Ронан издал отвратительный звук то ли презрения, то ли веселья. Он был как Энергетический пузырь: создатель снов. Если он не знал различия между пробуждением и сном, то это от того, что для него эта разница не имела значения.
- Может, я тебя нагрезил, - сказал он.
- Ну, тогда спасибо за ровные зубы, - ответил Адам.
Энергетический пузырь вокруг них гудел и рокотал жизнью. Птицы, которые не существуют за пределами леса, хлопали над головой крыльями. Где-то рядом по камням бежала вода. Деревья были большие и старые, покрыты мхом и лишайниками. Возможно, это было потому, что Блу знала, что лес был живым, но она считала, что лес мудр. Даже если она позволяла блуждать своему разуму, уносясь достаточно далеко, то всё равно могла почти чувствовать слушающий её лес. Это было сложно объяснить; вроде чувства, когда чья-то рука парит над вашей кожей, но не касается её.
Адам как-то сказал:
- Мы должны заслужить доверие Энергетического пузыря, прежде чем идти в пещеру.
Блу не понимала, что это означало для Адама, быть так связанным с лесом, обещать быть его руками и глазами. Она подозревала, что иногда Адам и сам не понимал. Но благодаря его совету группа возвращалась в лес снова и снова, гуляя между деревьями, тщательно исследуя, ничего не беря. Гуляя вокруг пещеры, которая, возможно, удерживала обоих, Глендовера... и Мору.
Мама.
В записке, что она оставила больше месяца назад, не указывалось, когда она намеревалась вернуться. В ней не указывалось, намерена ли она вообще возвращаться. Поэтому невозможно было сказать, ушла ли она от того, что попала в беду, или от того, что не хотела возвращаться домой. Разве матери других людей исчезают в пещерах под землёй во время их кризиса среднего возраста?
- Я не сплю, - произнёс Ноа Жерни. Он был мёртв, вероятно, поэтому и не спал. - Так что, должно быть, это реальность.
Реальность, но их реальность, только их.
В течение ещё нескольких минут, часов или дней (сколько времени прошло?) они бездельничали.
Немного в стороне от группы младший брат Ронана, Меттью, болтал с их матерью, Авророй, обрадованной этому визиту. Оба они были златокудрыми и ангелоподобными, оба походили на созданий, выдуманных этим местом. Блу очень хотелось ненавидеть Аврору из-за её происхождения (в прямом смысле пригреженная своим мужем) и из-за того, что она являлась сосредоточением внимания, а по интеллектуальному уровню не превосходила щенка. Но правда была в том, что она была бесконечно доброй и оптимистичной, такой же навязчиво прекрасной, как её младший сын.
Она бы не отказалась от своей дочери прямо перед выпускным годом.
Больше всего в бешенство приводило то, что Блу не знала, должна ли она испытывать от исчезновения Моры беспокойство или гнев. Она отчаянно разрывалась между тем и другим, иногда перегорая и не чувствуя вообще ничего.
Как она могла со мной сейчас так поступить?
Блу легла щекой на булыжник, покрытый теплым мхом, стараясь утихомирить свои мысли и направить их в приятное русло. Та же способность, что усиливала ясновидение, усиливала необыкновенную магию Энергетического пузыря, и ей не хотелось становиться причиной ещё одного землетрясения или начала панического массового бегства.
Вместо этого она начала беседу с деревьями.
Она подумала о птичьих трелях - подумала или пожелала, или очень захотела, или пригрезила. Это была мысль, которая уводила её в сторону, дверь, что осталась приоткрытой в подсознание. Ей всё легче становилось говорить, когда она делала это как следует.
У неё над головой пропела странная птица, высоко и фальшиво.
Она подумала-пожелала-очень захотела-пригрезила шелест листьев.
Над головой деревья зашикали листьями, образуя расплывчатые нашёптанные слова. Avide audimus[1].
Она подумала о весеннем цветке. Лилии, синей, как её имя.
Синий лепесток упал как бы между прочим на её волосы. Другой упал на тыльную сторону её ладони, скользя вниз по руке, как поцелуй.
