- Да. - Ей хотелось закрыть глаза, отвернуться, заснуть. Но Маркус просил у нее прощения, и она решила ответить откровенностью на откровенность: - У меня были… и есть… брат и сестра. Но мы с мамой утратили с ними связь, когда мне было семнадцать лет. Однажды брат пропал, исчез. Мама заболела… Денег у нас не было. Наш домовладелец сказал, что позволит нам жить бесплатно, если я… пересплю с ним. Я отказалась. Наверное, остальное вы без труда сообразите сами. - Она не собиралась углубляться в воспоминания.
- Как его звали? - Маркус с силой стиснул ей пальцы, Нелл охнула, он, опомнившись, выпустил ее руку, и приглушенно выругался.
- А что?
- Он за все заплатит! Я позабочусь о том, чтобы он никогда не смог обидеть беззащитную женщину.
- Гаррис, - сказала Нелл. Эта фамилия долго пугала ее, как призрак. После того как она выговорила ее вслух, ей стало легче. Теперь она понимала, что Гаррис - противный, мерзкий хам, а вовсе не жуткое чудовище, которое являлось к ней по ночам. - Наверное, его давно уже нет в живых. Мы с мамой вынуждены были съехать. Перебрались в другое место, ей стало хуже. А потом, когда она поправилась, а я убедилась в том, что отвратительная связь осталась без последствий для меня, мы поняли, что не знаем, где мои брат и сестра. Мы поселились не в самом респектабельном квартале Лондона, - добавила она с иронией. - Надеюсь, что моя сестра по-прежнему занята порядочной работой. Что с братом - не знаю; жив ли он?
Маркус снова взял ее за руку, и она не выдернула ее. Тепло и сила словно вливались в нее; она почувствовала, как ее глаза снова закрываются.
- Ах, Нелл! Тогда, в карете и в Длинной галерее… я вел себя недопустимо. Наверное, вам противно, когда к вам прикасается мужчина. - Он разжал руку, но она не отдернула пальцев.
- Я так думала, - сквозь сон ответила Нелл. - А теперь понимаю, что все зависит от того, что это за мужчина.
Услышав ее слова, Маркус резко развернулся к ней и свободной рукой нечаянно коснулся ее груди. Она открыла глаза и увидела смятение на его лице.
- Простите, Нелл. Это вышло случайно.
- Знаю, - только и сказала она.
Какой он сильный - и как волнуется за нее! Рубашка его в крови - в ее крови. Нелл почувствовала, как к глазам подступили слезы. Проглотив их, она произнесла с кажущейся беззаботностью:
- Давно меня никто не обнимал… Боюсь, мне это понравится.
- Понравится? - Лоб у него разгладился. - Вы хотите, чтобы я вас обнял?
- Да… Прижали к себе… - Перед глазами все поплыло. Она прекрасно понимала, что говорить так неприлично, только не могла вспомнить почему. - Мне кажется, тогда я успокоюсь. И наверное, смогу заснуть.
Нелл уже почти спала. Маркус прекрасно понимал, что ему следует сделать: отнести ее на руках к ней в комнату, вызвать горничную и уйти.
А вдруг ночью она проснется от страха, что ее обидчик вернется?
- К черту! - пробормотал он, сбрасывая туфли и швыряя на спинку стула жилет и галстук. Он выполнит ее просьбу и докажет, что настоящий мужчина умеет быть нежным и обнимать женщину без всяких задних мыслей.
Она уже спала; медово-каштановые волосы разметались по подушке. Повязка лихо съехала набок, но лицо оставалось бледным. Он откинул покрывало, осторожно перекатил ее к стене и, не снимая рубашки и бриджей, лег рядом.
Осторожно, стараясь не касаться груди и головы, он уложил Нелл головой себе на плечо и обнял ее за талию. К утру рука у него онемеет - ну и пусть! Сейчас его грело нежное тепло ее тела, шелковистые волосы касались его щеки, холодные ступни грелись о его ноги в чулках.
- Ты спишь? - прошептал он.
- Да, - ответила она, теснее прижимаясь к нему.
Он улыбнулся.
- Маркус, ты такой теплый.
- А у тебя холодное лицо.
