Ночевки всегда обставлялись как маленький праздник. После завершения рабочего дня, когда расходились по домам сотрудники, они шли в круглосуточный магазин в доме напротив, покупали много вкусной еды и бутылку вина. На большом офисном столе устраивали настоящий пир. Иногда после ужина шли гулять по окрестным улицам. Прохладная весна сменилась жарким, засушливым летом. Днем Эльвира стремилась укрыться от жары в офисе, где в любую погоду было чуточку промозгло. Окна выходили во двор, герметично закрытый со всех сторон высокими зданиями, в них никогда не заглядывало солнце. Вечером ее всегда тянуло на улицу, в мягкую прохладу белой ночи.
Обычно такие ночи в офисе назначал Юра. Но наступил момент, когда Эля сама предложила ему задержаться после работы. Об этом она шепотом сообщила ему в разгар рабочего дня, на минутку забежав в главное помещение со склада. И тут же бросилась обратно. Но Юра поймал ее за рукав сатинового халата, на глазах клиентов притянул к себе и спросил лукаво:
– А что это у нас глазки так горят?
– Ничего не горят, – пробормотала Эля, поспешно опуская глаза.
– Ох, чувствую, готовится для меня какой-то сюрприз, – сказал Юра, отпуская ее.
Эля, ног под собой не чуя, бросилась на склад и до самого вечера ходила как в дурмане. Хорошо, клиенты за товаром шли один за другим, можно было отвлечься от тревожных и сладостных мыслей. Вечером она задержалась в маленьком помещении, составляя детальную опись отпущенного товара. А когда пришла в офис – просто не поверила своим глазам. Стол был накрыт, в центре в большой банке стоял букет белых лилий.
– Что это? – ахнула девушка.
– Ты готовишь мне сюрприз, и я приготовил тебе сюрприз, – растолковал ей Юра, с удовольствием оглядывая дело рук своих.
– Да ничего я не готовлю, с чего ты взял, – смущенно отмахнулась Эля. – Просто соскучилась по тебе. Знаешь, как трудно расставаться с тобой каждый вечер? Меня ломает, как наркоманку, когда приходится от тебя отрываться.
– Знаю, конечно. – Юра подошел к ней, обнял, зарылся лицом в ее волосы. – Ничего, дела идут очень хорошо. Если и не купим, осенью точно снимем квартирку. Хорошенькую, светлую, неподалеку отсюда. Ты рада?
– Рада, – серьезно кивнула Эльвира. – Я как раз насчет этого хотела тебе сказать. Что, возможно, квартира понадобится нам очень скоро.
Сказала – и замерла, не зная, что говорить дальше. Но Юра, какой молодец, сам догадался, куда она клонит, спросил ее мягко и нежно:
– Нас ждет прибавление семейства?
– Не знаю, – честно призналась Эля. – Но очень похоже на то. Я еще не была у доктора. И вообще, одной мне идти страшновато. Пойдем вместе, ладно?
– Посиди тут немного, – шепотом попросил ее Юра. Усадил на стул и вышел из комнаты.
Эльвира озадаченно уставилась ему вслед. Через секунду услыхала, как хлопнула входная дверь, и не на шутку перепугалась. Почему он ушел? Неужели так испугался ее слов? И вернется ли вообще?
Юра вернулся минут через десять. Он тяжело переводил дух, сжимал в руках букет пурпурных, почти черных роз.
– Где ты его раздобыл? – поразилась Эля. – Неужели бегал к метро? И разве недостаточно было лилий?
– Лилии – невесте, розы – будущей матери, – торжественно проговорил мужчина.
– А я уж думала, ты испугался и убежал, – поделилась своими переживаниями Эля. – Ты даже ничего не сказал мне.
Теперь, когда все разрешилось, ей вдруг захотелось пожаловаться, может быть, даже немного поплакать.
– Мой милый Эль! – улыбнулся Юра. – Я ничего не сказал, потому что боялся сморозить какую-нибудь пошлость. Мужчины, к сожалению, за много тысячелетий так и не придумали достойного ответа в тот момент, когда любимая женщина сообщает им о будущем ребенке. А вот ты сумела сказать мне об этом так радостно и легко, как будто сама природа нашептывала тебе нужные слова. Я отвечу просто: я очень счастлив.
