Глава 5
Вэйн осторожно положил ее на кровать. Сейчас он был крайне доволен тем, что заплатил перевозчикам за установку ее мебели. Это было легче, чем пытаться разделить с ней тот старый диван.
Вытащив заколки из рыжих волос, он позволил им рассыпаться вокруг ее округлого лица. У нее были такие изысканные, красивые черты. Прижавшись к ней щекой, он вдохнул благоухание ее аромата.
Пока он наслаждался мягкостью ее тела под собой, она стянула с него пиджак. Бросила его на пол и провела ладонями вниз по спине. Вэйн резко втянул воздух, охваченный сильным удовольствием.
Вэйн понял, почему ненавидел быть человеком. Если бы он осмелился использовать свои способности, они были бы обнажены в одно мгновение, и он смог бы прикоснуться к каждому дюйму ее тела. Плоть к плоти.
Но скорее всего, это ужаснуло бы ее.
Так что, вместо этого, он укротил свои силы и спрятал от нее отметины на своем теле, особенно, на своей ладони. В виде исключения, он будет с женщиной не как волк или воин. Сегодняшнюю ночь он проведет с Брайд как мужчина, как человек.
Брайд наслаждалась тем, как Вэйн придавил ее, стаскивая с нее туфли и колготки с необыкновенной ловкостью. Его мускулы перекатывались под ее ладонями, а их языки, сплетаясь, танцевали друг с другом.
М-ммм, этот мужчина знал, как целовать, и делал это так, что не выразить словами.
Она никогда не устанет от его вкуса, потрясающего и порочного, приятного и пряного.
Он поддерживал себя на руках, пока она медленно расстегивала его рубашку, дюйм за дюймом открывая сильную, без единой капли жира грудь. Распахнув шелк, она провела ладонями по смуглой плоти. Осторожно расчесала пальцами волоски, покрывавшие его грудь и живот, а потом пробежала ими по сухощавым ребрам.
Его поцелуй стал глубже, и она ощутила, как его сердце сильно забилось под ее ладонями. Он прикусил ее губы, потираясь об нее своим телом так, что это усилило и раздразнило ее невероятное возбуждение.
Брайд посмотрела вверх на него и увидела на его лице настоящий голод. Как мог мужчина, подобный ему, так ужасно хотеть ее?
Часть ее говорила, чтобы она верила в себя больше, но из-за недостатка самоуважения ей так трудно было поверить в это. Она была реалисткой. Такие мужчины, как Вэйн, не назначали свидание таким женщинам, как она. Они не делали этого.
Даже Тэйлор, который не был так великолепен, и тот всего лишь использовал ее. Она не хотела, чтобы ей снова сделали больно. Не так, и особенно не Вэйн.
Расслабься, Брайд.
Вэйн откинулся назад:
– Ты в порядке?
– Я просто пытаюсь понять, что ты видишь во мне, – призналась она.
– Я вижу красивую женщину, – сказал он, наклоняясь вниз, чтобы прикусить чувствительную кожу за ее ухом. – Чье доброе сердце сияет у нее в глазах, и чей дух безграничен.
Он отклонился назад так, чтобы смотреть вниз прямо в ее глаза:
– Тот способ, которым ты противостояла Тэйлору сегодня днем… – его неясная улыбка заставила сильно колотиться ее сердце. – Ты никогда не позволила бы никому взять верх над собой, правда?
– Стараюсь не позволять.
Он перекатился на спину и дернул ее на себя. Непонятная нежность на его лице обернулась вокруг ее сердца и сжала его как тисками.
– Больше всего мне нравится то, что ты делишься собою со мной. То, что я не должен доказывать тебе свою силу. Я не должен причинять или испытывать боль, чтобы лечь с тобой.
Некая нотка в его голосе поведала ей, как важно для него это было.
Какие странные вещи, чтобы говорить их женщине.
Из какой только коммуны он приехал? Она явно походила на одну из тех таинственных, где людей заставляли делать все те странности, чтобы быть ее членом. Она провела рукой по шероховатой гладкости его лица.
