Единственное, что слегка радовало меня в тот момент, - это что я не успела поделиться с обманщиком Фрэдом сведениями насчет, возможно мифической, Вилькиной бабы. А возможно, и не мифической. На это хрупкое обстоятельство и оставалось в данный момент нам надеяться.
- Вставай и одевайся! - решительно сказала я. - Едем, пока твой папашка не успел отнять машину!
- К-куда? - испуганно вылупилась на меня Татьяна.
- К твоей шпионке-секретарше, разумеется! - пояснила я этой тупице. - Выяснять все, что возможно, насчет Вилькиной бабы, пока до этого не успели докопаться и выспросить менты… Живо собирайся!..
Глава 19
Опасный свидетель
Вилькина секретарша, которую я видела очень давно всего один раз, застряла в моей памяти в виде крепко сбитой тетки с абсолютно незапоминающимся лицом, обрамленным мелкими и жиденькими кудряшками. Одевалась она, по словам мужа, всегда одинаково: в скромненькую белую блузочку без особого фасона и антикварный бостоновый костюм синего цвета, должно быть доставшийся ей при расформировании в 1991 году местного райкома партии. В точности такой костюм носила моя бабушка, большая общественница, которую я помню очень смутно и тоже исключительно в этом синем бостоне. Всякий раз надевая его перед выходом из дома, бабушка сообщала окружающим, что он возвращает ей юность…
Короче, когда мы с Танькой подъехали к одной из окраинных пятиэтажек первого поколения панельных домов и, внимательно оглядевшись по сторонам, вылезли из машины, именно эту тетку я и приготовилась увидеть, направляясь к подъезду вслед за Татьяной. Состояние моей подруги было не ахти: всю дорогу сюда она нервно вздрагивала и, не довольствуясь зеркальцем заднего вида, оглядывалась каждую минуту в поисках хвоста. Совершенно не доверяя мне в качестве вперед… то есть назадсмотрящего. И даже достигнув секретаршиной пятиэтажки, Танька все еще не верила, что нас никто не ведет.
- Хватит трусить! - разозлилась я. - Бандитам сейчас не до нас, не слышала, что ли, что Фрэд говорил? У Широкова на их мафиози что-то есть! Им самим бы следы замести…
Танька мои увещевания к сведению не приняла и всю дорогу на пути к подъезду шла, втянув голову в плечи, словно ждала выстрела в спину.
Подъезд, в отличие от фасада, оказался чистеньким, а все двери - свежеокрашенными. И пока мы звонили в секретаршину дверь, я сама чуть не заболела аллергией от запаха краски. Потом дверь осторожненько приоткрылась, и я просто ахнула, обнаружив, до какой степени меняет человека одежда!
В голубеньком халатике, отделанном кокетливыми кружевцами, и с учетом мелких кудряшек, Вилькина, теперь уже бывшая, правая рука выглядела как сильно состарившийся амурчик. Единственное, чего ей не хватало, - так это лука со стрелами… Впрочем, ни то ни другое она бы просто не удержала - до такой степени затряслись ее руки при виде Татьяны. На меня она едва взглянула. Поначалу она сделала попытку прикрыть дверь обратно, но, видимо, вовремя вспомнила, чья Танька дочь, и тут же распахнула ее пошире, виновато бормоча:
- Ах, Татьяна Викторовна, это вы? Ах, неужели это вы!.. Какой сюрприз неожиданный…
Ну и все такое в том же духе. Не полагаясь на Татьяну, я решительно шагнула в маленькую, пропахшую дешевой пудрой прихожую и потянула за собой свою подружку. Мне даже пришлось незаметно ущипнуть эту трусиху, после чего она наконец обрела дар речи:
- Добрый день, Эльвира, мы… - И эта дурища снова замолчала.
Услышав имя секретарши, да еще такое прихотливое, я жутко обрадовалась, поскольку заполучила возможность взять наконец инициативу в свои руки.
- Эльвира, здравствуйте, - сказала я как можно строже. - Мы с Татьяной, точнее, я - из прокуратуры…
Данная фраза заготовкой не была, вылетела она из меня совершенно случайно. Татьяна сильно побледнела, а секретарша по имени Эльвира взвыла.
