Их встречи за завтраком стали скорее случайностью. Обедать он старался как можно быстрее и в полной тишине. Затем извинялся и вновь исчезал. Тэбби уже не замечала ни намека на интерес к ней ни в его глазах, ни в его фразах. Они стали больше походить на соседей по лестничной клетке, встречающихся в местном кафе, чем на мужа и жену. Словно необузданная страсть в их брачную ночь была лишь плодом ее воображения. Но относиться к нему как к малознакомому мужчине ей было тяжело. Тэбби это понимала, и это подрывало ее уверенность в собственных силах и своей независимости как женщины.
Однако в отношении малютки Эмбер Эш вел себя совсем по-другому. Мелинда уверяла, что он ни разу не прошел мимо детской комнаты, не зайдя к ней и не проведя хоть немного времени с малышкой. По словам Мелинды, Эмбер уже стала различать его шаги и заранее радовалась его приближению. Зато когда к девочке заходила Тэбби, Эмбер принимала это как должное. Наверное, такое отношение к Эшу малютки просто тешило его эго. Но что, если он и впрямь поменял свое отношение к детям? Откуда ей знать, что мотивировало его на общение с Эмбер? Ведь каждую бессонную ночь Тэбби признавалась себе, что совершенно не знает Ашерона Димитракоса. Ее муж по-прежнему оставался для нее тайной, покрытой мраком.
* * *
Стоя у окна, Эш тяжело вздохнул. На лежаке у бассейна Тэбби намазывала свою белую кожу кремом. Фиолетовый бюстгальтер прикрывал ее маленькую округлую грудь, а каждое движение узких бедер уносило его мысли все дальше и дальше от бизнеса. Он переминался с ноги на ногу, стараясь побороть нарастающее вожделение – желание, сделавшее его ночи такими долгими и одинокими.
Он не мог оторвать от нее взгляда, особенно теперь, когда она развязала лямки от купальника, чтобы избежать следов от загара. Эш нахмурился. Не слишком ли обнажена его супруга, учитывая, что вокруг по-прежнему много персонала мужского пола? Сама эта мысль его удивила. Во-первых, потому, что он никак не ожидал от себя столь старомодного отношения к своей жене, пусть и фиктивной. Во-вторых, почему ему было не все равно, что на загорающую почти топлес Тэбби будут смотреть другие мужчины? Нужно было признаться себе, что в какой-то момент в нем произошла серьезная перемена. И возможно, это как-то связано с тем, что у своей жены он был первым любовником.
Жена, которую изначально он даже не рассматривал как женщину, с каждым днем все сильнее овладевала его мыслями. Эш опустил глаза. Если бы она на самом деле была его женой, он бы часами не отпускал ее из своих объятий. Они предавались бы безудержным любовным утехам независимо от времени суток. Вновь подняв взгляд на загорающую Тэбби, Эш выругался на греческом и отошел от окна.
Увы, их нынешние отношения не подразумевают гибкость: ему надо либо выполнять установленные ей правила, либо то и дело принимать холодный душ. Тэбби, по всей видимости, не была готова к компромиссам. Она предпочла действовать по принципу "все или ничего", вот только он не мог себе этого позволить. Он не умел подстраиваться под ситуацию, если не видел в будущем ее развития. Однако внутреннее состояние Эша подсказывало, что вопрос с правилами Тэбби нужно как-то решать.
* * *
В тот вечер Тэбби достала из шкафа голубое платье потрясающей красоты. За прошедшую неделю она надевала разную одежду, разумно рассудив, что, если ею забит шкаф, ее нужно носить. В любом случае было бы глупо носить только джинсы и топики – единственные предметы гардероба, когда-то купленные ею самой. Переезжая на виллу Ашерона, она оставила огромное количество своих вещей, взяв с собой только самое любимое. Или то, что смогла упаковать в чемоданы.