– Вэйн, в тебе есть что-то, что пугает меня. Ты уверен, что ты нормален?
Он издал легкий смешок:
– Я не знаю, что значит – нормальный. Но я никогда не заставил бы тебя страдать. – В его глазах светилась искренность. – Никогда.
Он притянул ее голову ближе, прижался губами к ее рту. Его ладони двинулись вокруг ее шеи, чтобы расстегнуть верх платья и ожерелье. Он положил ожерелье в коробку у кровати и нежно поиграл с ее грудями. Шершавые ладони мужчины царапали ее соски, отчего они напряглись и увеличились, посылая удовольствие по всему телу.
Брайд желала раствориться в нем. Ни один мужчина не заставлял ее чувствовать себя так, как делал это он.
От противоречивых эмоций Вэйн едва мог дышать. Он должен позволить ей уйти. Он не должен ни с кем соединять свою жизнь. И тем не менее, с ней он не мог сдержать себя. Сегодня ночью он мог бы даже зачать с нею детей. Впервые в его взрослой жизни возникло то, что именовалось проблемой.
В глубине своих мыслей он мог представить ее с его ребенком. Видеть ее кормящей грудью с любовью в глазах…
Как он сможет отпустить ее?
Как он мог даже думать об этом?
Мойры решили, что их можно соединить. Кто он такой, чтобы спорить с богинями?
Всю свою жизнь Вэйн провел в битвах. Почему бы ему не побороться за это? Единожды в жизни, разве он не заслужил, чтобы его любили?
Что, если она никогда не сделает этого?
Так же как его мать никогда не любила его отца?
Этот вопрос тяжестью повис в душе. Что, если он не добьется ее к концу трех недель?
Нет, это не вариант. Он добьется ее и удержит.
Цепляясь за эту мысль, он взял ее руку и приложил к своей груди так, чтобы она могла почувствовать, как бьется его сердце. Не в силах существовать без нее, он расстегнул брюки и освободил себя.
Брайд задохнулась, когда он поднял бедра и неожиданно наполнил ее. Ммм, он был таким толстым и твердым внутри нее. Таким внушительным.
Она прикусила губу и взглянула вниз на него, когда он приподнял бедра и устремился глубже внутрь ее тела.
Ни один мужчина не был столь нетерпелив, находясь с нею. Это заставило ее почувствовать себя удивительно могущественной. Желанной.
Выражение удовольствия на его лице иссушало ее душу. И заставляло переживать за него. Не выходя из нее, он расстегнул ее платье сзади и стащил его через голову.
Полностью обнаженная, она оглядела его. Рубашка была распахнута, но все еще на нем. И он всего лишь приспустил свои брюки так, чтобы мог взять ее. Сняв одну из его ладоней со своей груди, она поцеловала его покрытые шрамами суставы, двигаясь на нем медленно и легко.
Он глядел вверх на нее, слегка разомкнув губы, глаза были темны, а веки полуопущены. Выражение его лица говорило ей, как сильно он наслаждался ее телом. Ее прикосновениями.
Именно это больше всего заставляло ее воспарить.
Он положил руки на ее бедра, удерживая их и начиная двигаться в ней сам. Брайд была поражена той силой, которая требовалась ему для того, чтобы сделать это. Но не имела ничего против, отдавая контроль ему, когда он ускорил свои глубокие, пронзающие удары. И каждый для нее был возбуждающим и сладостно-горьким.
Она наклонилась вперед, опираясь на руки, ее волосы окутали их, упав вниз, и ее тело забилось и заболело от еще большей жажды к нему.
Ее наслаждение росло, пока она не закричала от сладкого освобождения.
Вэйн следил за ее лицом, когда она достигла кульминации в его объятиях. Его пронзил восторг при взгляде на нее, на теплую сладость ее тела, прижавшегося к его груди. Он страстно впился в ее губы и задвигался еще быстрее, желая своего собственного завершения.
И закрыв глаза, он достиг его. Он оторвался от ее губ, и в горле родилось низкое рычание, когда его тело взорвалось в блаженстве.
