Тем временем в Рио
Когда бразильцы говорили о вечеринке в школе самбы, мне представлялся зал в школе танцев с зеркалами на стенах и балетными станками, где, наверное, развешаны какие-нибудь транспаранты, из чаш для пунша разливают пунш и есть инструкторы, которые учат новичков самбе. Оказалось – ничего подобного. Мы с Флавией, Аланом, Каролиной, Анной, Фредерико и Джорджией приехали на микроавтобусе в один из беднейших районов города под названием Эстасио, расположенный вдалеке от популярных туристических зон – районов Ипанема и Леблон. Припарковались мы возле массивного бетонного строения, похожего на ангар для самолетов, только выкрашенный в синий и белый цвета и покрытый великолепными граффити с изображением звезд и лучей света. На стене громадными белыми буквами – также в технике граффити – было написано название этой школы самбы: "G.R.E.S. Эстасио де Са". Внутрь потоком заходили люди, и мы в общей толпе присоединились к тому, что можно было бы описать как некую комбинацию грандиозных танцев в средней школе и масштабного праздника целого квартала. Помещение это было размером с футбольное поле. Все держали в руках пластиковые стаканы с пивом, а на полу уже валялись пустые банки и прочая тара. Мое сердце трепетало от возбуждения в предвкушении того, что я увижу нечто такое, чего большинству туристов не увидеть никогда.
Но это были пустяки по сравнению с тем, какой эффект на меня произвели барабаны. Как только мы вошли, я сразу поняла, что это был самый громкий, самый резонирующий звук, какой я слыхала в своей жизни; от него содрогалось здание, он врывался мне прямо в сердце. Человек сорок барабанщиков, расположившихся на приподнятых платформах, своим боем приводили толпу в неистовство.
По лестнице мы поднялись на небольшой VIP-балкончик, откуда открывался вид на всю эту картину. В дальнем конце ангара что-то бодро выкрикивали две певицы, стоящие на сцене. Это была уже не та толпа молодых людей, нарядившихся, чтобы провести вечер в городе, которых мы видели в Лапа. На мужчинах здесь были футболки, джинсы или шорты и кроссовки, а на женщинах – самые обтягивающие джинсы, какие я когда-либо на ком-либо видела, или юбки, настолько короткие, что мне невольно хотелось набросить на этих дам свой жакет, дабы прикрыть их наготу, а затем разогнать их по домам, оставив в наказание без ужина. Правду говорят, что у бразильянок самые потрясающие в мире попки, и сегодня вечером все это было выставлено напоказ во всей красе. Большинство людей танцевали самбу, разговаривали и пили пиво. Шатался в толпе и кто-то, одетый в красно-белые наряды. Я понятия не имела, что это за место, и не очень понимала, что мы тут делаем, но точно знала, что никогда бы этого не увидела, если бы не наша новая лучшая подруга Флавия.
– Я что-то не пойму, почему вы называете это школой самбы? – громко спросила я, перекрикивая барабаны.
– В каждом районе есть своя школа, где барабанят и танцуют самбу. Каждая такая школа выбирает песню, с которой она пойдет на карнавал, а там уже все соревнуются между собой.
– Получается, это что-то вроде сборных команд районов?
– Да, правильно. Это моя школа самбы. И через несколько минут она впервые представит песню, с которой будет выступать на карнавале. – Флавия посмотрела вниз на сплошную массу людей и вдруг улыбнулась. – Вон Марко!
Марко поднял голову, заметил Флавию и помахал ей рукой. Когда Флавия повернулась ко мне, на губах ее бродила глуповатая улыбка.
– Я не против того, чтобы он находился с нами, – сказала она, явно стараясь не выглядеть такой уж счастливой. Она подала Марко знак, чтобы он поднимался по лестнице. – Лучше я выйду и прослежу за тем, чтобы вышибалы пропустили его наверх.
Я посмотрела на барабанщиков и попыталась найти глазами Анну. Это была и ее школа самбы, и сегодня вечером она собиралась барабанить вместе с ними.
