По позвоночнику Блу пробежала неприятная дрожь.
Энергетический пузырь был таким хорошим слушателем.
- Ронан, - тихонько окликнула она через плечо. - Новый план: мы с Адамом будем очень быстро вытягивать Гэнси.
- Что! Ну и хреновая идея, - сказал Ронан. - Почему это новый план?
Блу не хотелось громко кричать в ответ.
Однако Адам слушал, и он сказал тихо и четко:
- Est aliquid in foramen[3]. Ну не знаю. Apis[4]? Apibus[5]? Forsitan[6].
Латынь ничего не скрывала от Энергетического пузыря, её предназначение было - оберегать Гэнси.
- Нет, - согласился Ронан. - Нет, там их нет. Внизу не это.
Гэнси закрыл глаза.
"Я видела его, - думала Блу. - Я видела его дух, когда он умер, и он был одет не так. Всё случится не так. Не сейчас, позже, позже..."
Ронан продолжал, его голос звучал громче:
- Нет. Энергетический пузырь, ты меня слышишь? Ты обещал обезопасить меня. Кто мы для тебя? Ничто? Если ты позволишь ему умереть, это не обезопасит меня. Понимаешь? Если умрёт он, я тоже умру.
Теперь Блу тоже могла слышать гудящий звук из ямы.
Адам заговорил, его голос был приглушен грязью:
- Я заключил сделку с тобой, Энергетический пузырь. Я твои руки и глаза. Что, ты думаешь, я увижу, если он умрёт?
Шелест рос. И звучал обширно.
"Это не осы, - думала Блу, хотела, жаждала, мечтала. - Кто мы тебе, Энергетический пузырь? Кто тебе я?"
Вслух она произнесла:
- Мы сделали энергетическую линию сильнее. Мы сделали тебя сильнее. И мы продолжим помогать тебе, но ты должен помочь нам...
Темнота, вырастая из глубин, поглотила луч её фонаря. Звук прорвался. Это был рокот, это были крылья. Они заполнили яму, скрывая Гэнси с поля зрения.
- Гэнси! - заорала Блу или, может быть, Адам, или, может быть, Ронан.
И тут что-то колыхнулось у её лица и ещё что-то. Тело отклонялось от стены. От потолка. Лучи от их фонариков разорвались на тысячи мерцающих кусочков.
Звук крыльев. Звук.
Не осы.
Летучие мыши?
Нет.
Вороны.
Вороны тут не жили, и вороны так себя не вели. Но они вырывались и вырывались из пропасти под Гэнси. Касалось, стая никогда не закончится. У Блу возникло дезориентирующее чувство, что так было всегда, вороны, носящиеся вокруг них, перья, задевающие её щеки, когти, царапающие её шлем. И тут внезапно вороны стали кричать оттуда и отсюда, оттуда и отсюда. Гул рос, становясь всё более и более певучим, и затем он превратился в слова.
"Rex Corvus, parate Regis Corvi".
"Король-Ворон, дайте дорогу Королю-Ворону".
Перья посыпались, когда стая птиц накренилась в сторону входа в пещеру. Сердце Блу разрывалось от того, каким большим он был, в этот момент и ни в какой другой.
Затем наступила тишина, или, по крайней мере, звуков было недостаточно, чтобы Блу их услышала за своим гулко стучащим сердцем. Перья подрагивали в грязи рядом с Адамом.
- Держитесь, - сказал Гэнси. - Я вылезаю.
Глава 2
Адам Пэрриш был одинок.
Нет ни одного хорошего слова в противовес слову "одиночество". Может возникнуть соблазн предложить "единение" или "удовлетворенность", но фактически эти два слова несут значения, не относящиеся друг к другу, что прекрасно показывает, почему "одиночество" не может быть полностью зеркально отражено. Оно не означает "уединение", "единственность" или "необитаемость", хотя "одиночество" может содержать в себе все эти понятия.
Одиночество означает состояние разлуки. Обособленности. Один-очество.