Тэбби положила платье на кровать, накрасилась, причесала волосы. И дело даже не в Эше, который все равно относится к ней как к незамужней стареющей тетке. Нет, не Эш был причиной того, что сегодня она решила выглядеть красиво. По крайней мере, так ей было приятнее думать. Она делала это ради себя, ради самоуважения. В конце концов, никто не снимал с нее обязанности играть роль счастливой жены в медовый месяц. Тэбби надела платье и туфли на пугающе высоком каблуке. Подойдя к зеркалу, она окинула себя взглядом критика из мира моды и скорчила гримасу. Ей так хотелось быть выше, иметь более пышные формы, чтобы одним своим появлением сводить с ума. Как Касма? Касма, о которой после их свадьбы Эш не обмолвился ни словом. Но какое ей дело до Касмы? Ей не было совершенно никакого дела до того, кто сколько получит от фирмы Ашерона. Еще меньше ей хотелось впутываться в их семейные дрязги. В конце концов, ей пришлось выйти замуж за Ашерона Димитракоса по одной-единственной причине: она хотела удочерить Эмбер. А ради этой цели она готова сыграть роль счастливой жены безукоризненно. О чем-то беспокоиться, желать чего-то другого было бессмысленно, глупо и волнительно.
Эш шел по залу, когда на лестнице появилась Тэбби. Повинуясь инстинкту, она подняла подбородок и распрямила спину. Однако при виде Эша ее кожа покрылась испариной. Вот он идет, холеный, изящный и такой обворожительный, несмотря на то что одет в джинсы и рубашку с расстегнутыми пуговицами на шее. Сердце заколотилось, и Тэбби даже схватилась за перила, чтобы не упасть. Но, увы, это не помогло. В какое-то мгновение Тэбби оступилась, издав громкий крик от страха перед падением. Рука ее соскользнула с перил, и в следующую секунду Тэбби упала на мраморную лестницу, подвернув при этом лодыжку.
– Тэбби! – закричал Эш и побежал вверх по лестнице.
К счастью, Тэбби не покатилась кубарем вниз – вовремя подоспевший Эш не дал ей упасть. Однако он так быстро поднял ее на руки, что она едва сдержала крик от резкой боли:
– Моя нога!
– Прости, дорогая, – произнес он, крепче сжал ее в объятиях и понес вниз по лестнице.
Там он крикнул что-то на греческом, и в зале появился один из охранников. Эш дал ему какие-то указания, и тот исчез.
Щека Тэбби была прижата к его груди, и она слышала, как сильно бьется его сердце. Это было неудивительно – казалось, он подбежал к ней менее чем за секунду. Помимо боли в лодыжке Тэбби испытывала странное чувство – ведь не подоспей Эш вовремя, она могла покатиться по лестнице вниз, сломать себе шею или ногу. А то и обе. Мысль о том, что она отделалась вывихом и парой синяков, утешила ее.
– Я в порядке, – произнесла она. – Благодаря тому, что ты меня поймал.
Эш с предельной осторожностью положил ее на софу и присел рядом на корточки.
– Ты не почувствовала, что тебя толкнули? – спросил он.
Его глаза сияли странным светом. Тэбби не могла распознать, что в них было, но это был взгляд хищного животного. Отчего вдруг такой вопрос и что это за странная интонация? Тэбби округлила голубые глаза.
– Зачем кому-то толкать меня с лестницы? – удивилась она. – Я потеряла равновесие и полетела вниз.
Брови Эша сошлись на переносице.
– Ты уверена? Мне показалось, что перед твоим падением я видел кого-то у тебя за спиной.
– Я никого не видела и не слышала. – Она сидела перед ним, хлопая ресницами. Лицо ее вновь покрылось румянцем. Она прекрасно знала, почему произошло падение, но у нее этого не выведать даже под пыткой. – Само собой, я уверена.
Если бы она не увидела внизу Эша, если бы она не принялась вышагивать перед ним, как школьница на выпускном балу, она бы никогда не промахнулась мимо ступеньки.
– Боюсь, мне снова придется поднять тебя, – сказал Эш, вставая. – Я отнесу тебя в машину, и мы поедем в больницу.
– Ради бога, не нужно никаких больниц! – воскликнула изумленная Тэбби.
Но в следующие два часа она подверглась самому тщательному медицинскому осмотру в ближайшей больнице. Убеждать в чем-то Эша не имело никакого смысла – это все равно что разговаривать со стеной. Однако он уже не походил на того хладнокровного, сдержанного мужлана, с которым она привыкла иметь дело. Он заметно нервничал и был раздражен. Оставалось только догадываться, куда пропала его знаменитая невозмутимость. И что стало тому причиной.
Эш не отходил от ширмы, за которой ее осматривали врачи, то и дело задавал ей вопросы, как она себя чувствует, не сильно ли болит нога. Затем он настоял, чтобы врачи сделали рентген ее щиколотки, несмотря на заверения доктора, что это простое растяжение. Еще более странным было то, что в больницу с ними поехали сразу несколько охранников, каждый из которых встал в своей стороне коридора. Все они переговаривались по рации и стояли с такими лицами, словно в травматологическом отделении больницы нашли бомбу.