По-прежнему соединенный с нею, он притянул женщину на свою грудь и просто обнимал, пока их сердца бились в едином ритме, а его тело сотрясалось в оргазме еще какое-то время. Он провел ладонями по ее спине, наслаждаясь спокойствием этого момента.
Это мгновение гармонии и мира было единственным за всю его жестокую жизнь. С ней он не чувствовал страха. Не чувствовал ужаса от того, что она способна разоблачить его человеческое сердце и за это убить его.
Сейчас существовали только они.
Брайд не двигалась очень долго. Она лежала на его груди, наслаждаясь силой обнимавших ее рук.
Прижавшись лицом к его груди, она поцеловала его сосок и отстранилась.
Когда она начала подниматься с кровати, он легонько дернул ее за руку, останавливая.
– Куда это ты собралась?
– Я хотела помыться.
– Почему? Я с тобой далеко не закончил.
Она смеялась до тех пор, пока не осознала, что он не шутил. Он быстро стянул с себя рубашку и отбросил ее к пиджаку. Его брюки, туфли и носки последовали туда же.
Прежде чем она смогла возразить, он поймал Брайд и снова положил на кровать. Коленями раздвинул ее ноги, располагаясь между ними.
Брайд застонала, почувствовав, как он лег на нее. Он уже снова был большим и твердым.
Некоторое время он исследовал ее рот, покусывая ее губы, пробуя ее на вкус, пока она не подумала, что потеряет сознание от его нежных касаний.
И они продолжали так остальную часть ночи. Кожа к коже. Тело к телу. Брайд никогда не испытывала ничего подобного. Выносливости у Вэйна было больше, чем у любого другого, о ком ей доводилось слышать. К рассвету она была полностью измотана и заснула в его объятиях.
Он спокойно спал позади нее, прижавшись к ней, как ложка к ложке, с одной ногой, зажатой между ее бедрами.
Это был рай. И впервые за долгое время у нее появилось чувство принадлежности. Принятия. Вэйна не волновало, что она не была худой. Он не имел ничего против того, что они лежали на расшатанной старой кровати в крошечной квартирке.
Казалось, он счастлив просто быть с нею.
И это – наиприятнейшая часть из всего остального.
Вэйн тихо лежал, прислушиваясь к тихому посапыванию Брайд, спящей в его объятиях. Ее аромат занимал его мысли. Не было большего удовольствия, чем ее запах, смешанный с его собственным. Чем ощущение того, что она в его руках.
У него все болело, и он был совершенно изнурен, но обожал каждую частицу этих ощущений. Он глянул вниз на ее руку, убрал свою магию, чтобы стала видна и его метка.
Они – пара.
Он прижал свою метку к ее и переплел их пальцы. Они могли бы заниматься любовью с ладонями, соединенными именно так, чтобы завершить брачный ритуал.
Брайд должна принять его.
А он должен раскрыть ей, кем является.
В ранних лучах утренней зари это не казалось ему столь пугающим, как могло бы быть.
Закрыв глаза, он позволил сну овладеть собой, и впервые за многие месяцы его не терзали кошмары. Он ощущал только спокойствие, исходящее от его женщины, прижимавшейся к нему.
Но что случится, когда она узнает, что он не был человеком, которым притворялся?
Примет ли она когда-нибудь волка, живущего в нем?
Он не знал, но пообещал себе быть с ней честным. Он признается во всем, как только она проснется.
И он надеялся, что честность не даст ему потерять ее навсегда.
Брайд проснулась, когда магазин должен был быть открыт уже пятнадцать минут. Когда она отстранилась от Вэйна, его руки на несколько секунд сжались вокруг нее, а потом он проснулся.
Глаза насыщенного зеленого цвета открылись и зажмурились от яркого света утреннего солнца, бьющего в окна.
– Сколько сейчас времени? – спросил он низким, хриплым голосом.
– Четверть одиннадцатого.
Он потер лицо руками и застонал.
Брайд подавила улыбку.
– Ты явно не жаворонок.