Адам не был всегда один, но он был всегда одинок. Даже в группе он медленно совершенствовал своё умение держаться обособленно. Это было проще, чем можно было бы ожидать, остальные позволили ему так поступать. Он знал, что стал другим с тех пор, как объединился с энергетической линией этим летом. Он был самим собой, но более сильным. Самим собой, но менее человечным.
На их месте он бы тоже тихо наблюдал свое отдаление.
Так было лучше. Он так долго ни с кем не ругался. Он не был зол уже на протяжении недель.
Сейчас, на следующий день после их экскурсии в пещеру воронов, Адам вел свой маленьких говённый автомобиль подальше от Генриетты, чтобы выполнить работу Энергетического пузыря. Через подошвы ботинок он чувствовал неторопливый пульс энергетической линии. Если он специально не фокусировался на нём, то его сердцебиение подсознательно синхронизировалось с ним. Было что-то успокаивающее и тревожное в том, как это теперь переплелось с ним; он больше не мог сказать, было ли это дружественной силой, или сила фактически была теперь им.
Адам с опаской наблюдал за уровнем топлива. Машина вернет его назад, как он думал, если не нужно будет ехать слишком далеко в осенние горы. Он ещё не был уверен, что должен сделать для Энергетического пузыря. Потребность того приходила к нему бессонными ночами и болезненными днями, медленно становясь видимой, словно вплывая на поверхность озера. Нынешнее чувство, мучительное чувство незавершённости, ещё не было совсем четким, но вот-вот начнется школа, и он надеялся позаботиться обо всём до того, как возобновятся занятия. Тем утром он обернул раковину фольгой, наполнил водой и искал объяснения. Он только определил проблеск нечёткого местоположения.
"Остальное придёт, когда я доберусь поближе. Наверное".
Вместо этого, пока он приближался, его мысли возвращались к голосу Гэнси в пещере днём раньше. К боязливой ноте в нём. Страх... страх столь глубокий, что Гэнси не мог заставить себя выбраться из пропасти, хотя ничего физически ему не мешало.
Адам не знал, что в Ричарде Гэнси III было что-то, чтобы быть трусом.
Адам вспомнил, как сидел на корточках на кухонном полу трейлера своих родителей, уговаривая себя последовать часто повторяемому совету Гэнси уехать. "Просто положи всё, что тебе нужно, в машину, Адам".
Но он оставался. Висеть в пропасти гнева своего отца. Тоже трус.
Адам чувствовал, что ему нужно пересмотреть каждую беседу из тех, что у них с Гэнси были, в свете этого нового знания.
Так как в поле зрения попал выезд на Скайлайн Драйв, его мысли резко вернулись к Энергетическому пузырю. Адам не бывал в этом парке, но он знал из жизни в Генриетте, что этот национальный парк тянется вдоль Голубого хребта, следуя энергетической линии с почти зловещей точностью. Перед ним три узких дороги вели к трём приземистым коричневым лавкам. Маленькая очередь из автомобилей стояла в ожидании.
Его взгляд нашел информацию о ценах. Он не представлял, что нужно платить за вход. Пятнадцать долларов.
Хоть он и не был в состоянии точно определить место задания Энергетического пузыря, но был уверен, что оно по ту сторону этих пропускных пунктов. Других путей внутрь не было.
Но он также знал и содержание своих карманов, и там не было пятнадцати долларов.
"Я могу вернуться в другой день".
Он так устал делать что-либо в другой день, другим способом, более дешёвым способом, в день, когда Гэнси мог бы сгладить края. Это, как предполагалось, было чем-то, что он мог бы сделать сам, своими силами мага, присоединённого к энергетической линии.
Но энергетическая линия не могла провести его через пункты оплаты.
Если бы Гэнси был здесь, он бы беззаботно бросил чек из Камаро. Он бы даже не задумался над этим.
"Когда-нибудь, - подумал Адам. - Когда-нибудь".
Пока он стоял в очереди, он опустошил свой бумажник, а затем, когда тот не выдал достаточно, начал искать мелочь под сидениями. Момент, который был бы и легче, и тяжелее, если бы он был с Гэнси, Ронаном и Блу. Потому что тогда должны были бы создаваться долговые расписки, имущие бы заверяли, что возвращать необязательно, а неимущие бы настаивали, что обязательно.
