- Я встретила женщину-агента и показала ей свою рукопись. С тех пор я шлифовала и шлифовала этот роман, и он почти готов для публикации. Агент считает, что он стоящий, и, черт побери, я тоже так думаю.
- Что, если роман не будет иметь успеха? Такова судьба большинства книг, - заметил Мэтт.
- Пускай, по крайней мере я хочу попробовать. Это то, что я собираюсь делать, - создать свое, - убежденно сказала Кейси. - Меня, конечно же, беспокоит, правильно ли я поступаю. Работа в редакции надежна и спокойна, но я не хочу быть счастливой прежде, чем проверю себя. Кроме того, Мэтт, - она неожиданно усмехнулась. - Я всегда смогу прокормиться, расписывая, например, потолки в домах.
- Ты всегда можешь вернуться к нам.
- Нет. - Она медленно покачала головой, с нарастающей печалью уставившись в сторону рабочей комнаты. - Моя репортерская жизнь закончена. Я получила свое место в Альманахе знаменитостей - единственном в своем роде. Сейчас же я шагаю в неизвестность и рискую, хожу по раскаленным углям. Я намерена делать все - для себя. У меня хватит денег на некоторое время.
Мэтт взглянул на нее, ничего не сказав.
- В самом деле, ты немного теряешь.
В его голосе слышалась грусть. Он обдумывал эту печальную ситуацию. Свет люминесцентных ламп возвращал их к неприкрашенной действительности: трещины на стенах, грязные обои, облезлая краска, следы которой остались на кафельном полу, обшарпанная и неудобная металлическая мебель.
- Если тебе кажется, что ты оторвалась от жизни, посмотри вокруг, - мрачно произнес Мэтт. - Эта газета - одна из немногих выживших еженедельников. Мой Бог, мы до сих пор пользуемся механическими пишущими машинками, когда уже повсюду стоят компьютерные терминалы! И я попустительствую всему этому… Кейси, твой уход - это удар ниже пояса!
- Погоди, Мэтт, - она пыталась оправдаться, внезапно виновато покраснев. - Не поддавайся моему настроению. С тех пор, как пять лет назад ты купил эту газету, "Бостонское приложение" выиграло два Пульцера и бессчетное количество национальных и местных премий. Мы завоевали уважение читателей и подняли тираж. Из-за того, что мы не набираем статьи на компьютерах и у нас нет программистов, мы ведь не проиграли!
Мэтт аккуратно опустил свою упакованную в гипс ногу на пол и вытянулся в кресле.
- Согласен. В подборе новостей мы из лучших. Однако с финансами - другое дело. - Он остановил ее нетерпеливое движение поднятой ладонью. - Мы почти терпим крах, хотя наше положение не так уж плохо в плане усовершенствований, в которых мы действительно нуждаемся, или в том, что касается повышения окладов. Я говорю о необходимости войти в газетный синдикат.
- Ты имеешь в виду одно из этих бульварных рыночных суперизданий с сенсационными заголовками?! - возмущенно воскликнула Кейси.
- Нет! - Мэтт дружелюбно рассмеялся. - Я разговаривал с представителем группы Маршалла из Флориды. Они очень заинтересовались нашим "Приложением", ознакомившись с нашим тиражом, репортерской практикой и финансами.
- Держу пари, дело в том, - огрызнулась она, - что они любят погреть свои жадные лапы на рентабельных газетах. Они поставят начальниками своих людей, вставят свои статьи и будут поддерживать политических кандидатов - это спекуляция!
- Кейси, я же не сказал, что газетный синдикат будет криминальным! Группа Маршалла поручит нам руководство нашими собственными репортерскими делами и не собирается менять администрацию. Они просто хотят вложить деньги в наше "Приложение" и получать прибыль.
- Ты спятил! - сердито сказала она. - Ты потеряешь управление газетой, а на первой полосе "Приложения" замелькают парапсихологические факты, посадки НЛО или прочие глупости… Я не могу поверить, что ты в самом деле собираешься продаться!
- Речь не о продаже. Улучшение качества газеты, качества материалов и… черт возьми, я уже стар.