Нелл тут же снова уснула, ее дыхание щекотало ему шею в вырезе рубашки. Никогда еще Маркус не был в таком положении - он лежит в одной постели с женщиной с самыми невинными намерениями. О своих чувствах к Нелл он не мог сказать того же самого. Правда, сейчас у него не возникало желания ласкать ее, целовать, пробуждать в ней ответную страсть. Как она замерзла, бедняжка! Под длинными ресницами залегли тени. Сейчас ей нужно одно: отдохнуть, забыть о своих страхах…
Ему хотелось заботиться о ней, баловать ее, потакать ее прихотям. И заниматься с ней любовью до тех пор, пока она не забудет о подлецах, которые преследуют ее и наполняют ее жизнь вечным страхом, забудет обо всем, кроме жара его тела.
- Проклятье! - от этих мыслей, у него сразу возникла эрекция. Чтобы победить желание, он приказывал себе думать о Салтертоне, о своем отце. И о главном - предстояло решить, что делать утром. Маркус прижал Нелл к себе и приказал себе спать.
Нелл проснулась от четырех тихих ударов маленьких французских часов на ночном столике и никак не могла прийти в себя, моргая при свете лампы, которую не потушил Маркус. Он лежал рядом и прижимал ее к себе. Как с ним тепло и уютно!
Она вспыхнула, вспомнив, что сама попросила его остаться с ней, лечь с ней в постель. Обнять ее… Наверное, она была не в себе!
Он всю ночь спал одетым. Нелл инстинктивно поверила ему, и Маркус оправдал ее ожидания. Он вел себя с ней нежно и заботливо - как и подобает истинному джентльмену.
Не просыпаясь, Маркус нахмурился. Нелл улыбнулась, увидев знакомую складку между бровями. Она уже начала привыкать к нему. Привычная мрачная гримаса больше не страшила ее. Она понимала: Маркус боится за своих близких… и беспокоится за нее. Значит, она ему небезразлична.
Нелл чуть-чуть повернулась и поморщилась: шея затекла. И сразу же заболела голова. Маркус тоже ранен… Она сама ранила его. Позволит ли он ей осмотреть его рану, убедиться в том, что она заживает? Наверное, нет. Нелл улыбнулась, вспомнив, как Маркус делает вид, будто ему не больно. Он презирает слабость, а собственную боль преодолевает силой воли, не давая телу времени на отдых и исцеление.
Она рискнула провести по его груди кончиками пальцев.
- Маркус, - прошептала она, снова закрывая глаза. - Любимый…
Глава 10
Пробили часы, и Маркус пробудился ото сна, в котором видел Нелл: ее руки ласкали его, теплые губы целовали, волосы щекотали, она шептала ему слова любви…
Он повернулся на подушке. Четверть пятого. Он помнил, что сегодня должен встать очень рано… но почему?
Кто-то пошевелился сбоку от него - мягкий, нежный, и Маркус выругался про себя. О чем только он вчера думал? Видимо, вчера он не думал вовсе, а поддался инстинктам.
Нелл он видел не во сне; она лежала рядом, в его постели, там, куда он ее уложил в полубессознательном состоянии, когда она была не в состоянии отличить хорошее от плохого. И вот результат: хотя они провели ночь совершенно невинно, Нелл все равно безнадежно скомпрометирована.
Точнее, была бы скомпрометирована, будь она леди. Но Нелл - всего лишь модистка. Ее репутация, можно сказать, не пострадала, чего не скажешь о нем. Старший сын графа, наследник титула, не женится на модистке, если он заботится о чести семьи, о своем долге и своих обязанностях!
Но теперь он обязан заботиться и о Нелл - больше, чем когда бы то ни было. Маркус лежал неподвижно и думал, что делать. Первым делом надо отнести ее в ее комнату, уложить в постель. Затем убрать все следы ее пребывания здесь, приказать Оллсопу держать язык за зубами, как-то объяснить рану Нелл матери и сестрам, все рассказать отцу, наладить круглосуточную охрану дома…
Проклятье! Что, если Нелл решит, что после сегодняшней ночи он должен… что? Она ведь не пострадала… Главное, чтобы никто ничего не узнал.
