Она станет потрясающей матерью. Джаред засыпал, пытаясь представить себе во сне, как может выглядеть их ребенок, как может выглядеть их с Элисон будущее.
Он проснулся в холодном поту после кошмарного сна повторения ужасной ссоры с Сиси, только на месте Сиси была Эли. Лицо Эли искажалось яростью, кривилось в крайнем отвращении, она произносила самые гадкие слова и угрозы Сиси.
Джареду не хотелось повторения этого. Никогда больше.
– Доктор Паджет, – Эли вернула его к реальности, – Анна задает вам вопрос.
– Простите. – Джаред обратил свое внимание на девочку, которая теперь сидела у Эли на коленях.
Остаток ночи пролетел быстро, с чередой пациентов, юных и пожилых. Все это время Эли утешала встревоженных родителей и родственников, успокаивала плачущих детей. Прежде чем Джаред это осознал, наступила полночь.
Когда Джаред покинул кабинет после того, как внес в карты все необходимые данные, в приемном покое было тихо. Большинство детей отпустили домой с инструкциями продолжить лечение у своего педиатра. Шестнадцать человек были госпитализированы.
– Эли еще здесь? – спросил он дежурную медсестру.
– Последний раз я ее видела в комнате отдыха, она просматривала карты.
Там Джаред и нашел ее, сидящую за большим круглым столом, ее голова лежала на открытой медицинской карте, она спала.
– Эли. – Он осторожно потряс ее за плечо. Она не двинулась, лежала так, уткнувшись носом, словно уставший ребенок после дня, проведенного в парке. – Пойдем, дорогая. – Джаред потряс ее снова. – Просыпайся. Я отвезу тебя домой.
Девушка открыла глаза и улыбнулась ему теплой, сонной улыбкой, от которой его сердце растаяло.
Еще одна ночь. Ему нужна еще одна ночь с Эли. Утром он расскажет ей правду.
Глава 8
Эли просыпалась медленно, не открывая глаз, стараясь растянуть этот процесс надолго, как только возможно. Она удерживала последние следы восхитительного эротического сна, твердое мужское тело рядом с ней казалось таким реальным, его грудь поднималась и опускалась, волоски на его груди щекотали ей щеку, его сердце билось ровно и плавно. Она лежала, перекинувшись на него, его жар согревал ее тело.
Она развела бедра, бесстыдно используя его, такого близкого.
Еще немного поспать, одну минутку.
Мужчина поднялся, сжимая ее в объятиях, и сказал:
– Ну а теперь я могу сказать тебе доброе утро.
Эли всхлипнула и скользнула в его объятия.
Сильные руки уложили ее на место. Яркий солнечный свет ослепил ее, когда она заставила себя разлепить веки, чтобы увидеть Джареда, застенчивую улыбку на его красивом лице.
– Что ты делаешь в моей кровати? – спросила Эли, после быстрого взгляда убедившись, что она и вправду находится в своей спальне.
– Замерзаю. Вернись ко мне. – Он провел руками вверх по ее спине, усиливая давление.
– Прекрати. – Она уперлась локтями.
Джаред двинулся ей навстречу против ее воли, не давая ей подняться, заставляя ее растянуться рядом с ним.
– Прекрати.
– Ты отравляешь мне все удовольствие.
– Я зла на тебя.
– Ты уснула в комнате для персонала. – Он проигнорировал ее заявление. – Ты не возражала против того, чтобы я отвез тебя домой.
– Должно быть, я совсем вырубилась. Я не помню, как ты привез меня домой. – Или как он оказался в ее постели с ней вместе, подумала она. Эли посмотрела вниз на свою белую ночную рубашку, ее соски выступали, натягивая тонкую, поношенную ткань. – Ты меня раздел?
– У меня все время были закрыты глаза.
Его довольная усмешка сказала ей другое.
– Да, конечно.
– Разве я мог оставить тебя в грязной одежде?
Очевидно, с его одеждой было то же самое.
– На мне был бюстгальтер.
