Кейси Рейнольдс была гонима, она нуждалась в надежном убежище, и Акапулько казался идеальным местом, чтобы затеряться, пока с удивлением не обнаружила, что ее мексиканская "норка" уже занята таинственным и мужественным незнакомцем, чьи манеры и поведение не внушали доверия. От Трэвиса Крэйга словно исходил возбуждающе пряный дух опасности и загадочных приключений. Казалось, он протоптал здесь каждую тропинку и знал все тайны этих диких мест… Его прикосновения заставляли Кейси трепетать, его присутствие вызывало в ней необъяснимое волнение…
Их страсть вспыхнула словно просмоленный факел от случайной искры в жаркую ночь, и близость была осенена мерцанием огромных тропических звезд…
Эллен Рако Чейз
Тайна радости
1
Серые глаза Мэтта Грэнгера печально блуждали от напечатанного компьютером авиабилета в его левой руке к загипсованной правой ноге. Он скривил губы в подобие улыбки, представив себе перспективу гонки на колесиках через пять аэровокзалов, и постарался припомнить расписание самолетов. Да, этот вояж, конечно, не сто пятьдесят шагов к морю от его мексиканской виллы!
Мэтт вздохнул и небрежно бросил билет на обтрепанную коричневую бумагу, прикрывающую его исцарапанный металлический стол. Его темноволосая голова устало откинулась на спинку обшарпанного желто-коричневого кресла. Он проклинал и лыжные эксперименты, из-за которых пришлось забыть о зимнем отдыхе и которые помешали ему заняться, наконец, повышением качества материалов, отправляемых сейчас почти полностью в корзину. И, если быть совсем честным, упрямо напомнил себе Мэтт, сколько же раз собирался он решить вопрос со своей газетой, чтобы получить возможность отдохнуть в солнечной Мексике! Он встал и подошел к окну.
В уши врывался постоянный гул из типографии, где печатался тираж "Бостонского приложения". Через плексигласовую перегородку Мэтт с гордым отеческим удовлетворением наблюдал за рабочей суетой в редакции.
Перекрывая стук сотен клавиш пишущих машинок и непрерывный звон телефонов, два громких голоса пробовали мощь легких - это Рейнольдс и Бейкер, стоя глаза в глаза, нос к носу, снова яростно спорили друг с другом. В последнее время Мэтт замечал, что Рейнольдс все чаще и чаще всем раздражается.
Рука, лежащая на телефоне, потянулась к спинке рабочего кресла. Мэтт схватил длинными пальцами деревянную ручку черной металлической трости и подобно Тору, мечущему могучие молнии, швырнул трость в огромное алюминиевое ведро, стоящее около кресла. Оглушительный грохот прокатился по офису. Вмиг голоса, машинки и даже телефоны замерли в почтительном молчании.
Мэтт резко направил свой указательный палец в сторону скандалящей пары - вечно сонный Бейкер и невозмутимо-дерзкая Рейнольдс покорно прошествовали в его комнату.
- Так что у нас со шпилькой для утреннего выпуска "Бостона" в пятницу? - сухо спросил Мэтт, бесстрастно разглядывая спорщиков.
- Рейнольдс считает, что этот материал должен пойти на первую полосу. А я хочу аннулировать его… - поспешно пояснил Бейкер. В его голосе предательски зазвучал нервный трепет только что нанятого сотрудника, стремящегося угодить начальству.
- Наша передовица - это всегда Бостон, а не международные события! - раздраженно перебила его Кейси Рейнольдс. - И это последняя статья в моем цикле о физических и психических отклонениях. Она обязательно должна быть на первой полосе! - безапелляционно заявила Кейси. Ее изумрудно-зеленые глаза зло прищурились. Демонстративно не глядя на смазливое лицо Теда Бейкера, Кейси уставилась на висящий на стене образец заголовка статьи об атаке на Пирл-Харбор.
- Твои другие две статьи уже займут всю первую полосу, - напомнил ей Тед. - Я вовсе не считаю, что эта раздутая статья так уж важна! Ее вполне можно урезать по крайней мере на один абзац.