Эля попыталась припомнить, что такого особенного она сказала, но не сумела, и спросила взволнованно:
– А ты не считаешь, что рановато?
– Я не знаю, – пожал плечами Юра. – Такие вещи не случаются рановато или поздновато. Не забывай, мы сейчас говорим о том, что может стать смыслом нашей жизни. Какие тут могут быть сроки?
Юра поцеловал ее, и Эле показалось, что теперь его поцелуи стали немного другими. Более целомудренными, что ли. И от этого ей сделалось и немного грустно, и очень хорошо.
– Садись к столу, – потянул ее за руку Юра. – Аппетитик-то уже растет?
– Пока нет, – перепугалась Эля. – А что, уже должен? А вдруг я растолстею…
До свадьбы – хотела сказать она, но скромно опустила последние слова. Юра и сам должен понимать, что ей, дочери приличных родителей, совсем не к лицу рожать вне брака. Но ничего, ночь впереди длинная, они и это успеют обсудить.
На самом деле для разговоров и обсуждений у них оставалось всего-то несколько часов. Они успели съесть то, что было на столе, немножко погулять вокруг временного дома. Накрапывал дождь, погода в тот вечер не располагала к долгим прогулкам. Юра так оберегал ее от каждого порыва теплого ветра, что Эля первая запросилась домой.
Когда отпирали двумя ключами массивную стальную дверь в офис, телефон уже звонил. Эля сразу разволновалась, посмотрела на часы. Было уже за полночь. В такое время никто не звонит без особого повода.
– Твои, что ли, звонят? – подлил масла в огонь Юра.
Эля, топчась под дверью, посмотрела на него тревожным взглядом:
– Я не знаю. Если только что-нибудь случилось… Я ведь предупредила их утром, что не приеду сегодня домой.
Дверь наконец-то была открыта, и Эля бегом кинулась в ту комнату, где стоял телефон.
– Послушай, Эль, – каким-то неуверенным голосом крикнул ей в спину Юра. – Если меня, скажи, что нет. Не хватает еще, чтобы и по ночам доставали.
Эля не ответила. Она была слишком взволнована. Голос в трубке оказался чужой, встревоженный, нервный.
– Юру позовите, – без приветствия сказала женщина.
– Его нет, – машинально ответила Эля, переводя дух. Слава богу, звонок не связан с родителями.
– Не обманывайте меня, – повысила голос женщина. – Он не пришел домой, значит, он в офисе.
– А кто его спрашивает? – удивилась такому напору Эля.
– Жена.
– Какая жена? – растерялась девушка. – Погодите, вы та жена, которая от него сбежала? Я и не знала, что вы с ним встретились…
– Не говорите ерунды! – истерически выкрикнул голос. – Я та жена, у которой он сейчас живет.
В голове у Эли все словно перемешалось. Несколько секунд она держала трубку на отлете и недоуменно ее разглядывала. Юра подошел совсем близко, глядел пристально, настороженно. Она сунула ему трубку:
– Твоя жена.
Мужчина поднес трубку к губам и сказал в нее, словно плюнул:
– Жена, говоришь?
И по тому, как он это сказал, Эля сразу все поняла. Хотя никогда прежде не слышала у него такого голоса: чужого и презрительного. С чужим человеком, позвонившим по ошибке, так не говорят.
Разговора Эля не слышала. Она ушла в другую комнату, где стояла расстеленная на ночь раскладушка, легла поверх одеяла, свернулась калачиком. Ее трясло. Хотелось уснуть, но это было невозможно: за дверью постоянно звонил телефон.
Измучившись, она все-таки вернулась в офис. И снова услышала чужой, как будто незнакомый голос:
– Тебе бы фантастические романы писать. Не звони сюда больше. – И – стук брошенной трубки.
Пока она шла через маленький коридорчик, телефон зазвонил снова. Когда Эля появилась в дверях, Юра коротко глянул в ее сторону, потом одним движением вырвал шнур из розетки.