Песня умолкла, и вновь вступили барабаны, сначала медленно, словно чтобы сперва просто привлечь к себе внимание. Люди начали двигаться к центру зала; казалось, толпа заряжалась новой энергией. Фредерико обернулся к нам и сказал:
– Давайте спустимся на танцевальную площадку.
Джорджия, Фредерико, Алан и я стали сходить вниз по лестнице. Теперь уже барабаны работали на полную мощность, а собравшаяся толпа пульсировала и скакала в едином порыве.
Мы начали танцевать. Ну, точнее, Алан и Фредерико начали танцевать. Мы с Джорджией тоже вроде бы покрутились немного, изо всех сил стараясь раскачивать своими задницами, но самба – определенно не тот танец, который можно подделать. А потом парадом пошли танцоры. Их были десятки, и толпа разделилась, открыв для них широкий проход, чтобы они могли протанцевать по нему. На танцорах были "командные" костюмы – в белых и красных блестках. Сначала шли женщины в коротеньких красных юбочках и на ужасно высоких каблуках; они танцевали так быстро, а нижняя половина тела у них двигалась с такой скоростью, что казалось, будто они вибрируют в каком-то безумном сексуальном экстазе. Руки порхали по сторонам, ноги кружились в водовороте, а попки тряслись так быстро, что в принципе их при желании можно было бы использовать для эффективного взбивания сливок.
За молодыми яркими женщинами в крошечных юбках и топиках от бикини следовали маленькие старушки. Они тоже были одеты в красное и белое, однако их наряд состоял из юбок до колен, блузок с короткими рукавами и шляп. Старушки шли в ряд, образуя обрамление вокруг молодых женщин, или, точнее, защитный периметр против волков, которые могли ворваться внутрь, чтобы полакомиться этими красотками.
Старушки танцевали как люди, которые видели все это много раз. Им больше не нужно было размахивать руками и трясти задом, – уверена, они свое оттрясли и отмахали сполна. Сейчас они, скорее, просто вышли на парад. Не знаю, как протекает их остальная жизнь, и даже боюсь представить себе, насколько она может быть тяжелой, но убеждена: в тот момент эти дамы были в эпицентре большого праздника. Они были красно-белыми павами, которые важно вышагивали у всех на виду, гордясь собой, своим районом и своей песней.
Тем временем Джорджия, Фредерико и Алан пошли взять себе пива. Пока они ожидали в очереди – довольно далеко от танцпола, Фредерико склонился к Джорджии и сказал:
– Тебе не нужно искать кого-то, кто поцеловал бы тебя, прекрасная Джорджия. Я бы сам с радостью занялся с тобой любовью в любой момент, стоит тебе только попросить.
С этими словами наш помолвленный Фредерико поцеловал одинокую и сексуально озабоченную Джорджию на глазах у дорогого братца Анны, который при этом лишь смеялся и пил свое пиво. Фредерико был молодым сексуальным бразильцем, к тому же весьма эффектным. Мечты Джорджии о мести сводились к тому, чтобы поехать в Бразилию и умыкнуть там кого-нибудь у его жены. И теперь ей представился такой шанс: Фредерико был мужской вариацией той же Мелеа, и сейчас он хотел ее. Однако Джорджия, хоть и была новичком в том, что касается поиска новых знакомств, все же инстинктивно угадывала одно из основополагающих правил женщин-одиночек: "Мы, дамы, должны поддерживать и прикрывать друг друга".
Поэтому Джорджия осторожно отодвинула от себя Фредерико и сказала, что им пора возвращаться. В этот момент Джорджия получила ответ на свой вопрос, кто приглядывает за женщинами в Рио; как ни печально, но оказалось, что это делает только она. Затем моя подруга повернулась к Алану и, направив палец прямо ему в лицо, сказала:
– А ты… тебе должно быть стыдно. Ты ведь брат Анны.
Мы все встретились, присоединившись к Флавии и Марко на балконе. Сейчас в центре всего этого сумасшествия танцевали король и королева самбы – мужчина в белоснежном костюме и белой шляпе и женщина в красном бальном платье и с короной на голове. Люди размахивали вокруг них флагами, пока они танцевали – сначала раздельно, а потом вместе, рука в руке.