Кейси внимательно посмотрела на Мэтта Грэнгера. Темно-серые мешки под глазами, мелкие морщины избороздили лоб и нижнюю часть его лица и стали глубже, чем раньше. Несмотря на густую темную шевелюру и молодцеватую сухопарость, он выглядел далеко не цветущим и утомленным. У Кейси была лишь депрессия. Проблемы Мэтта имели еще и возрастную причину.
Кейси села в кресло. На лице ее витала задумчивость. Майк, его сын, владеет большей частью газеты. Интересно, а как на все это смотрит он?
Мэтт выдвинул ящик своего стола, вынул конверт и бросил его через стол.
- Читай, это и для тебя.
Кейси молча пробежала глазами две страницы написанного впопыхах послания Майка.
"Дорогой папочка!
Я серьезно думаю о твоей идее вхождения "Приложения" в синдикат - при сохранении редакционного контроля с твоей стороны, конечно. Я считаю, что этот вопрос требует безотлагательного решения и срочных переговоров с главой группы Маршалла. Они очень респектабельны, но не стоит позволять им сразу брать все бразды правления в свои руки.
Рад тому, что ты проведешь ближайшие две недели на вилле.
Я же вытянул Грецию для моего заграничного семестра, и в то время, когда ты читаешь это письмо, я уже любуюсь солнечными греческими островами с восемнадцатью студентами, участвующими в конкурсе на знание греческой литературы, классической археологии и современной Греции. Мы пробудем здесь десять недель.
После Греции я отправлюсь на каникулы в Бостон. Ха-ха! Тебя ждет сюрприз, так что берегись. Поцелуй от меня Кейси.
Твой Майк".
Она сложила письмо и засунула его обратно в ящик.
- Так Майк тоже в курсе?
Мэтт кивнул.
- Ты не говорил ему о своей сломанной ноге?
- Нет. - Он печально улыбнулся. - В самом деле, это судьба… эти три прыжка в никуда при спуске на горных лыжах с горы Манфилд - и теперь я могу провести свой отпуск в переговорах с группой Маршалла.
- И в ожидании сюрприза от Майка, - напомнила Кейси с кривой усмешкой.
- Это-то и беспокоит меня! - сказал Мэтт, смеясь. - Последним сюрпризом Майка был учитель английского Джордж или кто-то вроде этого, который был озабочен обособленными причастными оборотами и неуместными определениями больше, чем успехами своего ученика. - Он вздохнул и передразнил высокий голос учителя: - "Со времен Уотергейта каждый, кто может написать письмо домой к маме, уже считает себя журналистом".
Она рассмеялась.
- Ну, на этот раз ты будешь удачливее и найдешь в последнем сюрпризе Майка что-нибудь поинтересней, чем метаморфозы инфинитива. В конце концов, тебя больше не будет беспокоить мой стол.
- Ты все-таки уходишь?
- Я говорила об этом вполне серьезно. - Она нервно покусывала нижнюю губу. - Фактически я хочу сделать это сегодня. Но я не оставлю тебя ни с чем. Я закончила последнюю статью из цикла и написала пару коротких материалов, чтобы забить дыры на ближайшие три недели. Боюсь, если я не уйду сейчас, моя неизвестно откуда взявшаяся храбрость улетучится.
- Тогда сделай мне одолжение, - сказал Мэтт неожиданно. Он улыбнулся, заметив ее насмешливо изогнувшиеся брови, и вручил ей бело-голубой сверток. - Кидай в багаж свои летние платья, забирай свою портативную машинку и возьми мой билет на самолет, вылетающий в воскресенье утром в Акапулько.
- Я не могу сделать этого, - она оттолкнула его руку.
- Прими это как подарок к дню рождения, - сказал он. - Пользуйся виллой сколько хочешь. Холодильник набит продуктами, за овощами можно спуститься в местный магазин. Погода там великолепная почти всегда, и, имея здоровые ноги, ты можешь протопать сто пятьдесят шагов к заливу, чтобы искупаться.