Но так как это был только Адам, одинокий Адам, он лишь молча смотрел на скромную сумму, которую ему удалось наскрести.
Двенадцать долларов тридцать восемь центов.
Он бы не умолял около пункта оплаты. У него было очень мало чего-то, кроме чёртового достоинства, и он не мог заставить себя протянуть его в водительское окно.
Должно быть, в другой день.
Он не злился. Не было никого, на кого можно было злиться. Он только позволил себе на краткий момент склонить висок к водительскому окну, а затем выехал из очереди и обернулся через плечо.
Тут его внимание привлекли автомобили в очереди. Два из них были именно такими, как Адам мог себе представить: минивен с молодой семьёй внутри и седан со смеющейся парой учащихся колледжа. Но третья машина была не совсем правильной. Она была взята на прокат - он видел наклеенный штрих-код в углу лобового стекла. Возможно, это и не странно, турист мог прилететь и посетить парк. Но на приборной панели находилось хорошо знакомое Адаму устройство - датчик электромагнитных частот. Другое устройство располагалось рядом, хотя он не был уверен, что это. Может быть, сейсмограф.
Что-то вроде инструментов, которые Гэнси и остальные использовали для охоты за энергетической линией. Что-то вроде того, что они использовали, чтобы найти Энергетический пузырь.
Затем он моргнул, и приборная панель машины оказалась пуста. Будто всегда была пуста. Это был просто автомобиль, взятый на прокат, со скучающей семьей внутри. Месяц назад Адам не понял бы, почему он видел то, чего не было на самом деле. Но теперь он лучше знал Энергетический пузырь и понимал: то, что он только что видел, было реально, просто реально в другом месте или в другое время.
Кто-то ещё приехал в Генриетту в поисках энергетической линии.
Глава 3
- Может, аккуратно опуститься вниз, - предложила Блу, - и посмотреть, как далеко она идет.
- Как далеко идет что? - задал вопрос Гэнси. Он проиграл её слова, но они остались ерундой. - Линч, выключи.
Прошло несколько дней с их путешествия в пещеру воронов, и теперь они были на пути в аэропорт, чтобы подобрать доктора Роджера Мэлори, международного эксперта по энергетическим линиям и престарелого наставника Гэнси. Ронан развалился на пассажирском сидении. Адам откинулся на окно сзади, его рот раскрылся в неосознанном сне от изнурения. Блу сидела позади Гэнси, вцепившись в его подголовник в попытке быть услышанной.
- Эта машина, - отчаялась она.
Гэнси знал, что его надёжный и огромный внедорожник был бы более логичным выбором для такого путешествия, но он хотел, чтобы старая Камаро, а не дорогой внедорожник, была первой вещью, которую увидит профессор. Камаро символизировала человека, которым он стал, и он хотел больше чем что-либо, чтобы Мэлори почувствовал, что этот человек стоит поездки. Профессор не летал, но он пролетел три тысячи миль из-за него. Гэнси не мог понять, как возместить такую доброту, особенно если учесть обстоятельства, при которых он покинул Англию.
- Я сказала, может, мы должны просто спуститься на верёвке в эту яму, что ты так услужливо нашёл.
Голос Блу воевал с двигателем и всё ещё чрезмерной электроникой Ронана. Казалось невозможным, что Адам мог спать в такой обстановке.
- Я просто не... Ронан. У меня из ушей кровь идёт!
Ронан убавил музыку.
Гэнси начал снова:
- Я просто не могу представить, почему люди Глендовера взяли на себя проблему опустить его в эту дыру. Просто не могу, Джейн.
Даже воспоминание о яме заставило старый яд рокотать и обжигать горло; без лишних усилий он воскресил в памяти изображение полосатых насекомых, крадущихся по коже между пальцами. Он почти забыл, как ужасающе и убедительно было переживать тот момент.
Глаза на дорогу, Гэнси.