Как раз в этот момент снизу в нашу сторону что-то полетело. Я не видела, что это было, но Флавия мгновенно схватилась за лицо и сделала несколько неуверенных шагов назад. Рядом с ней тут же оказалась Каролина, которая подхватила ее под руку, спрашивая, что случилось. На полу возле Флавии валялась полная банка пива. Кто-то бросил ее в нас, и было неясно: то ли это чья-то безумная выходка, то ли за этим крылся злой умысел. Каролина усадила Флавию на стул, и я видела, что та отчаянно кривит губы, чтобы не расплакаться.
Все пытались понять, что же произошло, а глаз Флавии тем временем начал заплывать. Каролина побежала, чтобы принести льда, а Джорджия успокаивала Флавию, поглаживая ее по спине. Тут появилась и Анна; увидев, что случилось, она опустилась перед подругой на колени и начала гладить ее по голове. Флавия наклонилась вперед, подняла с пола злополучную банку пива и приложила ее к глазу, чтобы избежать отека. Стоявший рядом Марко выглядел немного растерянным. Женщину, которую он едва знал, ударили, но он плохо понимал, что делать и какова должна быть в этом его роль. Поэтому он просто нервно прохаживался вокруг, приглаживая волосы. После того как первое потрясение миновало, Флавия сказала, что она в порядке. Анна предложила уйти отсюда, и все мы – Джорджия, Флавия, Марко, Алан, Анна, Фредерико и я – снова набились в микроавтобус.
Итак, учитывая то, что находились мы в Рио и что на улице было три утра, единственный разумный выход заключался в том, чтобы направиться в местный ресторан "Пиццария Гуанабара". Когда мы вошли туда, я увидела вполне взрослых мужчин и женщин, абсолютно трезвых и хорошо одетых. Они весьма пристойно ели свою пиццу, словно дело было в восемь вечера, причем некоторые из них были с детьми.
Мы сели и завели разговор, стараясь рассмешить Флавию, которая прижимала лед к опухшему глазу. Она была молодчина в лучшем смысле этого слова – ни тени жалости к себе. Глядя на нее, я поняла, что узнала еще кое-что насчет того, каково быть одной: "Бывают такие ночи, когда ты можешь получить банкой пива по физиономии. Такое случается, и лучше не быть тряпкой в такой ситуации".
Флавия постепенно стала клониться в сторону Марко и окончательно прислонилась к нему, когда он обнял ее за плечо. Он наконец нашел себе место, подставив свое тело, к которому она могла прильнуть, и придерживая Флавию рукой, чтобы она чувствовала себя защищенной. Она могла быть самой непокорной и крутой девушкой в Рио, но сейчас была ранена и спряталась в засаду. И в этот момент было не важно, сколько было рядом с ней подруг, готовых прийти ей на помощь; ничто не могло заменить ощущения крепкой мужской груди под щекой и прикосновения обхвативших ее мускулистых рук.
Позже, когда мы высадили их перед домом Флавии, Марко помог ей выйти из машины и нежно обнял рукой за талию. У меня появилось еще одно соображение относительно того, каково быть одной: "Если в твоей жизни случится неудачная ночь, когда ты получишь банкой пива в лицо, ты никогда не знаешь, кто может оказаться рядом, чтобы утешить тебя".
Когда Алан в конце концов подъехал к нашему отелю, в автобусе оставались только мы с Джорджией. Моя подруга посмотрела на Алана и снова, в последний раз сказала:
– Тебе должно быть стыдно.
Тем временем в Штатах
– Так ты занимаешься сексом со свами-парнем? – изумленно переспросила Руби.
Серена собрала их на ужин в ресторане на углу Двадцать четвертой улицы и Восьмой авеню, и, честно говоря, они были слегка сбиты с толку. И не потому, что Серена призналась в том, что занимается любовью со свами, а потому, что выглядела она как ребята кришнаиты, которых вы уже не увидите в аэропортах, и все посетители пялились на них.