- Господи, Господи, - всхлипывала она, - но ведь я уже все рассказала вашим сотрудникам, сколько же можно повторять одно и то же?!
Как-то незаметно мы, все трое, оказались в комнате, напоминавшей шкатулку для драгоценностей какой-нибудь девицы позапрошлого века. Повсюду колыхались голубенькие, в цвет хозяйкиного халата, занавески и занавесочки, отделанные кружевами. А к ним - в точности такие же салфеточки, расстеленные в самых неожиданных местах: например, на спинках и даже сиденьях кресел. Но я все-таки, поколебавшись, села в одно из них - прямо на салфеточку, вспомнив, кем именно представилась: насколько знаю, деятели из прокуратуры выше подобных условностей и излишней деликатностью не страдают.
- Никто и не собирается заставлять вас и дальше повторять одно и то же! - рявкнула я и грозно посмотрела на Таньку. - Нас интересует не то, что вы рассказали, а то, что скрыли от следствия!
- Я-а?! Скрыла?! - Эльвира картинно заломила пухленькие ручки. - Клянусь памятью мамы и папы, я ничего не знала про их дела! Ни-че-го! Ни сном ни духом…
- Мы сейчас не о порошке, - поморщилась я и добавила для сохранения имиджа: - Всему свое время… Почему вы скрыли от следствия, что у вашего шефа есть любовница?!
И я снова посмотрела на Таньку: дело в том, что эта дурища, после того как поздоровалась с секретаршей, снова набрала в рот воды и стояла столбом посреди комнаты. Хотя еще в машине мы уговорились, что по мере возможности она будет отвлекать секретаршу на себя. Хотя я эту Эльвиру и видела всего один раз в жизни, да еще года два назад, когда Вилька только-только принял ее на работу, меня не покидала опасность, что она все же вспомнит, кто я такая, и расконспирирует.
Под моим взглядом Татьяна наконец ожила и соизволила выжать из себя следующее:
- В самом деле, Эльвира… Ты ж мне рассказывала…
Секретарша снова всплеснула ручками и бойко закудахтала:
- Господи, Господи, да разве я скрывала? Да разве меня о ней спрашивали?! Все, что знаю, как на духу…
После этого она как-то сразу успокоилась и уселась во второе кресло, на самый кончик, чтобы не попасть задом на свою кружевную салфетку. И подняла на меня зареванные глазки мышиного цвета. В глазах мелькнуло недоумение.
- В чем дело? - спросила я нервно.
- Что вы, что вы, - тут же испугалась Эльвира, - честное слово, ни в чем, просто мне лицо ваше показалось знакомым…
- Ближе к делу! - рявкнула я, никак не комментируя Эльвирино заявление.
- Ну, особо-то вроде и нечего рассказывать, - зачастила она. - Но женщина у него есть… то есть была… Я ее даже один раз видела, правда, мельком…
- Когда? - заинтересовалась наконец происходящим Танька.
- Кажется, в прошлую пятницу… Да, точно в пятницу, - кивнула Эльвира сама себе. - Я, помню, вышла с концерта, на пианиста Федорова ходила, в консерваторию… Обожаю классическую музыку! - Она жеманно закатила глаза. - Ну а напротив, как раз у сквера, смотрю, машина хозяйская…
- Серебристый "опель"? - быстро переспросила я.
- Ну да, она самая… А рядом - эта девица, на каблуках и с сигаретой… Ужасно вульгарная девица!..
- Описать можете? Поподробнее пожалуйста! - Я возблагодарила Бога, надоумившего меня читать на ночь детективы, где очень реалистично описываются различные способы ведения допросов. - Рост, цвет волос, особые приметы и одежда!
Эльвира тут же ужасно расстроилась и опять начала заламывать руки:
- Какие особые приметы я могла увидеть, если она спиной стояла? Вот на шефе, поскольку он сидел ко мне лицом, точно помню, был серый костюм и темный галстук. С искоркой… Я вначале его увидела, а уж потом ее…
- Ни за что не поверю, - внезапно развязно встряла Танька, - что ты на Вильку глазела, а не на его пассию… Ну?