– Похоже, он был неудобный. Во всяком случае, он так выглядел. – Джаред потянулся и накрыл ее груди руками. – Я решил, что лучше будет не скрывать эту красоту.
Эли отвела его руки.
– У меня полный шкаф пижам.
– Не хотел рыться в твоем шкафу – боялся разбудить тебя.
Как тактично.
– Я проспала что-нибудь еще?
Он вздохнул и покачал головой.
– Дорогая, ты просто роковая женщина для мужского эго.
Только не это.
– Не смотри так испуганно, ничего не было. Я просто шучу. – Он рассмеялся.
Ничего смешного. Эли пощупала его сосок. Твердый.
– Ох. – Он убрал руку. – Мне очень жаль. Очень.
Она потянулась другой рукой и пощупала другой сосок. Ее руки больше не сопротивлялись, Джаред опрокинул ее и лег сверху, заведя ей руки за голову.
– Это не смешно, – сказала Эли.
– Я знаю. Я не должен был тебя дразнить. – Джаред попытался выглядеть сокрушенным, но ему это не удалось. – Давай сделаем как ты хочешь.
Он приподнялся, положил локти на кровать и опустил голову к ее уху.
– Я сохранил все хорошее, чтобы ты насладилась по пробуждении.
И это было так хорошо. Его бедра между ее бедер, его рука ласкает ее грудь…
– Я не могу думать, когда ты так делаешь. – Волны удовольствия поднимались от ее ног в каждую часть ее тела, становились все интенсивнее, а ее потребность в нем все более неотложной.
– Хорошо. Не думай. Чувствуй.
Чувствуй. Его тело, прижимающее ее спину к матрацу, сырой след его языка на ее шее, влажный жар его дыхания, очертания его мускулистой спины и твердых ягодиц. Она скользнула руками к эластичной резинке его боксеров и потянула, привлекая его ближе.
Джаред смотрел ей прямо в глаза, его тело напряглось, чтобы войти в нее, выражение его лица тоже было напряженным. Ее веки были тяжелыми, она боролась, чтобы удержать взгляд, но на самом деле ей хотелось бы сблизиться с ним, погрузиться в удовольствие его прикосновений, опрокинуть его, поцеловать и крепко обнять. Любить его час и два…
– Эли, есть кое-что, что я должен… – Джаред колебался, не зная, что сказать дальше, он выглядел неуверенно.
Шум отвлек их. Джаред повернул голову в сторону открытой двери спальни.
– Думаю, в твоей кухне кто-то есть, – сказал он.
Только не сейчас.
Что? Кто-то есть в ее кухне? Кто?
– Черт.
Эли положила обе руки ему на грудь и оттолкнула изо всей силы.
– Слезь с меня. – Она с трудом выбралась из-под него. – Дедуля, это ты? – крикнула она в коридор.
– Да! – прокричал он ей в ответ. – Я принес тебе завтрак.
– Оставайся там, где ты есть. Я выйду через минуту.
Эли было двадцать пять лет, а она чувствовала себя пятнадцатилетней девчонкой, которую поймали с мальчиком.
Эли схватила свой халат с крючка на двери в ванной и надела его, пробежала руками по волосам.
– Оставайся здесь, – прошептала она Джареду, указывая на кровать для большей выразительности. – Я от него избавлюсь.
Когда Эли прошла по коридору до кухни, она поняла, что скрывать присутствие Джареда не имеет смысла. Слева на коврике у двери стояли его большие мужские ботинки. Справа его мужское зимнее пальто свисало с кухонного стула. Ко всему прочему, на столе лежал свернутый стетоскоп Джареда с этикеткой, на которой было написано его имя, а рядом – его госпитальный беджик, часы и белая коробка из булочной.
План Б. Игнорируем очевидное, может быть, Дедуля сделает то же самое.
– Доброе утро, Дедуля. – Она поцеловала его в щеку.
Он поднял беджик Джареда.
– Доктор Паджет здесь?
Ну хорошо. План В. Только у нее не было плана В.