- Это попахивает…
- Расположением к тебе.
- Я имела в виду другое.
- Разве ты не была девушкой, всегда мечтавшей об экзотических краях, о том, чтобы отдаться воле ветра, быть беззаботной? - подшутил он над ней.
- Конечно… - Она смущенно заерзала на краю кресла. - Но я не могу…
- Я не предлагаю тебе Бог знает чего, Кейси. Я считаю, что имею право подарить тебе хотя бы отпуск, - отчетливо произнес он. - Кроме того, ты выполняла мои обязанности здесь и заботилась о доме, когда я учился передвигаться с двухкилограммовым куском гипса на ноге. В благодарность за это, - продолжал он ласково, - сахарно-белые пляжи, теплые ясные дни, благоухающие цветы. Короче, Теспан-де-Галеана, ровно сорок миль от Акапулько на такси "Хуана", или можно воспользоваться автобусом и проехать между корзинами с цыплятами.
Кейси усмехнулась.
- Ты делаешь доброе дело для мексиканского турбюро. А я, так и быть, соглашусь стать богиней и поменять туфли на пару сандалий, чтобы увидеть солнце и искупаться в середине зимы.
- Это запросто! - добродушно сказал Мэтт. - Все, что тебе нужно, - взять машину до Кенмор-сквер, заполучить транспортного агента, который изменит имя на билете и выправит тебе карточку туриста; упакуешь вещи - и вперед. Живи пять-шесть недель - сколько хочешь. Дом готов для приема гостей. Если тебе что-нибудь понадобится, прогуляйся до соседней виллы "Розовый фламинго", там живут Рикардо Кастильо и его жена Инеса.
- Тот архитектор, что приезжал к нам прошлым летом?
Мэтт кивнул.
- У него классный мотор, и он позволяет мне брать его, когда я бываю там на уик-энде.
- Мэтт, ты так красиво все расписал, что очень легко согласиться.
- Тогда скажи "да"! - обрадовался он. - Я разрешаю практически любому из нашего офиса останавливаться там, а ты имеешь больше прав на это, чем остальные.
- Мэтт…
- Кейси…
- Отлично, - она рассмеялась, протянула руку и взяла авиабилет. - Если надумаешь - прилетай.
Он поднял указательный палец.
- Если ты передумаешь насчет работы, просто спустись в поселковую парикмахерскую. Ее используют как переговорный пункт, позвони мне оттуда… хотя, может быть, тебе придется говорить уже с новым хозяином.
- Я хотела бы, чтобы ты еще раз обдумал эту сделку с Маршаллом, - резко сказала она. - Мне будет неприятно увидеть нашу газету превращенной в скандальное издание.
- Не волнуйся, - отрывисто произнес Мэтт. - Ты как раз успеешь закончить свой будущий бестселлер, но… - его серые глаза подобрели, а голос зазвучал еще мягче, - не проводи все свое время за пишущей машинкой. Отправляйся в Акапулько, радуйся ночной жизни, расправь крылья, но будь осторожна.
- Буду. - Она улыбнулась. - Мэтт, я…
- Отправляйся! - прорычал он. - Только остерегайся пляжных приставал и юнцов.
Она рассмеялась и запечатлела на его щеке прощальный поцелуй.
2
Она присела передохнуть на семьдесят пятой каменной ступеньке.
Мягкое утреннее солнце придавало местности нежный золотистый оттенок. Внизу замерла блестящая лазурная гладь залива, в котором Кейси только что искупалась. Слева от нее, между заросших сочно-зелеными кустами холмов, все еще спало селение Теспан-де-Галеана. Оно было совершенно не похоже на суетливый Бостон, покинутый ею пять дней назад.
После бесконечно длинного перелета Кейси прибыла в Акапулько как раз во время феерического фестиваля. Яркие мексиканские сеньориты в пышных платьях задорно танцевали, страстно отбивая такт каблучками. Экзотические наряды, великолепные танцоры и веселые музыканты на целый час захватили ее внимание.