- Так ведь я их только в последний момент увидела, когда уже почти дошла до них! - обиженно возопила Эльвира. - Я на нее-то и глянуть толком не успела, поймите, я под впечатлением классической музыки была, ничего вокруг не замечала…
- Ну хоть что-то ты заметила? - продолжала нахальничать Татьяна, вспомнив, должно быть, о своих баксах, уплаченных этой клуше за шпионаж.
- Конечно! - обиженно произнесла Эльвира. - Она выше меня, наверное, на целую голову… Брюнетка, волосы в узел собраны… вот тут… - Секретарша ткнула себя пальцем куда-то за спину, чуть ниже затылка. - И костюмчик фирменный… Розового цвета, с люрексом по низу пиджачка и юбочки… Худющая, как оглобля, из тех, что нынешним мужикам-извращенцам по вкусу.
- Про костюмчик еще раз, и подробнее. - У меня неожиданно снова подсел голос. Поскольку и про дамочку, и про костюмчик, и про серебристый "опель" я, как вы понимаете, уже слышала. Только совсем в другом месте, при других обстоятельствах и, главное, совсем в ином исполнении…
- Костюмчик действительно чудесный! - Впервые за время нашего визита на лице Эльвиры отразилось что-то похожее на оживление. - Я в дорогих вещах, между прочим, разбираюсь, у меня мама портнихой была, очень модной в свое время… Думаю, костюмчик не менее чем из Италии, ткань - просто чудо, мягонькая и вся по фигуре. И люрекса - совсем чуть-чуть, в самый раз - не то что турецкая дешевка…
Я поднялась со своего кресла и, кивнув Таньке, двинула в прихожую. То, что я услышала от Эльвиры… Словом, на такое везение я и рассчитывать не смела! Хотя вывод из услышанного напрашивался самый что ни на есть дичайший…
Уже на лестничной площадке в голову мне пришла еще одна мысль. Настолько важная и одновременно ужасная, что я, попросив Таньку меня подождать, вернулась и снова позвонила в секретаршину дверь.
- Вы что-нибудь забыли? - Она с растерянным видом отступила в сторону, поскольку я бесцеремонно вломилась назад в прихожую.
- Эля, - сказала я панибратски, - неужели вы меня действительно не узнали?
И поскольку секретарша в ужасе молчала, пришлось договаривать самой:
- Я же Лиза, первая Вилькина жена… Тихо-тихо, только не кудахтать! Я хочу вас предупредить: насчет этой девицы - никому ни звука! Иначе вас могут убить, одну уже пытались… За то, что видела их вместе!
И, не вслушиваясь в набор нечленораздельных звуков, полившихся из Эльвиры, я наконец покинула эту шкатулочную квартирку.
- Ну чего ты прицепилась к этому костюмчику? Лучше бы про внешность поподробнее расспросила! - нахально заявила Татьяна, едва мы оказались в машине.
- Да что ты говоришь?! - моментально взвилась я. - Что ж ты сама-то молчала, да еще за свои собственные деньги?!
- Чего, чего… - мрачно осела подружка. - Я ей теперь никто, а деньги за предыдущие доносы уплачены… Кто, кстати, тебя дернул за язык представляться следователем?..
- Теперь это никакого значения не имеет, - махнула я рукой. - Я ей все равно рассказала, кто я и зачем мы приходили.
- Ты что?! - взвизгнула Танька, подпрыгнув от неожиданности. - А если она в прокуратуру на нас настучит? Хочешь, чтобы папашка меня вообще в тюрьму посадил!
- Не визжи! - оборвала я Татьяну. - В отличие от тебя я знаю, что делаю: к твоему сведению, Эльвира располагает информацией, опасной для ее жизни… Да-да, я имею в виду именно костюмчик, расспросы о котором тебя возмутили!.. Короче, я ее предупредила, что одна такая же болтушка протрепалась про этот костюмчик и уже пострадала. Эльвира эта теперь скорее собственный язык откусит, чем кому-нибудь про него проколется…
Когда мы вернулись домой, под моей дверью с крайне обреченным видом и виноватыми глазами сидел не кто иной, как бывший телохранитель Федор Степанович, он же Фрэд для друзей…
Глава 20
Маски сброшены
Любочка Вышинская глубоко вздохнула и мгновенно, словно пробка из бутылки с шампанским, взмыла вверх. Необычайная легкость, с которой она это проделала, так же как и невесомость собственного естества, безмерно удивили Любочку. Настолько, что она даже не сразу догадалась оглядеться по сторонам, чтобы выяснить, куда это ее занесло… А когда поняла, где находится, удивилась еще больше.