В конце концов, она - не девственница. Маркус тут же отругал себя за эту мысль. Тупица! Еще неделю назад он бы предложил женщине, очутившейся в таком положении, деньги и рассчитывал бы на ее благодарность. Но Нелл - не какая-то женщина. Да и ему гордиться нечем.
Она пошевелилась, прильнула к нему, и его ноздри, уловили аромат спящей женщины. Он подействовал на Маркуса как наркотик; возбуждение, овладевшее им, мигом заглушило угрызения совести. Приглушенно выругавшись, Маркус вылез из постели, нашел ее капот и откинул покрывало.
- Нелл!
- Ммм?
- Просыпайтесь, вам нужно возвращаться в вашу комнату.
Где ее домашние туфли? Или она была босиком? Маркус упорно старался не смотреть на Нелл, свернувшуюся калачиком в его постели - и в его халате. Вдруг она рывком села и протерла глаза.
- Ох! - От резкого движения она поморщилась и не сразу, но сообразила, где находится. - Ах! - Лицо ее было достаточно красноречиво. Если бы их положение не было таким серьезным, он наверняка улыбнулся бы, так не вязалась с ее смущенным лицом залихватская повязка на голове. - О боже мой!
Маркус с трудом сохранял невозмутимое выражение; вовсе не нужно, чтобы она видела, что он над ней смеется.
- Да уж, действительно.
- Мне нельзя здесь оставаться!
- Вот именно. - Видя, как она покраснела, Маркус с трудом удержался от улыбки. - Вы сможете идти самостоятельно или мне отнести вас на руках?
- Я уверена, что могу идти, спасибо! - внезапно холодно ответила она. - Но сначала позвольте мне переодеться.
Он протянул ей капот и отвернулся, когда она вылезла из постели. Он услышал тихий шорох, когда его халат упал на пол.
- Вы готовы?
- Спасибо, я дойду сама.
- Как голова?
- Болит. Наверное, так же, как и ваша.
- Моя?
- Наверное, вчера вечером вы напились, иначе я не очутилась бы в вашей постели, милорд, - сухо ответила она.
- Вы сами попросились остаться, мисс Латам.
- Меня ударили по голове, - возразила она. - Наверное, я не отвечала за свои слова и поступки… Но вас по голове никто не бил. Вы, наверное, обо всем расскажете?
- О чем? Что вы провели ночь в моей постели? - Не так он представлял себе их утренний разговор. Теперь перед ним была вовсе не хрупкая, нежная женщина, которая так крепко прижималась к нему всю ночь!
- Нет. - Нелл презрительно хмыкнула. - О незваном госте!
- Никому, кроме моего отца. Оллсоп же будет держать язык за зубами.
- Превосходно. Я скажу Мириам, что вчера ночью упала и ударилась головой о буфет.
- И сами сделали себе перевязку? - Ее независимость начинала его раздражать. Маркус напомнил себе: он сам не хотел, чтобы дрожащая женщина бросалась ему на грудь и ожидала от него бог знает чего. Но почему-то ее холодность ужасно его злила. В конце концов, она всю ночь провела в его объятиях! Обычная женщина выразила бы ему больше признательности…
Нелл размотала повязку и осторожно отлепила тампон, поморщившись, когда пришлось дернуть себя за волосы.
- Я обмотаю голову своим платком; он достаточно забрызган кровью, чтобы она поверила в то, что я сама себя перевязала. Я привыкла все делать сама… не хотелось будить горничную в поздний час.
- Сегодня вы весь день проведете в постели, - сухо приказал Маркус. Ему очень хотелось закинуть Нелл на плечо и потащить в ее комнату, не дожидаясь очередного холодного, спокойного, разумного замечания с ее стороны.
- Похоже, вы не предлагаете, а приказываете, милорд! - улыбнулась Нелл, очевидно решив довести его до белого каления. - Я не хочу тревожить леди Нарборо - ей и так достается. Увидимся за завтраком! - У двери она остановилась. На сей раз в ее улыбке не было и следа язвительности. - Спасибо, Маркус, что позаботились обо мне ночью. Вы были очень нежны. - И она ушла.
Ему показалось, будто она снова влепила ему пощечину, но затем тут же нежно поцеловала место удара. Он посмотрел на часы. Половина пятого. Скоро проснется младшая судомойка, начнет начищать плиту и накрывать стол для завтрака прислуги. Надо спуститься и попросить ее сварить ему кофе; вряд ли он сейчас сможет заснуть.
