф.
- Я спрашивал для леди Элеоноры, - спокойно объяснил тот.
То есть через месяц. Нет, не могло быть и речи, чтобы она провела здесь целый месяц!
- Полагаю, вы пригласили обычных гостей? - спросил у матери лорд Бромвелл.
- Да, конечно.
- А леди Джеймисина тоже будет?
Нелл сразу возненавидела неизвестную ей особу.
Глаза его матери просветлели, и она бросила на мужа довольный взгляд.
- Да, она это уже подтвердила.
- А ее отец?
Глаза леди Грэншир засияли еще более радостно, тогда как Нелл почувствовала, что несправедливо ополчилась против несчастной леди Джеймисины.
- Да, но, Джастиниан, ты должен обещать, что не…
- Силы небесные! - вскричал его отец. - Неужели вы ничего не слышали из того, что я вам говорил?! Вы не будете донимать наших гостей просьбами поддержать свою очередную нелепую экспедицию!
Нелл быстро взглянула на лорда Бромвелла, ожидая, что он возмутится и выйдет. Но он только поднял брови и спросил:
- Но может быть, мне нужно обсудить с отцом Джеймисины более личный вопрос?
Его мать восторженно всплеснула руками:
- В самом деле?
И хотя Нелл отлично понимала, что между нею и лордом Бромвеллом ничего не может быть, она внезапно преисполнилась разочарования и огорчения, пока лорд Бромвелл не бросил на нее быстрый загадочный взгляд и сказал:
- Возможно, да, а может, и нет. Я только напомнил моему уважаемому родителю, что, поскольку он не в состоянии читать мои мысли, ему остается только гадать о том, что у меня на уме. А сейчас позвольте мне предположить, что леди Элеонора очень устала. Миледи, вероятно, вы хотели бы удалиться к себе?
- Да, благодарю вас, - быстро согласилась она чувствуя, что с каждой минутой лорд Бромвелл все больше завладевает ее сердцем.
Рано утром следующего дня Нелл тихо выскользнула из спальни на террасу и спустилась в сад. Завернувшись в кашемировую шаль, любезно одолженную леди Грэншир, она держалась вымощенных дорожек, поскольку роса еще не высохла. Тисовые изгороди, кусты и трава по бокам дорожек были тщательно ухожены и подстрижены, клумбы с посаженными через равные промежутки цветами находились в идеальном состоянии, шпалеры искусно подрезанных роз поражали своим, строгим порядком. Словом, каждый кусочек земли здесь был строго распланирован и продуман до мельчайших деталей.
Но вопреки ожиданиям графа, все это великолепие не произвело на Нелл должного впечатления, а только вызвало еще большее желание убежать куда-нибудь в поле или в лес, на вольный простор, где деревья и растения растут как им вздумается.
Невольно ей пришло в голову, что стремление убежать от строгой упорядоченности родового поместья было еще одной причиной, по которой лорда Бромвелла тянуло в дальние края.
Дойдя до буковой аллеи, расположенной в дальнем конце парка, Нелл обнаружила старую ограду, спускавшуюся в канаву, а за ней - убегавшую в лес тропинку. Она, обрадовалась, разбежалась и перепрыгнула неширокую канаву.
Она едва не упала и схватилась за ветви куста, чтобы удержаться на ногах, после чего легко зашагала по тропинке и вскоре оказалась под густой тенью дубов, буков и зарослей ольхи, полной грудью вдыхая свежий лесной воздух. Вдоль тропинки поднимались побуревшие к осени листья огромных папоротников, дикого чеснока и лихниса. Стволы деревьев покрывал седой лишайник, шаги заглушал толстый слой опавших листьев. Среди золота листвы ей бросились в глаза ярко-розовые грудки двух зябликов.
Через некоторое время тропинка стала неровной и каменистой, башмачки на тонкой подошве не очень подходили для долгой прогулки, но на душе у нее было легко и весело. Казалось, поместье графа Грэншира осталось далеко позади и она забрела в прекрасный сказочный лес. Вряд ли она сильно удивилась бы, если бы вдруг увидела танцующих на полянке лесных фей.
Или всадника в рыцарских доспехах, с лицом и статью лорда Бромвелла.
Она следовала изгибами тропинки, рассеянно поглядывая по сторонам и размышляя о том, что ей нужно покинуть поместье и его обитателей… вот только где она может скрыться, не опасаясь преследования властей и лорда Стернпола?
Воспоминание об ужасах той ночи нарушило ее безмятежное настроение, навеянное лесом. Ее охватил такой же страх, как тогда, когда она поняла, что лорд Стернпол ни за что не выдаст ей жалованье, если она не уступит его домогательствам. Она стала сопротивляться, выскочила в коридор и заперла за собой дверь. А потом убежала, не помня себя от страха…
Нелл остановилась отдохнуть около ивы, склонившей свои длинные ветви над говорливым ручейком. Эти длинные густые ветви были природным балдахином, трава - ковром. Если бы можно было остаться здесь навсегда…
Тишину нарушил звук, который не был журчанием воды, криком птицы или воем животного…
Кто-то пел, точнее, исполнял монотонную мелодию, сопровождая ее ритмичными хлопками в ладоши.