– Нет, – ответил он мрачно, перевернувшись на спину и прикрыв глаза от света рукой.
Брайд глубоко вздохнула от картины, которую он представлял собой, лежа голым в ее кровати. Одеяла сбились и прикрывали только длинные ноги мужчины. Грудная клетка была полностью обнажена, демонстрируя мышцы живота, груди и рук. А темная щетина придавала почти убийственную мужественность его лицу, обрамленному длинными, непослушными волосами.
Боже милостивый, он производил глубокое впечатление.
Он чуть сдвинул руку на лице вверх и прищурился, глядя на нее одним глазом.
– Мы спали всего четыре часа. Почему ты поднялась?
Она натянула розовый банный халат, не вставая с кровати.
– Я должна работать.
Он вытянул руку и запустил ей в волосы.
– У тебя бывают выходные?
– Только если я заранее договорюсь с Табитой или с кем-нибудь из ее служащих, чтобы они пришли и подменили меня. И я закрыта по воскресеньям, конечно. Помимо этого, нет.
Она поцеловала его ладонь и убрала от себя руку. Он позволил руке упасть на кровать без дальнейших комментариев.
Встав, она оставила его в кровати и отправилась в душ.
Вэйн спокойно лежал, прислушиваясь к шуму воды в соседней комнате. Все его тело болело от напряжения прошлой ночи, но он наслаждался тем, что эта боль идет не от рук, спины и груди, порванных когтями. Ночью он слишком много развлекался с Брайд, а развлечений в его жизни болезненно недоставало.
Он поморщился от яркого утреннего света. По правде говоря, он ненавидел утро.
Заставив себя встать, он натянул штаны, застегнул молнию, оставив не застегнутой пуговицу, и побрел на кухню.
На завтрак Брайд нравилось съедать два кусочка тоста с мармеладом. Пока хлеб жарился, он порезал грейпфрут ломтиками, посыпав его чайной ложкой сахара. Затем налил стакан апельсинового сока.
Он выкладывал мармелад на тост, когда она вышла из ванной и остановилась, уставившись на него.
– Что? – спросил он, озадаченный хмурым выражением ее лица.
– Это что, твой завтрак?
Вэйн сморщился:
– Не совсем. Себе я собирался пожарить бекон.
– Тогда откуда ты знаешь, что мне нравится есть это на завтрак?
Вэйн замер, осознав, что Вэйн-человек не мог знать то, что знал Вэйн-волк. Прочистив горло, он пожал плечами.
– Я открыл холодильник и увидел мармелад и грейпфрут. Большинство людей едят это на завтрак, так что я решил, что ты не будешь возражать.
Казалось, она приняла это объяснение, поскольку стянула с волос полотенце и повесила его на стул.
– Спасибо, – Брайд поцеловала его в щеку.
Вэйн закрыл глаза, его тело мгновенно затвердело. Не думая, он обнял ее. Проложив дорожку из поцелуев к ее шее, он распахнул на ней халат и прижал к себе ее обнаженное тело.
Брайд застонала, ощутив его прохладное, жесткое тело своим. Погладив рукой пластичные мускулы его спины, она почувствовала под рукой шрамы. Его щетинистый подбородок и щека мягко терлись о ее кожу.
– Если ты продолжишь в том же духе, я никогда не открою магазин.
– Оставь его закрытым и останься со мной.
Она ласкала рукой его голову, пока его язык нежно танцевал у нее во рту.
– Я не могу.
Он отступил.
– Знаю. Я только надеялся. – Он освободил ее и завязал пояс ее халата. – Ешь свой завтрак.
Брайд села за маленький, как в бистро, стол, а он вернулся к плите жарить бекон. Она грызла тост, наблюдая за ним.
– У тебя крепкий живот, раз ты жаришь бекон без рубашки. Не боишься, что он брызнет?
Он пожал плечами.
– Это не больно.
Брайд нахмурилась, ощупав глазами разные рубцы.
– Откуда у тебя столько шрамов, Вэйн?