– Что ты делаешь? – прошептала Эля. Из нее словно выпустили воздух, даже для коротких предложений не хватало дыхания. – Поговори с ней, с этой женщиной. Ей же плохо, страшно. Она не понимает, что происходит.
– Да все она понимает! – хрипло выкрикнул мужчина. – Потому и названивает. – Потом шагнул к ней, обхватил за плечи так, что хрустнули косточки.
Эля и не пробовала сопротивляться. Просто стояла.
– Ну, начнем с того, что она мне не жена, – с усилием проговорил Юра.
– А кто?
– Просто женщина, у которой я жил эти два года в Питере. Ты не понимаешь, что она специально это устроила? Ляпнула первое, что пришло в голову.
– Думаю, она сказала правду, – отворачивая лицо, пробормотала Эля. – Ты жил с ней. Значит, она твоя жена. А я думала, ты просто снимаешь у нее жилплощадь.
– Поначалу так и было. Я платил ей за комнату, иногда присматривал за ее сынишкой. Потом ей захотелось иных отношений. Почему я должен был не соглашаться? Я тогда даже не был с тобой знаком!
– Я тебя ни о чем не спрашиваю, – кротко сказала Эля, пытаясь освободиться из его объятий.
– А я хочу тебе все объяснить! – в лицо ей проорал Юра. – Она мне во многом помогла, эта женщина. Откуда, по-твоему, взялись деньги на аренду офиса? У нее свой ресторан, она обеспечена, это единственный человек, который мог дать мне деньги просто так, а не под огромные проценты. Не будь у нас этого офиса, мы даже не могли бы сейчас мечтать о жилье, о свадьбе, о малыше. И уж прости меня за прямоту, но я был уверен, что ты все знаешь.
– Что – знаю? – изумленно вскрикнула девушка.
– Ну, не знаешь, конечно. Предполагаешь. Даже удивлялся про себя, что ты хоть и юная, а уже такая мудрая женщина.
Эля попятилась, бессильно прислонилась к стене и выдохнула:
– Я не понимаю…
– Да, теперь вижу, что ты действительно не понимаешь, – потрясенно разглядывая ее, медленно проговорил Юра. – Прости меня и за это. Но ты знала, что я снимаю жилплощадь у какой-то женщины, и даже ни разу не спросила меня, кто она, сколько ей лет. Любая другая на твоем месте с меня бы не слезла. А ты никогда не спрашивала. Почему мне нельзя звонить? Почему только я тебе всегда звоню? Ладно, не важно!
– Не важно, – эхом повторила за ним Эля. – Просто я тебе доверяла, вот что.
– Так доверяй мне и дальше, черт побери! Не делай такое лицо, не поддавайся на провокации! Ведь в главном я тебя никогда не обманывал. Я действительно люблю тебя и мечтаю на тебе жениться!
– А почему не на ней? – негромко поинтересовалась Эльвира.
– Да потому, что я немного уважаю себя, чтобы жениться на деньгах! Я привык сам всего добиваться в этой жизни! Когда жена предала меня из-за проклятых денег, для меня вообще все рухнуло! Думал, ни к одной женщине никогда ничего испытывать не буду. А потом встретил тебя, такую чистую, живущую только любовью, тебя, которая не предаст, не сподличает… Да неужели я должен был ставить на одну доску с тобой прожженную бабищу?! Неужели ее подлое слово может разрушить нашу любовь?
Эля только схватилась за краешек стола, а Юра уже шагнул к ней, обхватил ладонями за плечи, тряхнул пару раз:
– Ну, не изображай же ты из себя кисейную барышню! У нас ребенок будет, ты не забыла? Это – самое главное! Прими случившееся как испытание, без которого в этой жизни не бывает ничего стоящего. Ну же, Элечка!
– Пусти меня, – попросила она, тихонько извиваясь в его крепких руках. – Мне тяжело стоять. И лучше уходи, Юра. Иди к этой женщине, объяснись с ней, она с ума сейчас сходит.
Юра отстранился на секунду, глянул ей в глаза сердито и въедливо, будто подозревая подвох:
– Ты что говоришь? Я туда вообще больше никогда не вернусь. Вещи там брошу, пусть пользуется. Я такой подлянки не прощаю.