Глаза Гэнси распахнулись, когда лепестки невесомо приземлились на его щеки. Когда его губы приоткрылись, вечно всем интересующийся лепесток приземлился прямо на его рот. Адам запрокинул голову, чтобы понаблюдать за цветочным, благоуханным дождем, порхающим вокруг них, словно медленно взмахивающие крыльями бабочки синего цвета.
Сердце Блу взорвалось сумасшедшим счастьем.
Это реальность, реальность, реальность...
Ронан, сощурившись, посмотрел на Блу. Она взгляд не отвела.
Это была игра, в которую она иногда играла с Ронаном Линчем: кто кого переглядит?
Всегда была ничья.
Он изменился за лето, и теперь Блу чувствовала себя меньше неравноправной в группе. Не потому что она лучше узнала Ронана, а потому что ощущала, будто Гэнси с Адамом знали его уже не так хорошо. Он бросил им вызов - заново его узнать.
Гэнси приподнялся на локтях; лепестки осыпались с него, будто он очнулся от продолжительного сна.
- Ладно. Думаю, пора. Линч?
Поднявшись, Ронан подошёл, чтобы решительно встать рядом со своей матерью и братом. Меттью, который обычно размахивал руками, как выдрессированный медведь, застыл на месте. Аврора погладила руку Ронана, которую тот протянул.
- Подъем, - сказал он Меттью. - Пора двигать.
Аврора ласково улыбнулась своим сыновьям. Она останется здесь, в Энергетическом пузыре, заниматься тем, чем занимались сны, когда их никто не видел. Блу не удивилась бы, погрузись она в мгновенный сон, если бы покинула лес; невозможно было представить Аврору, существовавшую в настоящем мире. Однако совсем невозможно было представить, как можно было расти с такой матерью, как она.
Моя мама никогда вот так бы не канула в вечность. Правда?
Ронан положил руки по обе стороны на голову Меттью, трепя белокурые локоны, фиксируя взгляд брата на себе.
- Подожди в машине, - велел он. - Если мы не вернемся к девяти, звони домой Блу.
Выражение лица Меттью было оживленным и бесстрашным. Цвет его глаз был таким же, как и у Ронана, голубым, но куда более невинным.
- Как мне узнать номер?
Ронан продолжал сжимать голову брата.
- Меттью. Сосредоточься. Мы говорили об этом. Я хочу, чтобы ты подумал. Ты мне скажи: как ты узнаешь номер?
Его младший брат рассмеялся и похлопал свой карман.
- О, точно. Он внесен в твой сотовый. Теперь я вспомнил.
- Я побуду с ним, - предложил тут же Ноа.
- Ссыкота, - неприязненно произнёс Линч.
- Линч, - одёрнул Гэнси. - Это хорошая идея, Ноа, если ты чувствуешь, что можешь.
Ноа, как призраку, необходима внешняя энергия, чтобы оставаться видимым. Как Блу, так и энергетическая линия, были мощными спиритическими батарейками; для ожидания в машине, припаркованной поблизости, должно быть более чем достаточно. Но иногда не энергия подводила Ноа, а его мужество.
- Он будет чемпионом, - сказала Блу, слегка толкая руку Ноа.
- Я буду чемпионом, - повторил Ноа.
Лес ждал, прислушиваясь, шелестя. Край неба был серее, чем синева у них над головой, словно внимание Энергетического пузыря было настолько сосредоточено на них, что реальный мир теперь был способен вторгнуться.
У входа в пещеру, Гэнси произнёс:
- De fumo in flammam.
- Из дыма в огонь, - перевел Адам для Блу.
Пещера. Пещера.
Всё в Энергетическом пузыре было волшебным, но пещера была необычной, потому что её не существовало, когда они впервые обнаружили лес. Или, возможно, и существовала, но где-то в другом месте.
Гэнси распорядился:
- Проверьте снаряжения.