- Может быть, это свежая дыра, - предположила она. - Обрушилась крыша нижней пещеры.
- Если бы это было так, мы бы прошли по ней, а не в неё. Ронан и я забрались бы по стенам, как пауки. Если, конечно, у тебя и Адама нет опыта скалолазания, о котором я не знаю.
Снаружи автомобиля Вашингтон, округ Колумбия, подкрадывался все ближе; глубокое синее море становилось меньше. Расширяющаяся автомагистраль обрастала ограждениями, уличными фонарями, автомобилями БМВ, такси из аэропорта. В зеркале заднего вида Гэнси видел край лица Блу. Её широко распахнутые глаза заметили что-то снаружи, и она вытянула шею, глядя в окно, будто там была другая страна.
Отчасти так и было. Он был, как всегда, неохотно возвращающимся эмигрантом. Его мучила острая боль, жажда бегства, и это удивляло. Такое было уже довольно давно.
Блу предложила:
- Ронан мог бы нагрезить мост для нас.
Ронан издал звук великого презрения.
- Не фыркай на меня! Скажи, почему нет. Ты – магическое создание. Почему ты не можешь творить магию?
С кислотной тщательностью Ронан ответил:
- Для начала я должен буду уснуть прямо там, в яме, так как мне нужно коснуться того, что буду доставать из сна. И следует знать, что на той стороне, чтобы понять, какой мост создавать. А затем, даже если я справлюсь с этим и вытащу что-то настолько большое из сна, это может иссушить энергетическую линию, возможно, заставив Энергетический пузырь снова исчезнуть, на этот раз с нами внутри, отправляя нас всех в некоторую вымышленную страну пространственно-временной херотени, из которой нам, может быть, никогда не выйти. Я считал, после событий этого лета всё было очевидно, вот почему я оценил это раньше, так что...
Ронан повторил звук великого презрения.
- Спасибо за супер полезное альтернативное предложение, Ронан Линч. Твой вклад при конце света будет соответственно подсчитан, - сказала Блу. Она, продолжая упорствовать, вернула свое внимание Гэнси. - Так что тогда? Она должна быть важной, иначе Энергетический пузырь не показал бы её нам.
"Это значит, - думал Гэнси, - что приоритеты Энергетического пузыря совпадают с нашими". А вслух он произнёс:
- Мы найдем другой путь внутрь. Тот, который приведёт нас на другую сторону дыры. Так как это не нормальная пещера - всё связано с энергетической линией – Мэлори нам поможет.
Ему не верилось, что Мэлори действительно здесь. Он провел почти год с профессором, самое долгое, где он вообще оставался, и начинало казаться, что никогда не было времени без поисков. Сейчас он смотрел в сужающуюся могилу, и где-то в этой огромной черноте был Глендовер и конец.
Гэнси чувствовал себя нестандартно; время проигрывалось нервно в ускоренной перемотке.
В зеркале заднего вида он случайно поймал глаза Блу. Как ни странно, он увидел в её лице отражение собственных мыслей: волнение и испуг. Небрежно, вне поля зрения Ронана, и убедившись, что Адам всё ещё спит, Гэнси просунул руку между сидением водителя и дверью. Ладонью кверху, пальцы вытянув к Блу.
Это было непозволительно.
Он знал, что это не позволяли делать правила, установленные им самим. Он бы не разрешил себе выделять кого-либо из Адама и Ронана, он и Блу не мог выделять подобным образом. В любом случае, она бы не увидела жеста. А если бы увидела, то проигнорировала бы его. Сердце загудело.
Блу коснулась кончиков его пальцев.
Так просто...
Он слегка сжал её пальцы всего на мгновение, а затем убрал руку и положил её обратно на руль. В груди стало тепло.
Это было непозволительно.
Ронан не видел; Адам всё ещё спал. Единственным уроном был его пульс.
- Твой съезд, педик, - плюнул Ронан. Или Дик. Могло быть и так, и так.
Гэнси в спешке повернул руль. Адам заморгал, проснувшись. Ронан выругался. Сердце Гэнси вновь застучало.