– Как знаешь, – кротко согласилась девушка. Она так устала! Какое ей дело до незнакомой женщины, когда такая тяжесть давит на грудь, словно стокилограммовая гиря, и никак не рассасывается!
– Да ты совсем белая, – вдруг разволновался Юра. – Немедленно ложись в постель. И давай больше не станем об этом говорить. Утром ты все увидишь в другом свете.
Он на руках донес ее до раскладушки, заботливо накрыл одеялом по самый подбородок.
– Спи, Элька. Я приму душ и сразу приду к тебе. Если захочешь, мы с тобой еще поговорим. Скажешь – лягу на офисном столе. Но лучше всего тебе сейчас уснуть.
– Хорошо, – вяло пробормотала девушка. – Я постараюсь. Спокойной ночи.
Юра печально хмыкнул в ответ и вышел из комнаты. Эля полежала минуты две, потом села на раскладушке, потерянно обвела глазами комнату. У двери на гвоздике висела ее куртка, валялись у порога босоножки. Она неуверенно встала. Не зажигая света, натянула куртку. Проходя по коридору, Эля услышала шум воды из ванной комнаты. Она тихонько отворила дверь и вышла из квартиры.
Дождь уже закончился, у подъезда морем разлилась непроходимая лужа. Девушка перешла ее вброд. В босоножках противно зачавкала неожиданно теплая, словно подогретая вода. Почему так темно? – удивилась Эля. И запрокинула голову. Прямо на крышах домов лежали надутые черные тучи. Дождь совсем не облегчил их, передышка, похоже, была временной. Никакого определенного плана у Эльвиры не было. Она просто хотела немного пройтись до дождя. И совсем не хотела разговаривать с Юрой. В душе ее образовалась невероятная, пугающая пустота.
Эля пролетела вдоль узкого длинного двора, выскользнула через подворотню на улицу. Тихонько пошла вдоль тротуара, глядя под ноги и старательно переступая через лужи. Просто так, чтобы отвлечься, – ведь ноги уже были мокрыми. Старательно балансируя на одной ноге, форсировала очередную лужу. В этот миг какой-то резкий шум за спиной заставил девушку вздрогнуть. Эльвира начала поворачиваться, но успела только заметить, как из полутьмы на нее стремительно надвигается что-то светящееся. От удара коротко вскрикнула и упала на тротуар.
Когда Эля пришла в себя, рядом были какие-то люди. Они суетились вокруг нее, что-то спрашивали, тянули вверх. Осознав, что лежит прямо в луже, Эля вскочила сама. Ей всегда было очень стыдно падать на глазах у людей. Рядом с ней у кромки тротуара стояла белая машина. Из нутра выглядывала взъерошенная женщина, настойчиво взывала к Эле:
– Как вы себя чувствуете, девушка? Вам не больно?
– Спасибо, все хорошо, – скороговоркой ответила Эльвира. И попыталась нырнуть в подворотню.
– Хотите, отвезем вас в больницу? – спросил мужчина. Тот самый, который тащил ее из лужи.
– Спасибо, зачем? Я же просто упала.
– Вы не упали, – крикнула из машины женщина. – На вас наскочил какой-то чертов велосипедист. Вы летели несколько метров, а он даже не остановился. Мы из машины все видели.
Эля слушала, кивала, улыбалась. Ей не терпелось поскорей уйти. Тем более что стоять вдруг стало тяжело, в голове зародился какой-то гул, который заглушал даже пронзительный голос женщины. Эля попыталась отойти к стене дома, но сделала только два шага, а потом снова села на тротуар. Сознания она больше не теряла. Хорошо запомнила, как мужчина дотащил ее до машины и посадил на заднее сиденье. Женщина обхватила ее за талию и поддерживала всю дорогу. При этом она не переставала ахать и поносить злосчастного велосипедиста. Мужчина за рулем не сказал ни слова.
До больничного корпуса Эля дошла сама. Долго сидела в приемном покое, сначала в компании своих спасителей, потом одна. Несколько раз к ней подходил врач, что-то спрашивал, приподнимал ей голову, щупал пульс. Потом подошла сестра с каталкой, помогла на нее забраться. Кажется, она просто уснула на этой каталке, разбудил ее уже другой доктор, уже в палате, но по-прежнему на каталке.