Блу вывалила содержимое своего рваного рюкзака. Шлем (велосипедный, бывший в употреблении), наколенники (для катания на роликах, бывшие в употреблении) и выкатившийся фонарик (маленький, бывший в употреблении) вместе с розовым складным ножиком. Когда она начала примерять все эти вещи к своему телу, Гэнси опустошил свою сумку рядом с ней. Которая содержала: шлем (для лазанья по пещерам, бывший в употреблении), наколенники (для лазанья по пещерам, бывшие в употреблении) и фонарик (Мэглит, бывший в употреблении), наряду с несколькими длинными мотками новенькой верёвки, страховкой и набором анкер-металлических крепежей и металлических карабинов.
Оба, Блу и Адам, уставились на это потрёпанное снаряжение. Казалось невозможным, что Ричарду Кемпбелу Гэнси III могло прийти в голову приобрести не новую вещь.
Не знавший об их внимании к своей персоне, Гэнси без усилий, со знанием дела завязал веревку на карабине.
До Блу дошло раньше, чем до Адама. Снаряжение Гэнси было не новым, потому что им пользовался сам Гэнси.
Порой сложно было помнить, что он жил где-то ещё до их встречи.
Гэнси принялся разматывать длинный страховочный трос.
- О чём мы говорили. Мы связаны вместе, три буксира, если вы вдруг слегка запаникуете. Сверим время?
Адам посмотрел на свои, видавшие виды часы.
- Мои не работают.
Ронан взглянул на свои дорогие чёрные часы и покачал головой.
Хотя отсутствие времени не было неожиданностью, Блу всё ещё приходила в замешательство.
Гэнси нахмурился, будто понял её мысли.
- И сотовый не показывает. Давай, Ронан.
Когда Ронан прокричал что-то на латыни, Адам прошептал Блу перевод:
- Нам безопасно туда войти?
И там ли моя мама?
Ответ пришел в виде шелеста листьев и гортанного скрежета, более пугающего, чем Блу приходилось слышать раньше.
- Greywaren semper est incorruptus.
- Всегда безопасно, - быстро перевел Гэнси, желая доказать, что он не совсем бесполезен, когда дело касалось латыни. - Грейворен всегда безопасен.
Грейвореном был Ронан. Чем бы они ни были для этого леса, Ронан значил для него ещё больше.
Адам размышлял:
- Incorruptus[2]. Никогда бы не подумал, что кто-то использует это слово для описания Линча.
Ронан выглядел таким же довольным, как гремучая змея.
"Что ты хочешь от нас? - гадала Блу, когда они вошли внутрь. - Какими ты нас видишь? Всего лишь четырьмя подростками, пробирающимися по древнему лесу".
Прямо у входа в пещеру простиралась странная тихая земляная комната. Стены были в пыли и камнях, корнях и известняке, в цветах волос и кожи Адама. Блу неохотно коснулась кудрявого папоротника, последней листвы, прежде чем солнечный свет погас. Адам повернул голову, прислушиваясь, но слышны были лишь их приглушённые шаги.
Гэнси включил свой фонарик на шлеме. Свет с трудом проник в темноту сужающегося туннеля.
Один из парней слегка дрожал. Блу не знала, кто это был, Адам или Ронан, но чувствовала, как верёвка заставляла трястись её ремень.
- Вообще-то, мне бы хотелось, чтобы мы взяли с собой Ноа, - резко сказал Гэнси. - Мы входим. Ронан, не забудь оставлять направляющие маркеры по ходу нашего движения. Мы на тебя полагаемся. Не пялься так на меня. Кивни, типа понял. Хорошо. Знаешь что? Дай их Джейн.
- Что? - Голос Ронана прозвучал так, будто его предали.
Блу приняла маркеры - круглые, пластиковые диски с нарисованными на них стрелками. Она не осознавала, насколько нервничает, пока маркеры не попали к ней в руки; ей стало лучше от ощущения занятости чем-то конкретным.
- Я хочу, чтобы ты свистел или гудел, или пел, Ронан, и следил за временем, - сказал Гэнси.
- Ты, должно быть, издеваешься надо мной, - ответил Ронан. - Надо мной.
Гэнси вгляделся в тоннель.