Когда Маркус вслед за Феллингом вошел в спальню отца, лорд Нарборо показался заспанному сыну на удивление бодрым.
- Благодарю вас, Феллинг, больше мне ничего не нужно. - Едва камердинер вышел, граф смерил Маркуса озадаченным взглядом: - Почему, проснувшись, я увидел, что мое окно разбито, а в моей гардеробной спит твой камердинер? - Он вгляделся в сына: - И почему ты выглядишь так, словно всю ночь провел на ногах?
Маркус поднял с пола моток шелковой веревки. Рядом лежал ночной чепец Нелл, простой и безыскусный, вроде тех, какие носят квакерши. Он взял его и сунул в карман.
- Вчера ночью к вам в спальню забрался незваный гость. Он бросил веревку вам на кровать.
- А я сладко спал, приняв снотворное снадобье твоей матушки, и ничего не слышал! После такого снадобья я бы проспал и грозу! - Лорд Нарборо осмотрел выбитое стекло. - Ловкая работа! Во сне такой тихий звук вряд ли услышишь… Кто поднял тревогу?
- Мисс Латам случайно проходила мимо вашей комнаты. Вчера она наслушалась ваших рассказов об истории дома и, по ее словам, решила погулять по Длинной галерее.
Граф со звоном поставил кофейную чашку на блюдце.
- Мисс Латам схватилась с негодяем?
- В темноте. Он ударил ее по голове; к счастью, я как раз в это время вернулся. У нее шишка на голове и ссадина, но, слава богу, ничего серьезного. Маме она скажет, что упала и ударилась. Ни к чему тревожить маму и девочек; кроме того, это почти и не ложь. - Маркус вопросительно покосился на отца. Тот воспринял его откровения вполне спокойно. - По ее словам, у него был нож.
- В самом деле? Он хотел меня убить? - довольно бодро осведомился граф.
- Вряд ли. Для убийцы он слишком легко вооружен. Нет, я думаю, он намеревался напугать нас, оставив веревку. - Маркус встал и подошел к окну. Через старинные стекла сад казался странно искаженным - как и его мысли. - Я думал, уехав из Лондона, мы собьем его со следа, но наш таинственный приятель, похоже, и здесь ориентируется так же уверенно, как и на лондонских улицах.
- Будь здесь только мы, можно было бы заманить его в дом. - Граф отставил поднос и вылез из кровати. Босиком, в одной ночной рубашке, он подошел к сыну и осмотрел разбитое стекло. - Но в доме полно женщин.
- Согласен. Значит, надо защищаться. Я прикажу лесничим и садовникам обходить поместье по ночам.
- Однако такие меры не помогут нам выяснить, кто нас пугает и почему. - Отец задумчиво дернул себя за мочку уха.
- Верно. Правда, мы почти уверены в том, что дело как-то связано с Уордейлом, - вслух размышлял Маркус, садясь в кресло. Отец вернулся в постель и взял чашку с кофе. - Надо подумать, кто за всем стоит.
- Очевидно предположить, что он какой-то родственник Уордейла, - заметил граф, кладя в кофе сахар. - Скорее всего, сын. У Уордейла было еще две дочери - наверное, обе они сейчас замужем. Маленький сын Хебдена умер вскоре после убийства. Его жена, Аманда, снова вышла замуж, за какого-то мелкопоместного дворянина. Наверное, у него есть пасынки - но зачем кому-то из его родных питать ко мне злобу?
- Отец, - осторожно заговорил Маркус, - может быть, у Уордейла имелся сообщник?
- В то время у нас не возникло никаких подозрений. - Лорд Нарборо нахмурился. - Материалы дела, разумеется, хранятся в архиве. Мы докладывали о ходе следствия непосредственно Джону Ривзу, который в то время возглавлял министерство иностранных дел, и Джону Кингу, заместителю министра внутренних дел. В те дни Вериан был младшим секретарем короля; он наверняка знает, как раздобыть то, что нам нужно.
- Я напишу ему! - Маркус вскочил. Он не мог усидеть на месте и радовался любому конкретному делу. - И поговорю с лесниками!