– Вы беременны? – почему-то спросил он, ощупывая ей живот жесткими и холодными пальцами.
– Нет, – холодея, прошептала Эля.
– Точно нет?
– Я не знаю… У меня большая задержка, но я еще не побывала у врача.
– Ладно, – вздохнул врач. – Сейчас вам сделают укол.
И – новое пробуждение, теперь уже на кровати, в маленькой душной комнате, мало походящей на больничную палату. Странное онемение и истома во всем теле. И – полное равнодушие ко всему происходящему. Из темноты выплывает длинная белая фигура, складывается пополам, что-то делает у ее кровати.
– Простите, – шелестит Эля, пытаясь приподнять голову. – С моим ребенком ничего не случилось?
Врач вздрагивает, словно не ожидая найти ее в сознании, потом тоже спрашивает:
– С каким ребенком?
– Я разве не беременна?
– Нет, не беременны. Лежите спокойно.
Эля тяжело переводит дух, стараясь пошевелить онемевшими руками. Фигура врача начинает удаляться, таять в темноте, тогда она отчаянно шепчет ему вслед:
– А если бы у меня был ребенок, с ним бы ничего не случилось, правда?
– Не знаю, не знаю, – застыв, произносит врач. – А что вас, собственно, беспокоит?
– Я читала, что это только в романах женщины легко теряют детей. А на самом деле дети очень хорошо держатся там, в животе. Женщины камни таскают, и с ребенком ничего не случается. Это правда?
– По-разному бывает. – В голосе врача послышались сердитые нотки. – Падать все равно не стоит, что беременным, что небеременным. Спи давай, егоза.
Эля послушно уснула и проспала почти весь следующий день. И еще несколько дней провела как будто в легком беспамятстве. Она ни о чем не задумывалась, ни о чем не печалилась. В выходной день к ней в палату с боем прорвалась мать. Эля проснулась от прикосновения прохладной руки ко лбу.
– Как ты, доченька? – спросила мать и посмотрела на нее так, будто уже не надеялась увидеть дочь в живых.
Эля в ответ улыбнулась и пожала плечами:
– Нормально. Не понимаю, почему меня не отпускают. Мне здесь все время спать хочется.
– Через десять дней отпустят, – утешила мать. – Отец уже договорился на работе. Чтобы на машине тебя встретить, домой отвезти.
– Тебе сказали, что со мной?
– К врачу твоему не пробиться. Сестра бросила на ходу: черепно-мозговая травма.
– Мам, мы с Юрой расстались, – собравшись с духом, сообщила Эля.
У матери слегка дрогнули губы, но она совсем не выглядела пораженной.
– Да знаю я, что у вас произошло. Юра твой бедный все эти дни из больницы не выходит. Сидит внизу, в приемном покое. Но в этот бастион и близких родственников со скрипом пускают.
– Он не бедный, – уточнила Эльвира. – Он предал меня.
И снова мать с готовностью качнула головой:
– Говорю же, все знаю. Он мне рассказал. А по правде говоря, я и раньше догадывалась о чем-то подобном.
– Как это? – поразилась Эльвира.
– Ну, я почему-то со дня знакомства так и думала, что у Юры твоего есть другая женщина, взрослая и обеспеченная. Знаешь, уже одно то об этом говорило, что он не снял для вас сразу какой-нибудь угол в Питере. И даже когда появился этот ваш офис, вы редко оставались там ночевать. Прости меня, дочка, но я не хотела лезть в ваши отношения. Думала, ты сама во всем разберешься. Не маленькая уже.
– Мама, не понимаю, как ты могла меня не предупредить! – вскрикнула Эля. Ей захотелось заплакать, но слез почему-то не было.
Мать вздохнула, тяжко, удрученно.
– Предупредить – и стать твоим врагом? Или разрушить твои отношения с хорошим в принципе человеком? Я же видела, что он по-честному к тебе относится, что жениться хочет. Ты бы за ним была как за каменной стеной. Может, и будешь еще.
– Ты хочешь, чтобы я его простила? – прожигая мать взглядом, спросила Эля.