- Урезать?! - Кейси повернулась к нему, вспыхнув подобно языку пламени. Она выхватила листы с материалом у него из рук. - Это законченный, отредактированный кусок! Помни, Тед, ты редактируешь газету, а не корреспонденции для радио! Наши тексты непригодны для тридцатидвухклавишной машинки, чтобы сыграть что-то среднее между новейшим диско и коммерческой программой, от которой обостряется геморрой, - съязвила Кейси, окидывая противника насмешливым, уничтожающим взглядом. - Моим материалам не пристало быть урезанными! - заявила она обоим мужчинам низким грозным тоном.
Щеки Теда медленно побагровели. Он поправил рыжеватую прядь, упавшую на лоб, и сделал глубокий вдох.
- Я понимаю, что служу здесь всего две недели, но я пять лет работал в других газетах, и я…
- Я опередила тебя всего лишь на семь лет, - опять съязвила Кейси, всплеснув руками и упрямо скрестив их на груди.
- Ладно, довольно! - сердито оборвал склоку Мэтт. - Дай мне твой материал.
Кейси обиженно надулась, когда он вынул синий карандаш и начал строка за строкой проверять текст. Перечеркнув два слова, переставив фразу и поправив три речевые ошибки, Мэтт отдал материал редактору.
- Печатайте, как написано. Первая полоса, в подвал.
Тед с трудом обрел голос, облизнув языком пересохшие губы:
- Я понял. Может быть, поручить издание этой газеты мисс Рейнольдс?
- Мисс Рейнольдс отказалась от редакторской работы. - Кейси высокомерно улыбнулась, увидев мгновенную радость, мелькнувшую на злой, человеконенавистнической физиономии Теда.
- Да, - вмешался Мэтт. - Хотя Кейси, судя по всему, еще дитя, она работает здесь дольше, чем я.
Он уже вернулся в кресло и сейчас тщательно обследовал тяжелую гипсовую повязку.
- Я… Я не понимаю… - заикаясь, пролепетал Тед.
Мэтт вежливо улыбнулся своему новому сотруднику:
- Послушайте, Тед, действительно, работать на радио и издавать газету - совершенно разные вещи. Нам не нужны просто голые факты. С тех пор, как "Бостонское приложение" выходит еженедельно, мы хотим, чтобы наша газета освещала преимущественно жизнь Бостона и его предместий. Общенациональные и международные новости можно получить от телевидения и ежедневных газет. А мы хотим как можно шире освещать наши местные проблемы. Статьи Кейси как раз и отвечают этому требованию.
- Я не спорю о важности ее темы, - быстро сдал позиции Тед. - Я просто подумал, что ее последняя статья о вреде неосторожных слов и этических нормах не настолько остра, как ее статьи о детском хулиганстве и совращении малолетних.
- Ты, наверное, не понимаешь, насколько бездушные слова и психологическое давление на личность подрывают человека физически! - сорвалась опять Кейси.
- Может быть, ты и права. А вообще я чертовски устал, споря с тобой, - грустно улыбнулся Тед, стараясь разрядить обстановку.
- Почему бы вам не перепечатать этот материал и не приготовить небольшой ланч? Мы должны в два быть на совещании у директора, - Мэтт жалостливо посмотрел на опущенную голову и поникшие плечи Кейси.
- В самом деле, - согласился Тед. - Я хотел попросить Кейси принести мне поесть. Мы составили список и…
- "Мы"? - Кейси резко вскинула голову.
- Брайан, Фред, Стив, Энди и я остаемся и…
- И ждем, когда старина Кейси принесет ланч, - закончила она притворно безразличным тоном. Она словно тряхнула невидимой броней.
- Ну да. Мы… - голос Теда, сорвавшись, замолк, и он неловко засунул палец под воротник своей голубой рубашки.
Кейси медленно приблизилась к нему, агрессивно вздернув подбородок, и ткнула его в грудь длинным указательным пальцем.