Осторожно прокравшись по берегу ручья, Нелл последовала на звук и оказалась рядом с поляной, где ручей образовал глубокую заводь. Там, на краю этого миниатюрного труда, она увидела певца, который еще и танцевал - во всяком случае, так она истолковала ритмичные движения его рук и тела.
Это был лорд Бромвелл, облаченный лишь в темные штаны и сапоги. Он пел на неизвестном языке и исполнял танец, даже отдаленно не похожий на вальс или кадриль.
Глава 8
Процесс нанесения татуировки оказался долгим и весьма болезненным, что я испытал на собственном опыте. Я отказался от полной татуировки, полагающейся взрослым мужчинам, чем вызвал у женщин презрительный смех. Они определенно приняли мой отказ за признание, что я еще не считаю себя вполне взрослым, несмотря на мой возраст и некоторые другие признаки.
Лорд Бромвелл. Сеть паука
Нелл зачарованно смотрела, как лорд Бромвелл двигался в диковинном танце в такт напеваемой им мелодии. Он, то наклонялся почти до земли, то плавно поводя руками и вращая бедрами, как змея, извивался всем телом, то, стоя на полусогнутых ногах, разводил и сводил их вместе, что напоминало грациозные взмахи крыльев бабочки, то молитвенно воздевал руки к небу.
Вот он повернулся к ней спиной, и чуть выше пояса она заметила какое-то темное пятно, похожее на родимое… или это была татуировка?
Да, скорее всего, татуировка, подумала она, осторожно продвигаясь вперед. Интересно, что она изображает? Издали она не могла ее разглядеть, кроме того, большая часть рисунка была скрыта под штанами… Нет, ей нельзя здесь стоять. Он в ужас придет, если заметит ее, да и ей станет очень неловко.
Но она была не в силах уйти и слушала его гортанные напевы, любовалась танцем, в котором он был похож на язычника, взывающего к своим богам.
Вдруг где-то рядом громко залаяла собака. Лорд Бромвелл сразу прекратил танец, а Нелл торопливо побежала назад, к ручью.
Из кустов выскочил огромный черный пес, рыча и грозно скаля клыки.
Нелл застыла на месте ни жива ни мертва. Собака тоже остановилась и громко лаяла, будто призывая кого-то.
- Спокойно, Брут! Сидеть! - крикнул лорд Бромвелл.
Нелл облегченно перевела дух, когда собака послушно присела на задние лапы, а из-за деревьев показался лорд Бромвелл. Он уже был в рубашке, которую не успел застегнуть, и в сюртуке.
- Простите, что он напугал вас, - сказал он, подойдя к огромной собаке и поглаживая ее по голове. - Егерь должен быть где-то поблизости. Вероятно, Брут принял вас за браконьера. Но он отличный сторожевой пес, поэтому всегда лает на незнакомых людей.
Она осторожно подошла поближе и протянула руку, чтобы погладить собаку. Брут замахал хвостом, глядя на нее добрыми карими глазами.
- Видите? Теперь он ваш друг на всю жизнь, - заверил ее лорд Бромвелл, а она старалась не смотреть на его загорелую грудь в вороте рубашки. - Как вы оказались здесь в такую рань?
Не успела Нелл ответить, как на поляну вышел пожилой человек в надвинутой на лоб фетровой шляпе, в кожаных гетрах и толстом черном сюртуке. У него было загорелое морщинистое лицо с крупным ртом. Под мышкой он нес ружье.
Он почтительно поклонился, исподлобья окинув Нелл настороженным взглядом.
- Это наш егерь Биллингс, миледи, - сказал лорд Бромвелл и обратился к нему: - Боюсь, бедняга Брут немного испугал леди Элеонору.
- Он только делал свою работу, миледи, - угрюмо объяснил егерь.
- Признаться, я немного испугалась. Он так громко лаял!
- Да, в этом смысле он пошел в отца. Слава богу, что у Кастора был такой громкий лай, а не то однажды от его светлости остались бы одни косточки.
- Здесь поблизости есть пещеры, и, когда мне было лет десять, я отправился их исследовать, - объяснил лорд Бромвелл с виноватой улыбкой, и сразу стало видно, что он еще очень молод. - Я пролез в узкую щель и никак не мог выбраться. Так вот, именно отец Брута обнаружил меня и лаем призвал на помощь моих спасителей. Признаться, мне было ужасно стыдно.
- Ну, не знаю, - возразил егерь, снимая шапку, под которой обнаружились поредевшие седые волосы. - Вы вышли оттуда со смехом, как будто это была обыкновенная проказа.