– Ш-ш. Тише.
– Он мне нравится, Элисон. Он похож на хорошего парня, и он нравится всем в больнице.
Его реакция удивила ее. Никакого разочарования? Не станет говорить ей, что мужчина не уважает женщину, которую легко затащить в постель? Никаких лекций о том, что мужчины используют секс до брака, чтобы избежать женитьбы, какие он читал ей, когда она встречалась с Майклом?
"Хороший парень" выбрал именно этот момент, чтобы появиться на кухне.
– Доброе утро, сэр.
Джаред, в брюках и в рубашке, застегнутой на все пуговицы, потянулся, чтобы пожать руку Дедуле.
– Вы спасли жизнь этому мальчишке. Отличная работа.
– Он плохо выглядел, – пожал плечами Дедуля. – Все, что я сделал, – это сказал об этом Элисон. Как у него дела?
– Я проверял, прежде чем уйти из больницы. Его оставили на ночь для обследования.
– Я видел вас в местных новостях в десять вчера вечером и снова сегодня утром. Вы настоящий герой, – заметил Дедуля.
– Вчера вечером была пресс-конференция? – спросила Эли.
Почему она об этом не знала?
– Инцидент со школьными автобусами – это большая новость. Пара репортеров появились в госпитале, вынюхивая сюжеты. Директор больницы заставил меня снабдить их парочкой.
– А где была я? – спросила Эли у Дедули.
– Везла этого девятилетнего мальчишку с сотрясением мозга в педиатрию. Это заняло пять минут. И это было не так, как выглядело, сэр.
– Я, кажется, говорил, чтобы ты называл меня Дедулей.
– Хорошо, Дедуля. Прошлой ночью я привез Эли домой из больницы. Мы оба страшно устали. Я присел на минутку и очнулся уже утром.
Отлично придумано. Он прошел мимо стульев на кухне и мимо кушетки, чтобы присесть на ее кровать? Превосходная сцена. Нет, не совсем убедительная.
– Тебе не нужно объясняться, сынок. То, что делает Элисон, – это ее дело, ее жизнь.
Да? С каких это пор?
– Я пришел, чтобы принести завтрак, – сообщил Дедуля, потянувшись к коробке на столе, вытащил два ванильных пончика и направился к двери. – Я уже ухожу. – Он послал Эли воздушный поцелуй и с ухмылкой сказал: – Теперь я буду использовать свой ключ только в экстренных случаях, – и исчез раньше, чем она успела выхватить у него один пончик.
– Мне тоже пора, – сказал Джаред, собирая свой стетоскоп, беджик и часы с кухонного стола и засовывая их в карман пальто. – Я должен был уйти ночью.
Он поцеловал ее в голову.
– Могу я прийти после работы?
Эли улыбнулась:
– Чтобы продолжить с того места, где нас прервали?
Джаред колебался.
Эли посмотрела на него. Их глаза встретились. Осталось пятнадцать дней. Через две недели его не будет в ее жизни. Эли приняла это условие. Хочет ли она упустить оставшееся время, спать одна, лелея надежду о мистере совершенство, которого она, может быть, никогда и не встретит, который, может быть, вообще не существует? Или она хочет провести это время в объятиях Джареда?
Никаких сомнений.
– Я буду рада, – произнесла она с улыбкой, чувствуя себя счастливой в предвкушении будущих дней и ночей. – Но только если ты согласишься, что мы – одни, никаких других женщин.
– Да, – сказал Джаред. – Я обещаю.
Джаред не мог поверить своей удаче. Он вылез из двенадцатилетней "тойоты-камри", перешагнул через замерзшую лужу и вприпрыжку помчался к своей съемной квартире. После четырех дней желудочного гриппа, который нарушил график дежурств в больнице, доктор Рейнольдс явился в приемный покой на три с половиной часа раньше своей смены, чтобы дать Джареду время отдохнуть, а он в этом так нуждался.