Вэйн размышлял, как ответить на ее вопрос. Она была не готова к правде… что это боевые шрамы, полученные им четыреста лет назад, когда его преследовали аркадианцы, думая, что он – катагарианский слэйер. Впрочем, они полагали, что каждый мужчина Катагарии был слэйером. Что он вынужден был сражаться с собственной стаей ради безопасности своего брата. Что некоторые из этих шрамов были от волчиц, с которыми он был.
Некоторые от побоев.
– У меня была нелегкая жизнь, Брайд, – спокойно произнес он, переворачивая бекон на сковороде. Потом обернулся и посмотрел на нее. – У меня никогда не было ничего, за что я не должен был бы заплатить кровью и плотью. До тебя.
Брайд сидела не двигаясь, пронзенная этим зеленым взглядом. В его открытом выражении лица отражалось что-то такое, что дотянулось и проникло в нее. Он обнажил ей душу, она чувствовала это.
Боже, как легко было бы любить этого мужчину. Он не просил у нее ничего, и так чрезвычайно много отдавал. Этот мгновение казалось каким-то нереальным. Она не знала никого, похожего на Вэйна.
Слишком легко.
Раздражающий внутренний голос поднял свою уродливую голову. Ничто не совершенно. Ничто не может быть таким легким.
В нем должно быть что-то большее, чем то, что она видела. А если нет?
Что, если он действительно такой, каким казался? Она не видела никакого обмана. Возможно потому, что его и не было.
– Спасибо за прошлую ночь, Вэйн, – сказала она.
Он кивнул ей и вернулся к бекону. Подцепив его со сковородки и положив на тарелку, он выключил плиту и понес свой завтрак к столу.
– Хочешь немного? – спросил он.
Брайд взяла две хрустящие полоски, а он угостился апельсиновым соком. Было что-то сокровенное в том, чтобы делить с ним завтрак. Она не знала, что именно чувствовала, но за пять лет свиданий с Тэйлором никогда не ощущала себя так, как сейчас. Это было замечательно.
Она быстро поела и встала.
– Не волнуйся, – сказал Вэйн, когда она потянулась к своему блюду. – Собирайся, я все помою.
– Ты в самом деле слишком хороший, чтобы быть настоящим, – Брайд поцеловала его в макушку и бросилась к своему импровизированному гардеробу.
Вэйн пытался не смотреть за ее одеванием, но не мог себя остановить. Он совершенно проснулся, наблюдая, как она натягивает нижнее белье и платье.
Подняв голову, он понял, что она никогда не носила брюки, а всегда одевалась в струящиеся платья богатых теплых цветов с коричневыми оттенками или черного цвета. Сунув ноги в пару сандалий, она расчесала волосы, свернув их в знакомый небрежный узел.
Вэйн был восхищен ее действиями. В ее утренней рутине было так много деталей. Например, способ, каким она наносила макияж и припудривалась. Чтобы нанести тушь и помаду, нужны точные движения.
Ему нравилось наблюдать за тем, с каким вкусом она одевается и укладывает волосы.
Подведя глаза, Брайд замерла и посмотрела на него в зеркале.
– Что-то не так?
Он затряс головой.
– Я просто подумал, как рад, что я не женщина. Не могу представить, как бы я занимался этим каждый день.
Она улыбнулась ему, и его сердце екнуло.
Закончив, она тут же выудила ключи и направилась к двери.
– Закроешь? – спросила она.
Вэйн кивнул.
Она послала ему воздушный поцелуй и оставила в одиночестве в своей квартире. Он услышал, как направляясь к своему магазину, она звала волка.
Он сжался.
– Мне нужно сказать ей.
Чем дольше он это откладывает, тем тяжелее потом будет.
– О-кей. Я сделаю это.
После того как примет душ.
И оденется.
И приберется.
Часом позже, Брайд, прибираясь в своем магазинчике, почувствовала, как волосы на затылке встали дыбом.
Она обернулась, ожидая увидеть кого-то позади себя.
Но там никого не было.
Она потерла шею и оглянулась вокруг. Однако, чувство осталось. Оно было почти зловещим.
Насколько странно это было?