- Не собираешься же ты сделать из меня девочку на побегушках! - прошипела она, привстав на цыпочки, чтобы посмотреть на него сверху вниз. - Я не только не приготовлю ланч сегодня, я не буду его готовить никогда. И кофе тоже. А если тебе и твоим друзьям это не нравится, можете прыгать с горя в Чарльз-ривер!
- Кейси, сядь! - приказал Мэтт. - Тед, выйдите и закройте за собой дверь.
- Можно ли поверить в это? - скрежетала она зубами, ее глаза-буравчики, казалось, просверливали насквозь спешившего убраться поскорее редактора. - Старина Кейси, приготовь ланч, подай кофе! Сделай то, сделай это!
Кейси выхватила из пенала карандаш и нацелилась им в сторону гула, доносящегося из рабочей комнаты.
- Многое изменилось за последние десять лет, - сетовала она, все больше возбуждаясь. - Но каждый из них до сих пор видит во мне только рослую школьницу на подхвате. - Ее длинные пальцы легко переломили карандаш. Она выбросила его в мусорную корзину и тут же схватила другой. - Довольно, меня тошнит от этого, я устала! И я устала быть мусорной ямой для всех проблем. Что я им, палочка-выручалочка? Знаешь ли ты, сколько людей в этой газете должны мне деньги? Да я могла бы объехать всю Европу за счет их долгов мне!
Она стукнула желтым карандашом о металлическую крышку стола, успешно сломав его, как и предыдущий.
- Эти карандаши стоят пять центов штука, - сухо заметил Мэтт.
Кейси испепелила его взглядом, засунула руку в карман своей бургундской ветровки и бросила двадцатипятицентовую монету на стол.
- Остальное тоже за мой счет, - гордо отрезала она.
- С тебя причитается и за ремонт машинки, которую ты использовала как аргумент во вторник, - напомнил Мэтт.
Он вздохнул и устало потер лицо. Его тон смягчился.
- Кейси, ну когда ты бросишь эти свои дьявольские штучки?
Глядя на его посветлевшее лицо, Кейси почувствовала, что ее раздражение быстро улетучивается. Она открыла штору и прижалась лбом к успокоительной прохладе морозного стекла.
Кейси задумчиво наблюдала за мечущимися прохожими, застигнутыми врасплох большими сугробами грязного снега, завалившего улицу под окном. Мрачное небо олицетворяло февральскую угнетенность и безрадостность, от которых тоскливо щемило сердце. Кейси ненавидела февраль и понедельники.
Жизнь ее превратилась в нечто вроде зубной боли. В последнее время внутренняя пустота все больше мучила ее. Жизнь казалась бессмысленной. Она чувствовала себя несчастной, одинокой и обиженной всеми. "Надо остановиться и поразмыслить, что делать дальше", - грустно думала она, тупо разглядывая свое отражение в оконном стекле.
Кейси нерешительно вздохнула, затем резко встряхнула головой. Ее каштановые волосы рассыпались по плечам.
- Я увольняюсь, Мэтт.
- Подожди минуту! - Он попытался покинуть кресло, но потерпел фиаско в борьбе с гипсовой повязкой на ноге. Мэтт рассерженно стукнул кулаком по столу. - К черту, Кейси, ты не можешь это сделать!
- Почему?
- Что значит почему?! - проревел он. - Ты слишком ценный репортер, ты получила Пульцеровскую премию… Бога ради, не уходи! О… постой. - Его глаза удивленно расширились в догадке: - Ты что же, собираешься переметнуться в "Глобус", так ведь?
- Никуда я не собираюсь… - Она вздохнула и отвернулась от окна. - Я просто хочу уйти.
- Ты не можешь оставить газету!
- Черт побери, Мэтт, почему не могу?! - выпалила она в сердцах. - Почему я не вправе изменить свою собственную жизнь? Я устала постоянно делать что-то только для других. Я теряю себя!
- Конечно, конечно, но давай подумаем. - Он потер шею, пытаясь снять вдруг возникшую боль. - Пожалуйста, подойди сюда и сядь, мы все обсудим.