- Короче, думаю, что ты знаешь много песен и сможешь их петь с одинаковой скоростью и продолжительностью каждый раз. Потому что ты должен был запомнить все эти мелодии для конкурсов ирландской музыки.
Блу и Адам обменялись восхищенными взглядами. Единственная вещь, которая была приятнее, чем видеть, как Ронан поёт, это видеть, как он поёт, вынужденный неоднократно повторять ирландскую джигу.
- А не пошёл бы ты, - сказал Ронан.
Гэнси, не обидевшись, ждал.
Ронан покачал головой, но потом со слабой улыбкой затянул:
- Шлёп раз, шлёп два, шл...
- Не эту, - взмолились одновременно Адам с Гэнси.
- Я не вынесу слушать это на протяжение трёх часов, - сообщил Адам.
Гэнси указывал пальцем на Ронана, пока тот не начал насвистывать весёлую песенку.
И они направились дальше в глубь.
***
Ещё глубже.
Солнце исчезло. Корни уступили дорогу сталактитам. Воздух пах сыро и знакомо. Стены мерцали как что-то живое. Время от времени Блу и остальным приходилось перебираться через лужи и ручьи - узкая неровная тропа была вырезана водой, и вода всё ещё трудилась над ней.
Каждый раз после того, как Ронан заканчивал насвистывать в десятый раз свою песенку, Блу оставляла маркер. Когда пачка дисков в руке сократилась, она задумалась, как далеко им удастся зайти, как они узнают, насколько близко подобрались. Казалось, сложно поверить, что где-то здесь спрятан король. Однако ещё сложнее представить, что здесь же может быть и её мама. Это было не то место, где можно было бы жить.
Она успокоила свои мысли. Никаких землетрясений. Никаких панических массовых бегств.
Она старалась не страстно желать или надеяться, или думать, или звать Мору. Последнее, чего ей хотелось, это чтобы Энергетический пузырь сделал копию её мамы для неё. Она хотела только настоящую. Истинную.
Становилось круче. Чернота была утомительна. Блу жаждала света, пространства, неба. Она чувствовала себя заживо похороненной.
Адам поскользнулся и удержался, протянув руку.
- Эй! - окликнула Блу. - Не трогай стены.
Ронан оборвал свист вопросом:
- Пещерные микробы?
- Это плохо для роста сталактитов.
- О, и правда...
- Ронан! - велел Гэнси спереди, не оборачиваясь, его ярко-жёлтый свитер отдавал светло-серым в свете фонаря. - Вернись к работе.
Ронан только снова начал свистеть, когда Гэнси исчез.
- Что? - произнёс Адам.
Затем сорвался с места. Он бросился на землю и перекатился на бок, цепляясь пальцами.
У Блу не было времени осознать, что всё это значило, когда она ощутила, как Ронан схватил её сзади. И верёвка на её талии сильно натянулась, угрожая тоже свалить её с ног. Но Ронан стоял крепко. Его пальцы плотно держали её руку, до боли.
Адам всё ещё был на земле, но перестал соскальзывать.
- Гэнси? - позвал он, слово прозвучало страдальчески в широком пространстве вдали. - Ты там внизу в норме?
Потому что Гэнси не просто исчез... он упал в дыру.
Блу подумала: "Слава Богу, мы связаны".
Руки Ронана всё ещё сжимались вокруг неё, она чувствовала их трепет. Она не знала, то ли это от напряжения мышц, то ли от беспокойства. Он даже не колебался, когда схватил её.
"Я не могу позволить себе забыть это".
- Гэнси? - повторил Адам, и была лишь нотка чего-то ужасного позади этих слов. Он очень хорошо замазал тревогу уверенностью, чтобы та была незаметна.
Три толчка верёвки. Блу ощутила их дрожь через Адама.
Адам лег лицом в грязь с видимым облегчением.
- Что происходит? - поинтересовался Ронан. - Где он?
- Должно быть, висит, - ответил Адам, неуверенно позволяя своему генриеттовскому акценту вырваться на последнем слоге. - Верёвка согнула меня пополам и сильно потянула. Я не могу подобраться ближе, чтобы помочь. Тут скользко... Его вес утянул бы меня вниз.