Он отпер дверь квартиры, бросил ключи на стойку, а пальто – на кушетку. Если он поторопится, прикинул Джаред, он может быть у Эли в пять пятнадцать, в пять тридцать пообедать с ней вместе и уснуть в ее постели.
После серьезных размышлений Джаред пришел к выводу, что нет никакого смысла рассказывать Эли о своем браке. Никто в Мадрин-Фоллз не знал о его женитьбе. Вскоре он уедет. Нет смысла огорчать ее. Джаред схватил телефон, заказал пиццу и прыгнул под душ. Полтора часа спустя, с бутылкой мерло в одной руке и горячей пиццей с грибами и мясными шариками – в другой, Джаред стучал в дверь Эли.
К сожалению, взгляд, которым она окинула его, когда открыла дверь, был достаточно удивленным, и это вовсе не был взгляд обожания и ожидания, который он надеялся встретить.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Эли, не приглашая его войти. – Я не ожидала тебя до позднего вечера.
– Я рано освободился. – Джаред протянул пиццу и вино. – Я думал сделать тебе сюрприз.
Девушка не двинулась.
– Могу ли я войти, пожалуйста? Я замерз.
Его волосы были еще влажными после душа. Эли посмотрела через плечо на что-то находящееся внутри ее квартиры, затем обратно на него.
Она колебалась, прежде чем отступить и открыть дверь достаточно широко, чтобы он смог втащить внутрь коробку с пиццей.
– У меня вроде как есть планы, – заметила девушка. Как будто ее кухонный стол, накрытый на двоих, с маленьким букетиком свежих цветов в центре не был достаточным объяснением. У нее были планы, и в них не было места для него. Неожиданно ему стало больно дышать. Эли планировала разделить этот хорошенький маленький столик с кем-то еще. Разочарование – это не то слово, чтобы описать, что Джаред почувствовал в тот момент. Должно быть, это чувство отразилось на его лице, поскольку Эли поторопилась добавить: – Позволь мне объяснить.
Стук в дверь прервал то, что она уже собиралась сказать, и что-то внутри Джареда оборвалось. Эли принадлежала ему. Он думал о ней целый день, и отчаянно желал обнять ее. И он не хотел делить ее с кем-то.
Эли взглянула на дверь, но не сделала движения, чтобы открыть ее. Джаред положил коробку с пиццей и вино на кухне, сделал глубокий успокаивающий вдох и, молясь о сдержанности, зашагал к двери. Несмотря на то что физическое насилие было совершенно не в его характере, он представлял себе, как открывает дверь, бьет ее парня по лицу и захлопывает дверь. Эли, заботливая, как всегда, скорее всего, бросится к тому неудачнику, который будет лежать на парадном крыльце, и он получит от нее всю заботу и нежные прикосновения. А Джаред, скорее всего, понесет кару и будет отправлен домой, что вовсе не входило в его планы на этот вечер.
Приняв самый устрашающий вид, Джаред распахнул дверь, чтобы взглянуть на захватчика, посягающего на его личное время с Эли. Однако перед ним возникла фигура ростом не больше четырех футов. Несмотря на то что тонкие волосы ее были уложены в прическу и сбрызнуты лаком, что добавляло ей лишних три сантиметра, она не доставала ему до грудной клетки. Ее фигура была сгорбленной, кожа покрыта морщинами, а ее возраст, похоже, приближался к вековой отметке.
– Это твой новый приятель? – спросила женщина, постукивая по голени своей металлической тростью и используя мгновение его шока, чтобы пробраться мимо него. – У него манеры бабуина, заставляет старую леди стоять снаружи, на холоде.
Ее толстое, цвета ржавчины пальто было застегнуто до носа и открывало лишь сантиметр или два ее лодыжек, и в нем ей было бы тепло и в тридцатиградусный мороз, подумал он. Но она была права.
– Простите. Я вас не ожидал.
– Входите, миссис Тапер, – пригласила Эли, бросаясь к женщине и забирая у нее пластиковую сумку с продуктами и помогая ей снять пальто. – Мой друг сейчас уходит.