– Какой у вас заботливый муж, – подметил пожилой врач, пока Эш с кем-то говорил по телефону.
"Знал бы он, как сильно ошибается", – думала Тэбби. Она уже начала чувствовать себя серьезной обузой для местных докторов. Эш просил их снова и снова осматривать ее ногу, при том что каждый из них уверял его в отсутствии причин для беспокойства.
* * *
В голову Эша лезли мрачные мысли. Если бы Тэбби упала с лестницы и погибла, это была бы его вина. Чувство, что он подверг ее жизнь опасности, не оставляло его. Никогда раньше он не испытывал ничего подобного. Возможно, потому, что до этого он не нес ответственности за чью-либо жизнь. Ведь нравилось ему это или нет, но он действительно нес ответственность за свою жену. А выходило, что кто-то из его подчиненных покушался на жизнь Тэбби. Если бы не омерзительная надпись на зеркале, он еще мог бы поверить, что падение жены – просто несчастный случай. Все случилось настолько неожиданно, что Тэбби могла не заметить легкого толчка сзади.
Его тревога усиливалась еще и оттого, что никто из охраны не мог найти виновного или хотя бы подозреваемого в случившемся. Эш стиснул зубы. К сожалению, тосканская вилла использовалась не так часто. А в прошлом году для ее обслуживания был нанят новый персонал – люди, ему неизвестные и еще не проверенные временем. Глаза Эша блеснули недобрым светом, губы сжались в тонкую линию. На кону стояла безопасность Тэбби. При этом ему нужно вести себя естественно, чтобы не напугать ее своими подозрениями. Самым мудрым решением было бы незамедлительно покинуть виллу и найти более безопасное место для медового месяца. Приняв решение, Эш сразу же отдал распоряжение службе охраны. Даже то, что при немедленном отъезде придется будить спящую в кроватке Эмбер, не остановило его. Ничто не помешает ему увезти Тэбби и девочку с тосканской виллы, которая теперь стала зоной повышенной опасности. Он смотрел, как доктор перевязывает лодыжку Тэбби, и молча корил себя за то, что не уберег ее от падения.
– Я хочу попросить прощения, – призналась Тэбби, когда они сели в лимузин.
– Странно просить прощения за то, что ты упала, – ответил Эш. – Как твоя нога?
– Побаливает, но я обещаю быстро поправиться. – Она улыбнулась. – Это мне урок, что на лестницах нужно быть осторожнее.
Эш был изумлен, хотя и не показал виду. Среди знакомых ему женщин не было тех, кто не устроил бы вокруг случившегося страшную возню. Любая из них обязательно принялась бы преувеличивать серьезность полученной травмы, требуя к себе максимум внимания. Каждая делала бы все возможное, чтобы ее всячески жалели и успокаивали. Тэбби, наоборот, старалась даже не говорить о своем падении и ничего не просила. И это только усиливало замешательство Эша.
– Можно узнать, где мы? – спросила Тэбби, когда он помог ей пересесть из лимузина в кресло-каталку. – Это что, аэропорт?
– Мы летим на Сардинию, – как ни в чем не бывало ответил Эш.
Тэбби не поверила своим ушам:
– Прямо сейчас? Это что, шутка? В десять часов вечера?
– Эмбер с няней уже на борту вертолета. Все твои вещи тоже.
Тэбби хотелось очень многое сказать, но с открытым от удивления ртом сделать это не получалось. К тому же теперь она знала, что перед тем, как сказать что-то Эшу, нужно дважды подумать. Она предположила, что ему просто наскучила жизнь на вилле и он, повинуясь первому импульсу, решил сменить обстановку. Но из-за него пришлось поднять из кроватки Эмбер. Да и ей самой, изнуренной от боли и нескончаемых врачебных осмотров, было не до перелетов. Тэбби стиснула зубы: его эгоизм несложно объяснить – Ашерон Димитракос привык удовлетворять только свои собственные нужды.