Оставшиеся сорок миль до виллы она проехала в шевроле компании "Хуан", основанной в 1955 году. Путешествие на такси, которое могло вместить целое пианино и потускневший медальон Святого Кристофера вдобавок, оказалось более утомительным, чем перелет. Кейси буквально без ног рухнула в кровать и проспала до полудня. Следующий день был посвящен осмотру нового обиталища и живописного городка, который словно прилепился к подножию холма. Вилла Мэтта стояла на высоком утесе, откуда открывался великолепный вид на весь Плата Рада, или Серебряный залив. Белый оштукатуренный дом с красной черепичной крышей был окружен кустами разноцветных роз, пойнсеттиями и жасмином. Все слепило глаза и благоухало.
Ровно сто пятьдесят ступенек, прыжок через волнорез - и вот уже теплые волны залива. Предупрежденная о сильных приливах и отливах в этом уголке Тихого океана, Кейси вела себя осторожно и не засиживалась на пляже.
Интерьер виллы ее приятно удивил. Огромная, с низким потолком гостиная была уютно обставлена светло-коричневой кожаной мягкой мебелью и мексиканскими столами ручной работы. Большой ковер ярким пятном выделялся на медно-бронзового цвета полу, выложенном камнем и кафелем. Индейская резьба и ритуальные маски украшали кремовые стены.
Из гостиной двери вели в две аквамариновые спальни. Кейси выбрала меньшую - очевидно, для гостей. Каждая спальня имела ванную и раздвижную стеклянную дверь, которая вела во внутренний мексиканский дворик - патио - и далее к широкому деревянному балкону.
Кухня, хотя и небольшая, была оборудована по последнему слову техники, включая холодильник с автоматическим режимом и вместительной морозильной камерой. Новая нержавеющей стали раковина блестела меж столов для разделки мяса; бежевые стены и пол придавали кухне некоторую воздушность. Огромный буфет отделял от кухни столовую, в которой Кейси решила поставить свою пишущую машинку: широкий дубовый стол очень подходил для работы.
Кейси еще не совсем пришла, в себя после утомительной пыльной дороги. Почувствовав слабость, она остановилась, чтобы посмотреть на стайку женщин, плескавшихся в небольшой реке, протекающей на окраине чистого городка. Узкие булыжные мостовые Теспана больше подходили для осликов и хуарачи, нежели для припаркованных около тротуаров старых автомобилей. Игрушечные кафельные, с красной черепичной крышей дома разделялись неровными переулками. Большинство домов были окружены приятными дворовыми садиками. Два городских отеля принимали мексиканских спортсменов, рыболовов и охотников. Парикмахерская служила и местом общих собраний. В центре городка возвышалась каменная барочная церковь Святой Марии, возведенная еще в конце 17 века.
Жизнь в городке мало изменилась с колониальных времен. Жители проводили большую часть своей жизни в рыбной ловле или занятиях различными ремеслами, создавая великолепную керамику и медную чеканку, которые продавались затем на открытом рынке.
Кейси купила на рынке большую плетеную корзину и наполнила ее овощами, фруктами, моллюсками и свежими цыплятами. Местные торговцы совали ей под нос разных птиц и тканых игуан. Смеясь, она отталкивала сувениры, собираясь серьезно поторговаться насчет красочного саронга, окованного серебряными обручами колосьев, пары кожаных хуарачи и роскошно вышитой хлопчатобумажной блузы.
В Теспане продолжался мексиканский карнавал, приводивший Кейси в восторженное состояние. Два дня она бездельничала - только купалась, ела и спала. Затем она перешла на строгий режим, планируя провести уик-энд в Акапулько.
Поднявшись с рассветом и насладившись свежестью уединенной бухты, она засела за машинку до позднего вечера.
Умиротворяющая жизнь на вилле была истинным бальзамом для ее уставшей больной души. Ежедневное изнуряющее напряжение, лихорадочный график и цейтнот были забыты. Ни телефон, ни газеты, ни телевизор не тревожили ее. Вокруг не было ни души.