Кейси плюхнулась в обшарпанное металлическое кресло, изящно положив ноги в серых фланелевых облегающих брюках на подлокотник.
- Видишь ли, на это трудно было решиться, - спокойно сказала она. - Журналистика у меня в крови. По правде говоря, я сама испугалась своих слов об уходе, как будто мир обрушился, но я хочу перемен. К тому же теперь я уже не чувствую себя хорошим репортером.
- Не мели чепухи! - возразил Мэтт. - Ты участвовала в одном из самых престижных журналистских конкурсов и…
- Это была просто удача, - прервала она его. - В прошлом году ты кинул Фреда, Дага и меня раскручивать эту жуткую детскую тему. Все чистые интервью и расследования, ну, в общем…это досталось им. - Ее волнующийся голос дрогнул. - А я влезла в самую грязь настолько, что, кажется, окончательно подорвала свою психику.
- Это моя оплошность. Я давал тебе слишком много заданий, требующих большого нервного напряжения.
Мэтт вспомнил написанные ею материалы о наркоманах, беременных девчонках, изнасилованиях и недавние выпуски об избитых женах и совращении малолеток.
Кейси заставила себя подняться с кресла и бесцельно зашагала по комнате.
- Ты не понимаешь, Мэтт. Не в этом дело. По-настоящему профессиональные репортеры и должны быть объективными, бесстрастными и бесчувственными. А я после недели репортажей для спортивного отдела, возвращаясь домой, рыдала из-за поражения "Брюинс". - Она сгорбилась, сжала руки в кулачки внутри карманов жилета. - На прошлой неделе я наблюдала, как Фред с совершенно невозмутимым видом писал некролог на своего лучшего друга. А я в то же время чуть не задохнулась от жалости, читая "Мелочи" в разделе юмора. - Она покачала головой. - Нет, проблема - это я сама.
- Разве это только твоя проблема, Кейси?
Она подошла к окну и недоверчиво покачала головой.
- Ты все понимаешь, Мэтт. Я очень люблю этот дом, этот старый красный кирпич колониальных времен, пытающийся выжить среди растущих как грибы стеклянных небоскребов. Время, кажется, не властно над ним. - Ее палец чистил квадратик запыленного окна. - Я буду тридцатой на Мартовских идах, но, в отличие от Юлия Цезаря, вершина моей личной жизни - это борьба за пониженную плату в подвальном помещении Файлина.
- Тебе не кажется, что ты все несколько драматизируешь?
- Я? Я всегда стремилась быть такой же, как все, быть одной из многих, но у меня никогда не получалось вписаться в толпу. Знаешь, каково быть в тринадцать лет ростом метр девяносто пять? Это счастье, если только ты мальчишка и хочешь играть в шотландских горцев!
- Я всегда ругался с твоим отцом по поводу твоих комплексов, - сердито пробормотал Мэтт. - Не стоило ему таскать тебя по всей стране. Оставь он тебя…
- Не причитай надо мною опять! - резко оборвала она его. - Я - это я. И все проблемы во мне.
Кейси вдруг засмеялась, затем грустно покачала головой.
- Если бы я знала, что стану в двадцать девять лет хроническим капитулянтом! Я потратила всю свою энергию, помогая другим решать их проблемы, выполняя архитрудные редакционные задания, кого-то сочувственно выслушивая, давая взаймы. Я шла на поводу даже у продавщиц, вынуждавших меня покупать то, что совсем не было нужно, чтобы, видите ли, не обидеть их.
Она вздрогнула, глаза ее заблестели лихорадочно и враждебно.
- Хватит, я побыла стариной Кейси, пора подумать и о себе! Я хочу сама распоряжаться своей жизнью, и мне надоело всем угождать и ублажать всех и каждого, пусть это и звучит эгоистично, пусть даже это очень дурно. Я помогала всем, но никогда не получала за это и ломаного гроша.
- Не говори глупостей, Кейси! Тебя все любят. Ты вежливая, заботливая, преданная…
- Бережливая, прилежная и почтительная. Ты составил точный портрет герлскаута.
Мэтт не обратил внимания на ее горестное возражение.