Освободившись из рук Ронана, Блу сделала пробный шаг в ту сторону, где пропал Гэнси. Верёвка между ней и Адамом ослабла, но он не приближался к дыре. Медленно она сказала:
- Думаю, ты можешь быть противовесом, если не будешь двигаться, Адам. Ронан, стой там... Если что-нибудь случится, и я начну скользить, ты сможешь ухватиться?
Фонарь Ронана указал на грязную колонну. Он кивнул.
- Ладно, - добавила она. - Я собираюсь пойти и посмотреть.
Она медленно ползла мимо Адама. Его пальцы бесполезно цеплялись за мокрую землю у щеки.
Она чуть не упала в дыру.
Неудивительно, что Гэнси дыру не заметил. Был скалистый выступ, а потом... ничего. Она пошевелила фонариком вперёд и назад, но видела только черноту. Пропасть была слишком велика, чтобы увидеть её другую сторону. Слишком глубокая, чтобы увидеть дно.
Хотя было заметно, как страховочная верёвка, темная и грязная, вела в яму. Блу посветила фонариком в темноту.
- Гэнси?
- Я здесь. - Голос Гэнси был ближе, чем она ожидала. Тише, чем она ожидала. - Я просто... Думаю, у меня случился приступ паники.
- У тебя приступ паники? Новое правило: каждый должен четыре раза дернуть веревку, прежде чем внезапно исчезнуть. Ты сломал что-нибудь?
Длинная пауза.
- Нет.
Что-то в этом единственном слоге внезапно передало, что он не шутил по поводу своего страха.
Блу не была уверена, что подбадривание было её сильной стороной, особенно когда она была той, кому оно требовалось, но она попыталась:
- Всё будет хорошо. Мы тут наверху зацепились. Всё, что тебе нужно сделать, это подняться. Ты не собираешься падать.
- Не в том дело. - Его голос был отрывистым. - Что-то у меня на коже, и оно напоминает мне о...
Он умолк.
- Вода? - предположила Блу. - Или грязь. Она тут везде. Скажи что-нибудь снова, чтобы я могла направить на тебя фонарик.
Не было ничего, кроме звука его дыхания, неровного и боязливого. Она снова поводила лучом фонаря.
- Или комары. Везде комары, - прозвенел её голос.
Нет ответа.
- Существует больше двух дюжин видов пещерных жуков, - добавила она. - Я читала об этом перед тем, как мы поехали сегодня сюда.
Гэнси прошептал:
- Осы.
Её сердце сжалось.
На волне адреналина она успокаивала себя:
Да, осы могут убить Гэнси жалом, но нет, в этой пещере нет ос. И сегодня не тот день, когда Гэнси собирается умереть, потому что она видела его дух в день смерти, и этот дух был одет с аглионбайский свитер, забрызганный дождём. Не в штаны цвета хаки и весёлую желтую кофту.
Фонарик, наконец, нашёл его. Он висел на страховочной привязи, голова наклонена вниз, руки поверх ушей. Луч света проследил движения его плеч. Они были испачканы грязью и пылью, но на них не было никаких насекомых.
Она снова могла дышать.
- Посмотри на меня, - велела она. - Здесь нет ос.
- Знаю, - пробормотал он. - Вот почему я сказал, что думаю, будто у меня был приступ паники. Я знаю, что тут нет ос.
То, что он не сказал, но они оба знали, это что Энергетический пузырь был внимательным слушателем.
Что означало: ему необходимо перестать думать об осах.
- Ну, ты заставляешь меня злиться, - сказала Блу. - Адам лежит лицом в грязи за тебя. Ронан собирается домой.
Гэнси невыразительно засмеялся.
- Продолжай говорить, Джейн.
- Я не хочу. Я хочу, чтобы ты просто схватил верёвку и поднял себя сюда, это, как я знаю, ты вполне способен сделать. Что хорошего в том, чтобы мне говорить?
Тогда он взглянул на неё, его лицо было исполосовано и неузнаваемо.
- Просто что-то шелестит внизу подо мной, и твой голос это заглушает.