Вертолет оказался очень шумным. Тэбби, у которой во рту не было ни крошки с самого обеда, уже начало тошнить от голода. Несмотря на это, она взяла Эмбер у Мелинды и дальше сама держала ее на руках, гладя и качая девочку. Каково же было ее удивление, когда Эш попросил дать малышку ему. Оказавшись у него на коленях, Эмбер засунула большой пальчик в рот и снова закрыла глаза. Судя по всему, такая перемена пришлась ей по нраву. Видимо, в какой-то момент задремала и сама Тэбби. Проснувшись от яркого света и боли в лодыжке, она осознала, что Эш несет ее на руках в сторону дома.
– Как ты себя чувствуешь? – вновь спросил он, глядя в ее бледное, усталое лицо.
– Я буду чувствовать себя лучше, если…
– Не нужно строить из себя мученицу. – Эш не дал ей договорить. – На тебе лица нет. Ты сейчас же отправишься в постель. Я попросил, чтобы тебе принесли ужин.
Постель и еда в эту минуту были как нельзя кстати. Эш внес ее в уютную комнату с большим окном и колышущимися на ветру шторами. Он положил Тэбби на огромную кровать и принялся поправлять под ней простыню. Неожиданно для себя она отметила, что внезапная забота Эша даже начала действовать ей на нервы.
– С чего вдруг ты стал ко мне так заботлив? – спросила она в ту же секунду.
Как же ему не хотелось отвечать на этот вопрос! От отчаяния Эш тяжело вздохнул:
– С того, что тебе плохо.
– Я ни на что не жалуюсь, – гордо подняла подбородок Тэбби. – И ты не обязан обо мне заботиться.
– Ты моя жена.
– Ненастоящая.
– Такая, какая есть, – настаивал Эш. – И я могу вести себя с тобой как мне заблагорассудится.
В его голосе слышались нотки раздражения. Тэбби посмотрела ему в глаза, полные непонимания. Ей даже захотелось влепить ему пощечину. Он явно нуждался в каком-либо словаре или инструкции, способной объяснить, как вести себя с женщиной в той или иной ситуации. Если он и дальше собирается общаться с ней таким образом, она за себя не отвечает.
– Я хочу, чтобы ты поправилась, – добавил Эш уже более мягко.
– Только прошу, не надо меня жалеть.
– Я вел себя неподобающе, – продолжал он. Было видно, что эти слова даются ему с трудом. Он говорил почти шепотом. – И теперь пытаюсь исправиться.
– Повторяю, жалости к себе я не потерплю, – настаивала Тэбби. Казалось, доводы Эша не возымели на нее никакого эффекта.
Эш встал у изголовья кровати. Его карие глаза светились странным блеском, когда он неожиданно взял ее за волосы и буквально обрушил на нее свой восхитительный долгий поцелуй. Тэбби почувствовала прилив животного голода, не в состоянии пошевелиться, словно в диком испуге.
– Это тоже похоже на жалость? – не унимался он, все больше горячась.
Тэбби не могла ответить – она едва дышала. Ей хотелось, чтобы он сделал это снова, но чтобы теперь поцелуй продлился еще дольше. Желание прижаться к его сильному, стройному телу становилось невыносимым. Впервые за неделю она могла это сделать. Одно его прикосновение превратило ее в сексуальную наркоманку, моментально теряющую контроль над собой в его присутствии. Она откинула голову на подушки в ожидании его дальнейших действий, но, на беду или на радость, дверь комнаты открылась и вошла служанка с подносом.
– Тебе нужно поесть, – проговорил Эш. Однако было видно, что думал он совсем о другом.
С его помощью Тэбби присела на кровати и взяла в руки приборы. Сейчас она даже не осмеливалась взглянуть на него. Она уже не доверяла сама себе. Ей не хотелось показывать это жгучее, необузданное чувство сексуального голода в его присутствии. В эту минуту следовало подумать об удовлетворении другого голода, от которого, впрочем, уже не осталось и следа. И все же она заставила себя поесть. Она ела молча, пока Эш мерно шагал из одного в другой угол комнаты. То и дело он бросал на нее взгляд, а она старалась не встречаться с ним глазами. Она знала, что только так сможет удержать себя в руках. Что же все это значило? Неужели она настолько слаба, что не может совладать с собой в его присутствии? В присутствии человека, который всю прошедшую неделю фактически игнорировал ее. Человека, который переспал с ней и исчез со скоростью звука. Ее обуяло чувство стыда, а с ним и усталость, с которой она так успешно боролась весь вечер.
Служанка унесла поднос. Глаза Тэбби наполнились тяжестью, с которой она была не в состоянии справиться.
– Постарайся уснуть, – сказал Эш, и на этот раз она была готова подчиниться.