Глаза на дорогу, Гэнси.
В аэропорту профессор не ожидал их у открытой площадки, где всех забирали, как договаривались, он также не брал трубку своего телефона. Наконец, они нашли его сидящим у багажной ленты рядом с группой болтающих людей, башней из чемоданов и раздраженной служебной собакой. Он выглядел именно так, как помнил Гэнси. Было в его облике что-то от черепахи, и у него был не только один подбородок, а и ещё один, ожидающий очереди. Нос и уши, казалось, были причудливо сформированы из резины. Круглые мешки под глазами отлично отражали круглые линии бровей. Выражение лица - озадаченное.
- Мистер Мэлори! - радостно позвал Гэнси.
- О Боже, - сквозь дыхание произнёс Ронан. - Он старик.
Адам пнул Ронана, экономя Гэнси неприятности.
- Гэнси, - сказал Мэлори, сжимая его руку. - Какое облегчение.
- Я жутко извиняюсь за то, что заставил вас ждать... Я звонил!
- Мой проклятый телефон. Батарейка в этих штуках - просто мусор. Это всё заговор с целью лишь бы продать. Наверное, как лекарства от давления. А самолёты всегда такие? Такие многолюдные?
- Боюсь, что да, - ответил Гэнси. Боковым зрением он заметил, что Адам рассматривал Мэлори не так, как обычно это делал Адам, а наклонив голову, с задумчивой сосредоточенностью в глазах. В замешательстве Гэнси поспешил сказать: - Позвольте мне вас представить. Мои друзья: Ронан, Адам Пэрриш и Джейн.
Выражение лица Адама сфокусировалось. Становясь снова таким, как у Адама. Он моргнул, глядя на Гэнси.
- Блу, - поправила Блу.
- О, да, ты синяя[7], - согласился Мэлори. - Какая ты проницательная. Как там твое имя? Джейн? Эта та самая леди, с которой я по телефону разговаривал несколько месяцев назад, правильно? Какая ты маленькая. Ты уже выросла?
- Что! - воскликнула Блу.
Гэнси чувствовал, что пришло время увести Мэлори от терминала.
- Какая сумка из этих ваша?
- Все, - печально произнёс Мэлори.
Ронан старался изо всех сил многозначительно поймать взгляд Гэнси, но Гэнси ему не позволил. Парни собрали чемоданы. Служебная собака встала.
Блу, друг всех собак, сказала:
- Стоять, приятель. Ты останешься здесь.
- О, нет, - запротестовал Мэлори. - Псина моя.
Они следили за Псиной. Та была одета в хитроумный синий жилет, который показывал свою полезность, но не предоставлял другую информацию.
- Ладно, - произнёс Гэнси.
Он избежал ещё одного многозначительного взгляда Ронана. Снаружи на бордюре они все остановились, чтобы Мэлори снял с Псины жилет, а затем наблюдали, как Псина облегчается у знака аренды автомобилей.
Ронан спросил:
- Для чего эта Псина?
Черепаший рот Мэлори сжался:
- Он служебный пес.
- Службу какого рода он несёт?
- Принимает твои извинения, - ответил Мэлори.
Гэнси избежал третьего многозначительного взгляда как со стороны Адама, так и со стороны Мэлори.
Они подошли к машине, которая не стала больше с тех пор, как они направились в терминал. Гэнси не нравилось противостоять последствиям своей глупости настолько явно.
Леди и джентльмены, мой фокус для вас сегодня будет такой: берём Камаро 1973 года...
Удалив запаску из багажника, Гэнси оставил её возле фонарного столба. Цена за визит Мэлори.
... и впихиваем пять человек, собаку и чертову кучу багажа внутрь.
После выполнения этого магического фокуса он сел на место водителя. Псина тревожно учащенно задышала. Гэнси знал, каково это.
- Можно я её поглажу? Его? - спросила Блу.
- Да, - ответил Мэлори. - Но ему не понравится. Он очень напряжён.
Гэнси позволил Блу обменяться с ним многозначительным взглядом в зеркале заднего вида, пока они возвращались на автомагистраль.