Внизу, под Любочкиными ногами (если в этой ситуации вообще уместно было говорить о ногах), находилась довольно большая, заставленная какими-то сложными приборами комната. Двое мужчин в белых халатах и белых же шапочках стояли на самой ее середине, возле высокого металлического стола, на котором кто-то лежал. Доктора (а Любочка сразу сообразила, что это доктора) производили какие-то свои медицинские манипуляции с этим "кем-то" и на нее, неведомым образом взлетевшую к потолку и теперь там парившую, никакого внимания не обращали.
- Эй… - тихонечко окликнула их Любочка и отчего-то засмеялась. Ей вдруг стало весело и… необыкновенно хорошо, причем эта радость буквально переполняла и пропитывала все ее существо.
Доктора на Любочкино "эй" совершенно не прореагировали, и она подумала, что следовало бы подойти (или подлететь?) к ним поближе, может, тогда услышат. И, не успев подумать, тут же очутилась рядом с высоким столом и автоматически посмотрела, с кем это возятся тут врачи.
Некоторое время она вглядывалась, не веря самой себе, в неподвижное лицо девушки, лежавшей посреди комнаты. И наконец ахнула: дело в том, что там, опутанная какими-то проводами, идущими от различных медицинских приборов, и укрытая по грудь простыней, лежала… она сама! Любочка Вышинская собственной персоной, только без очков!
- Как же так?! - завопила Любочка. - Я же тут, вы слышите?! Тут!..
И для убедительности толкнула одного из докторов под локоть. Ни ее крика, ни толчка никто не услышал и не почувствовал, даже сама девушка. И тогда она вначале вспомнила, а потом поняла все.
Вспомнила она книгу знаменитого Моуди "Жизнь после жизни", а поняла очень простую вещь: оказывается, все, что там написано, вовсе не хитроумный рекламный прием докторишки, уставшего от безвестности и нехватки пациентов и денег. Оказывается, все это - на самом деле правда… И, осознав данную невероятную реальность бытия, Любочка по-настоящему испугалась.
Испугалась она сразу всего: того, что может так и не вернуться в пусть не самое красивое, но все же собственное, родное и привычное тело; того, что ее мама просто не переживет подобного несчастья и наверняка в данный момент уже рыдает где-нибудь неподалеку отсюда; наконец, того, что никаких сомнений в том, что Бог, Творец и Создатель всего земного есть, больше быть не могло. А следовательно, и ответ перед ним за все содеянное держать наверняка придется… И в этот момент какая-то теплая, необыкновенно нежная и приятная волна коснулась ее справа и она услышала чей-то ласковый то ли голос, то ли мысль:
- Не бойся, милая, ты непременно вернешься обратно, чуть позже… А теперь пойдем со мной…
И она пошла…
- Завтра, - сказал в этот момент один доктор другому, - я все же попробую электрошок… В работах Коллинберга приводятся прекрасные результаты в аналогичных случаях.
- Берете на себя всю ответственность? - хитрым голосом спросил его коллега. - Ну а если сердечко у девушки не выдержит, что тогда?..
- Выдержит! - сердито возразил первый. - А мы вот ей сейчас еще и капельницу поставим… Танечка!
Последнее восклицание было произнесено им уже в коридоре, в стройную спину медсестры, спешащей куда-то по своим делам.
- Да, Иван Константинович? - Девушка тут же круто развернулась и с почтением взглянула на профессора.
- Будьте любезны, капельницу пациентке Вышинской в реанимационную, будем готовить к электрошоку…
Сказать, что я была в шоке, - вновь означает не сказать ничего. Впрочем, насколько могу судить, остальные - и Танька, и сам Фрэд - тоже чувствовали себя не лучшим образом. Особенно Фрэд - вопреки тому, что имел наглость припереться сюда по собственной инициативе.