- Вериану я напишу сам, - сказал отец, вызывая слуг.
- А я отвезу письмо на станцию! - Сейчас ему необходимо прокатиться верхом. Проскакать галопом, физически утомиться… Когда он закрывал дверь, его плечо заныло. Но он не обратил на это внимания.
Нелл сидела в глубокой нише в спальне Онории, смотрела на парк, спускающийся к реке, и вполуха слушала сестер Карлоу и Диану Прайс. Тупо, назойливо болела голова; Нелл с трудом убедила леди Нарборо, что перевязка ей не нужна.
Верити, наклонившись над столом, посасывала кончик пера. Она сообщила сестре, что пишет Рису Моргану.
- От него нет вестей вот уже два месяца, - жаловалась она. - Надеюсь, с ним ничего не случилось!
Онория, которая увлеченно рылась в груде платьев, повернулась к сестре:
- Ты все еще влюблена в него, Верити? Знаешь ли, он тебе не пара.
- Нет, не влюблена, - с достоинством ответила Верити, однако румянец, выступивший у нее на щеках, вступал в некоторое противоречие со словами. - Я уже много лет назад переросла свое чувство! Он тоже крестник лорда Кеддинтона, - пояснила она, повернувшись к Нелл. - Раньше, в детстве, я думала, что выйду за него замуж, потому что ему так шла военная форма. Но теперь мы с ним только друзья. Мы состоим в переписке.
- Верити всем пишет, - поддразнила Онория, расправляя складки амазонки, которую она надела через голову и тщетно пыталась застегнуть. - Ах! Она мне мала. У меня увеличилась грудь.
- Надо ее кому-нибудь отдать, - заметила Диана, поворачивая в руках корсаж и разглядывая швы.
- Все равно янтарный цвет - не мой. - Онория с трудом сняла амазонку и в одной нижней юбке подошла к Нелл. - Зато Нелл янтарный к лицу… Нелл, вы ездите верхом?
- Да, - ответила она и тут же поняла, что верховая езда - едва ли подходящее занятие для модистки. - Правда, лет десять уже не ездила.
- О, такие навыки не забываются, - беззаботно возразила Онория. - Примерьте; если вам подойдет, попозже поедем кататься!
Нелл решила не спорить. По крайней мере, никто не ждет, что она будет поддерживать беседу, влезая в пышные юбки и застегивая сложный корсет.
- Вниз нужно надеть рубашку, - заметила Диана, протягивая ей одну.
Что скажет Маркус, увидев ее замаскированной, переодетой в леди, верхом? Вряд ли ему это понравится - даже если забыть о его утренней холодности. Проснувшись, она почувствовала тепло и радость оттого, что о ней заботятся, но настороженность в его глазах и холодок в голосе все испортили. Как сурово, как натянуто он говорил с ней! Вспоминая его отрывистые реплики, Нелл ежилась, словно он отхлестал ее по щекам.
Несомненно, при свете дня Маркус пожалел о своем добром порыве, когда позволил ей спать в своих объятиях. А сейчас боится, что она начнет предъявлять претензии, чего-то ожидать от него. А может, ночью вернулись его подозрения; ее рассказ о том, почему она оказалась у комнаты лорда Нарборо, показался ему сомнительным.
- …если подойдут, - продолжала Онория, протягивая Нелл сапоги для верховой езды. - Хорошо, что вспомнила!
- Извините, я задумалась. - Нелл натянула сапоги и постаралась улыбнуться, глядя на свое отражение. Даже в те дни, когда они снимали скромный загородный домик, мама требовала, чтобы дети ездили верхом. Правда, чем меньше у них становилось денег, тем старше и ленивее были лошади, на которых они катались. Увидев Нелл в таком наряде, мама, будь она жива, непременно разгладила бы на ней юбку, покачала головой, заметив прореху в перчатке, и строго-настрого запретила бы брать барьеры. - Спасибо!
Она нагнулась, чтобы снять сапоги, когда мисс Прайс, стоящая у окна, заметила:
- Похоже, лорд Нарборо и лорд Стейнгейт тоже решили покататься. Грум выводит Коринфа!
- Чудесно, тогда мы все поедем! Я уже дописала письма. - Верити вскочила со стула и позвонила.