Кейси всегда ощущала себя одинокой, даже в многолюдной толпе. Теперь же она именно в Одиночестве обрела себе компаньона. Встретившись с ним тет-а-тет, она перестала тяготиться им и даже находила некоторое очарование в своем уединенном существовании.
Она как будто родилась заново и вдруг открыла для себя великолепные рассветы и закаты, трепетно-нежные цветы, мистический магнетизм луны, властвующей над приливами и отливами; даже крик чаек казался ей мелодией, а сами морские птицы - маленькими волшебниками. Кейси все вдохновляло. Она была полна жизни и спокойствия, радуясь возрождению своей души.
Какие-то плещущие звуки нарушили ее мечтания. Она просияла, обнаружив трех дельфинов, выделывающих кульбиты и с ритмической четкостью ныряющих в зеркальную гладь океана… Наловившие рыбы пеликаны направлялись к своим скалам. В их огромных клювах-кошелках билась еще живая кефаль. Ее собственный желудок подавал недвусмысленные сигналы голода. Кейси подставила свою высокую стройную фигуру под солнечные лучи, наполнив легкие терпким соленым воздухом. Сердце учащенно забилось, она чувствовала себя необычайно легко и свободно в своем купальнике, который сменил обременительные зимние свитера. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, она быстрым шагом преодолела оставшиеся семьдесят пять шагов.
На кухне она вновь загляделась на прелестный пейзаж. Если она поддастся очарованию этой природы, оставшиеся часы до сна она проведет у окна, ничего не успев сделать. "Нет, моя дорогая, - пожурила она себя мысленно. - Кофе, гренки - и марш переписывать третью главу!"
Она наполнила кофейник холодной водой и положила несколько ложек свежей заварки в металлическое ситечко. Кофейник зашипел, кофе вскипел почти тотчас. Вскоре она взбодрилась ароматным напитком, который мог поддержать ее до ланча.
Кейси перебралась в столовую и начала быстро править написанные ночью страницы. Она чувствовала странное возбуждение. Ее внутренняя энергия казалась безграничной, она просто пылала от вдохновения. Это не было использованием фактов для преображения их в читабельный газетный материал. Это было ее собственное творение. Характеры, события и сюжет, как по волшебству возникавшие на недавно еще чистых листах бумаги.
Она рассмеялась над собой, размышляя над полузаконченной, оставленной в машинке страницей, показавшейся ей более выразительной и удачной, чем предыдущие. Страница была испещрена синими редакторскими исправлениями. Кто-то успел устранить синтаксические и орфографические ошибки. Кейси нахмурилась. Она не делала этой корректуры. Должно быть, приехал Мэтт! Она вскочила, ее мокрый "конский хвост" на затылке подпрыгнул над голыми плечами, Кейси ринулась в гостиную и рванула дверь в большую спальню.
Солнечные лучи косо падали через прикрытые шторы на тонкую хлопчатобумажную простыню, под которой кто-то громко и самозабвенно храпел. Виднелись лишь одна сторона темноволосой головы и половина голой атлетической спины.
Кейси по синему шерстяному ковру бесшумно подошла к кровати, протянула холодную руку и дотронулась до горячего плеча.
- Мэтт… - позвала она шепотом, слегка тряся мужчину. - Почему ты не разбудил меня, когда приехал?
Он глубоко вздохнул и перевернулся. Вместо серых глаз Мэтта Грэнгера Кейси с удивлением увидела два сонных карих глаза на совершенно незнакомом ей лице!
Волосы неожиданного гостя были такими же темными, как у Мэтта, но этим сходство и заканчивалось. Ему было под сорок, строгое скульптурное лицо - скорее интересное, чем красивое. Белая простыня упала, обнажив широкую мощную грудь, покрытую легкой зарослью темных вьющихся волос. Вдруг до изумленной Кейси дошло, что кроме простыни на нем ничего не было.
У нее зашевелились волосы, тревожно забилось сердце, но она была скорее смущена, чем испугана. Она попыталась что-то произнести, чем только вызвала вялую улыбку и глубокие складки, образовавшиеся в углах губ незнакомца. Кейси так и замерла, уставившись на него в оцепенелом, завороженном молчании.