Увидев нас с Танькой, он мгновенно вскочил на ноги и издал какой-то не поддающийся дешифровке звук. После чего откашлялся и пролепетал:
- Ты… э-э-э… больничный лист забыла, так я принес…
- Разреши пройти! - первой пришла в себя Танька.
Телохранитель поспешно отступил в сторону, и я, воспользовавшись этим, быстренько отперла дверь и вошла в квартиру, остальные за мной.
- А ты куда? - попробовала воспрепятствовать Федору Степановичу Татьяна. - Давай справку и проваливай! Мы с вашим братом не якшаемся!..
- Да что ты говоришь? - разозлился Фрэд. - Ну, конечно, не якшаетесь! Вы за нашего брата только замуж выходите, причем за каждого по две сразу!.. Но со мной у тебя этот номер не пройдет, я к Лизе пришел, а ты тут вообще никто, вот и веди себя никак!
Надо сказать, что я в его мысль, столь прямо и грубо выраженную вслух, вникла не сразу… Да и кто бы на моем месте среагировал на подобное заявление должным образом?..
Мне в этот миг показалось, что в голове у меня не мозги, а какие-то медленно вращающиеся мельничные жернова… Потом жернова сделали кое-как полный оборот вокруг оси, а вслед за ними и я круто развернулась к своему бывшему телохранителю и попросила:
- Немедленно объясни, что ты имел в виду?
В ответ Фрэд вдруг вспыхнул до корней волос, насупился, но, вместо того чтобы выполнить мою просьбу, спросил сам:
- А… ты разве ничего не знала?..
- Что я должна была знать?! - Я наконец не выдержала и заорала, совершенно позабыв о том, что мне следует беречь горло.
- Лиза, не кричи! - страдальчески сморщился Федор. - Я хочу сказать, что Вильям - один из нас, из тех, с кем вы якобы не якшаетесь… Во всяком случае, до недавнего времени он был одним из нас… Сейчас - не знаю…
И Федор горестно опустил голову…
Судя по воплю, который вслед за этим издала Танька, ее это сообщение потрясло сильнее, чем меня.
- Врешь!!! - заорала подружка. - Не может быть, чтобы он был ментом… Врешь, врешь, врешь!.. Вот сволочь, вот скотина, а как ловко притворялся-то, а? Лиза, Ли-изочка!..
И Татьяна бурно разрыдалась, упав в мое любимое кресло, поскольку наша примечательная беседа произошла на кухне. Разумеется, и Варька не пожелала остаться в стороне от таких громоподобных событий и, пристроившись рядом с Танькой, начала свою партию с большим энтузиазмом. Схватив предателя Фрэда за руку, я потащила его в гостиную, оставив Татьяну рыдать на кухне в одиночестве.
- А теперь, - произнесла я буквально ошарашенному Фрэду, - ты сядешь и выложишь все. С самого начала. Как про Вильку, так и про себя! Словом, давай…
- Собственно говоря, историй не две, а почти одна… Я Вильку с десяти лет знаю… В одном детдоме росли. И дружили. И в армию в один день призывались…
- Служили два товарища называется! - не выдержала и съязвила я, изо всех сил стараясь не поддаться тому, что в этот момент чувствовала. Ведь если Вилька и впрямь никакой не бизнесмен, а на самом деле фээсбэшник, то чрезвычайно быстро, да еще по собственной инициативе расколовшийся Фрэд на его фоне - сущий ангел, хоть и из той же самой организации… - Ну?! - сказала я вслух суровым голосом, именно в этот момент ни с того ни с сего почувствовав, что хотя бы над одним из попадающихся на жизненном пути мужиков какую-то власть я имею. А именно - над тем, что сидит сейчас передо мной и старательно отводит в сторону глаза, как нашкодивший первоклассник…
Фрэд вздохнул и приступил к своему нелегкому повествованию.
- Короче, - сказал он, - в последние несколько лет ваш славный город очень отличился по части распространения наркотиков и превратился в настоящий перевалочный пункт для целой сети наркодилеров…
- Это и без тебя известно! - поторопила я бывшего телохранителя. - Меня суть интересует, а не тонкости вашей статистики и вашей же службы… Ну?!
- Если ты под сутью имеешь в виду нас с Вилькой…