– Но ты ведь недавно вроде бы приняла обет безбрачия? – добавила Руби.
– А до обета у тебя секс вообще-то когда был? – не слишком тактично поинтересовалась Элис.
– У меня не было секса четыре года.
Руби взглянула на Серену с глубоким сочувствием. А Элис продолжила допрос свидетельницы:
– Значит, у тебя не было секса, потом ты приняла обет безбрачия и теперь опять занимаешься сексом?
– Все совсем не так, – сказала Серена, занимая оборону. – Я влюбилась. Я могла влюбиться в кого-то в каком-нибудь кафе или на занятиях в школе – просто так уж вышло, что я влюбилась, когда уже стала свами. Это большое чувство, которое бывает раз в жизни.
Наши дамы не знали, что на это сказать. Они по-прежнему пытались игнорировать тот факт, что все в зале таращатся на Серену.
– Ну, – неуверенно сказала Руби, – по-моему, священники и монашки постоянно влюбляются.
Элис отхлебнула диетической колы.
– Но у вас же это как-то не по-настоящему, да? Это вроде выдуманной религии? Никто ведь не собирается заявлять тебе, что ты теперь грешница, тебе гореть в аду и все такое?
– Индуисты не верят в ад. Они верят в карму.
Элис взяла соломку картофеля фри с тарелки Руби.
– А сама ты веришь, что если будешь нарушать свои обеты, то в следующей жизни родишься каким-нибудь муравьем или еще кем-то в этом роде?
– Ну, тогда скорее уж проституткой, – виновато произнесла Серена.
Элис рассмеялась.
– Точно. Наверное, ты возродишься грязной уличной потаскухой.
Серену это не развеселило.
– Я собрала вас, девчонки, потому что Джулия уехала и мне больше не с кем поговорить. Я взяла на себя по-настоящему большое обязательство и, похоже, сделала неправильный выбор.
Дамы дружно протрезвели.
– А ты спросила у него о его чувствах?
Серена схватилась за голову руками.
– Его мучает совесть. Он чувствует себя ужасно.
Руби подскочила на месте.
– Неужели он хочет оставить церковь? В смысле храм или как это там у вас называется?
– Он еще не знает. Он сказал, что с ним такого никогда в жизни не было.
Элис схватила уже два кусочка картофеля и сунула их в рот.
– Если это на самом деле любовь, вы оба должны забыть все на свете и идти ей навстречу. Ради бога, это же любовь! Это чудо. И все остальное не имеет значения.
– Но пока что это ничего не значит. Существует масса людей, которые влюбляются друг в друга и не могут сохранить это чувство. В индуистской религии много говорится о том, что этот мир, наше существование – всего лишь иллюзия. Возможно, я могла бы влюбиться в кого угодно, в первого мужчину, с которым переспала бы после четырех лет без секса. Он свами уже восемь лет. Как я могу говорить с ним об этом, если нет никаких гарантий того, что это сработает? Влюбиться – это еще ничего не значит.
Элис надеялась, что Серена была права. Она надеялась, что так оно и есть: влюбиться – еще ничего не значит. Она надеялась, что в ее с Джимом случае победят уважение и доброта, при некоторой поддержке Брэда Пита. Возможно, любовь – это лишь безрассудство и страсть, и на основании этого нельзя принимать важные жизненные решения.
Руби вспоминала мужчин, о которых думала, что она в них влюблена, с кем у нее был фантастический секс, и в итоге это ничем не закончилось. В данный момент все они для нее ничего не значили. Серена была права: это иллюзии. Но прежде чем эти слова сорвались с языка Руби, их произнесла Элис.
– Наверное, прямо сейчас тебе не следует предпринимать никаких радикальных действий. Для тебя пока что все это ново, и ты плохо представляешь, что на самом деле происходит с вами обоими. Не нужно бежать впереди паровоза.
Серена с облегчением закивала.
– Ты права. Ты права. Это хороший план. Мне нужно просто подождать.