- …И ты все-таки чертовски хороший репортер.
Она покачала головой.
- Тебе только кажется, что я действительно имею профессиональный имидж, но ты не прав. Никто даже не заметил моего имени в списке на ту премию. Я по-прежнему что-то вроде редакционного талисмана, который гладят по головке за хорошо сваренный кофе.
- Прямо-таки сгоревшая на работе закомплексованная мученица! - бесстрастно заключил Мэтт, наклонившись к ней, чтобы лучше видеть ее расстроенное лицо.
- Ты, пожалуй, прав, - непроизвольно вздохнула Кейси и, соскользнув в кресло, заняла подобающее положение. - Я сама виновата в том, что позволяю себе делать безрассудные вещи. Но я очень несчастлива. Я вижу, как ускользает время, а я стою на месте.
Она печально взглянула на него. В ее изумрудных глазах стояла невысказанная тоска.
- Меня засасывает в серое чистилище. Я как марионетка. Мне надо выбраться из этой унылой дыры и сделать свою жизнь более сносной. Я хочу жить по-настоящему - расправить крылья, поступать по своей воле, пренебречь, наконец, условностями. Я понимаю Тину, вот кто живет не зря!
- И не пытайся состязаться с этой своей подружкой! - рассердившись, вставил он. - Я не могу понять, что у вас общего. Вы абсолютно противоположны друг другу, но вы всегда вместе.
- Это просто из соображений экономии. Ты же знаешь, что жить в Бостоне недешево, - сказала Кейси. - Кроме того, Тина - удобная соседка по комнате, она обыкновенно надолго уезжает в командировки в какое-нибудь экзотическое место.
- Вроде того, о котором она сама недавно рассказала? - неприязненно спросил Мэтт. - Я видел только один показ мод с Тиной, сфотографированной в "Квинси маркет", и если это ваше экзотическое место…
- Не в этом дело, - вздохнула она с досадой. - У Тины нет пунктиков, она свободна и беззаботна. Она счастлива. Она…
- Она слабое создание, которое с каждым днем становится все слабее, - недовольно прервал ее Мэтт. - Поэтому она демонстрирует большую часть своих моделей в горизонтальном положении. Не хотелось бы, чтобы ее нежная, подобная цветку красота увяла и обесценилась.
Кейси устремила виноватый взгляд на сердитое лицо Мэтта.
- Не говори мне, что ты и Тина… - Она увидела его покрасневшую шею и поняла, что догадки ее верны.
Мэтт нервно ослабил свой вязаный желто-коричневый галстук, который, казалось, душил его.
- Послушай совет человека, который трижды безрассудно был женат и все еще подвергает испытаниям свою уходящую молодость и мужское достоинство. Секс стал ведущим национальным видом спорта. Секс превратился в ни к чему не обязывающее рукопожатие. Постоянное сексуальное воздержание может сделать тебя закомплексованной и ущербной, а это тебе совершенно ни к чему.
- Я не знаю, что мне нужно, но я всерьез решилась пожить ва-банк и перестать быть такой, как все - на 99 процентов порядочной!
- А как же мы?
Она дерзко усмехнулась в лицо Мэтту.
Глубокая ямка образовалась на ее правой щеке.
- Жить чужой жизнью - значит не жить совсем, Мэтью.
Мэтт изумленно смотрел на ее задумчивое лицо. Кейси обнаруживала все признаки депрессии и переутомления - гнев, беспокойство, готовность ко всяким скандалам, личная и профессиональная неудовлетворенность. Ей срочно необходима хорошая встряска. Мэтту она нравилась, и он мог позволить ей на время оставить работу.
- Хорошо, - нехотя сказал он, - могу я спросить тебя, что ты хочешь делать?
Кейси рассматривала потертые носки своих туфель и глубоко дышала.
- Ты помнишь, в прошлом году я состряпала пару коротких рассказов? Ну, я принесла их с собой на писательскую конференцию, о которой я писала прошлой осенью. Еще принесла черновик захватывающего романа, над которым я и сейчас продолжаю работать.
- И что же?