Ее друг? И это все, что он для нее значит? Просто друг? Этот термин вызвал у него раздражение. Неужели все ее "друзья" пользуются теми же привилегиями, что и он? Лучше бы это было не так. И какое ему, в конце концов, до этого дело? Пока он в городе, Эли принадлежит ему.
– Он не должен уходить из-за меня. – Женщина протянула Джареду руку. – Марта Тапер, соседка Элисон. А вы?
Джаред взял ее маленькую холодную руку в свою.
– Джаред Паджет. Мы с Эли вместе работаем в больнице.
Женщина застыла, забрала свою руку и осмотрела его с ног до головы с недоверием и отвращением.
– Вы доктор?
– Простите, миссис Тапер, – вмешалась Эли. – Да, Джаред – доктор. Но я не приглашала его на встречу с вами. Бог знает, я никогда не сделаю этого снова после того случая. – Она повернулась к Джареду: – Миссис Тапер не любит докторов.
Это замечание объяснило нежелание Эли впустить его.
– Доктор убил моего Мелвина, – сообщила миссис Тапер. – И он даже этого не отрицал.
– Я очень сожалею о вашей утрате, миссис Тапер, – сказал Джаред. – Я не намеревался испортить вам планы на ужин. Я сейчас же отправляюсь домой. – Он почти закашлялся, выговаривая эти слова. Ему не хотелось отправляться в свою съемную квартиру с вонючей софой и черно-белым телевизором, показывающим пять каналов.
Эли выглядела задетой, словно ей не хотелось, чтобы он уходил, но она не знала, что делать.
Миссис Тапер осмотрела их обоих.
– Ладно, расслабьтесь. Нет необходимости торопиться.
Она подошла к стулу. Джаред выдвинул его из-за стола, и она уселась.
– Я полагаю, вы можете держать своего докторишку при себе. Я буду помалкивать о своем мнении о некоторых представителях вашей профессии, – обратилась она к Джареду. – Я не обедала с таким красавчиком, как вы, лет сто.
Джаред взглянул на Эли, которая улыбалась.
– Считайте меня немым, – предложил он.
– Обед готов, можем приступать, – сказала Эли.
Джаред так быстро стащил свое пальто, что рукава вывернулись изнанкой наружу.
– Пахнет хорошо.
– Домашний говяжий суп и клюквенно-ореховый пшеничный хлеб прямо из печки.
Рот Джареда наполнился слюной. Суп Эли пах восхитительно. Это напомнило ему о восхитительных домашних обедах, которые готовила его мать до того, как умер отец, когда они все вместе садились за стол каждый вечер. Любящая семья, они шутили и обсуждали, как прошел день. Джаред надеялся восстановить эту традицию в своей собственной семье. Хотя глупо было думать, что жизнь обернется так, как ему хочется.
Эли поставила на стол дополнительный прибор.
– Я могу чем-нибудь помочь? – спросил Джаред, вымыв руки и заметив, как очаровательно она выглядит в своем фартучке, на котором было написано: "Поцелуй стряпуху". Он не мог дождаться, чтобы осуществить это пожелание.
– Нет. Просто садись и наслаждайся.
Джаред так и сделал. Долгие годы он ел один в дешевых ресторанчиках, забитых народом больничных кафетериях или в съемных квартирах, которые он время от времени называл домом. Сидя за столом с Элисон и Мартой, в уютной кухоньке Эли, за тарелкой домашнего супа, который на вкус был так же восхитителен, как и на запах, и ведя дружескую беседу, он чувствовал себя частью семьи, включенным в нее и принятым. Он не испытывал подобного очень долгое время.
Джаред смотрел на Эли. Девушка заправила за ухо локон волос и улыбалась миссис Тапер, ее глаза были полны тепла и заботы. Она с интересом слушала новости о внуках миссис Тапер и ее планах завести афганскую борзую. Миссис Тапер сияла от внимания Эли. Большинство людей так же радовались, общаясь с ней.