Они посидели молча, испытывая некоторое удовлетворение оттого, что, по крайней мере, хоть эта проблема может быть решена. Руби отхлебнула свой кофе и посмотрела в окно. Там она увидела двух тринадцатилетних мальчишек, одетых в стиле хип-хоп, которые показывали на Серену пальцами и смеялись. Руби быстро отвела глаза в сторону, сделав вид, что ничего не заметила.
Тем временем в Рио
Проснувшись на следующее утро, я увидела, что Джорджия лежит и внимательно смотрит на меня.
– Сегодня я собираюсь нанять проститутку.
– И тебе тоже доброго утра.
– А почему бы нет? В аэропорту я должна быть не раньше восьми. Времени у меня навалом.
Произнеся это, она открыла каталог проституток на заложенной странице и взялась за телефон. Номер Джорджия набрала без колебаний. Крайне деловым тоном моя подруга поинтересовалась, может ли она пригласить Мауро сегодня на час дня. Она дала адрес нашего отеля, назвала номер нашей комнаты, согласилась на цену в пятьсот долларов и повесила трубку. Некоторое время мы сидели молча.
Затем Джорджия вдруг рассмеялась.
– Но я же на самом деле не могу пойти на это, правда? Ради бога, я все-таки мать.
У меня вырвался вздох облегчения.
– Верно, не можешь. И я рада, что к тебе в конце концов вернулся рассудок. Перезвони им.
Джорджия на мгновение задумалась.
– Нет, думаю, я все-таки это сделаю. Мне хочется узнать, смогу ли я получить удовольствие от секса, за который плачу деньги. К тому же мы ведь все-таки в Рио…
Я не верила своим ушам. Джорджия и в самом деле собиралась заняться сексом с человеком, которого наняла для этих целей. Я была убита, я нервничала, меня это раздражало – и при всем при этом, должна признаться, я находилась под впечатлением.
В полдень мы с Джорджией начали готовиться к ее "свиданию" с Мауро. Мы сошлись на том, что, когда он придет, я буду в номере, чтобы мы могли вдвоем посмотреть на него, прежде чем моя подруга останется с ним наедине. В глубине души я надеялась, что в какой-то момент до его появления Джорджия струсит. Ее затея и в самом деле казалась мне немного безрассудной. А тем временем мы тщательно продумывали, что она наденет. Изучив содержимое ее чемодана, забитого сарафанами, шортами, туфлями на шпильках и вечерними нарядами, мы остановились на джинсах и футболке. Почему-то нам не хотелось, чтобы Джорджия выглядела слишком уж страстно жаждущей. Я хотела, чтобы на ней было что-то такое, в чем она – в случае, если миссия по каким-то причинам сорвется, – не будет чувствовать себя глупо. Я имею в виду, что может быть хуже, чем сидеть в гостиничном номере в каком-нибудь откровенном неглиже, после того как ты отослала домой мужчину-проститутку без секса? Джинсы и футболка показались нам обеим правильным выбором. В конце концов, для чего, собственно, нужны эти пятьсот баксов? Разве не для того, чтобы Джорджия могла заняться сексом и при этом не переживать о том, как она выглядит?
Ровно в час, минута в минуту, консьерж объявил, что Джорджию хочет видеть мистер Торрес.
– Спасибо. Могли бы вы попросить его подняться ко мне через пять минут? – монотонным голосом произнесла Джорджия и повесила трубку.
После чего мы дружно взвизгнули и принялись носиться по комнате.
– Что нам делать? Что мы ему скажем, когда он войдет?! – воскликнула я, запрыгивая на диван.
– Во-первых, мы скажем ему, что ты не останешься и что мы не собираемся создавать ситуацию вроде "две вместо одной за те же деньги".
– Интересно, как ты это произнесешь, чтобы это не прозвучало… ну, не знаю!
– Это безумие! Я сошла с ума? Я сошла с ума!! – сказала Джорджия, которая теперь нервно шагала по комнате.
– Вино! Тебе нужно выпить! Как мы об этом раньше не подумали? – Теперь и я прониклась – наш поезд пыхтя трогался с места, и мне стало любопытно, куда он нас завезет.